Мой маленький цветочек...

Темный грязно-зеленый, цвет болота, тягучий темно-синий, серость и мрачность – эти цвета на полотне были цветами ее жизни. И только несколько размытых светлых пятен, только небольшая нежная череда прозрачно-белых лилий в темной воде разбавляли картину, делая ее хотя бы немного живой, в тоже время добавляя ей болезненной печальности, трагичной праздничности. Девушка в светлом домашнем платье, перед ней мольберт, в руках палитра, за окном пасмурная дождливая погода – настоящая осень, не так ли? Но в действительности было лето, погода в этих краях бывает поистине удивительной. Мазок, за ним другой. Так приятно, она счастлива, но на лице не единой эмоции – процесс полностью поглотил ее. Это лето, которое, как и прочие до него, такие же удушающе одинокие. Самое подходящее время для того, чтобы изобразить собственную смерть. Эта идея горит в ней давно, о том, что пора бы уйти, пора бы оставить все, ведь она просто…не видит смысла, не видит пути, который помог бы ей остаться. День шел своим обычным чередом: она в большом доме, но территория передвижений совершенно ограничена - выходит только по необходимости и только там, где ни с кем не будет пересекаться. Потому что их «цвета» отбивались болью и страхом в ней - они серые, грязные, а в самые худшие и страшные времена может быть ало красными, темно-пурпурными или черными. Но самым болезненным на вид и восприятие для нее был холодный серо-голубой, от которого хотелось плакать, рвать и метать все вокруг лишь бы «ей» не было так больно, так боязно и…безвыходно. Они с сестрой большую часть времени жили одни, этот период был спокойным и…таким прекрасным: повсюду тишина и они обе, вместе, под обоюдной защитой и уютом. Она видела цвет сестры таким ярким, но в тоже время тихим и умиротворяющим. Но что же это за «цвета»? Что видит девушка в других? Она сама не понимала, так же, как и не знала причин почему видит «это»: во время сильного эмоционального напряжения или возбуждения в груди человека появляется «полотно», на котором изображены их эмоции и чувства, что выражаются цветом как картина, которая у каждого своя. Вот только своего творения чувств она увидеть не может. Впервые такое зрелище предстало перед ней в ее шестой день рождения. «Картина» ее матери очень осчастливила и обрадовала девочку яркими, но в то же время, нежными оттенками зеленого. После она видела подобное, и не раз, и каждый человек, который встречался на ее юном пути был разным, удивительным по-своему, вот только, жаль, будучи маленькой она не умела различать цвет «безопасный» от «опасного». В десять, случилось страшное – мама покинула их. Дорожно-транспортное происшествие. Нетрезвый водитель. Она погибла не сразу, только через месяц после случившегося. Было страшно больше «не видеть», не чувствовать того, что сейчас протянешь руку и сможешь коснуться этой палитры и, даже, ощутишь эту краску на себе. Тогда-то девочку и охватила странная, неизведанная темнота, та, что есть в каждом из нас, но хранит ее ближе или дальше от сердца. Она подобралась близко и своей тонкой, но крепкой ручонкой душила ее изнутри. Их отца, видимо, поглотила та же страшная сущность, вот только она захватила его всего. Однажды, девочка сидела за телевизором, тихо смотря передачу как вдруг в комнату влетело «оно» в облике отца и начав со странных обвинений о том, что она «нечисть, что погубила мать», после перешло к рукоприкладству. Черно-фиолетовый и ядовитый розовый с красными вспышками, к сожалению, ничего ей не сказали на тот момент и это чувство шока, боли и непонимания, гнетущие вопросы «почему?» и «за что?» оставили глубокий черный след на сердце. С тех пор и доныне сестры так и живут от приступа к приступу, от страха к спокойствию и наоборот. Конечно, старшая всегда защищала младшую, вот только последняя постоянно ощущала на себе груз вины за то, что любимая сестренка получает за нее, а то и за двоих. В пятнадцать на экране сознания белым по-черному высветилась одна примечательная, но страшная идея: «давай умрем?» После эта мысль больше никогда ее не покидала. Были спады и подобные мысли угасали, а в период подъемов, естественно, набирали обороты. Почему же к своим двадцати годам она еще жива?... Дорогая сестра, какие-никакие связи, желания отыскать свой путь, достичь целей – держали ее здесь крепкими цепями, но по каким-то причинам этим летом – и их не стало.