Мой маленький цветочек...

Звон колокольчика, означавший время ужина, когда все трое собираются, чтобы поесть в оглушающей тишине. Время от времени гнетущее молчание прерывается вопросами старшего из семьи о делах и прочем. Не всегда алый загорался в нем, периодически она видела его холодный голубой с пепельными и белыми пятнами, но нет - больше ей верить в его родительскую любовь не хотелось. Совместный просмотр телевизора процедура не частая, но иногда случаются и такие осложнения. Напряжение разливалось по венам, мысли не здесь…и вот нашлось то, что смогло вывести ее из транса. Экзамен на охотника. Опасный, сложный, проходят единицы – большинство либо выбывает, либо погибает. Гадкие тараканы в ее голове начали противно пищать, но слова их, казались девушке очень даже замечательными. Смысла проходить экзамен нет, нужно лишь умереть там, раз это так просто как представляется по описанию экзамена. Вернувшись к себе она, прижав колени к груди, судорожно обдумывала план. «Какова твоя причина записи на экзамен?», «Что думаешь, насчет прощальной записки? Если так, то что сделать со всеми написанными картинами? Попросить сжечь, как Кафка указал в завещании сжечь все его творения? Или разорвать их все сейчас? А вещи? Как прикажешь распорядиться ими?» и также… «книга…?» Она хотела однажды написать хотя бы небольшой рассказ, запечатлеть свое творческое «я» не только на полотне, но и на бумаге. А возможно, это была бы ее автобиография. Опыта у нее не было никакого, но желание внутреннего творца оказывается сильнее, а особенно в моменты сильнейшего отчаяния. Этот вопрос был слишком спорным, поэтому заострять внимание на нем долго не хотела. Все равно вряд ли ей светит какое-либо признание. Даже после смерти. Начав собирать вещи, она все еще обдумывала мелкие детали своей легенды: так как охотники - люди при деньгах, она могла бы поступить в хороший колледж, а также имела бы возможность путешествовать и в итоге устроиться на хорошую, даже престижную работу – семью такой расклад определенно порадует, и они спокойно отпустят ее. И отец в том числе, ведь девушке казалось, он с удовольствием от нее избавится. За сестру сказать сложнее, ведь она хорошо понимала младшенькую, могла почувствовать в ней некие перемены настроения. За обедом следующего дня она, набравшись мужества и сил, мысленно дала установку говорить громко, четко и уверенно начала свою миссию. - Мы вчера смотрели объявление о наборе для экзамена на охотника… Я заинтересовалась и хотела бы попробовать принять участие… Тишина. Сестра удивилась, отец как сидел с хмурым серьезным видом, так и остался, но слова младшей дочери он четко услышал. Первой начала говорить сестра: - Это довольно неожиданно для тебя, но ведь ты понимаешь, что это очень опасно и риск пострадать велик… - она остановилась, наблюдая за реакцией родителя, не добавит ли он чего, но тот все молчал. - …Тем более там необходимо сражаться, а ты ведь совсем хрупкая, - закончила старшая, слабо улыбаясь, глазами выражая волнение. - Я понимаю, но если все сложится удачно, то я получу много денег и других привилегий, которые смогут помочь нам в будущем, - главное было убедить их в том, что это все для их же блага, а не собственной жуткой и хитро-печальной выгоды. – За сражения…конечно, может быть трудно, но уверена, не все участники будут полагаться на физическую силу, ведь в бою ум и физические способности идут рука об руку… - она притихла, когда отец стал ерзать на стуле, немного покашливая. - Ты пойдешь туда, - коротко заключил мужчина. – Ты умная и со всем справишься, не подведи нас, - девушке показалось, что под «нас» он имел ввиду себя, ведь увидела на бледно-голубом полотне слабые, но заметные желтые пятна, которые означали чаще всего ложь и лицемерие. Но странное дело, среди этого неприятного сочетания был другой, бледный, такой прозрачный, будто сильно размытый водой зеленый, что появлялся при положительных эмоциях… Но девушке стало противно и тошнотворно от такой мысли и она постаралась откинуть и забыть ее как можно скорее. Сестра удивилась, но была не в силах противостоять, если сказано "да" – лучше не спорить. Остаток трапезы прошел спокойно и ровно, больше никто не проронил ни слова. Девушка принялась более уверенно собирать вещи и с радостью от успешно проделанной, титанической, по ощущениям работы, она чувствовала облегчение и свободу. Больше, казалось, ничего не будет связывать ее с этим злосчастным местом, где боль с радостью смешались в воздухе, разъедая легкие при вдохе. Но откуда тогда это странное чувство печали в груди…? Собираясь она попутно разглядывала свою комнату: небольшая и не маленькая. Оливковые, местами с золотыми узорами обои старые, но выглядящие сносно, привносят свой некий шарм помещению. Слева от двери шкаф и кровать, рядом с ним окно с тяжелыми темными занавесками, возле окна - стол, а напротив кровати огромный книжный шкаф, доходящий до самого потолка. По всем углам натыканы полотна, удачные и нет, законченные и заброшенные. Несколько картин висели на стенах в красивых рамках – была бы возможность, она повесила больше, но средств не всегда хватало на подобные мелочи. Возле книжного шкафа были коробки, в которых тоже находились книги – ее комната самая что ни на есть библиотека! А между столом и шкафом было довольно старенькое пианино, она любила его, часто играла при хорошем настроении и приливе вдохновения, но забрасывала в темные и печальные времена. Вещи собраны, как в комнату постучались; она не удивилась, потому как почувствовала приближение сестры, когда она еще подымалась по лестнице. Та аккуратно постучалась и тихо войдя, обнаружила младшую на кровати с большой дорожной сумкой, которая была отличным прикрытием, ведь не пойдет же она в такой ответственный и важный поход с одним лишь телефоном? - Ты правда этого хочешь? – недоумевая спросила пришедшая гостья. - Да, а что? Разве это не здорово? Тем более, я уверена, что смогу встретить разных людей, а может, даже заведу друзей. Не этого ли ты всегда хотела? – закончив фразу, она улыбнулась, ведь вспомнила как сестра говорила ей о том, что хотела, чтобы у младшей было побольше друзей. - Да…но я волнуюсь за тебя! Ты последнее время такая…закрытая. Почти совсем со мной не разговариваешь, чего никогда не случалось… Я боюсь потерять тебя. Ведь ты последняя… - тут ей стало еще сложнее говорить, казалось, она вот-вот заплачет. - Что…? Ты, о чем? – девушка не понимала, что хочет сказать сестра, а может, просто хотела игнорировать? - Ты…последняя радость в моей жизни, - без слез, но немного подрагивающим голосом продолжила сестра. – Да, с отцом тяжело, я не оправдываю его, но мне кажется, у него проблемы психологического характера…возможно, его не спасти, но тебя… Я не хочу потерять и тебя, - взгляд ее был серьезным, но мягким. Таким заботливым. Девушка почувствовала, как слова сестры попали в ее душу, но не достигли ее полностью…будто тяжелая прозрачная стена останавливала их, не давая пройти дальше. Ей было приятно, но сил, чтобы порадоваться этому сполна не было. Ее признание неприятно щипало внутри, но план от них не изменился – она погибнет там, чтобы всем было лучше, чтобы стереть свое странное существование. По ее мнению, отец перестал бы злиться, если бы она исчезла, он не бил бы сестру, ей не нужно было бы защищать от него младшенькую…и ей бы стало спокойнее. Просто уйти под предлогом благородного деяния. Вместо слов, она взяла сестру за руку и аккуратно поглаживала тонкую бледную кожу. Они посидели так еще несколько минут, после чего сказала старшей: «Сузури, все будет хорошо», - ее голос звучал уверенно, что играло на руку, ведь она правда считала, что все так и будет. – «Я не хочу, чтобы ты грустила, я люблю тебя и хочу самого лучшего для тебя, так же как ты для меня», - легкая теплая улыбка на лице вселила уверенность в сердце Сузури, и она легонько кивнула головой в знак согласия. После сестра принялась за проверку собранной сумки и была не удивлена – набор вещей неплох, но стоит убрать лишнее. В планы же младшей входило наличие приличного по весу багажа, с частью вещей, которые действительно пригодятся, и с теми, что просто для заполнения объёма. Конечно же, эту сумку она оставит где-нибудь в первом удачном закоулке. *** Вот и настал день отбытия. Девушка в многослойном синем платье ниже колен вышла за порог дома, который, к счастью, покидает. Сузури стоит на крыльце, махая на прощание светлым платочком с грустной улыбкой. Больше ее никто не провожал. А больше и не надо было – вся ее семья собралась в одной стройной тонкой фигуре сестры. Она покидает ее, навсегда. Так правильно, так будет лучше. Ее уверенность не пошатнет ни одна живая душа. - Каю!.. – слышится голос позади. – «Береги себя», - уже по губам прочла девушка последние слова. «Обязательно», «прощай…» - ответила про себя уходящая вдаль леса фигура.