Save the last dance for me

Дни текут один за другим. Я не замечаю смены дня и ночи. Сколько времени прошло с момента моего приезда? Похоже, больше недели. Я до отказа нагружаю себя работой, берусь даже за то, где не требуется мое непосредственное участие. Один из моих дизайнеров болен, но возросшей работе в художественном отделе я только рад. Я остаюсь в агентстве до темноты, пока охранник не начинает многозначительно звенеть ключами и покашливать, демонстративно мотаясь мимо моего кабинета. Тогда я собираюсь и еду в студию, где, нет, не рисую, а только бездумно мешаю краски, или грунтую холст… Я не могу рисовать. И только когда стрелки подползают к полуночи, и я чувствую, что валюсь с ног от усталости и недосыпа, только тогда запираю студию, кое-как добираюсь до дома и ложусь спать. Со звоном будильника все начинается снова. Я выкинул к чертям мобильный телефон и перестал проверять почту. Не хочу. Видеть кого-либо, общаться... Иногда, несмотря на усталость, я не могу уснуть. Тогда я напиваюсь в стельку и отключаюсь прямо в гостиной. Но такое бывает редко. Иногда мне кажется, что всё случившееся в Питтсбурге было одним затяжным сном. Но потом я нахожу глазами небольшой шрам на запястье... Это Он оставил его мне. Тогда все встает на свои места. В такие дни меня мучают кошмары. Один раз даже приснилось, что это не Хоббс, а Брайан тогда, после выпускного, огрел меня бейсбольной битой. Кажется, я схожу с ума. Я начал разговаривать сам с собой, даже со своими картинами. Я перестал понимать, зачем я вообще что-либо делаю, перестал видеть во всех своих действиях смысл. В одну бесконечную бессонную ночь я обнаружил, что у меня иссяк запас алкоголя. Тогда я отправился в ближайший бар, напился там и трахнул какого-то парня… Наутро я чувствовал себя просто ужасно. Не столько физически, хотя количество выпитого тоже давало о себе знать, сколько морально. За шесть лет я привык к траху без каких-либо обязательств. Но в этот раз на душе было совсем дерьмово. Я помню, как дергал парня за волосы, как заламывал его руки, как жестко впечатывал в стену при каждом движении. Кажется, даже приложил пару раз лицом о стену. И пусть парень стонал и подмахивал, принимая правила жесткого траха, меня это не оправдывало! Я хотел, чтобы ему было больно. Я хотел, чтобы кому-то было так же хуево, как мне. На работе начали появляться проблемы. Начальство видело, в каком состоянии приходил глава художественного отдела, и их это совсем не устраивало. Как и то, что я почти живу на работе. Теперь я делал за пару дней то, что раньше занимало больше недели. Но мистера Уитона, владелец рекламного агентства и моего непосредственного начальника, это не устраивало. «Тейлор, привлеките Скотта, не делайте в одиночку. Тейлор, уже половина девятого, идите домой, отдохните. Джастин, это можно было сделать не сегодня. Парень, ты плохо выглядишь». Блять, и что? Глупые предрассудки. *** Третья неделя была еще хуже. Я надирался каждый день. Приползал домой в ужасном состоянии и засыпал не раздеваясь. Утром вставал с головной болью, которая стала неотъемлемой частью меня самого. Внутри меня диким коктейлем смешивалась обреченность, злость и апатия. Взрывная смесь меняла настроение со скоростью света. Вот я тихо сижу на работе, не обращая внимания на окружающих, погружаясь в себя все сильнее, а через какое-то время, когда рабочий день окончен, я сажусь в машину и, надавив на газ, мчусь в студию. И там с яростью срываю со стен наброски и готовые картины, которые рисовал накануне. Злость постепенно уходит, и вот я, обессиленный, сижу на полу среди обрывков своих никудышных картин, и еле удерживаю себя от желания свернуться на полу в позе эмбриона и застыть, медленно покрываясь пылью. Какой же я жалкий. Спустя час все же нахожу силы встать и поехать домой. В агентстве передали мои проекты второму художнику, Скотту. И хоть Уитон заверял, что все для моего же блага, я в это не верю. Думаю, агентство не будет рисковать крупными контрактами, полагаясь на эмоционально нестабильного художника. Видимо, придется искать новую работу. Но не сейчас. Денег от продажи картин на питтсбургской выставке хватит на некоторое время. Я не возьму только те деньги, которые за продажу картин, купленных Им…Стоп. Не думать. Не вспоминать….Так, работа…Да, потом надо заняться поисками работы. Если я вообще смогу работать в ближайшее время. Иногда на меня опять накатывает страх толпы. Я добираюсь до дома и выпиваю первый стакан виски. Задергиваю шторы. В Нью-Йорке и ночью светло, как днем. Включаю музыку. Один из нескольких уцелевших CD-дисков. Остальные я швырнул в стену во время моего прилива злости. Сигарета и следующий стакан... Конец месяца выдался довольно спокойный. Мистер Уитон вызвал меня для приватной беседы: «мистер Тейлор, мы не хотим терять хорошего специалиста и члена команды…», и бла-бла-бла, в результате которой я был отправлен на больничный. Поэтому третий день я провожу у себя в квартире, заранее запасшись алкоголем и сигаретами. Выпивка, сигареты и один и тот же диск, по кругу. Сижу в центре гостиной, чиркая в блокноте карандашом, тут же вырывая страницы и разбрасывая их по полу. Хватит. Я никогда не был такой размазней. Я могу признать, что спустил свою жизнь в унитаз. Я потерял все. Абсолютно все. Свою семью, друзей, хорошую работу. Любимого человека. Человека, рядом с которым был счастлив, каким бы он не был, что бы он не делал. Рядом с которым мне было хорошо и спокойно. Человека, который оттолкнул от себя таким мерзким способом. Который втоптал меня в грязь, разорвал изнутри и оставил. Я потерял все. И не вижу ни одной возможности обрести вновь хоть малую часть утерянного. Я в квартире, которую едва могу назвать своей. Здесь мне все чуждо. Нет ни одного уголка, который я мог бы назвать своим. Во всем этом городе не найдется такого угла... Почему я не могу смотреть на вещи более цинично? Почему я не могу отпустить прошлое? Почему я жил и продолжаю жить в иллюзиях? Если бы я так не ошибался, мне бы сейчас не было настолько больно от того, что мой хрустальный шар, в который я добровольно забрался, рухнул, разбился о стену под названием "реальная жизнь". Почему я никак не повзрослею? Сколько бы не прошло времени, я остаюсь все таким же наивным и глупым мальчиком из провинции. Я потерял свои константы. Я не знаю, чего хочу, не знаю, что мне нужно! Так, может, пришло время найти это? Может, пора уже взять себя в руки и продолжать жить дальше. Жить, а не существовать. Это трудно, но я никогда не думал, что настолько. Медленно встаю с пола и начинаю собирать бумагу, разбросанную вокруг. Их много, их очень много - этих мертвых страниц моего прошлого и будущего. Обычно физическая боль заглушает душевную. Я долго не мог признаться сам себе, что именно по этой причине решил сделать татуировку. Чертово солнце, "Солнышко"... Напоминание на всю жизнь. Дебби... Как мне сейчас тебя не хватает. Ты единственная, кто мог бы помочь разобраться во всем этом дерьме. Но тебя нет. Я захожу в ванную и беру с полки ножницы. Перемены всегда к лучшему. Сжимаю в хвост порядком отросшие волосы. Щелк. Так-то лучше. А теперь одеться и окунуться в ночную жизнь мертвого города. Я ведь и сам мертв. Началась пятая неделя.