Сердце выскакивало из груди. Вокруг стоял обычный гул Большого зала, только вот все звуки ощущались так, будто его окунули головой под воду. На столе среди мисок с едой, которую подавали на завтрак, сидела большая ушастая сова. Дважды моргнув, она протянула Блейзу лапку с прикрепленным к ней письмом.
Вдохнув поглубже, он, наконец-то совладав с дрожью в руках, отцепил почту и, даже не угостив сову, осмотрел конверт.
Бумага была плотной и качественной, с тиснением по краям. Он узнал работу мистера Уолта — мастера из Италии, услугами которого пользовалась его мать. Только вместо радости от ее письма он почувствовал, как дыхание перехватывает и комок тошноты поднимается вверх по горлу. Глаза пекло, руки тряслись и в груди, где-то в районе сердца, очень сильно кололо. Он не заметил почерка матери на конверте, хотя она всегда писала короткое «Блейзу» на письмах, которые ему присылала.
Блейз дернул за край бумаги, пытаясь открыть письмо.
Он открыл глаза. Пытаясь не делать резких движений, Блейз перевернулся на спину и вперил свой взгляд в полог кровати. Его сердце после сна все еще не успокоилось, а мысли в голове плыли слишком быстро. Приподнимаясь на локтях и дотягиваясь до дневника, он пытался погрузиться во все детали видения. За десять месяцев со дня рождения в прошлом году, Блейз успел установить определенный порядок действий с утра после пробуждения.
Как оказалось, по части восприятия и запоминания, его видения были очень похожи на сны. В некоторых он смотрел на все будто со стороны, в других же был участником, причем бывало и такое, что одновременно он мог быть несколькими людьми сразу, как бы наблюдая за ситуацией с разных сторон. Иногда Блейз осознавал, что видит будущее, но, в отличие от осознанного сна, поменять события не мог, только наблюдать за происходящим.
По его мнению главным сходством со сном было то, что видения можно было забыть. Прежде чем прийти к теперешней системе записей, он пару месяцев ходил в подвешенном состоянии, целыми днями пытаясь вспомнить, что же ему приснилось ночью.
Теперь у него было два дневника в кожаных обложках, главной особенностью которых были мощные защитные чары, обеспечивающие полную приватность. Во-первых, только Блейз мог открыть оба дневника. Во-вторых — на них был наложен дополнительный ряд заклинаний для особо настырных любителей сунуть свой нос в чужие записи. И, наконец, в-третьих — даже если бы кому-либо постороннему удалось их открыть, тот бы ничего не увидел, ведь страницы дневников становились совершенно пустыми при насильственном вскрытии.
В первом, черном, дневнике сразу после пробуждения Блейз записывал все, что помнил из видения, вплоть до деталей, которые могли бы показаться неважными. Коричневый же дневник содержал в себе досье на каждого человека, будущее которого он видел. Анализируя и сопоставляя данные с первым дневником, он дополнял знания о человеке с указанием даты и с причиной изменения их будущего, если знал ее.
Он поделил коричневый дневник с досье на три части: близкие люди, люди, с которыми он был знаком, и незнакомцы или люди, которых он знал, но никогда с ними не общался.
Заканчивая заполнять черный дневник, описывая все, что запомнил, Блейз заметил шевеление со стороны кровати Драко. Его будильник еще не звонил, подсказывая, что еще ранее утро, хотя лампы, которые повторяли солнечный свет на улице, уже светили достаточно для того, чтобы не использовать палочку для освещения при написании. Наверное, было где-то около семи утра.
Полог кровати Тео был задернут, но изнутри пробивались лучи Люмоса и было слышно легкое шуршание. Было неудивительно, что эта ранняя пташка уже не спит, хотя, как помнил Блейз, когда он пришел в спальню после посещения кабинета директора, друга ещё не было.
Он еще раз протер глаза и отложил черный дневник обратно на тумбочку, взамен беря в руки коричневый. Страница с досье матери была самой первой, так что стоило только откинуть обложку, как глаза впились в строчки на бумаге.
«Лукреция Забини» было выведено посредине листа в самом верху. Дальше следовали все записи, которые Блейз успел записать за это время. Он зацепился взглядом за свой дрожащий почерк, датируемый мартом 1998 года.
«18.03.1998.
Приснилось, что нас выследили в Чехии. Мама была убита Корбаном Яксли, когда пыталась меня защитить».
Блейз помнил отчаяние, которое испытывал, когда писал это. В мае, после вести о смерти Яксли, зачеркивая написанное, он ощущал облегчение.
Последней записью, которая располагалась чуть ниже средины страницы, было:
«17.08.1998.
Выйдет замуж за Берка в ноябре 1998.»
В сравнении с вестью о смерти, эта запись несла в себе хорошие новости, но Блейз не спешил радоваться.
Знакомство с Уильямом Берком, сыном одного из основателей «Горбин и Беркс», произошло месяц назад. Тогда они с матерью только вернулись в Англию и, продолжая искать книги с информацией о предсказаниях, направились в Лютный. В «Горбин и Беркс» как всегда было темно, тихо и неуютно, но за стойкой, помимо старого Горбина, они встретили еще и Уильяма с его неприятной улыбкой и липкими руками. Мужчины, кажется, спорили, но быстро умолкли, завидев свидетелей.
Уже через два дня Блейзу снился алтарь, клятвы и мать в белом элегантном платье.
Будильник Драко вырвал его из воспоминаний, но сам Малфой лишь неразборчиво промычал, схватил палочку, шепнул что-то и завалился обратно на подушку, накрываясь одеялом с головой.
До завтрака оставалось полчаса, поэтому Блейз быстро обмакнул перо в чернильницу и написал:
«05.09.1998.
Снилось, что мать прислала мне письмо. Оно почему-то меня очень напугало, хоть я и не успел его открыть. Когда это произойдёт неизвестно.
+На конверте не было обычной подписи (?)».
Стянув с себя одеяло, Блейз поплёлся в душ. Воспоминания об окончании вчерашней ночи дали о себе знать, когда он уже чистил зубы. Блейз бы с радостью забыл об этом, только теперь его ожидали две недели отработок по понедельникам и пятницам.
— Утро, — присоединяясь к нему у раковины, поприветствовал его Тео.
Он выглядел так, как будто не спал уже добрых часа два, весь свежий и даже причёсанный.
— Утро. Ты вообще спать ложился? — спросил его Блейз. — И да, во сколько ты вернулся?
— Около двух, — ответил Тео, набирая воду в ладони. Уточнять ответ на первый вопрос Блейз не решился.
— Все в порядке? — выпрямившись, спросил Нотт.
— Мои вчерашние приключения закончились не так хорошо, как твои, — заметил Блейз в ответ. — Филч поймал и потащил к МакГонагалл. Та назначила две недели отработок.
Он чувствовал, как просыпается вчерашняя головная боль. Уже на выходе из душевой он заметил веселье на лице Тео.
— Пятое сентября и уже отработка, — усмехнулся тот. — Да ты ставишь рекорды.
— Вы с МакГонагалл из одного учебника фразы берете? — огрызнулся Блейз в ответ.
Дальнейшие сборы провели в тишине. Собирая в сумку пергаменты и учебники, он оглянулся на кровать Драко, который все еще не вставал. Оставить его тут было довольно привлекательной мыслью, но Блейз все же приблизился к зелёному балдахину.
— Драко, — позвал он. — Вставай. Завтрак начинается через пять минут.
Ноль реакции, только груда одеял шевельнулась. Блейз взялся за край одеяла и потянул на себя. Драко, конечно, любил поспать на выходных, но на занятия предпочитал не опаздывать. Отодвинув край одеяла, он кинул взгляд на уже открывшего глаза Малфоя, который выглядел почти зеленым.
— Меня сейчас стошнит, — прохрипел он. Где-то сзади Тео зашелся кашлем.
— Ты сколько вчера выпил, идиот? Мерлин, ну от тебя и несет. Рекомендую перед уроками наведаться в душ, — заметил Блейз.
— У кого-нибудь есть Антипохмельное? — спросил Драко, все же садясь на кровати. Его волосы торчали во все стороны. — У меня все запасы кончились.
— У меня даже Обезболивающее закончилось вчера, — заметил Блейз, возвращаясь к своей кровати и заканчивая сборы, на всякий случай положив запасное перо.
— Давай, приводи себя в порядок. Слизнорт хоть тебя и любит, но терпеть пропуски не будет. — Блейз, в последний раз проведя по волосам, подхватил сумку и проверил, идет ли за ним Тео.
— Тебе взять что-нибудь на завтраке? — На отрицательный ответ Драко он лишь фыркнул.
В Большом зале было шумно, и Блейз подумал, что Драко и вправду не стоило сюда идти. Заприметив темные волосы Пэнси, Тео двинулся к ней. Блейз осматривал преподавательский стол, пока двигался следом.
В новом учебном году профессорский состав претерпел некоторые изменения. Место МакГонагалл заняла Мира Курио, которая раньше работала в Министерстве. Она была самой молодой среди профессоров с отличительным большим родимым пятном на шее. Профессором Магловедения стал мужчина в возрасте – Бен Коппер, которого уже начали внешне сравнивать с Биннсом, хоть и говорили, что преподаёт он неплохо.
На то, сменится ли профессор ЗОТИ в конце этого года, некоторые студенты сделали ставки. Ангус Метлок – высокий, вечно читающий мужчина лет пятидесяти по мнению Блейза был немного невзрачный, хоть и поговаривали, что во время учебы он был лучшим в Дуэльном клубе. У них сегодня должна была быть вторая пара перед обедом, и Блейз пытался вспомнить домашнее задание, пока садился за стол и подтягивал к себе тарелку.
Напротив него Пэнси подняла свою чашку и сделала из неё глоток, не отрывая глаз от пергамента, на котором что-то чертила чёрным углём.
— С какого это времени ты пьешь чай? Так ещё и без молока. Ты хоть сахар в него положила? Или ты тоже страдаешь от похмелья, как и Драко. Вы вчера вроде вместе напивались, — спросил Тео недоуменно и уставился на Пэнси, которая даже не оторвала взгляда и лишь резко начертила длинную прямую линию.
По крайней мере выглядела она без признаков похмелья, в отличие от Драко. С прошлого учебного года девушка сильно похудела, чем удивила его первого сентября. Он чуть было не спросил тогда не заболела ли она, но вовремя сумел прикусить язык.
— Я теперь пью чай. И определенно лучше, чем Драко знаю свою норму спиртного, — ответила она.
— Как же то твоё сладкое молочное нечто, которое ты называла кофе? Ты ж без него жить не могла, – спросил Блейз, подцепляя тост с тарелки.
За шумом он не услышал ее ответа. Зал заполнил хлопот крыльев, и около пятидесяти сов заглушили все остальные звуки. Большинство из них несли свежие выпуски Ежедневного пророка, но сова, которая опустилась напротив Блейза, имела при себе лишь конверт, привязанный к лапке.
На долгую секунду Блейз испытал чувство дежавю, которое уже много месяцев не покидало его надолго. Но, в отличие ото сна, он чувствовал себя спокойно, а заметив подпись на конверте и вовсе расслабился. Сегодняшнее видение было явно не об этом письме. Скормив птице кусочек бекона, Блейз отвязал письмо от ее лапки и вскрыл конверт. Он только позавчера получил письмо от матери, и в голову уже прокрадывались сомнения, ведь не могла же она так быстро по нему соскучиться.
«Блейз, дорогой.
Я знаю, что это немного поспешно, но Уильям предложил мне выйти за него замуж. Не то чтобы это стало неожиданностью для меня, конечно.
Мы планируем провести церемонию 5 ноября. Понимаю, вряд ли у тебя получится вырваться из Хогвартса, да и сомневаюсь, что ты этого бы сильно хотел, уверена, событие свадьбы собственной матери перестало быть для тебя уникальным, но все же не могу не спросить.
Хочешь поприсутствовать? Пришли ответ поскорее.
Есть ли новые новости?
Люблю тебя».
Лукреция в последнее время взяла за привычку в письмах завуалированно спрашивать видел ли он что-то новое или опасное, хоть в случае чего Блейз и сомневался, что рискнул бы послать письмо с информацией о будущем совиной почтой.
— Черт, — разочарованно начал он. Заметив внимание друзей, продолжил. — Мать снова выходит замуж.
Пэнси от удивления подняла голову.
— Кто этот неудачник? — спросила она.
— Уильям Берк. После смерти отца стал совладельцем «Горбина и Беркса». Как по мне — мудак мудаком, но денег у него немерено.
— Можешь уже считать его деньги своим наследством, — со знанием дела заметила Пэнси. Она оглянулась по сторонам, не решаясь продолжать.
— Давайте просто закончим завтрак и пойдем на Зелья. Мне уже хватило сегодняшнего дня с головой, а ещё даже девяти нету, — обратился он к друзьям.
Об его плечо ударилось что-то мягкое. Повернув голову, он увидел свернутую вчетверо записку и, предчувствуя плохие новости, осторожно ее развернул.
— Черт, — коротко бросил он после прочтения. К головной боли добавилось ещё и раздражение.
Острым почерком МакГонагалл на пергаменте было выведено:
«Мистер Забини,
После Вашего ухода я узнала, что Вы, помимо всего прочего, ещё и устроили вечеринку в Выручай-комнате. В связи с новыми фактами Ваша двухнедельная отработка продлевается до месяца и будет проходить по понедельникам, средам и пятницам.
Директриса школы, Минерва МакГонагалл.»
— Скажи спасибо, что она ещё про травку ничего не узнала, — так, чтобы никто, кроме них троих не услышал, сказал Тео, прочитав брошеную записку. Ему, кажется, было весело, и Блейзу хотелось его за это хорошенько треснуть.
— Какую еще травку? — Пэнси осуждающе цокнула, когда они уже проходили в класс Слизнорта. — Веселишься и не делишься?
— Вечером, после отработки, — немного подумав, ответил он. — Подождешь меня в классе, возле гостиной. Тот, который заброшенный, помнишь? Будет тебе веселье.
Пэнси лишь утвердительно кивнула и отправилась к девчонке из Рейвенкло, с которой она всегда работала на Зельях. Блейз же расположился на последней парте, возле Драко. Тео по привычке пошёл к столам поближе к Слизнорту. Задрот.
— Тебе уже лучше? — спросил Блейз Драко, доставая перо. Тот лежал головой на парте и тяжело дышал.
— Нет, — приглушенно подал голос Малфой и поднял голову.
Он и вправду выглядел не очень. Волосы все ещё были влажные и растрепанные после душа, губы бледные, а белки глаз воспаленные.
Слизнорт, сидевший за столом все это время, поднял голову от груди и прокашлялся, следом начиная рассказывать про антисглазной лак, который они сегодня будут варить.
— Будь другом, свари зелье сам, — попросил его Драко.
— Если ты ничего не будешь делать, Слизнорт заметит.
— Я пока сварю Антипохмельного. За запахом этого лака как раз ничего и не унюхаешь, — поморщившись, ответил парень.
Блейз и сам невольно поморщился. Зелье, спасающее от симптомов похмелья и вправду было отвратительным на вкус.
Вокруг начали скрипеть стулья, пока студенты поднимались за ингредиентами для своих зелий, и они с Драко тоже заняли очередь к каморке. Смотря в платиновый затылок друга пока тот набирал ингредиенты для Антипохмельного, Блейз искренне ему сочувствовал. С тонким нюхом как у Драко, первый урок с такими сильными ароматами казался издевательством.
После того как все расселись обратно на места, Блейз занялся зельем для себя и Малфоя. Хоть одно радовало: Слизнорт, видимо, тоже хорошо провёл вчерашний вечер, ведь теперь дремал за столом, вместо того чтобы наблюдать за приготовлением.
Рассеяно следуя инструкциям из учебника, Блейз развлекал себя разглядыванием однокурсников.
Все студенты с седьмого курса прошлого года, которые решили вернуться к учебе после окончания войны теперь представляли из себя новосозданный восьмой курс. Но, если говорить честно, на уроках их просто смешали со студентами на год младше. Теперь для уроков седьмого и восьмого курсов просто выбирали классы побольше.
После шестого курса ряды изучающих Зелья резко сокращались, и теперь из двух курсов и четырёх факультетов собралось всего двадцать два человека: шесть гриффиндорцев, включая Золотое трио, двое хаффлпаффовцев, восемь рейвенкловцев и шесть слизеринцев.
Антисглазной лак был не особо тяжёлым и не требовал сильных манипуляций, единственным его нюансом было долгое время приготовления для достижения вязкой текстуры. В этом году вообще все предметы были направлены на развитие знаний в разных профессиях, как, например, создание метел, для которого и нужно было это зелье. Как и подобает последнему курсу их готовили к выпуску из школы с надеждой на скорое трудоустройство.
Заканчивая приготовление зелья спустя сорок минут, Блейз достал два пустых флакона: один для себя, другой для Драко. Друг же следил за своим Антипохмельным зельем немного рассеянным взглядом.
На протяжении урока густой запах лака влиял на цвет лица Малфоя по крайней мере трижды. Но тот стоически терпел и сейчас лишь мешал зелье против часовой стрелки. Вокруг студенты уже начали относить свои склянки Слизнорту на стол, и Блейз поспешил заполнить их колбы.
Руку мешающего зелье Драко внезапно остановила проходящая мимо Грейнджер.
— Хватит. Помешаешь его еще раз и вместо Антипохмельного получишь Снотворное, — заметила она. — Не порть ингредиенты.
Блейз увидел лишь как дернулись пальцы Драко, но тот даже съязвить не успел, как девушка уже двинулась к выходу из класса.
Драко недоуменно проводил ее взглядом, а после вытянул лопатку из зелья, погасил огонь под котлом и, взяв глубокую ложку, зачерпнул зелье. Аккуратно подув на него, поморщившись, он сделал глоток.
И впервые за день вздохнул с облегчением.
***
Возвращаясь после последней на сегодня в расписании Нумерологии вместе с повеселевшим за день Драко, Блейз чувствовал усталость. Он бы с радостью повалялся в кровати, возможно даже пожертвовав при этом ужином, но сегодня его ещё ждала отработка. К тому же, как напомнил Драко, отборочные по квиддичу никто не отменял. В этом году в их команду должны были быть выбраны новые загонщики и охотник, и как бы Блейз не отпирался, выбора у него особенно и не было.
Сразу после ужина они заскочили обратно в подземелье, чтобы захватить метлы и квиддичную форму. Обычно такие вещи хранились в раздевалках, но учитывая первый вылет в году, приходилось переносить все вручную.
Драко хоть и чувствовал себя намного лучше, в небо подниматься наотрез отказался.
— Это вам всем нужно сработаться с новыми игроками, вы их и испытывайте. Я, как ловец, могу и с трибун на это представление посмотреть, — было его основным контраргументом на выпад Деррека, их нового капитана.
На выходе из раздевалки их уже встречала небольшая толпа слизеринцев от второго до седьмого курсов. По указанию Деррека, они разделились на две группы: желающие стать загонщиками отделились от желающих стать охотниками. Пока отбирались первые, Блейз взлетел над полем, ощущая ветер в волосах. Погода стояла теплая, казалось, осень ещё даже не началась. Хотя в сравнении с летом в привычной для Блейза Италии особой жары не чувствовалось.
Рассеяно наблюдая за передвижениями игроков на метлах, Блейз заприметил Драко на трибунах. Тот сидел, откинувшись на скамейку и подняв голову к солнцу, вместо того, чтобы наблюдать за отбором. Перекидывая в руках квоффл, Блейз вернулся воспоминаниями к Тео, который целый день смотрел на него своими ожидающими карими глазами, все подталкивая и подталкивая к важному разговору. Блейзу оставалась лишь надеяться, что как и в случае с Ноттом, Драко не будет сильно расспрашивать.
Оценивая способности шестерых кандидатов на роль их нового охотника вместе с Дерреком, он продолжал об этом думать. Казалось, его голова больше не могла вмещать в себя так много мыслей. Гул все нарастал, и Блейз уже пожалел, что не остался на трибунах вместе с Драко. На вопрос капитана о лучшем игроке, он лишь кивнул в сторону девчонки с четвёртого курса. Эмма Винити была миниатюрной, почти слишком маленькой для своего возраста, с тёмными волосами, большими глазами и невероятной прыткостью в воздухе. Блейзу показалось, что они неплохо сработаются.
Он неспешно подлетел к трибунам, на которых разместился Драко, и аккуратно приземлился.
— Хотел попросить тебя, — начал Блейз. — Можешь сварить мне несколько зелий?
— Просто напиши мне список, я посмотрю, какие ингредиенты мне нужны. Это ведь не что-то запрещенное? — ответил Малфой.
— Нет, только партия Обезболивающего.
— Я заметил, что ты начал его принимать, — с подозрением подал голос Драко, выпрямившись.
— Голова в последнее время болит.
— Голова, говоришь. —Драко прищурился. — С чего это вдруг. Раньше ты на здоровье не жаловался.
— Ты вроде тоже раньше не занимался самолечением. Умиротворяющий бальзам, Животворящий эликсир, Рябиновый отвар. И это только то, что я успел заметить. Что, нервишки после войны шалят? — едко спросил Блейз в ответ.
Лицо Драко застыло, а взгляд похолодел. От его хорошего настроения ничего не осталось. Помимо головной боли, Блейз почувствовал еще и тошноту от сожаления.
— Черт, прости. У меня был сложный день, — он хмыкнул. — Или лучше сказать сложный год. Голова просто раскалывается.
Парень опустился на скамейку и уставился на край Запретного Леса. Солнце уже начало садиться, а все слизеринцы собирались к выходу с поля. Видимо, Деррек уже объявил всем результаты отборочных.
— Я сварю, — тихо сказал Драко. — Но не увлекайся. Еще только зависимости не хватало. И так проблем достаточно.
— Спасибо.
Молчание было неловким, и в воздухе все ещё висело недавнее раздражение.
— Ты принимаешь эти зелья…
— Я не могу спать, — прервал его Драко. — Оказалось даже хитрые и амбициозные слизеринцы могут испытывать вину.
Зная нелюбовь Драко к таким откровениям, Блейз научился их ценить.
— К тому же все это осуждение и сплетни вокруг. Аж тошнит уже, — продолжил Малфой. Он сжимал руками край скамейки, на которой сидел, и слегка раскачивался вперёд-назад. — Мы как будто стали изгоями.
Блейз хмыкнул.
— Ты же Малфой. Как бы поступил настоящий представитель твоего рода в такой ситуации.
Драко тихо рассмеялся.
— Наверное, попытался бы подружиться с Золотым мальчиком и его свитой, — ответил парень.
— Ты губу не раскатывай. Вам бы черту ненависти для начала преодолеть.
— Ну, Поттер стал спокойнее. В последнее время только за девчонкой Уизли и таскается. У них почти медовый месяц. — На удивление в его голосе не было и доли сарказма и былой злости.
За шесть лет Блейз много времени провёл, слушая гадости про Поттера, и чуть меньше — придумывая вместе с Драко козни против него, но видимо взросление, особенно такое, которое выпало на их долю, дало свое. Теперь все эти препирания казались такими мелочными и по-детски несуразными, что на фоне всего ими пережитого были не более чем пустяком. К тому же, отрицать роль Поттера в победе было просто смешно.
— Ну, он выглядит довольно счастливо, — согласился Блейз. — Вот что делает с человеком отсутствие ответственности за сохранность мира, вкусная еда и регулярный секс. Стоит попробовать.
— Меня месяц назад отпустили из-под следствия, а ты больше полугода прятался с матерью по миру. У нас с тобой явные проблемы с регулярным сексом, Блейз.
Напряжение спало и он глубоко вдохнул.
— Так ведь не будет всегда. Мы еще успеем насладиться всеми девичьими прелестями и познать горизонты неземного наслаждения, — посмеиваясь, преувеличивающе сказал Блейз.
— Вряд ли это случится в школе. Все следующие месяцы до выпускного я буду томиться в одинокой, холодной постели, обливаясь слезами и натирая мозоли на руках, — подхватил Малфой, драматично поднимая руки перед глазами, как будто пытаясь найти там следы будущих повреждений.
— Не будешь.
— Ты не можешь быть так уверен в этом.
— Могу, — перед глазами встал образ Тео и его ожидающих глаз, сверлящих в нем дыру. — Ведь я кое-что знаю о будущем.
Наверное, Драко не обратил на это должного внимания, думая, что Блейз все еще шутит. Друг вновь расслабленно откинулся на скамью позади и закрыл глаза. Удостоверившись, что вокруг уже давно нет других студентов, Блейз вздохнул и сказал:
— Думаю, пришла пора рассказать, где я был все это время и почему так долго не выходил на связь.
***
Блейз шел по темному коридору, смотря в спину Филчу. Он почти со счастьем убежал от Драко, когда тот попытался узнать хоть что-нибудь о будущем. В отличие от Тео, Малфоя интересовали все события, связанные с ним, о которых Блейз только мог знать. Поэтому, прикрываясь опозданием на отработку, он сбежал с поля спустя двадцать минут, семнадцать из которых занял его рассказ.
Как оказалось, какой-то определенной работы ему не предоставили, лишь уточнили, что теперь он будет выполнять поручения смотрителя. Хоть одно радовало: старик не будет стоять у него над головой. Тот сразу предупредил, что будет лишь вводить его в курс дела, после чего весь следующий час Блейзу предстояло провести без присмотра. После долгого дня звучало идеально.
Они шли к Северной башне, пока смотритель разъяснял суть его работы. Хогвартс после битвы был восстановлен только в стратегически важных местах. В замке все еще оставалось много пробитых стен и разрушенных коридоров, которые ограждались Отталкивающими чарами, чтобы любопытные ученики не совали свой нос в развалины. Блейзу предстояло начать свою общественную работу с расчистки и, по возможности, ремонта Северной башни, которую раньше использовала для своих уроков Трелони.
К сожалению, его надежды на уединение были испорчены, как только он увидел посреди коридора Луну Лавгуд.
— У Вас будет компания, мисс Лавгуд, — прохрипел Филч. Он развернулся к Блейзу. — Она тебе все расскажет. Чуть попозже к вам присоединится еще и Поттер. Если будешь халтурить, я об этом узнаю.
Старик развернулся и, хромая, убрался прочь. Блейзу не оставалось ничего другого, как развернуться и уставиться на Лавгуд. Они ходили вместе на некоторые предметы, которые велись у всех факультетов. Он точно помнил ее с общих уроков Трансфигурации. Поговаривали, что она была очень странной, постоянно выдумывала несуществующих животных, но при этом крутилась в кругах Поттера. Как она попала в компанию звёздных авторитетов школы было, конечно, не понятно.
— Привет, Блейз. Меня зовут Луна, — сказала она довольно рассеянно.
— Да, я в курсе, — ответил он. — У нас общие уроки, помнишь?
— Это не отменяет того факта, что ты все же можешь не знать мое имя. — Девушка лишь пожала плечами.
Спорить с этим было проблематично. Блейз не был уверен, что знает и половину старшекурсников, с которыми он учился, по имени. Луна развернулась и пошла в сторону лестницы, которая вела в кабинет Трелони. Когда она поднялась на третью ступеньку винтовой лестницы, Блейзу в глаза бросились ее голые ступни. Невольно он согласился с высказываниями о ее странностях, ведь ходить босиком по холодному полу замка было сомнительным занятием. Вокруг было довольно грязно, крошка скрипела под ногами. Оставалось надеяться, что девчонка не поранится на обломках, но она, кажется, даже не обращала на это внимание.
— Мы будем расчищать эту лестницу, чтобы добраться до кабинета Прорицаний. Потом поработаем и там, — в голосе Луны скользило воодушевление.
— Ты помогаешь профессорам восстанавливать замок? — спросил Блейз.
— О, нет. Я попала на отработку. На две недели, по понедельникам и пятницам.
Блейз вспомнил, что таким же было и его первоначальное наказание.
— Тебя тоже Филч поймал? — спросил он, наблюдая, как Луна очищает небольшой участок лестницы от грязи.
— Нет, это был профессор Метлок. Мистер Филч не докладывает директору, когда ловит меня после отбоя. Наверное, он уже просто привык. К тому же я ему нравлюсь, потому что Миссис Норрис меня любит.
— Эта драная кошка всех ненавидит, — возмущённо оспорил он.
— Стоит дать ей немного валерьяны и она становится шелковой, — с улыбкой заметила Луна. — К тому же она довольно обделена вниманием и лаской, поэтому очень тактильная и любит, когда ее гладят.
— Гриффиндор по тебе плачет, — заметил Блейз.
Они понемногу очищали винтовую лестницу, используя простые чистящие чары. На стене Блейз заменил большую пробоину, как ему показалось, от Бомбарды.
— Наверное, это было бы не плохо. У меня там учится много друзей, и к тому же их гостиная скрыта всего лишь портретом, которому нужно сказать пароль. Ворон, который охраняет нашу гостиную, постоянно не хочет принимать мои ответы на свои загадки.
— Ты поэтому после отбоя по коридорам бродила? — спросил Блейз.
Это было немного смешно, и, не отрицая странностей этой девчонки, он считал ее довольно милой. К тому же ее внешность тоже была как будто из сказок про фей. Ее белые волосы спускались значительно ниже поясницы и выглядели так, будто она долго проходила, заплетя их в косу, а большие серебристо-серые глаза были немного затуманены, но при этом смотрели испытывающе и заинтересованно.
— Да. Раньше я, конечно, прогуливалась после отбоя, потому что лунатила, но с возрастом это прошло, — поделилась она. — Теперь же я просто довольно часто гуляю ночью из-за неживой птицы, которая очень любит поспорить.
— И ты гуляешь по ночам босая, — утвердительно сказал он, опустив взгляд на ее узкие ступни, мысль о которых не давала ему покоя до сих пор.
— Мои однокурсники прячут мою обувь. Благодаря этому я очень хорошо научилась пользоваться Согревающими, Очищающими и Защитными Чарами, — невозмутимо отозвалась она.
Девушка мягко улыбнулась и вернула свое внимание к еще одной дыре в стене, оставляя Блейза со странным тянущим и неприятным ощущением в животе. Осознание, что она не сама приняла решение снять обувь для какого-нибудь странного обряда, а была вынуждена терпеть насмешки сверстников, почему-то заставило задуматься о своем прошлом поведении.
Снизу, там, где начиналась лестница, внезапно послышались шаги и приглушенный смех, и уже через пару секунд их с Луной молчание прервал Поттер, рядом с которым маячила Уизли.
В чем-то Драко был прав, когда говорил, что они теперь не разлучаются и таскаются друг за другом хвостиком.
— Привет, Гарри, привет, Джинни, — Луна, мягко оттолкнув его, спустилась на несколько ступеней ниже. — Не знала, что ты тоже попала на отработку.
— О, нет. Я же не настолько невнимательная, чтобы попадаться Филчу, когда решу прогуляться после отбоя, — бросила она насмешливо, с улыбкой поворачивая голову к Поттеру, который в ответ на это лишь закатил глаза. — Я лишь привела сюда Гарри.
— Могла бы остаться и помочь нам, — бросил он в ответ. — Ведь я такой невнимательный. Могу и не заметить клочок грязи, — дразнился Поттер. — К тому же, если бы ты попала на отработки, я бы обязательно тебе помог.
— Если бы я попала на отработки, — медленно и тягуче произнесла Джинни, еще ближе подходя к нему. — То ты сделал бы всю работу за меня, дорогой.
Наблюдать за этой интимной сценой было почти неловко, но Блейз не сдержался от смешка.
— Забини, — обратила на него внимание Уизли. — Тебя что-то веселит?
— Да. Знаешь, это довольно весело, наблюдать, как ты нагибаешь Золотого мальчика, — с ухмылкой ответил Блейз.
Не отрывая от него взгляда, с немного приподнятой головой, чтобы компенсировать разницу в росте, она бросила:
— Я бы и тебя нагнуть смогла бы, — От ее хитрой улыбки волосы на голове ставали дыбом. — Если бы захотела, конечно.
У Блейза, казалось, язык к небу прилип.
Ведьма.
Девушка же медленно развернулась, поцеловала Поттера в щеку и, покачивая бедрами, исчезла за разворотом лестницы.
— Увидимся, Луна, — донеслось до них эхом.
Еще в большем шоке, чем Блейз, явно пребывал Поттер. Неловкое молчание прервала Лавгуд.
— Думаю, что если бы Джинни дали волю, она бы держала весь Хогвартс под каблуком. Хорошо что всю свою энергию она использует на тебя, Гарри.
Ответом были лишь пунцовые щеки Поттера.
