Фазовый переход

      Приближение октября наконец-то принесло с собой что-то похожее на осень. Листья, которые в это время уже должны были начать иссыхать и понемногу осыпаться, сейчас только-только пожелтели, а разрыв температур ночью и днём становился все ощутимее. Особенно Блейз почувствовал это сегодня: капитан решил устроить тренировку с утра пораньше в выходной день, чем заработал неприязненные взгляды заспанных товарищей по команде.              Несмотря ни на что, он был рад возможности проветрить голову в воздухе. Даже постоянные причитания Деррека не смогли разрушить то тонкое чувство равновесия, которое преследовало его уже несколько дней. Пальцы на руках ощутимо покалывало, и Блейз посочувствовал Драко, который летал значительно выше. Перемещаясь от одного кольца к другому, он наблюдал за Эммой, которая сегодня была на его попечении. В последнее время они с Дерреком тренировали ее поочередно.              По правде говоря, учитель из него был так себе, учитывая, что передать девушке свои фишки он не мог: из-за ощутимой физической разницы между ними они ей банально не подходили. В то время как Блейз пользовался своим ростом и силой, четырнадцатилетняя девчонка не могла похвастаться ни тем, ни другим. Именно поэтому, когда она смотрела на него снизу-вверх пытливыми глазами, желая услышать внятный совет, у него совершенно пропадали слова. Блейз был уверен, что Эмма каждый раз с нетерпением ждала, когда их совместная тренировка закончится, чтобы в следующий раз действительно научиться чему-нибудь у капитана команды.              Первый матч в этом году между Рейвенкло и Хаффлпаффом должен был состояться через три недели, давая мнимую отсрочку слизеринцам. По крайней мере, все игроки с горечью сошлись в едином мнении, что их команда в этом году была не в лучшем состоянии. Врожденные способности Эммы требовали серьезной шлифовки, которая требовала довольно много времени, а новые загонщики, по мнению Блейза, были не слишком расторопными, ведь только за сегодняшнюю тренировку он трижды уклонялся от безумных мячей.              — Им просто нужно больше времени, — пытался успокоить себя Деррек в раздевалке после тренировки.              — Эмма — это полбеды. Но с такими загонщиками нас всех в ряд под трибунами положат, — раздраженно вставил слово Драко, которого все же зацепило бладжером.              Малфой потёр ушибленное плечо, тихо ругаясь себе под нос, пока капитан приложился головой об шкафчик.              Новички смотались из раздевалки, как только кончилась тренировка, пока старый состав решил пройтись по всем их косякам и разработать стратегию на будущие игры.              — Такими темпами кубка нам не видать, — разочарованно бросил Деррек, вернувшись к переодеванию. Он поднял голову и уставился на Блейза. — Ты совсем не занимаешься Эммой, — обвинительно бросил он.              — Да я дышать на неё боюсь. Как ее ветром с мётлы не сносит? — принялся защищаться он. — Четырнадцатилетки вообще могут быть такими маленькими?              — В этом есть и свои преимущества. Она быстрая. Намного быстрее тебя, не спорь, — выставил на него палец Деррек. — Научи ее пользоваться этим.              Он с раздражением захлопнул дверцу шкафчика и выскочил из раздевалки.              — Зря он это на тебя перекинул. Ты ужасный учитель, — припечатал Драко, заканчивая одеваться.              На самом деле, успехи в квиддиче для него никогда не были приоритетными во время учебы в Хогвартсе. Да, Блейз использовал его для поддержания определенной репутации, и именно тренировкам он был обязан за хорошо развитую мускулатуру, но одержимость Драко квиддичем на младших курсах даже в то время вызывала у него недоумение. Блейз знал, что никогда не будет заниматься этим профессионально, и во время игры просто ловил свою порцию удовольствия, без попыток что-то доказать себе и окружающим.              — Я ужасный учитель, — полностью согласился Блейз, направляясь за другом в сторону замка.              За обедом, с аппетитом поглощая очередной кусок пирога с курицей, Блейз сосредоточил все свое внимание на письме матери. Спустя почти неделю после сна в библиотеке, он наконец-то смог осознать и сформулировать то, что ещё тогда после пробуждения показалось ему странным. После обычных слов, присущих его письмам, Блейз дописал:              «Я не хотел спать. В тот момент мой мозг был занят учебой, а переключаться так быстро от напряженного размышления в сонный режим у меня никогда раньше не получалось.              Что же это получается: раньше я видел сон, потому что засыпал, а теперь наоборот засыпаю, чтобы увидеть сон?».              Блейз так и не смог определиться, как закончить это письмо. Он перечитал его еще раз, подтягивая к себе кофейник. Все было довольно завуалированно, чтобы сторонний читатель в случае чего не понял сути. Так и не решив, что стоит добавить, он лишь скомкано попрощался и сложил пергамент вдвое, намереваясь отправить письмо после обеда.       Слова, которые Блейз из разума перенес на бумагу, наконец-то разжали тиски в голове. Размышления не покидали его всю неделю, возвращая в то пространственное состояния, когда он не мог сконцентрированно думать. Прокручивая в голове вечер прошлого понедельника незадолго до прихода Луны, Блейз ещё раз заметил то, что смутило его в первый раз: он уснул тогда не случайно, а для того, чтобы увидеть видение, хоть раньше такого и не случалось. Ответ на вопрос, зачем ему информация о беззаботном весеннем дне с девушкой, которую он даже не смог увидеть, был ему не известен. Перед глазами стоял ее образ, но Блейз, сколько ни пытался, так и не смог выхватить ни одной точной детали. Чувство тревожности разрасталось все шире и шире от ощущения, что он не мог вспомнить имя, которое как будто крутилось на кончике языка.              — Пришла пора поставить галочку напротив второго человека в моем списке, — выдернул его из размышлений рядом сидящий Драко.               Блейз повернул голову в ту же сторону, в которую был направлен взгляд Малфоя. Из-за стола Гриффиндора поднялся Поттер, а следом за ним Уизли и Грейнджер.              — Пошли, — бросил Драко и отодвинул от себя тарелку, пока Блейз растеряно наблюдал за ним.              — Ты что, хочешь, чтобы я вместе с тобой извинялся? — спохватился он, поднимаясь со скамьи. — Ну уж нет.              — Ты просто постоишь рядом, пока я буду говорить с Уизли. — Драко вперил свой взгляд в спины Золотой троицы, пока шел за ними к выходу из Большого зала. — Мало ли, что ему в голову взбредет.              Продолжая шагать за другом, Блейз порадовался, что здесь не было Пэнси. Девушка довольно сильно злилась на них всех в последнее время: на Драко за то, что извинялся, а на них с Тео за то, что поддерживали это решение. Теперь она предпочитала проводить время отдельно. Когда Паркинсон спросила его о том, где он берет травку, Блейз лишь рассказал ей об Элеоноре и способе связаться с ней. Стоило отметить, что к этому моменту он уже успел пожалеть о своем решении, ведь теперь встречал Пэнси исключительно с затуманенными глазами и навеселе.              — Уизли! — позвал Малфой. Он ускорил шаг так, что теперь Блейз отставал от него на пару метров.              Троица впереди замедлила ход, осматриваясь. В главном холе кроме них никого и не было: половина уже разошлась, чтобы заняться своими делами, а другая все еще находилась в Большом зале. На лестнице справа мелькнул силуэт какого-то младшекурсника, но он скрылся так же быстро, как и появился.              — Малфой, если ты решил до меня докопаться, то отъебись сразу по-хорошему, — раздраженно бросил Уизли, за что получал возмущенный толчок от Грейнджер.              Драко поджал губы от такой грубости, но язвить в ответ не стал. Блейз вообще думал, что после разговора с Поттером его желание извиняться иссякнет, но, видимо, на этот счет он был не прав.              — Я не решил до тебя докопаться, — протянул Драко под изучающим взглядом всей троицы. — Лишь хотел принести тебе официальные извинения.              Уизли удивленно приподнял брови, и Блейз заметил, как глаза Грейнджер расширились, хотя она и предпочитала помалкивать. Поттер, видимо, принял ту же позицию.              — За последние семь лет я изрядно подпортил тебе жизнь: постоянно напоминал о твоём финансовом положении, обзывал гадостными словами, цеплялся к цвету твоих волос, — начал Драко.              Блейзу хотелось схватить его и затащить в угол подальше. Видимо, по части извинений у Драко был серьезный пробел. Наблюдая за стремительно краснеющем от злости Уизли, он понял, что дело действительно плохо. Выражение лица Грейнджер после слов Малфоя резко сменилось с удивлённого на возмущенное.              Чтобы хоть как-то спасти ситуацию, Блейз из-за спины Драко протянул руку к его плечу и сжал. Тот на секунду прервался, а потом вздохнул и продолжил.              — За это, наверное, стоит извиниться в первую очередь. И за ту дурацкую песню «Уизли — наш король». Это было лишним. Я был мелочным и эгоистичным ребёнком.              Блейз хотел было вставить, что он таким и остался, но сдержал свой порыв.              — Но на самом деле большую часть извинений я задолжал за то, что происходило во время войны. За тот инцидент на шестом курсе с медовухой, за починенный шкаф и Пожирателей в школе, ведь именно после этого все пошло наперекосяк. За то, что тебя привели в мой дом. И за все, что там произошло. За твоего брата.              — Не смей о нем говорить, — резко оборвал его Уизли.              Казалось, что он начал успокаиваться во время речи Драко, но одна случайно брошенная фраза вернула ему былую злость. Драко, поняв свою оплошность, прикрыл глаза и ещё раз глубоко вдохнул.              — Прости, я был не прав, — добавил он.              Уизли явно вёл внутреннюю борьбу, и Блейз не был уверен, что именно повлияло на его конечное решение: выражение лица Грейнджер или пожатие плечами от Поттера на его вопросительный взгляд, но, когда он все же одарил взглядом Драко, градус напряжение в его глазах спал.              — Извинения приняты, — почти недовольно протянул он. Выражение его лица противоречило тому, что он говорил, но в данной ситуации и это было неплохо. — Хотя это не отменяет того, что ты до сих пор меня бесишь.              Уизли, видимо желая закончить этот разговор, развернулся чтобы уйти, и Блейз был рад передышке.              — И ещё одно, — вдогонку добавил Драко, заставляя его напрячься. — Я все время говорил о твоей семье нелестные вещи, а оказалось, что они храбрые и умелые волшебники. В этом я тоже был не прав.              Драко бросил последний задумчивый взгляд на собеседника, кивнул Поттеру и задержал свое внимание на Грейнджер, пока поворачивался, чтобы уйти. Блейз почти видел между ними немой диалог. Его — «ты следующая на очереди в извинениях», и ее — «подожду, пока ты решишься».              — Увидимся, — на прощание бросил Блейз, пока Драко безмолвно удалялся в сторону подземелий.              Судя по напряженным плечам друга, ему сейчас нужно было немного времени чисто для себя, чтобы залатать прорехи в собственном уязвлённом эго. Блейз, вместо того, чтобы последовать за ним в подземелья, вышел на улицу во второй раз за день и направился к совятне.              

***

      

      Блейз стоял в незнакомом особняке и совершенно точно знал, что в данную секунду он видел будущее. Осознанные видения случались не часто и, если честно, приносили с собой очень странное чувство после пробуждения, которое он даже объяснить словами не мог. Однозначным плюсом было то, что он со свежей головой мог наблюдать за происходящим в реальном времени, а не в воспоминаниях.              Блейз зацепился взглядом за старинный камин, который явно стоял тут только для украшения, а никак не для перемещения каминной сетью: резьба, которая обрамляла камин снаружи находилась на уровне его плеч. Желание осмотреться вокруг было велико, но возможности сделать этого не было. Оставалось лишь по-глупому стоять и пялиться на камин. Единственным, что хоть как-то помогало в ознакомлении с комнатой, в которой Блейз находился было старинное овальное зеркало среднего размера, украшенное под стать камину золотой резьбой. В его отражении кроме себя самого — точно такого же, каким он видел себя сегодня утром в зеркале ванной — было видно большую часть помещения за спиной. Весь интерьер был выполнен в чёрных тонах, со вкусом, но, по мнению Блейза, уж слишком мрачновато. Та же золотая резьба, которую он видел на камине расходилась вдоль стен по плинтусам, а темно-синий ковёр покрывал всю площадь пола.              На камине кроме зеркала Блейз заметил ещё пару вещей, которые привлекли его внимание. Две чёрных свечи совершенно не выбивались из декора, в отличие от вырезной статуэтки из светлого дерева с двумя красными линиями по диагонали, которая в этой черной комнате бросалась в глаза.              Шум за спиной привлёк его внимание, заставляя развернуться. Краем взгляда он увидел снег за окном, которое не отображалось в зеркале. На пороге комнаты, придерживая массивные деревянные двери, стоял Берк.              — Твоя мать в гостиной. — Блейзу хотелось закатить глаза от этой наглой ухмылки, адресованной ему. — Третьи двери справа.              Он оставил своего нового отчима в комнате с камином, ускоряя шаг, чтобы увидеть мать поскорее.              Путь к гостиной был не долгим: Блейз успел лишь увидеть пару портретов по дороге туда, прежде чем утонуть в объятьях матери. Почувствовать эти легкие прикосновения и ощутить ее запах было лучшим, что Блейз ощущал за последние пару недель.              — Твой будильник звонит уже третий раз, — донеслось сквозь сон.              Резко стало холодно, когда с него стянули одеяло. Такой контраст между видением и реальностью подбил его дыхание. Блейз подорвался на кровати, вызвав этим волну тошноты.              — Не делай так. Никогда, — успокаивая дыхание, раздраженно бросил он Драко.              Тот был уже почти собран: ни грамма сна в глазах, галстук повязан и волосы уложены.              — Я прервал твой влажный сон? — съязвил он. — О, ну прости.              — Мне не снятся сны, идиот, — Блейз опустил ноги на пол, ощущая холод ступнями.              Тошнота отступила, но взамен неё уже начала разрастаться головная боль. Из того Обезболивающего, что Драко сварил ему, к этому времени осталось всего пару флаконов. Блейз дотянулся к одной из склянок, сразу же откупоривая ее.              — В смысле не снятся сны? Вообще?              Драко застыл в неловкой позе, повернув голову в его сторону и нахмурив брови, пока руками все ещё пытался найти что-то в сумке. Блейз поморщился от вопросов и глотнул зелье, избегая их.              — Вообще. Где Тео? — наконец бросил он, облизывая губы, на которых остались капли со вкусом вербены и мелиссы.              — Умчался с самого утра. У него началась вторая волна безумия, только теперь вместо книжек он сидит над артефактами. Все машет палочкой над ними, но пока ничего так и не получилось. Злой, как черт.              Наблюдая за тем, как друг перемещался по спальне, он ждал пока пульсация в голове прекратится. Собираться совершенно не хотелось.              — Поднимайся, завтрак через десять минут, — бросил Драко, ещё раз проверяя свою сумку.              — Сегодня обойдусь без завтрака. Иди без меня.              Пока Малфой, пожав плечами, вразвалочку ушёл на завтрак, Блейз прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Пульсация за глазами разрасталась все сильнее, предвещая очень тяжелый для него день. Все-таки совет Драко не злоупотреблять Обезболивающими был дельным. Главным последствием было то, что эффект постепенно сходил на нет, предотвращая правильную реакцию организма на лечение в будущем. Потихоньку в голову начала закрадываться мысль о том, чтобы написать Элеоноре, с которой он не связывался после того памятного утра, но пока что Блейз ещё сдерживался.              Просидев в тишине ещё пару минут и, так и не ощутив хоть какого-либо облегчения, Блейз потянулся к дневнику.              Ежедневная привычка стала для него неким способом успокоения. Только беря в руки перо, окуная его в чернильницу и очищая голову от пережитых снов-видений, он находил хоть какую-то частичку контроля в бешеном темпе своей жизни. С каждым днём становилось все тяжелее жить как будто двумя жизнями одновременно: первой — в реальности, с постоянными крутящимися предсказаниями на задворках мышления, и второй — во снах, с разными версиями будущего, которое менялось день ото дня и заставляло ощущать бессилие.              Сегодняшний сон был не из разряда плохих, но такие маленькие отрывки чаще всего оставляли после себя больше вопросов, чем ответов. Каждый раз, когда после пробуждения Блейз был растерян от неясности видения, он ощущал, как холодок проходил по позвоночнику. Все тело покрылось мурашками пока он заканчивал заполнять первый дневник, переходя ко второму. Спасаясь от резкой смены температуры в подземельях, которая произошла всего за пару дней, Блейз спрятал ноги обратно под одеяло, пролистывая досье до страницы матери.              «28.09.1998.       В незнакомом поместье (скорее всего это поместье Берка) встречусь с матерью в гостиной.       +скорее всего на Рождественских каникулах (за окном шёл снег)», — коротко записал он внизу страницы.              В последнее время ему приходила мысль о том, чтобы создать отдельную страницу на Берка, но оттягивание этого момента приносило какое-то мстительное удовольствие. Каждый раз, когда Блейз думал об этом человеке, его лицо кривилось в гримасе отвращения без его участия.              Он тянулся к тумбочке, чтобы оставить там дневники и перо, когда дверь резко открылась, заставляя поморщишься от громкого звука. Тео, не снижая скорости, почти пробежал к своей кровати и вытащил сумку где-то из-под завалов хлама. Создавалось впечатление, что скоро его угол начнёт жить своей жизнью, создавая новые виды организмов и собственную экосистему.              — Ты почему еще не одет? — недоуменно и слишком громко спросил его Тео, заметив наконец-то, что не один в комнате. — Чары через пятнадцать минут. Не ставь меня в положение, когда мне нужно будет снимать баллы со своего факультета.              Кудри на его голове были в полнейшем беспорядке, а по щеке тянулся темно-розовой развод.              — Ты с себя баллы сначала сними, — усмехнулся Блейз. — Какая дама оставила тебе столько помады в подарок?              Глаза Тео расширились, пока он начал усиленно тереть свои губы. Блейз откинул одеяло в сторону, понимая, что действительно уже пора было начинать собираться.              — Еще есть? — Нотт от губ перешёл к расчесыванию волос рукой.              — Да ты весь в ней, — Блейз успел заметить ещё оттенок розового на шее друга. — Иди в ванную и умойся, Мерлина ради.              Пока Тео справлялся со следами, Блейз успел одеться, стараясь не делать резких движений головой, ведь зелье так и не подействовало. Применяя пару простеньких бытовых чар, значительно уменьшающих время сборов, он рассеянно наблюдал, как его учебники запрыгивали в сумку.              Уже полностью собранный, он встретил Тео на пороге ванной. Его щеки были красными и влажными, как будто именно на них пришёлся весь удар, когда он умывался, но, по крайней мере, следов помады больше не осталось. Вместо слов, Блейз взмахнул палочкой и в сторону Тео, наблюдая, как его волосы ложатся более или менее нормально, а галстук завязывается потуже вокруг шеи.              — Понятия не имею, когда ты все успеваешь. Я едва дышать в перерывах умудряюсь. Поделись секретом, а? — Блейз был серьезно впечатлён умению Нотта распределять свое время так, чтобы уделить время всему.              — Это все магия, друг. И если внутренние часы меня не подводят, то мы с тобой получим хороший такой нагоняй от Флитвика за опоздание на урок, — разочарованно подытожил он.              

***

      

      Профессор и вправду был не слишком рад их опозданию, когда они ввалились в класс спустя еще десять минут. Он снял с Блейза десять балов, в то время как Тео — говнюк — оправдался делами старосты.              С каждой секундой такая мелкая потеря Слизерина интересовала его все меньше. Голова, после того как он почти бежал по коридорам Хогвартса в попытке успеть на урок, разболелась ещё больше. Ни о каких конспектах и речи быть не могло. Блейз даже не был уверен в теме урока.              — Может тебе к Помфри сходить? — не выдержала в конце концов Грейнджер где-то после сорока минут урока.              Блейз на это лишь промычал что-то невразумительное. Он скучал по Драко в его вечных партнёрах на уроках. Тот никогда бы не стал донимать его такими вопросами. Время тянулось все медленнее и медленнее с каждой секундой, пока он старался дышать спокойно и размеренно. Когда наконец-то пробил колокол, оглушая на пару секунд, Блейз не знал плакать ему или смеяться, ведь сегодня в расписании стояло еще четыре урока.              — Мистер Забини, задержитесь на пару минут, — добил его голос Флитвика среди шума студентов.              Пока все остальные поспешно сматывались из класса, он подошёл к преподавательскому столу с небольшой табуреткой возле стула, которая уже не вызывала в нем смеха, и заговорил, не дожидаясь выговора.              — Сэр, я ещё раз извиняюсь за опоздание. Такого больше не повторится, — решил он сыграть на опережение.              — Это, конечно, похвально, но я хотел поговорить о другом, — Флитвик взялся перекладывать пергаменты с домашней работой на столе по понятной только ему системе. — Руководством школы было принято решение начать подготовку к ежегодному празднованию Хэллоуина. До тридцать первого октября остаётся месяц для организации всего нужного.              Возникла пауза, во время которой своим воспалённым мозгом Блейз пытался поспевать за ходом мысли профессора. Стоило признать, что удавалось пока с трудом.              — В этом году процесс организации будет проводиться студентами, — продолжил он, пока Блейз все ещё находился в недоумении. — Этим будут заниматься старосты и другие активисты, которые захотят поучаствовать. Я, как профессор, буду наблюдать и принимать результаты.              — А я здесь причём? — все же решил внести ясность Блейз. Возможно, получилось слишком грубо, потому что Флитвик сразу же обратил все внимание на него, отставив свои бумажки.              — Вы будете возглавлять организацию праздника и уведомлять меня о ходе работы, — выдал Флитвик, а затем прищурился. — Директриса МакГонагалл поведала мне, что Вы любитель устраивать вечеринки. И по школе ходит слух, что при этом ещё и крайне хороши в этом. Так направьте же свой потенциал на благо школе, а не на нарушение правил.              Блейз вздохнул: на следующий месяц ему стоило забыть о сне.