Зелёные глаза напротив

      Арсений слишком резко хватает руки мальчика, соединяя их у него над головой. Держит крепко, уверенно. Он поддаётся вперёд сильнее и ставит одну свою ногу между двумя ногами Антона, коленкой касаясь стены за ним. Шастун оказывается полностью обездвижен, но это только подогревает интерес, завязывая внутренности в тугой узел. – Зря ты это затеял… – хрипло произносит Арсений, вглядываясь в зелёные глаза, которые сейчас отражали такое дикое желание, что брюнет невольно сглатывает. – И я люблю тебя, Арс, – Антон расплывается в такой широкой улыбке, что освещает всю комнату, словно источая из себя абсолютную радость.       Арсений начинает целовать парня в шею осторожно, совсем невесомо, лишь изредка прибегая к помощи языка. Подогревает и ждёт, пока Антон сам попросит действовать дальше.       И Антону действительно этого мало. Он дёргает руками, пытаясь их освободить из хватки мужчины, чтобы пройти немного дальше подобных поцелуев, которые уже начинают казаться какой-то пыткой. Но Арсений держит крепко, не давая осуществить задуманное. – Арс, пожалуйста, – шипит он. – Хах, ты похож на котёнка сейчас, знал? – учитель улыбается, находя подобное сравнение невероятно милым. – Не торопись.       Поцелуи становятся более горячими, действительно обжигая кожу. Антон глушит стоны, кусая губы. На его шее уже виднеются несколько ярких красных засосов, которые мужчина оставляет с такой любовью и желанием, что они ещё не скоро сойдут с его тела, каждую секунду после напоминая о сегодняшней ночи.       Арсений улыбается и никак не может насладиться телом Антона, одной рукой скользнув по нежной оголённой коже, оглаживая и лаская её, чувствуя, как мальчишка реагирует, каждый раз вздрагивая и шумно выдыхая. Шастун словно боится, но одновременно с этим жутко хочет продолжения. Подобный контраст заставляет мир идти кругом.       Мужчина упивается им. Просто не может иначе. Любое движение Антона, любое действие заводит настолько, что сдерживать себя в своих желаниях было бы очень сложно. Ещё ни разу в своей жизни Арсений не испытывал подобного ощущения внутри себя. Такого наслаждения. Удовлетворения. Блаженства. Ему хорошо настолько, что он готов отдать всё, лишь бы это не заканчивалось никогда. И на подобной мысли мужчина ловит себя уже не в первый раз. И дело здесь только в мальчишке – он другой. Не такой, как все остальные.       И сейчас он впервые чувствует, что Антон – его.       Поддавшись эмоциям, он снова кусает парня около соска, наконец отпуская его руки, следом тут же в немом извинении зализывая укус и оставляя лёгкий поцелуй.       Антон такой пытки выдержать не может. Когда его руки освобождаются, он сразу же на ощупь находит край футболки учителя и снимает её с него, отбрасывая куда-то в сторону. Куда – не важно. Потом найдут. Лишь бы скорее избавиться от уже причиняющей боль одежды.       Сразу после Шастун кладёт руку на ремень учителя, начиная расстёгивать его, и опускается на колени.       Попов отстраняется быстро и слишком резко для подобной ситуации. Несмотря на то, что глаза уже заволокло приятной дымкой наслаждения, он всё ещё в реальности и не может позволить случиться подобному. Антон поднимается, непонятливо смотря на Арсения. – Нет. Ты не будешь этого делать. Не сегодня, – невозмутимо и строго произносит он, а затем сам спускает с Антона штаны с трусами, сам оставляет поцелуй на его губах и сам опускается на колени перед ним.       Сегодня он всё сделает сам.       Сердце Арсения пропускает удар и он невольно задерживает дыхание: на ляжке мальчика виднеется целая решётка фиолетоватых и красных порезов, некоторые из которых сделаны совсем недавно, а некоторые уже преобразовались в шрамы. Он задерживает на них взгляд, тянется рукой, но останавливает её в нескольких миллиметрах от ранок, не позволяя себе прикоснуться к ним. Устроить сейчас допрос для Антона было бы непозволительно жестоко, поэтому Попов прикрывает глаза и, вдыхая побольше воздуха, берёт себя в руки. В конце концов, о нечто подобном он догадывался. Только поверить в это не мог. – Я… Мне… Никогда… – шепчет парень в растерянности, который, видимо, вообще забыл о наличии у него порезов. Он не может формулировать предложения, полностью отдаваясь своим ощущениям и эмоциям. – Я понял, – Арсений улыбается, понимая и без слов, и, касаясь члена парня подушечками пальцев, видит, как тот весь вздрагивает и закрывает глаза.       Антон так сильно прикусывает губы, что мужчина думает – ещё чуть-чуть, и появится кровь. Парень тонет в ощущениях, выпадая из реальности уже окончательно.       Арсений несильно дует на член, мажет языком по своим губам, а затем облизывает головку, поднимая чертовски синие глаза на школьника, руки которого тут же сжимаются в кулаки. Комната наполняется громким стоном. Антон такого от себя не ожидал. Он запоздало подносит обе руки к своему рту, закрывая его себе, чтобы, не дай бог, подобное ещё раз слетело с его губ.       Попов подобного действия не одобряет. – Я хочу тебя слышать. И если твои руки будут этому мешать, я их свяжу. Обещаю, – произносит он строго, словно делает выговор ребёнку в школе: «Не сделал домашку?! Оставлю после урока!». – Не бойся, Тош. Никто, кроме меня, тебя не услышит, – добавляет он уже более ласково и понимающе.       Антон медлит несколько секунд, а затем убирает руки ото рта. – Умничка, – улыбается мужчина, а после продолжает свои махинации внизу. Он проводит языком вдоль всего основания, ласкает и слишком горячо лижет член, пальцами касаясь поджавшихся яиц и только потом берёт в рот. Совсем немного, но Антону хватает и этого, чтобы вновь тихонечко простонать, откидываясь головой на стену.       Арсений рукой обхватывает член у основания, немного сжимая, закрывает глаза и берёт уже полностью. Он слишком умело втягивает щёки, и Антона едва ли не трясёт от ощущений. Ноги подкашиваются и стоять становится одним из самых сложных заданий для него. Он мысленно благодарит всех богов за то, что сейчас сзади него стена и он может опираться на неё, частично облегчая свою ношу.       Арсений не останавливается ни на секунду, продолжая свои действия, помогает рукой, сводя мальчишку с ума горячими и точными прикосновениями. Антон робко опускает свои руки на затылок мужчины, зарывается пальцами в угольных волосах, чуть сжимая их. – Арс... Арс... – выстанывает шёпотом он, машинально поддаваясь бёдрами вперёд, не в силах сдерживать себя больше, и мужчина понимает его. Он искренне радуется, что именно он первый у этого мальчишки, что именно он сейчас делает ему настолько приятный минет, что у того ноги подкашиваются, а в глазах появляются звёздочки.       Арсений любитель эстетики, и сейчас она для него воплотилась в Антона. Он – нечто настолько прекрасное, что не находится слов для описания, нечто невыразимое и настолько фантастическое, что захватывает дух и радуется сердце. Его кудряшки, пьяноватые от ощущений чистые зелёные глаза, подрагивающие пушистые реснички, длинные пальцы с огромным количеством колец, покусанные губы – вот что, оказывается, стало воплощением всех желаний и грёз Арсения. Он думает, что это он сам до сковывающей необходимости нуждается в мальчишке, а не Антон в нём. Хотя и со стороны всё выглядит с точностью наоборот. – Я... Арс...сений... Я сейчас... – Антон, чуть не задыхаясь от нехватки воздуха, пытается отстраниться, но мужчина не даёт ему этого сделать, пальцами впиваясь в бёдра, и специально берёт в рот полностью, доводя до сумасшествия. В следующую секунду он чувствует солоноватую сперму, проглатывает всё и облизывает губы, пока мальчик пытается кое-как устоять на дрожащих от яркого оргазма ногах.       Арсений невесомо целует головку, а затем надевает на парня штаны с трусами, поднимаясь с колен и солнечно улыбаясь.       Антон не видит и не слышит ничего. Он где-то далеко, летает в облачках, где угодно, но точно не здесь. Мужчина целует его в шейку несколько раз, но не произносит ни слова, не торопит его, позволяя сполна насладиться ощущениями. – Ты... чудесный, – хрипит Антон, приоткрывая глаза и утягивая Попова в практически бессильный поцелуй. – Я люблю тебя. – И я тебя, солнце, – он отстраняется и оглядывается в поиске своей футболки. – Подожди... А... А ты? – А я сейчас схожу в душ и мы спокойненько пойдём спать, – улыбается он, стараясь не думать о том, что может быть и другой вариант развития событий. – Но... ведь... – Никаких «но», Антош. Я так решил.       «Хотя и большим усилием воли, большим трудом. Но решил.» – Подожди. Но я хочу, чтобы тебе тоже было приятно! – так по-детски возмущается Шастун, что похож сейчас на нахохлившегося воробушка.       Арсений, вздыхая, качает головой, натягивает на себя футболку и подходит к парню. Не давая ему осознать, что происходит, мужчина закидывает его к себе на плечо и начинает идти в комнату. – Эй! Ай! Ой! Пусти! Арс! – он несильно чертыхается, полностью офигевая от того, что происходит. Ещё никогда его с таким огроменным ростом не брали вот так вот бесцеремонно на руки.       Арсений несильно шлёпает его по заднице, и Антон мгновенно затихает.       «ЧЁ ЭТО, БЛЯТЬ, БЫЛО?! И.. какого хуя мне...приятно!?!»       В комнате Арсений опускает мальчика на кровать. – Ты. Идёшь. Спать. Ясно? – голос не терпит возражений. Такая приказная интонация всегда удивляет Антона – как мужчина может так легко управлять своим голосом. То он ласковый и нежный, то стальной и невозмутимый, то совсем детский и наивный. Все эти грани сочетаются не только в его голосе, но и в нём самом, заставляя каждый раз удивляться сказанной мужчиной фразой или действием. Чего стоит хотя бы та одна незапланированная поездка на коне! А когда он напугал школьника в переулке? Никогда не знаешь, чего можно ожидать от Попова в следующую секунду.       Антон кивает. Потому что другого ответа от него просто не примут. – Я тоже сейчас приду. А ты пока отпишись родителям, что останешься у друга. Я не хочу, чтобы у тебя был ещё один скандал.       Антон снова кивает. – Ну вот, молодец. Видишь, можешь же, когда хочешь! – Арсений по-ребячески треплет его по макушке, а затем уходит в душ.       Тёплая вода приятно стекает по рельефному телу, помогая расслабиться. – Чёрт. Чёрт. Чёрт! Арсений, блять. Ты взрослый мужчина, ты должен контролировать ситуацию. А не поддаваться, – он нарочито грубо касается своего члена, прикусывая язык и закрывая глаза. – Ты. Должен. Контролировать, – он водит по члену рукой слишком жёстко, откидывается головой на стенку, слегка ударяясь затылком о холодный кафель.       Перед закрытыми глазами Попова вновь оказывается Антон. Его лучезарная улыбка, его веснушки и кудрявые волосы, чуть оттопыренные ушки и его невероятные пронзительно-зелёные глаза. Только что весь такой разгорячённый и податливый он стоял и стонал от его прикосновений. Но он, чёрт возьми, его ученик! Он даже ещё несовершеннолетний! Арсений хочет любить его очень бережно и нежно, очень осторожно. Но он с таким же успехом мечтает связать его и трахать так жёстко и долго, чтобы тот потом не смог нормально сидеть по меньшей мере несколько дней.       Арсений не замечает, как вдруг кончает сам, затерявшись в волнах своих пошлых фантазий.       Напоследок приняв контрастный душ для лучшего контроля себя самого, он вылезает из ванной, думая, что Антон всё же больше всего похож на солнышко. И теперь это солнышко только его, Арсения. И он сделает всё, чтобы мальчик больше не достался никому.       Мужчина надевает шорты с футболкой и возвращается в комнату, где на его кровати в позе йога сидит Антон. Он снимает с патефона пластинку, которая уже давно закончила свою мелодию, и убирает её на место, в шкаф. – Я написал отчиму. Всё окей, он разрешил! – бодро произносит мальчик, светящимися глазами смотря на учителя. – Хорошо, – Арсений присаживается рядом на кровать. – Как я вижу, спать ты не хочешь… – Антон кивает. – Тогда у меня есть серьёзный разговор.       Шастун сразу меняется в лице и падает на подушку, прикрывая рот ладошкой и изображая зевание. – Чтоооо-тоооо кааак-тооо спа-а-а-ать захоте-е-елось, – тянет он уже сонным голосом и трёт глаза. – Шастун! – Арсений еле удерживает свою серьёзность, глядя на этот «концерт по заявкам». – Ну А-а-арс, ну пожа-а-а-алуйста, давай не сейчас! – Не хочешь портить вечер? – улыбается он немного и видит положительный кивок. – Тогда спать? – Тогда обниматься! – Какой же ты всё ещё ребёнок… – Ой, на себя посмотри! – Антон вскакивает на кровать вместе с ногами и тычет в стену пальцем, изображая учителя. – КОНЬ! КОНЬ! ЭТО КОНЬ! АНТОН, МЫ ИДЁМ ТУДА!       Арсений заливисто смеётся. Он думает, что никому и никогда не позволил бы стоять ногами на кровати, пусть и босыми, но не говорит ни слова, лишь с улыбкой смотря на мальчишку. Ему можно. Ему можно всё.       Антон сам смеётся со своей же шутки и падает на колени, забавно чуть отпружинивая от матраса.       Арсений не может устоять и, немного погодя, поваливает мальчика на спину, нависая над ним и начиная его щекотать.       Антон смеётся так звонко и заразительно, что невозможно отвести от него взгляд.       Засыпают они вместе, обнявшись так крепко, словно боялись отпустить друг друга даже на миг. Здесь, в квартире Арсения, Антон чувствует себя намного комфортнее, чем у себя дома. Как будто его дом здесь, а не там. Ведь дом – это место, где тепло и уютно, где всегда ждут и любят, да?