Невеста для Германии

      Фёдор, поворачивая голову к альфе, грустно смотрит на его активные агрессивные действия и с пустотой в глазах, медленно опускает грудь на пол. Полное смирение и принятие ситуации. Его сейчас изнасилуют, а он даже сопротивляется, не будет. Опуская и голову на холодный пол, он чувствует, как его раздели ниже пояса и развели ягодицы. Прикрывая глаза, русский шипит – его волосы больно сжали и потянули назад. Расслабляться ему никто не позволял.       – Не думай, что сможешь поленом отлежаться. Я тебя буду ебать, пока ты не потеряешь сознание, пока не взмолишься и не пожелаешь сдохнуть от моих рук. – Ненависть брала вверх, пусть он будет страдать, но он отомстит!       Стеклянный, безразличный взгляд не мог сосредоточиться на худом лице поляка. Зелёные глаза его не пленили, нельзя было их обладателя одарить комплиментом «Ведьмак». Не завораживает. Не привлекает. Зато серые глаза на половину скрывались под тяжёлыми веками. Они-то начинали привлекать внимание. Алекс знает его горе, за столом вчерашний случай успели обсудит, альфа позлорадствовал, он заострил внимание на этом. Отличный рычаг для давления.       – Ты, наверное, чувствуешь пустоту в своём животе. Хе-хе! Не волнуйся, ублюдок. Я тебя заполню. Ты забудешь о своём выродке. – Насмехаясь над ним, парень наблюдал за слезами омеги, реакции сильной не последовало. Россиянин закрылся в себе, он переживает внутри. Шоу не будет. Фыркая на вялую реакцию, актив резко вгоняет член и шлёпает бёдра младшего. – Сука, некудышная. Неужто, тобой вчера не пользовались? Настолько противен…       Смотря на напрягшегося блондина, который тихо поскуливал, потирал кровь и слёзы по лицу, он глубоко впивал коготки в мягкую кожу. Россия, стискивая зубы, да сжимая губы в тонкую линию, терпел всё. Он не порадует своими мучениями, а ему больно. Ему очень больно. Как душевно, так и физически. Член потихоньку двигался в него, начиная ускоряться, разгоняя кровь вперёд-назад. Однако, физическая боль отошла на задний план. Несостоявшаяся мамочка мучала себя вопросами: Чем помешал его ребёнок? Был ли у него выбор? Можно было найти компромисс и спасти плод? Если можно, то почему он ничего не сделал? Почему он не достаточно просил? Почему не достаточно делал? Как ему жить дальше? Имеет права он на смерть? Как это лучше сделать?       Александро прижал молодое тело к себе для более глубоких проникновений. Подростковый организм наслаждался частотой половых актов, а вот по хозяину об этом не заявишь. Хмурое, озлобленное лицо с ухмылкой на устах, упавшая чёлка на глаза создавала дополнительное устрашающую иллюзию. В его глазах было какое-то садистское веселье. Возвышаясь над хрупким, подрагивающим телом, шатен облизнулся и осклабился. Метка за метку, судьба за судьбу. Опуская голову, альфа впивается в изгиб шеи и кусает метку Германии. Малолетний хулиган не знает законов, не писанных человеком, не природой. Поставить метку, или, если говорить точнее – перекрывать чужую метку, может только истинный партнёр, но вот не задача, он таковым не является. Прокусывая плоть, ощущая горячую жидкость и её металлический привкус, альфа разжимает зубы и смотрит на кровавую росу на месте укуса. Россия на укус отреагировал ярче, чем на резко проникновение. Северянин, громко вскрикивая, срывая голос, выгибаясь в спине, от чего поясница отзывается адской болью, парень чуть раньше времени не потерял сознание. Огонёк жизни вспыхнул в нём, он постарался вырваться, соскочить, убежать, но это было только на пару секунд. Обречённо падая в объятия насильника, который крепко обнимал его за живот и вдавливал в себя, мышонок затихает и опускает голову. Ему прокусили кожу, не о какой метке речи не могло быть! Ему чуть не перегрызли шею, находясь так близко к глотке, а если бы артерию прокусил? Сглатывая вязкую слюну и аккуратно притрагиваясь к шее трясущимися пальцами, парень зацикливается на одной точке в полу. Ему это было бы на руку. Смерть, хотя бы не столько жалкая, как от банального скрытия вен.

***

      Пошатываясь на ватных ногах, Германия попятился в сторону охранника правопорядка. Немец, естественно, не успел найти свою жену, его ведь отец предупреждал. Путаясь в ногах, младший альфа упал в кресло. Вскарабкиваясь по нему вверх и усаживаясь так, чтобы спина прижалась к спинке стула, тот не сводил глаз с отца. Германская Империя молча двигался по комнате, словно он не в участке, а у себя в кабинете. А, вот Третий Рейх, мужчина не постеснялся наличие чужого человека и озвучил своё мнение:       – Жалкий вырожденец. Я тебе … – Сдерживая себя от матов, тот продолжает. – Я тебе ведь говорил. Где результат? – Влиятельный громкий голос угнетал сына, который опускал голову и сжимался в кресло. Отец в детстве его мог ударить, это было крайне редко, куда чаще попадал русский, но почувствовав на себе силу родителя, тот становился ласковым и покладистым надолго. – Граждане, а собственно кто? Родители ФРГ? – В семейные разборки влез сержант. Третьего Рейха и Германскую Империю он не видел ранее, общие черты лиц, словечки отца семейства подталкивали на данную мысль. – Попрошу не выражаться, не угрожать и не давить на участников. Я сержант Новак. Вчера я вас вызывал по вопросу… – Адам, опираясь на жесты, мимику и телодвижения в целом, продвигался в диалоге. Да вот только, их перебили громким хлопком двери, криками толпы из коридора и появившийся гробовой тишиной в кабинете. В Кабинет влетел Союз Советских Социалистических Республик.       Германия, посмотрев на вошедшего, сглотнул. Вот теперь от него мокрого места не останется. Германская Империя пересёкся с советским взглядами, смотреть в глаза, которые наполнялись ненавистью, было сложно. У них свои счёты, Герман старший нажил себе сильного врага, когда решил, что может разбить бутылку об его голову. Быстро отвернувшись от озлобленного интернационала, тихо перевёл дыхание и стал морально готовиться к сцепки двух доминантов. Третий Рейх, скалясь на Союза, сделал шаг назад. Нет, он не отступает. Мужчины отступили синхронно, так же, как и стали медленно закатывать рукава. Атмосфера начала накаляться с новой силой, кто-то из них точно кинется первым, на Совета бы пало больше голосов, его агрессия весомее. Все затаили дыхание, сержант особо не дышал. Ладно, забрать и потерять человека, он вообще лишил жизни плод омеги, за которую кстати и враждуют альфы. Какая кара достигнет его, сможет ли он выжить после самосуда, оставалось тайной, как и сам факт его участия в насильственных действиях над Российской Федерацией.       Первым сорвался СССР, его спровоцировала появляющаяся ухмылка на лице нациста. Эта гнида испортила жизнь ему, его мальчику и будущему внуку или внучке. За своим родных коммунист перегрызёт глотку, силы, и власти ему хватит, дабы свершить такую расправу. С криком «Сука!» тот кинулся на своего свата и ударил со всего маха в челюсть. Удар был гораздо сильнее, чем в прошлые разы. Физическую форму зам это время Совет подтянул, поставил удар чётче и резче. Ругнувшись от столь резкого срыва папаши невестки, доминантный немец отшатнулся, подкашиваясь и теряясь в пространстве. Присутствующие оживились сразу, среагировать они тоже не успели, но когда раздался звук удара, хруст костей и полетели брызги крови, мужчины подорвались разнимать обоих альф. Третий Рейх, помня унижение со стороны СССР, сразу после удара встал в боевую стойку и тут же нырнул в ноги второго. Немец отлично помнил, что социалист боксёр, он привык бить руками, следовательно, его слабостью были ноги. Уходя вниз и обхватывая колени, немцуре не составила труда повалить бугая на пол. Герман старший и младший полетели их разнимать, пока кто-нибудь кого-нибудь не убил. Сержант вызывая подмог, наблюдал, как двое доминанта уничтожали друг друга, разбивая лица, стараясь сломать кости и в конце концов – убить врага семьи. Страх сковала Адама, они между собой так дерутся из-за того, что один вывез сына другого за границу. Что же будет с ним, когда эти два психа узнают о деяниях его и его пасынка. За молодого альфу отчим получит наказание не совместимые с жизнью.       Немцы пытались растащить сцепившихся альф, да силы не хватало. К их счастью, в кабинет прибежало четверо крепких телосложением мужчин. Гул в коридоре не последовало, теперь и там наступила гробовая тишина, да ненадолго. Оживший шёпот угомонили хлопком в кабинет. Двое хваталось за Совета, цепляясь за крепкие плечи, беты вытягивали его из-под германца, который метил попасть в нос и глаза. Двое хватали Рейха за руки, прикладывая силы для скручивания. Растащить их было сложно, оба в крови, в поту, выскальзывал из рук правоохранительных служивых и вновь тянулись друг другу морды раскрасить. Развести мужчин в разные углы комнаты удалось только одной фразой. В бреду сержант читал им нотации, но те не помогали, ну и с дури ляпнул:       – Российская Федерация нашлась!       Все замолкли, и посмотрел в его сторону. Германия и его дед с теплотой души, с надеждой, что теперь-то станет всё хорошо, смотрели на затихшего Адама. Что не сказать о доминантах. Те сверкнули молнии в его сторону, о новости они узнали одновременно, теперь, кому достанется омега? Никто не уступит, хоть проигравшая сторона уже есть.       – Где мой сын?       – Где русская?       Два напряжённых голоса хором спросили о местонахождении парня, чем сильнее развязывала холодную войну между сватами. Германия тише переспросил: «Где моя жена? С ней всё в порядке?». Сержант Новак опустил взгляд в стол, что он наделал? Зачем ляпнул эту ересь? Поднимая уверенный профессиональный взгляд, бета перешла в нападение.       – Вы что себе позволяете?! Забыли, где находитесь?! Я на каждого из вас напишу! Нет, Российская Федерация не найдена. Я ведь должен был как-то привлечь ваше внимание. – Отводя взгляд в сторону, служивый вздрогнул от агрессивного топлив и рычания альф. Своими словами он возобновил конкуренцию между этими двумя. – Успокойтесь и сядьте на стулья. Мы с вами всеми обсудим ваши правонарушения.       Сержант сурово осмотрел присутствующих, все сели за стулья, хоть не очень спокойно и не с добровольного согласия. Четверых бет освободили и те вышли из кабинета. Адам Новак решил придерживаться тактике «лучшая защита – это нападение». Достав новую папку, листы бумаги и ручку, тот гордо стал заполнять документ. Сейчас он разберётся, что же случилось в семье российского, как он оказался в дали от родины и семьи. Он так же рассчитывал подливать огонь в вражду семей, ему это только на руку. Пусть эти двое дальше грызут друг другу глотки, а он в это время успеет избавиться от младшего русского.       – И так… Давайте обсудим всю вашу ситуацию… Начинает потерпевшая сторона. Гражданин ССС, просим. – Польский полицай приготовился записывать нужную информацию.       Мужчины стали разбираться, что произошло в тот день. Союзу предоставили первое слово, перебивать его запретили, вносить поправки тоже. Сейчас отец должен сам рассказать, как так произошло, что его маленький сын оказался в руках чужих ему людей. Интернационал пропустил тот момент, что он выпивал и под алкогольным аффектом отдал сына в чужие руки. Умысла скрыть какие-то моменты не было, ему просто стало стыдно за свой поступок. Как взрослый человек, он должен был здраво мыслить и выпнуть германцев на улицу, найти другие способы оплаты должка, но никак не идти на «продажу» ребёнка. Третий Рейх не смог сдержать свою язву и напомнил свату о выпивке и добровольной отдаче мальчика. Если не в день, когда они выпивали и договаривались, то в день, когда они были все трезвы. В кабинете наступила тишина, смешок немцуры перебился агрессивным чёрканьем ручки. Сержант посмотрел на СССР и предупредил, что если тот намерен врать, то должен понимать, что отвечать ему тоже придётся.       Заканчивая с рассказом отца омеги, в кабинет к ним завели молодого юношу. Беларусь, увидев отца, виновато улыбнулся и извинился. Со старшими немцами он близко не знаком, а вот Германию признал. Фыркая на того, он сел на свободное место и рассматривал двух других мужчин. Республику Беларусь привёл полицейский из другого участка. Связываясь между базами, они выявили, что два родственника находятся в участках, но в разных районах города. Пришлось вести сына к отцу, как-никак, им необходим Союз, так что двух зайцев одним махом. К делу на Союза Советских Социалистических Республик стали вносить административное правонарушение. Сосредоточенно смотря на пополнение файла, седоватый блондин хмурил брови. Пришёл искать сына, а теперь отправиться на скамью подсудимых. Немцев попутно стали расспрашивать. Слово предоставили Третьему Рейху, а тот не мог молча и спокойно сидеть. Советам передали бумагу и позволили написать заявление на семью немцев, а также подписать документ, что он осознает свой поступок в прошлом. Байки от немцев сильно не отличались от рассказов коммуниста, но с большими подробностями. Герман старший напомнил о сцепки, которая была десять лет назад, на что сторона семьи России выступила с ответной в такой, что он же взял и разбил стекло об голову альфы.       Споры продолжались очень долго, людей в кабинете пополнялось, бумаги на их рассказы и претензии не хватало. Империи цапались между собой, стараясь красиво и больно подколоть друг другу. Доминаты подскакивали на местах, но их сыновья усаживали и просили успокоиться. Младшие альфы в силу разницы возраста и незнаний друг о друге ничего, могли сохранять спокойствие снаружи. Белорус тихо сидел и старался разобраться в их отношениях. Польша с Германией часто переглядывались, альфа, словно первоклассник, старался привлечь внимание омеги, но получал отрезвляющую пощёчину холодным кровожадным взглядом. Для Республик было не понятно, как он при наличии жены, может интересоваться другими омегами. Совет, подписав последний документ и приняв свою участь за глупость в молодости, подошёл до беты и наклонился к нему уточнить пункт. В нос ударил родной запах, пока он сидел на расстоянии этого слабого запаха не чувствовалось. Отложив документы, тот схватил сержанта за шиворот и приподнял, внюхиваясь в знакомые феромоны. Запах его сына, он его запомнил на всю жизнь, узнает из тысячи. Глаза наполнились кровью, глаза обрели на столько тёмный оттенок, что сливались с зрачком. Сжимая кулаки до трясучки, тот злобно скалился на бету. Все сидели тихо, они наблюдали за странным поведением главы русского семейства.       – Где мой сын, паскуда? На тебе его запах. Я это точно знаю. – Не говоря, а рыча на сержанта, мужчина посмотрел на младшего немца. – Сюда подошёл, щенок, и почуял запах России. Признаёшь?