Give me war

***

Восстановление заняло около месяца, пока его тело окончательно не стало ощущаться как его, с учётом того, что, по прогнозам врачей, плечо лечить ему предстояло долго, если оно вообще было способно на полное восстановление. Был задет и смещён сустав, который частично повредился от силы полученного удара, что потребовало хирургического вмешательства. Феликс потерялся после событий того вечера. Задумчивость, переходящая в импульсивные порывы, заставляла сходить с ума его и всех, кто находился рядом. После шквала запахов, обрушившихся на него на ринге, повседневные почти перестали ощущаться. Люди вокруг буквально стали пресными. Единственным спасением оставались Минхо и Чан, чьи уровни адрелина в крови скакали почти каждый день. Джисон был стабильнее, поэтому, чтобы почувствовать привычное спокойствие, исходящее от него, приходилось почти втираться в кожу. Благо, Хан, привыкший к Феликсу, не имел особых возражений. Жить стало тяжелее вопреки всем надеждам. Ли отчаянно не хватало кого-то. Он даже пробовал ходить на свидания, но каждый раз с горечью уходил раньше, понимая, что ничего. Абсолютно ничего, как если бы он перестал чувствовать запахи совсем. Дойдя до крайней точки отчаяния, он решился. Видеть знакомых не хотелось, а пришлось бы, вот и стоял он на улице, чуть дальше входа в место, где все его надежды рухнули. Ответить на простой вопрос зачем не вышло, и Ли уже было развернулся, чтобы дойти лучше до кабинета врача, как пошатнулся, когда кто-то задел его больное плечо. Осознание накрыло спустя секунду после столкновения, и ноги сами пустились в бег. На его необыкновенное везение на зелёный светофор оставалось десять секунд, и он ринулся к нему изо всех сил, надеясь, что Хван не сумеет среагировать и догнать. За секунду все системы организма пришли в боевую готовность, стоило только почувствовать тот самый запах. Феликс помнил третьего по счёту врача, у которого пытался узнать, как один запах может изменить в жизни практически всё. Он долго описывал всё, что разрушилось с тех пор, надеясь, что врач сможет ему помочь. Тогда он услышал по-настоящему страшное заключение. Гормональный фон у молодых людей неустойчив, поэтому при контакте с особо сильными запахами возможна любая реакция организма. Организм Феликса не выдержал интенсивности эмоций Хёнджина. Произошёл сбой, который привёл к тому, что других людей он почти не ощущал, за исключением своих друзей или людей, имеющих повышенный адреналин в крови. Едва в лёгкие попал воздух, когда он пересёк проезжую часть, как сзади пахнуло волной раздражения. Чёрт. Рывок, и он уже лежит лицом на земле, прижатый нелёгкой ногой Хвана. Воздух из лёгких выходит весь, оставляя колющую пустоту. Руку простреливает болью от резкого столкновения с землёй. Феликс шипит, стараясь скинуть ногу боксёра, но тщетно. — Зачем ты от меня бегаешь? От вида запыхавшегося Хёнджина в голову приходит неуместная мысль о том, что всё-таки тренировки Чана и Минхо не прошли напрасно, раз великому чёрному дракону пришлось попотеть, чтобы его догнать. Если бы Феликс только видел, с какой прытью сам бросился наутёк. — Отпустишь, поговорим, — зло выдохнул Феликс, старательно набирая побольше сил и кислорода для побега. — Я уже наигрался в кошки-мышки, сладкий, — Ли не успевает возмутиться новым прозвищем, как его резко ставят на ноги. Перед глазами летают мушки, а в затылке отдаёт тупой болью. Феликс дезориентировано вцепляется в поднявшую его руку. Слышится щелчок. — Какого хера?! — юноша дёргает рукой, на которой позвякивают металлические наручники, связывающие его запястье с рукой Хёнджина. — Не боишься, что я сломаю тебе руку? — Только вместе со своей, — гадко лыбится парень. — Твой друг Крис был очень любезен, достал их для меня, чтобы ты вот так просто сломал ценную для полиции вещь. — Чан? Но он же не… — 'не полицейский' почти срывается с губ, но эту мысль тут же перебивает другая. Почему вообще Банчан помогает Хёнджину? Хотя откуда-то он и Минхо должны были знать привычки Хвана в ближнем бою. — У него много связей. Шокированный услышанным Феликс идёт послушно за парнем, пытаясь понять, что толкнуло Чана помочь его противнику, пусть и на один бой. Хотя Кристофер наверняка не знал, на ком именно Хван решит испытать наручники. Хёнджин уверенно ведёт его к своей квартире, ни на секунду не задавшись вопросом безопасности, хотя стоило бы. Неизвестный парень, которого раньше не было в кругах бойцов даже близко, внезапно решает бросить вызов ему, чёрному дракону. Так ещё и умудряется продержаться два тайма с ничьёй. Феликс волнуется. Если на ринге от него исходила чистая ярость и немного обиды — Хван обязательно выяснит на кого, — то теперь воздух вокруг Ли сгущался, что свидетельствовало о силе эмоции, и всё больше приобретал оттенки волнения и тревоги. Хёнджин с каждой минутой всё хуже мог дышать из-за такой густоты запаха юноши, и это заводило. Любимая гремучая смесь Хвана уже была в действии — страх и злость. В подъезд он Феликса почти затаскивает, потому что тот и сам впадает в ступор, не понимая, что конкретно он испытывает. Наручники летят на пол, как только они переступают порог квартиры. Феликс растерянно трёт ноющее от непривычного положения запястье. — Расслабься, иначе я не смогу себя контролировать, — чёрный дракон облокотился о стойку, продолжая сверлить юношу взглядом. — Зачем я тебе? Бой уже давно закончен, я не победил, а всего лишь сумел продержаться чуть дольше предыдущих соперников на чистом везении, — Ли сделал несколько шагов назад в какую-то комнату, когда парень двинулся на него. — Это не было чистым везением, малыш, ты смог по-настоящему бросить мне вызов, на что никто не решался до этого и вряд ли решится когда-нибудь. Но это зрелище того стоило, ты бы видел, как красиво на тебе смотрелась ярость. — Зачем тебе соперник? Тебе это невыгодно для славы, — Феликс облизывает губы от волнения, когда чувствует, что эмоциональный фон Хвана буквально заискрил. — А кто сказал, что меня интересует слава? — Хёнджин преодолел разделяющее их расстояние слишком быстро для того, чтобы Феликс успел среагировать должным образом. Получилось только задержать воздух в лёгких, когда он увидел лицо Хвана так близко. Чужое дыхание опалило губы, и Ли предпринял попытку отступить, но хватка Хёнджина только усилилась. Длинные пальцы впились в бока, заставляя рвано выпустить весь застрявший в лёгких воздух. Тревога встала комом в горле, ведь Хван держал его так, что будь в нём чуточку больше злости на Феликса в данный момент, то он наверняка бы разорвал тонкую кожу и добрался бы до самых ребёр. Это было что-то первобытное и совсем не вязалось с понятием простой заинтересованности. Ли заставил голову включиться в определение запаха, которым Хван окутывал его. Сильное желание, но было что-то ещё. Звук, похожий на рычание, заставил Феликса вернуться на землю. Руки заскользили вверх, зарываясь в мягкие светлые пряди, пока Хёнджин упоённо вдыхал сводящий с ума запах адреналина прямо около бьющейся жилки на шее Ли. Младший задрожал, стоило только задеть это место зубами. Подгадав момент, Хван подтолкнул Ли к своей комнате. В голове юноши всё ещё билась мысль о том, что всё происходящее — ошибка, из-за чего он приложил старшего к дверному косяку, надеясь дезориентировать на время, чтобы успеть сделать ноги. Хёнджин зарычал, перехватывая его поперёк талии, и резко поднял в воздух, не давая опомниться. Плечо заныло, потревоженное резкими сменами положения. Феликс испуганно взвизгнул, брыкаясь, но, ощутив сильный укус в бок, сдался. Почему-то сейчас Феликс вспомнил слова Джисона, который волновался, когда они только начали занятия с Банчаном и Минхо. Они всегда приходили на взводе, а Ли с детства был не очень устойчив к чужим эмоциям, поэтому подвергался сильному влиянию запахов. Теперь, когда сладкая нега разлилась по венам от одной только мысли позволить Хвану присвоить его себе, Ли подумал, что Хан был безусловно прав. Разум вопил спасаться, пока всё не зашло слишком далеко, но тело уже отдалось в чужие руки, так правильно скользящие по плечам. Старший удовлетворённо выдохнул. Теперь Феликс не будет сопротивляться. Под футболкой кожа просто горела, поэтому, когда Хёнджин избавил Феликса от неё, послышался вздох облегчения. — Может, меня больше всего интересуешь ты? — парень прикусил мочку, проводя носом по мягким, немного вьющимся волосам. Феликс вытянул шею, прижимая Хёнджина ближе. Слишком медленно — набатом звучало в голове, пока Ли отчаянно цеплялся маленькими пальчиками за старшего. В горле резко пересохло, стоило почувствовать горячее дыхание около плеча. Феликс начал царапаться, не в силах больше терпеть. Хван послушно приблизился, едва дотрагиваясь до светлой кожи, как раздался звонок. Ли вздрогнул, уставившись в потолок, но, узнав по звуку контакт Хана, чертыхнулся, потянувшись к телефону. Хёнджину такая идея не понравилась, поэтому уже через секунду Феликс оказался перевёрнутым лицом в подушку с задранной задницей. Младший обернулся, потирая травмированное плечо, о котором Хван пока не трудился думать, и грозно посмотрел на него: — Только попробуй что-то выкинуть, пока я буду разговаривать. Ли заставил себя перевести немного дыхание, дожидаясь, когда острая боль отступит, и провёл по экрану. — Да, Хан-а, — форма имени добила Хёнджина, который думал не мешать юноше. — Я в порядке, да… Ах, — кожа на заднице загорелась, стоило ей встретиться с тяжёлой рукой Хвана. — Нет, я просто чуть не выронил телефон… Извини, ч-что не звонил сегодня… — договорить он не успел. Хёнджин резко дёрнул на себя, сжав пальцы на шее. Феликс закашлялся, перед глазами всё поплыло. Джисон что-то возмущённо крикнул в трубку перед тем, как Хван отключил телефон Ли, продолжая сжимать руками шею. Другая рука поползла вниз, проходясь по напряжённым соскам. Стон, который издаёт Феликс, отдаётся эхом в голове Хвана, и он отпускает горло из хватки, но тут же впивается в губы грубым поцелуем. Обводит языком все микротрещинки, которые оставил на них юноша, сильнее сжимая тонкую талию в руках. Феликс задыхается, но вдохнуть ему не дают, сильнее прижимая к себе и прихватывая нижнюю губу зубами. Хван отрывается, когда чувствует металлический привкус крови на языке. Ли падает на кровать, как только руки парня отпускают. Грудная клетка ходит ходуном, стараясь наполнить лёгкие кислородом. Кашель всё-таки раздирает горло. Феликс беспомощно переворачивается на спину, облизывая губы. Картина, развернувшаяся перед глазами, выжигает татуировку на роговице. Светлые волосы юноши разметались по подушке, щёки приобрели оттенок красной розы от нехватки воздуха, а на губах была размазана кровь. Хван наклонился, мягко запуская руки под плечи юноши, чтобы минимально тревожить незажившую руку. Феликс вздрагивает, открывая глаза, и Хёнджин тонет. Если бы Феликса спросили, как чувствует себя лань перед лицом охотника, он бы вспомнил сильные руки, сжимающие в объятиях, безумный стук сердца в груди и, конечно, тот самый миг, когда животное уже попалось в ловушку. Хёнджин на уровне эмоционального восприятия ощущается как хищник, лелеющий свою добычу перед едой. Тёмные глаза Ли сейчас были ещё темнее и были подёрнуты дымкой возбуждения. Старший проходится кончиком языка по ранке на губе Феликса, показательно вытаскивая язык, на котором остались разводы крови. Юноша стонет и тянется за поцелуем. — Покажи мне язык, Ликси, — Ли хнычет, но послушно открывает рот, показывая юркий язычок. Хван тут же прижимается, обхватывая его губами. Ладони старшего удобно умещаются на бёдрах, надавливая, чтобы развести их в стороны. Стоит Хёнджину игриво коснуться языком десён, как ноги Ликса смыкаются вокруг его торса. Победную ухмылку на лице Хвана слишком хочется стереть, поэтому Ли толкается в горячие бёдра, проезжаясь по чужому возбуждению, как только Хён перестаёт терзать его губы. Хёнджин реагирует прямо как на арене, резко поднимая чужие бёдра и стаскивая с Феликса спортивки. Заодно стягивает свою одежду, оставаясь в одном белье. Улавливает восхищённый взгляд младшего, но долго гордиться собой ему не дают, быстро меняя позиции. Ликс оказывается сверху, подавляя возмущение Хвана одним движением по стояку. Ткань боксёров мокнет от выделяющейся смазки. Это выглядит слишком для Феликса, который жадно облизывает ствол через ткань. Широкими мазками он продвигается к головке, особенно усердно облизывая, а потом стягивает бельё и обхватывает обнажённую плоть. Хёнджин надорванно стонет, запуская пальцы в светлые пряди и слегка оттягивая, позволяет выбирать свой темп. Ли хитро смотрит на Хвана, заводя за щёку, даже слегка царапает клыками, чтобы заставить сердце хёна ухнуть. К такой пытке Хёнджин ещё готов, поэтому тянет Феликса на себя, сжимая в ладонях упругие половинки. Губами кружит по ключицам, местами марая кожу красными метками, пока руки пробираются под нижнее бельё Ли, массируя колечко мышц. Феликс порывисто выдыхает, притираясь к длинным пальцам. — Джинни, пожалуйста, — юноша переходит на мольбы, когда Хван достаёт бутылочку смазки, вываливая язык, и хитро выливает немного на кончик. Прозрачная жидкость не успевает растечься, мышцы языка быстро перекатывают её к самому кончику. Феликсу становится плохо от того, что он видит. Одного движение бровей хватает, чтобы Ликс снял с себя бельё и перевернулся на живот, оттопыривая задницу. Горячие ладони ложатся на половинки, открывая сжимающуюся дырочку. Феликс вскрикивает, когда смазка размазывается по краям дырочки старательным языком Джина. Хёнджин одобрительно поглаживает бёдра, наслаждаясь громким голосом младшего. Мышцы сокращаются с непривычки, но быстро расслабляются, стоит ладони приземлиться на упругую задницу. Хван пользуется моментом, оглаживая колечко изнутри, а затем слегка прихватывает ободок, заставляя Феликса метаться по кровати. Когда язык проникает глубже, колени Ли предательски разъезжаются, и он почти падает, удерживаемый только руками Хёнджина. — Настолько нравится? — парень улыбается, проникая двумя пальцами внутрь. Феликс мычит, стараясь насадиться на пальцы, но Хван убирает руку, дожидаясь ответа. — Джин, Джинни, пожалуйста, я не могу больше, — член пульсирует, отдавая болью в низ живота. Ли хнычет, приподнимаясь на локтях, старается уловить отстраняющегося Хёнджина. — Очень хорошо, хён, пожалуйста. Хван довольно наблюдает за тем, в каком беспорядке сейчас младший, и наконец подаётся вперёд, приставляя влажную головку к дырочке. — Будь хорошим мальчиком, тогда хён позволит пользоваться своим членом, — Хёнджин кусает кончик уха, толкаясь вперёд. У Феликса перед глазами мир темнеет от того, как правильно с ним обращается Хван. Он будто знает его вдоль и поперёк, сжимает пальцы на боках, когда Ли теряется в своих чувствах, прижимается губами к шее, когда Феликс скулит от переполняющих ощущений. Толчки ускоряются, и Хёнджин находит его руку, переплетая пальцы. Нежно гладит внутреннюю сторону ладони, когда Феликс стонет особенно громко, не в силах справляться с глубокими толчками прямо по комку нервов. Тепло окутывает его словно одеяло, и Феликс не сразу понимает, что оно исходит от Хёнджина. На смену похоти и злости приходит тягучее горячее чувство трепета. — Феликс, посмотри на меня, давай, — шепчет Хван, убирая прилипшие волосы со лба юноши. — Умница, такой хороший для меня, — целует в кончик носа, пальцами обхватывая текущую головку, и начинает дрочить в такт толчкам. Оргазм накрывает так сильно, что у Феликса звенит в ушах и теплота разливается по всему телу. За стуком своего сердца он не сразу замечает Хёнджина, привалившегося на него сверху. Они оба тяжело дышат, и Феликс улыбается, чувствуя, что между ними что-то странно приятное.