Into The New World

Мериал встретил их шумом толпы, буйством красок и смесью пряных ароматов. На этом небольшом клочке земли, еще не захваченном армией Элфорда, кипела жизнь. Пристань была переполнена моряками, лоточниками и крупными торговцами, простыми жителями, надеющимися приобрести товары подешевле и снующими туда-сюда мальчишками, которые приходили посмотреть на пришвартованные суда. В отличие от Юнхо и Минги, любящих подобное оживление, Уён не спешил становиться его частью, предпочитая остаться на борту корабля в роли безмолвного наблюдателя. Хонджун растворился в толпе, чтобы найти врача для осмотра Сонхва и Ёсана, почти сразу же после их прибытия. Мериал как самый отдаленный и безопасный район, стал прибежищем для людей самых разных профессий, поэтому разыскать нужного не составило труда, а вот с вопросом о переправке Сонхва в Элфорд, видимо, возникли проблемы, потому что Хонджун отсутствовал уже несколько часов. Не удивительно, ведь никто не хочет иметь дело с представителями государства-тирана, захватившего практически весь материк. Найти кого-нибудь, держащего путь в Элфорд уже само по себе сложно, а найти человека, еще и согласившегося взять в попутчики кого-то, находящегося на службе у королевской семьи и вовсе кажется непосильной задачей. Оставалось лишь надеяться на талант Хонджуна к ведению переговоров. Хоть врач и подтвердил, что никому из друзей Уёна (бывших и настоящих) опасность не угрожает, на душе все равно было беспокойно. Уже несколько дней подряд он испытывал тревогу, причины которой не мог точно назвать. Раньше он списывал все на беспокойство за состояние Ёсана, но сейчас, когда друг уверенно шел на поправку, самому Уёну едва ли становилось легче. За спиной послышались приближающиеся шаги. Какими бы тихими они ни были, эту легкую по-кошачьи грациозную поступь Уён мог узнать, не прилагая усилий. Горячие пальцы легонько коснулись задней части его шеи и, не задерживаясь, тут же поднялись вверх, распуская тугой хвост на макушке. Густые темные волосы тут же упали на глаза, закрывая половину обзора. – Сааан, – протянул парень, инстинктивно подаваясь назад, в теплые объятия возлюбленного. – А? – прикрыв глаза толи от яркого солнца, толи от удовольствия, Сан потерся носом о щеку Уёна. Его отросшие волосы приятно щекотали кожу. – Что ты делаешь? Здесь же полно народу, – Уён кивнул вниз, указывая на переполненную людьми пристань. – Они выглядят очень занятыми. – Сан притянул парня еще ближе и, обхватив за талию, сцепил руки в замок. – Сомневаюсь, что кому-то есть до нас дело. Уён не спешил с ответом. Сейчас ему хотелось оградиться от всех вокруг, забыть о тревогах, терзающих его душу и просто раствориться в этом моменте. Рядом с Саном ему всегда было спокойно, но сегодня даже этого было недостаточно, чтобы успокоить бурю, бушующую в сердце Уёна. – Ты кажешься напряженным. – Немой вопрос Сана повис в воздухе. Как бы успешно Уёну ни удавалось скрывать свои эмоции от команды, перед Саном они всегда оставались обнаженными, позволяя читать его как открытую книгу. – Уённи? Не расскажешь, что происходит? Ты сам не свой в последнее время. – Я не знаю... – продолжение фразы застряло где-то на полпути. Возможно сейчас, когда впервые за долгое время им наконец-то удалось остаться наедине, у Уёна появилась возможность излить душу (пусть частично он и поделился своими тревогами с Ёсаном, этого все равно было недостаточно), проблема заключалась в том, что он просто не знал, что ему говорить. – Слишком много всего... И в это же время ничего конкретного. Словно не знаю, за что ухватиться, чтобы распутать все, что успело накопиться... – Начни с того, что первое придет в голову, а остальное уже вместе расставим по порядку. – Как ты можешь оставаться таким спокойным? Совсем недавно с ума сходил от бешенства, а сейчас... – А сейчас меня больше волнуешь ты. – Устроив подбородок на плече Уёна, скучающим взглядом Сан наблюдал за толпой. Со стороны могло показаться, что он находится где-то там, в нескончаемом водовороте людей, но по тому, как бережно он взял в руки ладони Уёна, успокаивающе поглаживая их большими пальцами, тот мог с уверенностью сказать – Сан здесь и он внимательно вслушивается в каждое слово. – Я просил Ёсана рассказать, что будет с ним дальше... – И..? – Ты ведь знаешь его. В таких ситуациях он остается непреклонным. Только зря потратил время...А ведь я просто... Просто хочу знать, что не разрушил его жизнь своим поступком. – Мы приняли то решение вместе, Уённи. Ты не должен брать всю вину на себя... – Но это была только моя вина. Эта дурацкая идея пришла именно в мою голову. Я так боялся потерять тебя, что, не долго думая, решил отказаться от Хва. – Уён говорил так быстро, что Сан едва мог разобрать сказанное. Еще с детства у него была дурная привычка тараторить в моменты, когда эмоции хлестали через край. – Успокойся, – Сан осторожно развернул парня лицом к себе, чтобы иметь возможность смотреть тому в глаза. – Может быть, идея была и твоя, но я поддержал ее. Это было нашим общим обдуманным решением. Я думал, мы давно уже закрыли этот вопрос, поэтому хватит обвинять себя в... – Да какая к черту разница!– Перебил Уён, срываясь на крик. Его глаза испуганно бегали по сторонам, не задерживаясь на одном месте дольше пары секунд. – Да, мы решили не вспоминать, переступить через него и просто забыть, но это так не работает. Вот он здесь, пожалуйста. Скажи, далеко мы смогли убежать? Был ли вообще в этом хоть какой-нибудь смысл? Стоило ли оно того? Почему Сонхва должен расплачиваться за нашу свободу? – один за другим Уён забрасывал Сана вопросами, не давая времени на ответы. – И ладно, я успокаивал себя тем, что теперь мы сделали это не из собственной прихоти, что теперь мы можем хоть на что-то повлиять и возможно, в один день освободим и его, но знаешь, что самое страшное? – Ответом ему послужила лишь тишина. – Лучше бы Хва ненавидел нас, я бы смог принять это, но как бы он не плевался ядом, в его глазах нет ненависти. Там лишь боль и не понимание. За что? За что мы так поступили с ним? Почему не... – Мы не могли взять его с собой. Хва никогда не согласился бы жить вот так... – Откуда нам знать?! Мы ведь даже не удосужились спросить. – Это было давно. Слишком поздно жалеть о содеянном – ничего уже не вернешь... – А я хочу! Хочу вернуть все назад. Смотрю на него и не могу отпустить. Что-то в его взгляде дает мне надежду, заставляет верить, что получится достучаться до него, объяснить все, получить прощение... – Уён наконец-то поднял глаза на Сана: в них читались боль и отчаяние, но при этом они оставались сухими – все слезы давно уже были выплаканы, не принеся за собой облегчения. – Сонхва с нами, так почему мы снова должны расходиться? Поток слов постепенно иссяк, а Сан так и не торопился хоть что-либо сказать в ответ. Уён так и не услышал ни слова, способного хоть как-то ослабить бурю, бушующую в его сердце. Лишь одни и те же избитые фразы, что они оба заучили наизусть словно молитву, которая давно уже перестала хоть как-то помогать. Или же проблема была в том, что Уён просто не мог смириться с таким исходом событий? Он не хотел принимать суровую реальность, а отчаянно жаждал изменить ее: бежать к Сонхва, вымаливать прощения, реветь и топать ногами, словно ребенок, стоит ему услышать отказ. И он знал, что услышит, если попытается. Сан прав – это их общая вина, и разбираться со всем этим они тоже должны вместе. Один на один разговаривать бесполезно, а Сана с собой так просто не затащить – он единственный, кто ни разу не наведался к Сонхва за все это время (если не считать тот разговор в день его появления на корабле), не задавал вопросы и вообще не проронил о нем ни слова. Он выбрал другую стратегию: закрыть глаза, отказываясь принять реальность происходящего, и бежать что есть сил. Вот только в темноте далеко не убежишь и Сан до сих пор этого не понял...

***

Как бы холодно Сонхва не старался держаться с членами команды Хонджуна, оттолкнуть Юнхо все равно не получалось. Либо этот парень был слишком глуп, чтобы понять, что его обществу не рады, либо имел настолько большое сердце, что слова Сонхва для него были не страшнее легких царапин, затягивающихся уже на следующий день. Он снова и снова спускался к Сонхва, задерживаясь в трюме намного дольше, чем требовалось. Иногда они просто сидели в тишине, а иной раз Юнхо заводил светские разговоры о погоде и прочих глупостях. Хотя правильнее будет сказать, размышлял вслух – ответов от Сонхва он практически не получал. Пару раз, совсем забывшись, он даже отдавался воспоминаниям о детстве и прочих глупостях. Да, странные темы для разговоров с едва знакомым человеком, но именно эта его черта и заинтересовала Сонхва. Медленно, но все же лед начал оттаивать. Он и сам не заметил, как его ненависть к этому парню начала сходить на нет. Вот и сейчас сидящий в углу Юнхо, мурлыкающий под нос незатейливую песенку, не вызывал у Сонхва ни капли раздражения, скорее даже наоборот, создавал своим присутствием какую-то особую уютную атмосферу. В руках парень вертел только что вырезанную деревянную игрушку – небольшую, но искусно выполненную лошадку. Сонхва часто видел такие у детишек в столице, да и у него самого когда-то была похожая в том далеком коротком промежутке времени, называемом «детством». Слишком уж рано его заставили повзрослеть... – Когда-то давно я вырезал такие для лучшего друга, – Юнхо заметил, с каким интересом Сонхва смотрел на игрушку. – Конечно, в то время они были более примитивные, я бы даже сказал уродливыми. В конце концов, я был всего лишь мальчишкой, в первый раз взявшим в руки нож – чего еще ожидать? Но ему нравилось, – губы парня тронула легкая улыбка – столь теплыми были эти воспоминания детстве и первой дружбе. – Помню, все руки тогда себе изрезал. Мать была просто в бешенстве, правда, не из-за этого... – А из-за чего тогда? – Сонхва не планировал поддерживать беседу, но по какой-то причине не смог удержаться от вопроса. – Типичные матери: «Не играй с этим, не дружи с тем». Мы просто были из разных миров. Не гоже такому как мне общаться с городскими беспризорниками, – Вздохнул Юнхо. – А детям им ведь плевать на статусы. Честно сказать, в то время я и не совсем понимал, что это такое. Для меня главное, чтобы человек был хороший... Его прервал топот над головой: быстрыми уверенными шагами кто-то приближался к входу в трюм. Еще через пару мгновений в помещении оказался Хонджун, о существовании которого Сонхва начал понемногу забывать. – Ты тоже здесь? – Обратился капитан к Юнхо. – А ты удивлен? – Скорее ожидал увидеть здесь Сана или Уёна. Стоит нам где-нибудь остановиться, и тебя обычно не поймаешь... – В этот раз решил отсидеться на корабле, – пожал плечами парень, после чего поднялся и направился в сторону выхода. – Не буду вам мешать. Пойду лучше найду Минги. – Ты не меша... – начал было Хонджун, но Юнхо уже и след простыл. Впервые после тех двух дней на острове они остались одни. В воздухе тут же повисло какое-то непонятное напряжение, и никто из них не мог объяснить причины его появления. – Как вы уже поняли, мы добрались до Мериала и здесь наши пути расходятся, – голос Хонджуна вдруг показался Сонхва не таким уверенным как пару минут назад в присутствии Юнхо. – Я взял на себя ответственность найти того, кто сможет переправить вас в Элфорд, но нужно выдвигаться сейчас. – Я смог бы добраться и сам, – холодно ответил Сонхва. – Военные здесь не особо приветствуются. Поверьте, пришлось много побегать, прежде чем я смог найти того, кто согласился взять вас в попутчики... В этот раз Сонхва не удостоил его ответом: отказываться было бы глупо, но и согласиться значит признать свою слабость. Ему попросту не хотелось быть зависимым от шайки пиратов. Самолюбие Сонхва было разрушено раз и навсегда. – Так мы идем? – спросил Хонджун, видимо приняв молчание за согласие. – Я помогу подняться... Какое унижение, но нужно признаться, хоть Сонхва и медленно шел на поправку, самостоятельно передвигаться все еще не мог, поэтому все же был вынужден принять помощь. Что ж, по крайней мере, скоро все это закончится. Так он думал... Пребывание на борту этого корабля Сонхва рассматривал как нахождение в плену (что, по сути, и было чем-то подобным за исключением того, что с пленниками так любезно никто не обращается), самым тяжелым испытанием для него стало так называемое «освобождение». Поднявшись наверх, к солнечному свету, которого все это время ему так не хватало, Сонхва не почувствовал должного облегчения, скорее наоборот, здесь под слепящими полуденными лучами он увидел то, чего так сильно боялся и чему отказывался верить до самого последнего момента. Но сейчас отрицать увиденное уже было попросту невозможно. Они не видели его полностью растворившись друг в друге. Оба казались такими хрупкими и уязвимыми, но Сонхва знал, что за этими объятиями скрывается огромная сила, которой они готовы воспользоваться, если на горизонте вдруг возникнет угроза. То как Уён прижимался к груди Сана, полностью игнорируя все вокруг, мерные движения рук, бережно поглаживающих его по спине в попытке успокоить... Все это выдавало их истинные чувства друг к другу, чувства, о которых Сонхва догадывался очень давно, но боялся признать из-за страха стать третьим лишним. Он не испытывал отвращения, скорее наоборот даже завидовал им. Полные любви взгляды, которые Сан и Уён дарили друг другу даже не подозревая, что выдают себя с головой, нежные прикосновения в те редкие моменты, когда считали, что никто не смотрит, секреты, что теперь хранили лишь двое... Сонхва считал, что в его жизни никогда не будет чего-то подобного. Ему попросту не найти нужного человека сколько не ищи. Две его родственные души полюбили друг друга, и он искренне радовался их счастью... До тех пор, пока не понял, что они начали отдаляться... Но даже тогда Сонхва не испытывал к ним ненависти. Боль, обида и одиночество, но только не ненависть, нет. Он никогда не говорил Уёну и Сану о своих чувствах, боясь разрушить их хрупкое счастье. Возможно, именно тогда между ними начала выстраиваться стена, которую кирпичик за кирпичиком возводил сам Сонхва, однако никто не схватил его за руку в попытке остановить, вместо этого лучшие друзья, ослепленные любовью, позволили гнить ему в этой каменной темнице отчаяния и боли. До Сонхва попросту никому не было дела. И они сбежали, не сказав ему ни слова. Выбросили за борт как ненужный балласт. Сонхва не стал бы держать зла, будь у них реальная причина обойтись с ним подобным образом. Он понимал, что побег – дело рискованное. Многое могло пойти не так, каждый неверный шаг мог повлечь за собой смертельную опасность, поэтому необходимо было действовать осторожно, но неужели Сан и Уён действительно думали, что Сонхва сможет предать их? Скорее всего, у него возникли бы сомнения о правильности такого поступка, может быть он даже попытался бы отговорить их от подобной глупости, но на предательство не пошел бы никогда. Сонхва, недолго думая, прыгнул бы за ними в бездну, но они не позволили... Да, он не смог бы жить той жизнью, которую выбрали его друзья, но это не значит, что Сонхва был доволен своей, но больше ему ничего не осталось. День за днем он выполнял приказы, дабы наполнить свое существование хоть каким-то смыслом, но все было тщетно – кроме ненависти к себе это ничего не приносило. И сейчас, глядя на Уёна и Сана, которые обрели столь желанную свободу ценой предательства, он невольно задумался: «А счастливы ли они теперь?». Что-то подсказывало, что нет: они лишь сменили одну ловушку на другую. И хотя на первый взгляд эти двое и казались свободными словно птицы, на самом деле, глубоко внутри них тяжелым камнем, не позволяющим взлететь, таилось чувство вины. Уён признал это сам, Сан же... За годы, проведенные вместе, Сонхва успел узнать его слишком хорошо. Сана вообще тяжело было вывести из себя, а если он и устраивал сцены, то на это должна была быть особая причина. Он не гневался на Сонхва, нет. Просто за что? Да и вообще вся его ненависть казалась наигранной... И только сейчас, глядя на то, с какой нежностью Сан держит Уёна в своих объятиях, будто стараясь спрятать его от всех тягостей этого мира, Сонхва наконец-то понял... Он просто принял удар на себя, зная, как тяжело будет Уёну слышать обвинения в свой адрес. И все-таки эти двое были просто невероятны... – Хотите попрощаться? – прервал его размышления голос капитана. Сонхва повернулся, готовый увидеть раздражающую усмешку, но вместо этого встретился взглядом с парой карих глаз, в которых читалось сочувствие. Как будто Хонджун видел его насквозь. – Думаю, это лишнее... – Уверены? – Склонив голову набок уточнил пират. – Более чем. – Может быть, так оно и лучше...