Если хочешь найти меня, ищи в Аду

Что такое спускаться в Нижний город? Солнечный свет меркнет и воздух моментально наполняется тяжёлыми запахами и ощущением безысходности. Здесь не встретишь улыбок на лицах прохожих и никогда не знаешь, чего ожидать от тёмного переулка, внутри всё болезненно сжимается и понимаешь, что бежать больше некуда. Сливки из высшего общества даже не знают о существовании некоторых мест, а кто-то из них ни разу не покинул Пилтовер на протяжении всей своей жизни. Маленькой Вай часто поднималась в Верхний город и каждый раз дыхание перехватывало от восхищения и боли, слёзы наворачивались на глаза, ощущение ненужности здесь и ненависти внизу бросали из стороны в сторону и казалось, что найти своё истинное место в жизни не представляется возможным. Всё, что она знала - она должна быть рядом с Паудер. Протягивать ей руку в любой ситуации и не отказываться от неё. Мысли об этом изматывали потом долгими ночами в тюремной камере, и чем больше шло время, тем тяжелее становилось, ведь исправить ничего было нельзя. «Бессилие хуже смерти, Вандер. Наверное, ты меня понимаешь… Я здесь, на самом дне, не пошевелить ни ногой, ни рукой, дни расписаны наперёд, ничто не радует, не удивляет. Боль больше не ощущается, тело не реагирует на побои, в душе я тоже не могу найти никакой реакции. Жива ли я вообще?..» Вай вела бесконечные разговоры с Вандером, сидя на холодном полу в камере, глядя в одну точку. В её сознании он не всегда отвечал, но всегда смотрел нежно и ласково, гладил по голове и находил способ достучаться до её сердца… *** «Подъем!», - громкий, пронзительный звук, удары дубинкой по железной решётке, голова разрывается от боли. На мгновение Вай теряется и не может сообразить, где находится. «Ужин, на сборы 3 минуты!» Пульсация, дрожь во всём теле, холодно, хочется сжаться до размера атома и исчезнуть, провалиться сквозь землю, но не принимать действительность, не мириться с безысходностью, темнотой, одиночеством. Вай испуганно вскакивает, пытается прийти в себя. «Что собирать, у меня же ничего нет…», эта абсурдная и неуместная мысль горечью отзывается в сердце, проходится по нему как лезвие ножа и пускает кровь. Заключённые выходят из своих камер по одному, на этом этаже только одиночные камеры, для особенно опасных отбросов, которых даже просто пристрелить жалко. Некоторые из них не намного старше Вай, видимо, какое-то разделение по возрасту здесь всё-таки присутствует, но от этого не легче, возможно даже напротив… Какая судьба у этих ребят? Почему они здесь? Согрешили ли они настолько, чтобы до конца жизни гнить в кромешной тьме и холоде, которые со временем их уничтожат?.. Все ли из них убили кого-то или совершили грабёж, была ли это самозащита или всё-таки тяга к жестокости? Сожалеют ли они о содеянном или до сих пор считают, что так было нужно? О чём они думают глубоко в ночи, оставшись наедине со своими мыслями и чувствами? Какими были их последние мысли в минуты, когда силы навсегда покидали их? Вопросы всегда хаотично роились во взъерошенной розоволосой голове, ни на секунду не отпуская, навсегда лишив спокойствия… Была ли она на самом деле так опасна, как о ней говорили? Вай привыкла к тому, что люди судили о ней, не узнав поближе, бросали взгляды, полные презрения, порой она и сама начинала думать, что в ней нет ничего хорошего, что она неспособна на доброту, нежность, любовь. Но часто ли мы видим себя такими, какими мы являемся на самом деле? Она не замечала как сияли её глаза, когда она гладила Паудер по волосам, свой звонкий смех над глупыми шутками Майло и Клаггора, искры в прекрасных серых глазах, трогательные и милые веснушки на носу, забавные завитки ярких от природы волос, уверенную походку и задиристый голос, как она всегда умело подбирала слова утешения для всех своих друзей, в любой, даже самой сложной ситуации, как брала ответственность за промахи, строила планы на будущее, подавала руку помощи и всегда думала обо всех, но не о себе… Не видела она и своей самоотверженности, смелости, решительности, не помнила, конечно, и того, что ради семьи готова была добровольно отправиться в тюрьму ещё до того, как по воли жестокой судьбы угодила в неё. Вай была примером для подражания даже для мальчишек, они с восторгом рассказывали друг другу о её подвигах (которые, разумеется, всегда были сомнительными, но тем не менее), не боясь приукрасить, не упуская и малейшей детали. Вай действительно вызывала восхищение, заслуживала уважение и никогда не позволяла сомневаться в себе. Почему же сейчас она так упорно винит себя во всех смертных грехах?.. Отчего плачет, стесняясь своих слёз, пытаясь скрыть их, судорожно вытирая грязными от крови и пыли ладонями? Куда делась та её часть, которая никогда ничего не боится? Одиночество оказалось страшнее смерти, ведь будучи одиноким остаёшься в сознании, пустота заполоняет собой каждую клеточку, оно холодное и липкое, отвратительное, неизбежное и непреодолимое. Вай не задумывалась о нём, ведь как бы она ни нарывалась на неприятности, у неё всегда было куда вернуться, ради кого сражаться… Есть ли сейчас хотя бы малейший шанс на то, что Пау-Пау осталась жива? Неопределённость и невозможность это выяснить ржавым гвоздём раздирали ей душу, навязчивые мысли гноились внутри, отравляли сознание, мучали неистово и беспощадно. Всё это оказалось испытанием слишком тяжёлым для ещё, всё-таки, маленькой Вай, какой бы взрослой она себя не мнила… Смелой в тюрьме быть очень сложно. Да, она смогла начистить морду тем негодяям из шайки Силко, но сейчас ввязываться в драки ей совершенно не хотелось, механизм самозащиты сработал безотказно. Да и в принципе Вай редко задирала кого-то первой. Она знала, что за её спиной находятся те, кого она любит и она просто не может рисковать их безопасностью. Проблемой всегда был её в принципе взрывной характер и то, что она просто не могла не ответить на обиду, не умела она вовремя образумиться, прикусить язык и пройти мимо, гордость и некая самоуверенность таки подвергали опасности и её, и её компанию. Единственным человеком, ради которого она могла остановиться, была Паудер. Паудер, в которую она верила, которую любила больше всего на свете, чей потенциал видела за километры и чьи интересы готова была отстаивать до самого конца. Рядом с сестрой её взрывной характер смягчался, она прощала ей любые оплошности, часами вела с ней задушевные разговоры и выгораживала перед мальчишками, которые видели в ней только обузу. Именно потому Вай так сильно винила себя за те последние сказанные в порыве отчаяния и боли слова, ведь на самом деле она так не думала. Они въелись в её сознание и не оставляли ни на минуту, с ними она засыпала в слезах и с ними же просыпалась от недолгого и беспокойного сна. Это было последнее, что она сказала… «Ты моё проклятье!» Ей было невероятно тяжело осознавать, что возможно они никогда больше не увидятся и сестра запомнит её такой - жестокой и бездушной, неспособной справиться с эмоциями и просто сказать самые важные в мире слова… «Я люблю тебя, Пау-Пау. Прости меня…» Эти слова она нашёптывала себе под нос каждый день, словно они могли помочь избавиться от гнетущего чувства вины, в котором она, как в ледяной воде, захлёбывалась день ото дня…