Воронята учатся летать

Алистер позволял Гарри читать любые книги, не разделяя их на взрослые и детские. Та самая гипотетическая добрая тётушка пришла бы в ужас, видя, что ребёнок, не достигший даже шести лет, листает прекрасно иллюстрированную современную медицинскую энциклопедию. Однажды он, правда, пожалел, что не спрятал подальше «Сильнодействующие зелья». Ученик доставал алхимика просьбой: «Давай сварим оборотное, прикольно же!», пока тот не сдался, поставив несколько условий. Во-первых, Гарри выучит наизусть все компоненты и узнает, откуда берётся тот или иной ингредиент. Во-вторых, тот, в кого мальчик соберётся превращаться, будет его ровесником. И, в-третьих, юный экспериментатор не будет жаловаться на вкус зелья и ощущения при превращении. *** Единственным здесь запретом для Гарри был незаконченный личный гримуар некроманта — «Книга Демонов». Она лежала в небольшом ларце на самой верхней полке. Ларец казался чем-то чужеродным в аскетично обставленной комнате: дорогое черное дерево, инкрустированное драгоценными камнями, два золотых замка… На крышке были выгравированы незнакомые мальчику руны. Иногда учитель брал жуткий дневник в свою комнату и запирался там примерно на сутки. Случалось, что он выходил оттуда в таком состоянии, словно побывал в застенках Инквизиции. О том, что именно творят усмиряемые демоны с призвавшим, Алистер предпочитал не распространяться — только смеялся, мол, вот, теперь у ученика есть прекрасный объект для того, чтобы упражняться в целительстве. К счастью «практикумы лечебного дела» происходили не очень часто — сила и опыт некроманта обычно позволяли справляться с призванными без особых потерь. Интерес Гарри к «запретному плоду» рос с каждым днём. На все мольбы показать Книгу поближе учитель отвечал отказом: гримуар — вещь очень личная и очень опасная. Привязанная кровью, заговорённая. *** — А обложка из человеческой кожи? — как-то поинтересовался мальчик. Алистер был очень озадачен вопросом. — Нет, конечно. Телячья. Человеческая слишком тонкая. Наверное. Как тебе вообще пришла в голову мысль о таком канцелярском каннибализме? — Читал. «Чёрная магия подземелий Атлантиды» книжка называется. Она не волшебная, просто фентези. В городской библиотеке взял. Библиотекарша не хотела давать мне её, но я сказал, что иначе попрошу «Преступление и наказание» Достоевского. Ну, хотя бы не «Лолиту»… Некромант закатил глаза и попросил дать ему почитать этот источник гениальных идей. Интересно, не потому ли ребёнку пришла в голову идея об оборотном зелье? Чтобы спокойно шастать по взрослому отделу, не привлекая внимания библиотекарей? *** Поставить стул на стол… табуретку на стул… вроде, не шатается. Любопытство победило послушание и даже желание не расстраивать учителя. С удовольствием и причмокиванием схарчило страх, и безжалостно толкнуло Гарри на небольшое преступление под покровом ночи. До ларца мальчик добрался благополучно, мебель в доме учителя была крепкая и устойчивая. Замок, несмотря на пафосный и зловещий вид, взломался обычной невербальной «Алохоморой». Не самое простое заклинание, конечно (тем более для его возраста), но ученик некроманта тренировался вскрывать двери упорно и долго. Полезное же умение! Логичнее всего было бы достать Книгу, спуститься, и уже внизу спокойно почитать. Но Гарри открыл гримуар прямо там, наверху. Алистер примчался на грохот и детский крик. Ученик сидел на полу, одной рукой прижимая к себе чёртов дневник, а другой размазывая по лицу кровь и слёзы. Маг быстро выхватил у Гарри гримуар, отбросил книжку куда-то в угол, и сел рядом с мальчиком, осторожно обнимая его и сканируя заклинанием, нет ли переломов или других серьёзных травм. Ничего страшного, несколько ушибов и ссадина на лбу. Только вот… — Не вижу ничего. Страница… красным светом. Жжёт, сделай что-нибудь! *** Глаза были красные, сосуды в них полопались; прежде изумрудно-зелёная радужка приобрела тускло-болотный оттенок. Никакие заклинания не действовали. Гарри лежал на диване с холодным компрессом на веках и тихонько всхлипывал уже больше от отчаяния, чем от боли. Алистер держал его за руку, всё ещё пытаясь колдовать, должно же найтись хоть что-то! На комоде остывали склянки с зельями. Противовоспалительное — маггловские капли не справились ни с болью, ни с отёком. Мутная голубоватая жидкость — универсальный препарат от последствий воздействия оберегающих чар. В маленькой колбе слегка светился эликсир от проклятий демонов. На всякий случай алхимик приготовил и зелье, содержащее его собственную кровь — выпив его, Гарри получит абсолютную защиту от любого вреда, который мог бы нанести ему Алистер. Конечно, ослепила ученика энергия демона, страницу которого тот так неосторожно открыл. Но гримуар всё же принадлежал Алистеру, и в случившемся некромант был виноват целиком и полностью. Ну что ему стоило держать опасный артефакт под надёжным замком в тумбочке у себя в комнате! Нет, как же, уважение к традиции! Да пошли все эти традиции… Старый идиот! *** Прошла неделя. Глаза у Гарри уже так не болели, но надолго снимать повязку, пропитанную лекарствами, Алистер ему пока не разрешал. Всегда был рядом, не отходил от ученика ни на шаг. Готовил мальчику самую любимую еду, читал ему книги. Если верить диагностическим и прогностическим чарам, зрение всё-таки должно было восстановиться. Стопроцентным оно, конечно, уже не будет никогда… если не изобретут какого-нибудь нового средства. Но жить с таким можно. Алистер посоветовался со знакомым магом-оптиком, и тот сказал, что выточит специальные линзы. *** «In nominе Mortis, in nominе Magicae, in nomine Fatum. Sano te virtute ignis, sano te virtute Сarminis…» Алистер, шепча заклинания, разжигал камин. Сандал. Ибиокаи. Ольха. Сосна. Когда пламя разгорелось, алхимик бросил в него горсть зеленой светящейся пудры. «Meas deprecationes ne despicias…» Огонь запел. Лёгкая мелодия на грани слышимости, без чёткого ритма. Ненавязчиво, незаметно успокаивающая. Исцеляющая. — Смотри на огонь, — сказал учитель, снимая с глаз Гарри повязку. — А как я?.. Алистер улыбнулся. — Увидишь. Мальчик горько усмехнулся. Надежда, конечно, у него ещё была. Но когда тебе пять, недели кажутся вечностью, а будущее — невероятно, невыносимо далёким. *** Но он действительно видел. Только пламя, ничего больше — но видел. Нежный, меняющийся каждое мгновение узор. Цвета, которых не существует в этой вселенной… Менялись и запахи. Сладкие, пряные, смолистые — один перетекал в другой. Звучала невидимая флейта. И всё это вводило в непонятный, но невыразимо приятный транс. В мелодии появился ритм. Или его внёс Алистер, пощёлкивая кастаньетами где-то то ли вдалеке, то ли поблизости, может быть, даже не в этом мире? Где они вообще? Гарри не знал, сколько уже это длится. Знал только, что ему очень не хочется, чтобы это кончалось. Остаться здесь, рядом с разноцветным пламенем, растворяясь в музыке, в тепле… *** Он проснулся ночью от того, что хлопнула форточка. Неохотно поднялся, чтобы закрыть окно. Что-то было не так — спросонья непонятно, что именно. А потом дошло. — Алистер! Просыпайся!!! Невозможно было не поделиться этим ощущением. Эйфорией просто от того, что занавески фиолетовые, что на стене светит ночник в виде месяца; что теперь видно, что носки он надел в синюю полоску, а не в красную, как думал днём. Учитель прибежал, думая, что случилось что-то ужасное, и чуть не упал, когда на него, сонного и вымотанного ритуалом, прыгнул радостно верещащий Гарри.