Судьбы утопающих в его руках

4 ноября 1980 г. Утро. —Медицинские показатели в норме, но я бы обезопасила вас ставом Бык, — целительница покопошилась в сумке и достала небольшой кусочек пергамента и перо, — руны можно наносить и на тело, но не думаю, что Ваше Высочество захочет портить столь идеальную кожу, поэтому, — Ферсия начертила что-то похожее на стрелку, направленную на Норф, а после начала чертить другие, каждый раз проводя новые линии на ней, превращая первоначальный рисунок в непонятную фигуру, — Уруз — физические силы, Гебо — активация ваших внутренних сил, Дагаз — укрепление иммунитета, Тейваз — стойкость к болезням, Ингуз — сам иммунитет и Альгиз— закрепляющая руна, контролирующая весь процесс. Это довольно известный став в колдомедицине, он абсолютно безвреден, так что, если вы позволите, — целительница сложила пергамент в четыре части и убрала обратно в сумку, — я положу это вам под подушку во время родов. Нарцисса кивнула, разговаривать в последние дни ей давалось тяжко, как и в целом остальные движения. Принцесса уже второй день лежала в палате, в собственном доме, ожидая появления наследника. Обследования проводились два раза в день: утром и вечером, и они ей до чёртиков надоели. Но она не привыкла жаловаться. Даме королевских кровей в целом не свойственно жаловаться. Поэтому вся боль, которая наполняла её, начиная с седьмого месяца беременности, эмоционально была скрыта. Наследника трона, одного из священных семи королевств, буквально с рождения учат прятать эмоции за ширмой, за маской, которую непозволительно снимать не перед кем. Даже перед родными. В самые сложные моменты жизни юная Нарцисса отключала чувства, останавливала эмоциональный поток, когда была не в силах его сдерживать. И сейчас она снова сделала это. Потому что та боль, которую причинял ей ребёнок, была просто невыносима. Наследник. Или наследники. Сын. Или дочь. Или сын и дочь. Цисси мечтала о дочери, мечтала о маленькой принцессе, которую она будет обучать лазейкам королевского мира, общению с мужчинами и как грамотно давать отпор, не нарушая правил. Она мечтала сшить ей десятки новых нарядов с элементами самостоятельно разработанного кружева. Мечтала, что её дочь станет примером властной, амбициозной девушки, которую не выдадут за нелюбимого самовлюблённого принца, потому что так нужно. Потому что так выбрал чёртов портрет Ликоруса Блэка, висящий в гостиной их замка. Но все её мечты — пустышка, они остались в детстве, запертые под замком правил. Нарцисса замужем за Малфоем, наследником Французского рода, проклятым ещё в шестнадцатом веке. У неё никогда не будет маленькой принцессы. Не с ним. — Ваше высочество, — снова обратилась к Нарциссе акушерка, — готовьтесь на завтра. Во всех смыслах. Ваши показатели, как я уже говорила, в норме, но, — Ферсия замолчала, будто обдумывая стоит ли озвучивать её опасения, — магия проклятия слишком древняя, и я понятия не имею, как она повлияет на вас и вашего ребёнка. Ну, конечно. Нарцисса понимала, что хочет сказать ей целительница. — Не переживай, Ферсия, я давно готова к этому. Делай всё возможное, чтобы он не переставал дышать, — она сделала паузу, — даже, если перестану дышать я. В два часа ночи Принцесса почувствовала режущую боль внизу живота. Началось. И она готова. Готова отдать свою жизнь, свою душу. Она готова отдать всю себя. Её ребёнок должен жить, несмотря ни на что. Акушерка, спустя несколько секунд, появилась в палате, подложила листок с начерченными рунами под подушку роженице, и вывела с помощью палочки линии, которые передавали состояние организма. Всё, что происходило дальше, Нарцисса не помнит. Она очнулась, когда живот стал меньше, а в палате были слышны кряхтения малыша. Малышей. Два маленьких тельца на руках акушерки были как инь и ян. Один ребёнок, словно ангел, с идеальными платиновыми волосиками и потрясающей улыбкой, а второй — лежал, угрюмо сморщив лицо, а волосы его были чернее ночи. — Ваше Высочество, вы уже очнулись, какое счастье. Поздравляю, у вас двойняшки. Мальчик и девочка. Двойняшки И она снова впала в сон.

***

По стенам замка прошла вибрация, настолько сильная, что Французский принц почувствовал её сквозь сон и тут же подскочил с кровати. Уже третий день подряд он засыпал один, каждый раз ожидая новостей. На часах было три ночи, ровно. Ведьмин час. Особенное время. Когда он был ребёнком, мама рассказывала, что именно в три часа ночи просыпаются злые сущности, воруют неспящих детей из их домов, забирают их души. Однако это лишь легенды. На самом деле в магическом мире это время считается сильнейшим. Все тёмные обряды проводятся именно с 3 до 4 часов ночи. В этот час особенно сильна связь с потусторонним миром, и волшебники способны разговаривать с уже умершими родственниками. В этот час царит тёмная магия, которая делает мага сильнее. Но это опасно. Сила не приходит одна. Сила не уходит с пустыми руками. Она забирает часть души, и чем больше волшебники пользуются тёмной магией в это время, тем быстрее они себя убивают. Вибрация сменилась искрами. Даже кожу слегка покалывало. Это была настолько сильная магическая волна, что на несколько минут глубокая ночь будто озарилась солнечным светом. А после он услышал плач, который удвоился спустя минуту. Но это же невозможно…

***

30 апреля 1594г. Дьявольский Брутус. Я ненавижу его всем своим ледяным сердцем. Я долго пытался найти причину не делать данного, так же долго, как искал возможность сотворить. И именно сегодня ночью я создам нечто, позволившее никогда не страдать от рук обезумевших младших отпрысков, рождённых в чёртовом законном браке, нарекающем нас на мучения. Он угробил мою жизнь. Он продолжает терзать её, и я просто не в силах позволить калечить так своих потомков. Я нареку наказанье, проклятье на эту дьявольскую династию. У Малфоев отныне и вовек будет рождаться единственный наследник, единственный сын. И сам Мерлин не в силах этого изменить.

Благодарю, за сохранность моих тайн, дорогой друг.

Твой истерзанный Л.А.М.

Поставив точку, Люциус закрыл тетрадь в кожаном переплёте и убрал в комод, подальше от посторонних глаз. Он действительно больше не в силах терпеть брата, он омерзителен. Родители превозносят Брутуса, но в том нет ни доли того, о чём они говорят. В дуэлях он профан, науки ему не даются, внешность некрасива. Брат умеет лишь хвалиться, слишком складно, что и даёт ему почитателей. Это все его достоинства. И Люциус сыт этим по горло, принц достаточно терпел. Сегодня, в особенную ночь, исполнится его давняя мечта. Ночь с 30 апреля на 1 мая идеально подходит для тёмной магии. Идеальна для проклятий.

Voco te, veteres veneficas, dico vobis, spiritus martyrum. Maledicam tibi, Malfoy familia, maledicam, cum virtutes veneficas. Ex hoc nunc et in perpetuum, omnes heredes ad thronum erit unus tantum filius, fortissimus et in omni sensu. Maledicam tibi, Malfoy familia.

Solum filium!

***

Малфой вышел из спальни и направился к комнате, с которой доносился плач. К палате, где которую ночь спала его супруга. Он стоял около двери несколько минут, потом начал ходить из угла в угол, а после, когда набрался смелости и решился войти — дверь распахнулась, и акушерка вынесла на руках двоих детей. Двоих. нетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнет — Ваше высочество, поздравляю вас с рождением наследников. Она сказала наследников. Это не мираж. У него не галлюцинации. Их действительно двое. —Мальчик очень похож на вас, а вот девочка — копия матери, — продолжила акушерка. Девочка? Мерлин, это просто невозможно. Это сон. —Принцессе нужен отдых, сейчас она спит. Я отнесу малышей в палату и проведу дополнительные обследования, но это всего лишь формальность, — Ферсия посмотрела на спящих в её руках младенцев, и на её лице появилась улыбка, — зная о проклятии, я даже предположить не могла, что такое возможно. Да, он тоже не мог. —Но, видимо, ваша семья вытянула счастливый билет. Так что ещё раз примите мои поздравления. —Благодарю вас, — еле слышно протянул Люциус, осознавая, что в их семье двойняшки — нереальность, миф, что-то давно забытое. И сейчас, стоя с трясущимися руками, он пытался понять, действительно ли этот феномен — счастливый билет. Или это всё его новый ночной кошмар.

Уже утром все заголовки были лишь об одном. 5 ноября 1980 года, под покровом ночи, в ведьмин час, родились двое. Сын — точная копия отца, дочь — точная копия матери, новоиспеченные принц и принцесса магической Франции и Британии. Ария Элладора Блэк. Драко Люциус Малфой.

***

14 лет спустя. 4 ноября 1994 г. — Милый, будь добр, подай соль, — обратилась Королева к сыну. Уже королева. —Конечно, Мам, — Драко протянул стоящую рядом солонку матери, но её рука дрогнула, и немного соли рассыпалось. Дурные вести. Домовики тут же убрали всё, до каждой крупицы. И за столом снова наступила тишина. —Почему его снова нет? — Ария, дочь королевы, нарушила эту немоту, она отрезала аккуратный кусочек курицы и подняла глаза на маму. Еда попросту не лезла, поэтому курица так и осталась на вилке. — Отца. Вам не кажется, что это ненормально? Она ненавидела, когда все делают вид, что всё в порядке. Всегда. Ненавидела, когда отец пропадал на несколько дней под предлогом дел во Франции, хотя сейчас правил её дедушка. Она ненавидела тайны, которые кроются под вечно раздражённым лицом Малфоя старшего. Люциус нужен здесь. Он нужен её маме, нужен Драко, который каждый раз ждёт отца на тренировку, но тот попросту забывает. Он нужен ей самой. Его никогда нет рядом. В последнее время он исчезал слишком часто. —Милая, твой отец — единственный наследник Французского престола, он должен находиться там, тем более ваша бабушка скончалась недавно. — Парировала дочери Нарцисса. Однако она знала, что дело вовсе не в этом, не в смерти Королевы Аделиты. Нарцисса в принципе думала, что Люциус не во Франции, но это его заботы. Королеве не интересны его дела. Она с самого начала понимала, что этот брак обречён на провал. Этот брак не равен безграничной любви, от которой бабочки в животе и мурашки по телу. Он не равен той любви, о которой Нарцисса мечтала, будучи ребёнком. Эта семья ненастоящая. Она придумана Друэллой и Орионом, она создана Ликорусом. Эта семья синоним слову фикция. Поэтому ей было плевать на дела своего мужа. Ей. Но не детям. Им нужен отец. Им нужно сильное мужское плечо, и даже если Арии вполне достаточно матери, Драко — нет. Он до сих пор ждёт папу каждые выходные. Каждый раз, когда их отпускают из Хогвартса. Но Люциус… —Ваше празднование уже завтра, — королева хлопнула дважды в ладоши, и на столе появился скрученный кусок пергамента, — это все гости, которых вы бы хотели видеть? Ария протянула руку, чтобы взять свиток, но звук аппарации спугнул принцессу, и она отдёрнула кисть. —Я опоздал на предпраздничный ужин, прошу меня простить. — Люциус вошёл в столовую, одетый в чёрную плотную мантию с двумя гербами на груди — знаки Французской и Британской династий. Он поцеловал руку своей жене, призвал домовика, чтобы тот забрал мантию и присел за стол. — Что я пропустил? —Ничего такого, Ваше Высочество, — снова начала Ария. Она встала из-за стола и направилась в свою комнату. Но прежде чем ступить на лестницу, — надеюсь, наш с братом день рождения вы удосужитесь посетить. — И тут же она исчезла из виду. Маленькая язва. Драко последовал примеру сестры, но уже в более спокойной манере встал из-за стола и направился за Арией, незаметно кивнув матери. —Хогвартс слишком распустил её, она надумала дерзить мне. Люциус был возмущён. Как обычно. Последний год Нарцисса не видела никаких иных эмоций от своего мужа. Он постоянно где-то пропадал, изредка появлялся во дворце, возмущался поведением дочери, бунтами среди французских подданных, Королём Франции, который накладывал на него «слишком много обязанностей», а после ужина он брал письма, пришедшие ему утром, и отправлялся в свой кабинет. —И она права. — Он не имеет права говорить так о её ребёнке. — Когда вы, Ваше Высочество, последний раз видели ваших детей дольше пары минут? Когда последний раз проводили с ними время? — Нарцисса говорила монотонно, в её голосе не чувствовалось ничего, никаких эмоций. В отличие от мужа, она отлично следовала кодексу. — Когда вы уделяли своей семье больше 10 минут, за последний год? —Я занят, Ваше Величество, — язвительно ответил Люциус, накалывая говядину в трюфельном соусе, — занят делами своего Королевства. —Это королевство вашего отца, — парировала Нарцисса, — его делами занимаются он и его министры. Пока Абраксас на престоле, ваше королевство — Магическая Британия. — Она взяла хрустальный бокал и отпила глоток кроваво-красного вина. — Завтра праздник. Я прошу вас отложить все дела, касающиеся правления, и уделить время нашим детям. — Королева встала из-за стола, недоев несколько кусочков на тарелке, аппетит попросту пропал. — Нет, я не прошу. Я приказываю вам присутствовать. — Нарцисса слегка разгладила рукой невидимые складки на платье и направилась в спальню. — Доброй ночи, Люциус. Королева покинула столовую, так и не дождавшись ответа от мужа. — Приятных снов. — Ответил Люциус. В пустоту. Поужинав, он как обычно взял письма и направился в кабинет. Как только Малфой плотно закрыл дверь, со стены прозвучал властный голос женщины, его матери, которая скончалась несколько недель назад. Её потрет появился на днях и уже успел знатно ему надоесть. — Если ты не расскажешь ей — я расскажу. — Произнесла Аделита. — Ты всего лишь портрет, висящий в моём кабинете, — отвечал Люциус, — твоё время окончено, матушка, больше нет никакой власти. — Ты лжёшь своей жене, детям, — перечисляла бывшая королева Франции, — Люциус, ты обманываешь свою семью! Мы не так тебя воспитывали. Она обо всём узнает. —Не узнает. — Он направил палочку на портрет матери, а после шёпотом произнёс, — Инсендио. И портрет загорелся, унося за собой его тайны.

***

Коричная выпечка, мята, шоколад, свежие яблоки и поцелуй тёплых маминых губ — первое, что двойняшки чувствуют, когда просыпаются в свой день рождения. Но своё четырнадцатилетние они встретили не так. Иначе. В комнатах было мрачно, нет привычных конфетти и цветов на тумбочках, нет запаха любимых сладостей. Мама не разбудила их, не поцеловала в лоб, не приказала эльфам принести праздничный завтрак. Не было подарков, а весь особняк был наполнен лишь глухой тишиной, и только ветер пронзительным воем подавал знаки своего присутствия. Что-то не так, и они это поняли сразу. Выйдя из своих спален, Ария и Драко переглянулись и, взявшись за руки, спустились вниз, в одну из гостиных, где обычно проходят утренние веселья в их день. Кругом царил мрак. Лишь свечи на столах и полках освещали особняк, но их было слишком мало. Несколько тарелок из коллекционного сервиза их матери лежали разбитые на полу. В комнате не было ни одного эльфа. На диване, посреди зала сидел отец, глаза его были до боли пусты, а кожа бледнее, чем обычно. Он смотрел на камин, где огонь поглощал небольшие аккуратные брёвна, пальцы его были сомкнуты в замок, одежда неопрятная, босые ноги и беспорядок на голове, что абсолютно не свойственно Люциусу, который всегда выглядит так, будто сошёл с небес. —Отец, — дрожащим голосом произносит юный наследник, — отец, что происходит, где мама? Люциус только сейчас обратил внимания на своих детей, напуганных и трясущихся от холода, который пробирал до костей. Во дворце никогда не было так холодно. Он молчал несколько секунд после вопроса сына, а потом —Ваша мама умерла сегодня ночью, — собравшись с силами еле слышно произнёс он. Ария сжала руку Драко от шока, но брат даже не почувствовал боли. В зале потухли все свечи. Разом. Будто из особняка уходила душа, постепенно. Забирая с собой весь свет. Всё оставшееся тепло. А после Малфой старший повернул голову на дочь. В его глазах зарождалась ненависть. Этот взгляд был похож на взгляд Беллатрисы, их тёти, которая от любви лишилась рассудка. Которая сходила с ума на их глазах. — И в этом виновата ты. И даже камин потух.