Судьбы утопающих в его руках

— Даже не мерзкая шваль? — Последняя встреча с Люциусом закончилась именно этими словами. Прошёл, пожалуй, год после смерти мамы, Ария отправилась в Виндзор, чтобы забрать некоторые вещи, уже отрёкшаяся от чувств, но ещё не привыкшая к этому. Он выкрикнул ей эти слова и ещё множество различных обзывательств, которые Ария не запомнила. Тогда она просто ушла. Без слов. — Не буду врать, видеть я вас не рада, слышать тоже. — Да как ты смеешь так со мной разговаривать, — прошипел Люциус, ему не выгодно устраивать концерты, не здесь, — Ты никчём… — Ещё одно слово, Ваше Французское Величество, и весь тронный зал Немецкого замка узнает об унижениях Францией Британской королевы, каждый, включая хранителей кодекса. — Она больше не та маленькая девочка, которой была в четырнадцать. — Это преступление против чести династии, — ухмыльнувшись, произнесла девушка, — готовы ли вы платить? — Ария понизила голос, дабы никто не узнал раньше времени, — И да, я вынуждена требовать, чтобы вы обращались ко мне так, как велит этому мой статус. Королева. Люциус знал, но обращался всё также. По-свински. Это заложено у него в голове, на корке подсознания — Ария его вещь. Вещь, от которой он никак не может избавиться, та самая заноза, которую он уже семнадцать лет не может вытащить. Она не входила в его планы, она не должна была рождаться. Ария буквально являлась ошибкой природы в его голове. Малфой старший ненавидел её всеми фибрами своей души. Он никогда не испытывал иных чувств, по правде говоря, когда она была маленькой он тщательно это скрывал. Пытался. Время, которое уделял детям, Люциус уделял сыну, не им обоим. Малышка Ария не понимала. Не понимала, почему папа фыркает, когда она просит именно его прочесть сказку на ночь, почему он закатывает глаза, когда она хочет поиграть с любимым папой и братом, почему она любит его всем своим маленьким детским сердечком, а он, когда никто не видит — отпихивает её, словно она прислуга или вовсе животное, а не его дочь. Признаться честно, она до сих пор не понимает. Но теперь это не важно, уже с давних пор. — Не задирай голову столь высоко, милая, — прошипел Малфой сжав зубы, — жизнь интересная штука, чем быстрее ты поднимаешься, тем быстрее и больнее будешь падать. И ты упадёшь, Ария. — Люциус отвернулся и уставил свой взгляд в центр зала. — Это я тебе обещаю. — Это угроза? — ни капли испуга. — Ну что вы, Ваше Величество, — повернувшись снова к дочери произнёс он, — безобидное предупреждение, предостережение. Расценивайте, как хотите, — показательно склонив голову, Люциус прошёл вглубь тронного зала, оставив девушку наедине с самой собой. Однако одиночество продолжалось недолго, и это к лучшему, Ария уже устала всем улыбаться, лучше быть увлечённой разговором, чем лицемерными улыбками прохожих. — Равнодушный взгляд, наигранная улыбочка. Узнаю свою милейшую племянницу. — А в такой компании королева уж точно будет рада провести этот вечер, — Риша, выглядишь просто потрясно. — Тётушка. — Впервые за этот вечер слизеринка склонила голову не наигранно, хоть и была выше по статусу. Всё потому что к женщине, что престала перед ней, младшая из Блэк питала глубочайшее уважение. — Ну что ты, милая, — Андромеда приобняла племянницу за плечи, — выше нос, Ваше Величество. В эти дни нас всех ждёт ещё уйма лицемерия. Девушка посмотрела в сторону французского короля, который недавно прервал их чудный разговор. Он уже успел найти себе новую компанию. — Он всё также ведёт себя, как, — Ария оглядела всех пришедших, — в прочем, здесь все ведут себя так. — Никогда не любила эти светские мероприятия, — продолжила Андромеда, — когда Сейлан растянула свою безобразную улыбку… — Младшие Гринграсс тоже прибыли? — Ария перебила тетю. Сейчас было не до сплетен. Швеция. Самая бедная страна из всей свящённой семерки. Страна, с которой вскоре должен породниться Драко. Страна, которую ей нужно взять под своё крыло, перехватить у Люциуса. Стратегически важная точка, с огромной военной мощью и гигантскими долгами. — Кажется, я видела Асторию, — прокрутив перстень на пальце, произнесла женщина, — так вот… Астория Гринграсс. Младшая дочь Шведского короля. Она то ей и нужна. — Прости, мне срочно нужно обговорить некоторые вопросы с Тори, — Ария аккуратно взяла за руку тетю, — поговорим потом, ладно? Женщина кивнула, одарив племянницу Легкой улыбкой. Как у мамы. Но сейчас не время думать об этом. В данный момент её заботило совершенно другое. Люциус вздумал угрожать ей? Она не станет это терпеть. Астория Гринграсс.

***

Роковое красное с чёрной гадюкой на шее. Этот образ описывал её состояние: кричащий красный, кричащий о боли. И змея, обвившая шею. Персефона Элоиза Паркинсон прибыла в Немецкий дворец подле своих родителей. — Только посмей заговорить с ним. — Схватив дочь за лицо грубыми пальцами, прошептал король, — Я запрещаю тебе смотреть на него, говорить с ним, думать о нём. Я.Тебе.Запрещаю. — Джерардо дёрнул голову девушки, обращая взгляд на себя. — Не заставляй меня лишний раз применять Круциатус, он утомляет. Она молчала. Каждое слово может стоить ей новым ударом. Новым синяком. Снова. Принцесса падала, каждую секунду стремительно падала вниз. В пропасть. Она держится за последние ниточки, чтобы не провалиться на дно каньона. Она держится за надежду, но та угасает на её глазах. Надежду на борьбу Джерардо каждый раз кромсает заострённым топором, отрубая по кусочку. Круцио. Пэнси никогда не использовала это заклинание, но она уже знает наизусть движение палочкой, интонацию, оттенок. Боль, к которой невозможно привыкнуть. Будто в тебя втыкают сразу сотню ножей и прокручивают. Каждый одновременно. И это стало для неё обыденностью. Каждый раз, снова и снова отец с большей злостью мучает её, каждый раз будто добавляет десять ножей к предыдущей сотне. Однако сегодня её тело не потерпит мучений. Ближайшие несколько дней Персефона останется в Германии, по просьбе Немецкого короля. И Джерардо не стал пренебрегать этому, не стал пренебрегать просьбе племянника. Нотт спас её. На несколько дней отложил пытки. — Дядя, — он спасёт её уже сейчас, — рад приветствовать вас в нашем дворце. Королева и принцесса склонили голову. Король в свою очередь слегка кивнул. — Литиция была бы горда, — окинув племянника взглядом произнёс Джерардо. Была бы. — Рад слышать, — Теодор посмотрел в сторону испанской крон принцессы. У него всегда была эта особенность — читать людей, словно книгу. — Персефона. Девушка протянула правую руку, и Нотт горячими губами слегка поцеловал её пальцы. Пэнси даст ему подзатыльник за это чуть позже. — Позвольте мне поговорить с сестрой, — Теодор перевёл взгляд на короля, — столько времени прошло после нашей последней встречи, признаться честно, скучал. — Конечно, — ещё бы он ему отказал. Тео — родной племянник испанского короля, тот самый сын, о котором он всегда мечтал. А Персефона… его обуза. Он не видел в ней королеву. Никогда не увидит. Теодор протянул руку девушке, и они прошли вглубь тронного зал. Её спасение сейчас лишь в его руках. С каждым новым шагом девушка чувствовало облегчение, Джерардо отвёл свой взгляд, отвлёкшись на подошедшего к ним Сириуса Блэка. Мерлин, Нотт собрал всю Британскую династию, как это вообще… — Мне даже страшно спрашивать «сколько», — услышала Пэнси после ста тридцати трёх сделанных ними шагов. — Семь, — произнесла девушка, продолжая считать шаги. Сто пятьдесят, наконец-то, — Круцио и всё такое. — Да ты рекордсменка, Пэнс, — усмехнувшись произнёс Нотт, — мы доходили лишь до пятёрки. Каждый их разговор в Хогвартс после поездки домой начинался с цифры. Градация от нуля до десяти. Ноль— поездка прошла спокойно, ни один кусочек тела не пострадал. Один — стандартная пощёчина или пару синяков. Два — несколько сглазов, порезы и синяки. Три — одно Круцио, дальше по классике И так по градации боли вверх. До пика. Семь — около 4 круцио, сглазы и классические методы. Это было впервые. Обычно — два. В первый день после поездки домой они всегда пересчитывали порезы и синяки, соревнуясь. Длительные поездки заканчивались твёрдой тройкой или же четвёркой, после них было не до пересчётов. — Я потеряла отличного соперника, — Пэнси перестала считать шаги и подняла взгляд на брата. — Какова на вкус свобода? — Я заберу тебя. — У него не было ответа. Свобода — слишком эфемерное понятие, если она вообще существует. — Я договорюсь с ним, скажу, что буду учить тебя правлению. Я заберу тебя, Пэнс. Это шутка? — Очень смешно, — усмехнулась Персефона, — Я — крон принцесса. — она запнулась, а после продолжила, — Это невозможно, Тео, особенно после… — Я клялся, Пэнси. Мы оба давали клятву. — Нам было по двенадцать, мы оба были детьми, глупыми, — она глубоко вздохнула и взяла бокал с подноса у проходящего мимо слуги, — у которых ещё была надежда. — У меня есть информация, которая стоило бы ему очень многого, — Тео опёрся на стену и устремил взгляд на пришедших гостей, а после поднял бокал к своим губам, — я вручу её за твоё спасение. — Он сделал глоток, продолжая смотреть на кого-то. — Для него это самая выгодная сделка. Информация, равноценная её свободе. Стоящая больше, чем её свобода. — И где ты её достал? — это надежда? — О, если мы с Арией не в отношениях, это не означает, что Блэки плохо ко мне относятся. — Тео снова сделал глоток шампанского. А после развернулся к сестре. — Ты что-нибудь слышала о теневых?

***

Прогрессирующая болезнь, да, именно так он называл это. Драко болен, чем-то темным, чем-то, что рушит рамки его сознания. Всё, о чём он должен думать в ближайшие несколько дней — контроль. Слабость показывать нельзя, не перед такой огромной и слишком важной публикой. Улыбка, смех, рукопожатия и поцелуи рук — маска, которую нельзя снимать, не сейчас. Малфой младший проводил взглядом сестру, лучшую подругу и друга, так и не решившись подойти. С Теодором, правда, они уже виделись, Драко прибыл на день раньше, чем все остальные. Вот только рассказать о «болезни» он так и не решился. — Граф Брегенц не в лучшей форме, но чтобы так боятся его, — Блейз толкнул Малфоя локтем, от чего тот вырвался из омута мыслей, — или ты засмотрелся на графиню? Драко наблюдал за всеми присутствующими: В самом конце зала Ария беседовала со Шведской принцессой, его будущей женой, которая, кажется, лишь третий раз за всю свою жизнь была на подобном мероприятии. — При чем здесь… — твои нервы ни к черту Драко, гнев уже зарождается, — прости, я просто задумался. Неподалёку от входа в зал, облокотившись на высокий фуршетный стол Сириус заговаривал зубы испанскому королю — Джерардо, выуживая из него какую-то информацию. — Что тебя так испугало? — Забини протянул бокал с шампанским. — С чего ты взял? — взяв бокал игристого, Драко прокрутил его в руке и отставил на рядом стоящий стол. Он потеряет контроль. Ближе всего была Андромеда, тетушка, что столь была похожа на его маму. Она беседовала с какой-то графиней, Драко видел её впервые, по всей видимости, она была родом как раз из Германии. Они все одеты по-особому: более нежный цвет наряда, элегантные вышивки на рукавах в виде различных растений, а вместо высокой прически или же собранных волос — аккуратные ниспадающие локоны. Волосы Андромеды напротив были собраны в пучок, а у лица были выпущены пару прядей. И платье без каких либо цветочных орнаментов, с далеко не нежным цветом — сапфировым. — Драко, амулет фиолетовый, — не отрываясь от лица, — ты в порядке? Заметив взгляд племянника, Андромеда наградила Драко самой искренней и тёплой улыбкой. По его телу пробежали мурашки. Кирпичик за кирпичиком. Глубокий вдох, а после выдох. Белая стена. — В полном. — Он отвёл взгляд от тёти и снова взял бокал в руку. Сделал глоток. Треск. Капля. — Как исследование? — Всё ещё сосредоточившись на лице друга спрашивает Блейз. — Грейнджер умна, — он делает ещё глоток, а после слышит это снова. Треск. Капля. Кирпич сверху стены вот-вот выпадет. — А ещё она очень, — он остановился перед тем, как озвучить мысли. Его ли это мысли? — милая, смешная и, — в этот раз осушает бокал, — довольно красивая. Треск. Треск. Треск. Капля за каплей. Он летит вниз и разбивается в дребезги. — Красивая? — Нахмурившись спрашивает Блейз. Драко кивает головой, а после снова устремляет взор в зал. Его отец в компании с Итальянским королем также смотрят в середину, где находилась, пожалуй, большая половина прибывших гостей, и что-то обсуждают с невероятным пренебрежением. Возможно, в очередной раз высказывают недовольство. Он непроизвольно смеётся. — Смотри, — Драко кивает головой в сторону отцов, — мы тоже будем такими в их возрасте? — Ненавидеть весь мир, и друг друга, но при этом всем улыбаться в лицо? — Блейз делает небольшой глоток игристого, — надеюсь, что мы совершенно не будем на них похожи. А после Драко снова видит виновника торжества в компании с испанской принцессой. — Что у вас? — обращается он к другу, вспоминая причину его двухнедельного отсутствия. Блейз вскидывает левую бровь и с абсолютным непониманием смотрит на Малфоя. — У кого «у нас»? — У тебя и графини Брегенц, — язвительно произносит Драко, — кроме Пэнси у тебя за все эти годы не было, или я чего-то не знаю? Драко продолжает наблюдать. Теодор и Пэнси в этом время что-то бурно обсуждают, но, даже несмотря на небольшое расстояние, он не может расслышать ни слова. По всей видимости, Тео наложил барьер. — Я серьезно, вы решили свои проблемы? — Снова повторил Драко. — Слушай, я не имею ни малейшего понятия с чего ты взял, что я и испанская принцесса вместе, — он снова сделал глоток шампанского, — тем более в такое время. Что? — Что за бред, ты несёшь, — это уже совершенно не смешно, — вы помолвлены Блейз, сколько я себя помню, вы двое вообще никогда не расставались. Забини нахмурил брови, глядя на него, Драко понимал — Блейз слышит это впервые. — Я не, — он запнулся и задумался на несколько секунд, а после продолжил, — я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь. Нет. Нет нет нет. Этого не может быть. — Назови мне причину, по которой ты срочно уехал домой в середине учебной недели, — если это то, о чем Драко думает, у него для Персефоны очень плохие новости. Блейз посмотрел на друга, будто тот сошёл с ума, приложив ладонь к его лбу. — Лоб, вроде бы, холодный. — Блейз, скажи мне причину. — Военно-дипломатические проблемы между Испанией и Италией. — Ответил тот сухо. Мерлин, нет. — И всё? — хоть крошечное воспоминание, хоть что-то. Забини кивнул головой. Все опасения подтвердились. Над Блейзом поработали отличные легилименты. Они стёрли Пэнси подчистую.