***
Школьный день прошёл как обычно: Эмма поздоровалась с Рэем, они немного поболтали, а потом начались уроки. Норман по-прежнему не обращал на них внимание, даже не смотрел в их сторону. Лишь изредка он бросал на неё краткие взгляды, но ничего не говорил. А на одной из перемен он и вовсе вышел из класса, что было совсем ему не свойственно. Обычно, когда заканчивался урок, он оставался и ждал Эмму, а потом они вместе шли куда-нибудь. Даже в последнюю неделю он оставался в классе, если там была и она тоже. Но сегодня он вышел один, и ей это показалось странным. Однако она не стала заострять на этом внимание и быстро переключилась на Рэя. В конце концов, не её это дело, куда там пошёл этот Норман. Тем более, ей даже на руку то, что он наконец оставил их вдвоём. Они могли спокойно пообщаться, не задумываясь о том, что на них будет смотреть он. Собственно, именно это они и делали: всю перемену разговаривали, смеялись, шутили. А потом уроки закончились и им пришлось разойтись, потому как Рэй ходил в музыкальный кружок и ему уже нужно было идти. Эмма же, попрощавшись с ним, направилась к выходу из школы. Сама она тоже раньше ходила в кружок, только в художественный. Она любила рисовать, и потому посвящала этому занятию почти всё своё свободное время. Она могла просто часами сидеть у холста и выводить аккуратные линии и контуры предметов интерьера, фруктов или животных. Она отдавала рисованию всю себя, и потому сильно расстроилась, когда Норман запретил ей ходить в художественный кружок. Он сказал, что это пустая трата времени, что они могут заняться более интересными вещами дома. После её попытки самоубийства его политика не поменялась. Впрочем, теперь Эмма не так сильно расстраивалась из-за такого его запрета, ведь у неё снова появился Рэй, с которым она проводила большую часть времени в школе. Он, можно сказать, заменил ей рисование, стал единственной отдушиной. После разговоров с ним она чувствовала себя отдохнувшей, расслабленной, она могла хотя бы ненадолго забыть о всех тех ужасах, что происходили с ней на протяжении последних двух лет. Вот и сегодня тоже она возвращалась домой в приподнятом настроении. Однако, когда она шла к выходу из школы, то невольно вспомнила лицо Нормана сегодня утром. Когда она говорила с Рэем, то как-то забыла об этом, однако теперь снова вспомнила. Если так подумать, сегодня Норман выглядел мрачнее обычного. В памяти всплывали его печальные голубые глаза, натянутая улыбка и низко опущенная голова. Во время завтрака он не смотрел на неё и не говорил с ней, даже почти ничего не съел. Когда они ехали в машине, он просто сидел, оперевшись щекой на руку, и молча смотрел в окно. Конечно, обычно они и так не разговаривали по дороге в школу, но Эмме всё равно такое поведение казалось очень странным. В конце концов, она ещё никогда не видела Нормана таким… расстроенным, что ли. Утром она не обратила на это особого внимания, но сейчас, оставшись наедине со своими мыслями, начала всё больше и больше задумываться о том, что же всё-таки с ним происходит. Он ведь действительно изменился за прошедшую неделю. Стал более тихим, замкнутым, даже как-то отдалился от неё. Он больше не вызывал в ней того животного ужаса, как раньше. Наоборот, теперь, когда она видела его, то испытывала нечто странное, похожее на жалость. Она и сама не могла объяснить, почему так происходило. Наверное, всё дело в её милосердной натуре. В конце концов, Эмма Скайлер не была бы Эммой Скайлер, если бы не жалела всех вокруг, даже того, кто причинял ей боль. А может, причина и вовсе в чём-то другом. Но в любом случае, как бы там ни было на самом деле, факт оставался фактом: её сердце болезненно сжималось в груди каждый раз, когда она видела Нормана печальным и грустным, и она совсем ничего не могла с собой поделать. Вот и сейчас тоже. «Совсем ничего не понимаю… — мысленно рассуждала Эмма, идя по полупустому коридору. — Ещё недавно ему было наплевать на меня, а теперь он говорит, что я ему дорога… Снимает меня с петли, даёт мне удобное платье, свободу… Да что с ним, чёрт возьми, не так? Ещё и эти чувства странные… Откуда они только взялись…» Тяжело вздохнув, она только покачала головой и покрепче прижала к себе сумку. Невольно в памяти всплыли его слова, которые он сказал ей в тот день. Она хорошо запомнила их, как и интонацию, с которой он их произносил. Его голос звучал глухо, кажется, даже немного дрожал. Но особенно в память врезался смысл, который Норман вкладывал в эти слова. Эмма была уверена, что уже никогда не забудет его.«Ты даже представить себе не можешь, насколько дорога мне…»
«А может… А может, это всё правда? Может, он правда всё переосмыслил?.. — эта мысль возникла так неожиданно, что Эмма даже невольно остановилась посреди коридора, поражённая ею. А ведь действительно. Что, если Норман правда переосмыслил все свои действия по отношению к ней после того, как увидел её в петле? Что, если он понял, что всё это время поступал неправильно? На секунду Эмма даже поверила, что всё и правда так, однако потом вспомнила, как он вёл себя до того, как она узнала его тайну, и нахмурилась. — Да нет, это всё-таки бред. Наверняка это просто какая-то уловка, чтобы усыпить мою бдительность. Он же демон, для него это в порядке вещей. А я, дура, почти поверила ему. Вот же глупая…» Дав себе мысленную пощёчину, дабы избавиться от глупых мыслей, Эмма быстро зашагала дальше. Когда она проходила мимо одного из коридоров, кто-то внезапно схватил её за одежду и резко потянул на себя. Она не успела среагировать, и потому очень быстро её затянули в туалет.***
Норман нервничал. Эмма не выходила уже довольно долго, и это начинало его сильно волновать. Обычно она не задерживалась после занятий, всегда выходила из школы в одно и то же время, поэтому ему не приходилось ждать её. Однако сегодня всё было иначе, и потому он переживал. Он беспокойно ходил туда-сюда, поглядывал на часы и школьный вход в надежде, что сейчас оттуда выйдет Эмма, но вместо неё он каждый раз видел лишь остальных учащихся. Он искал её взглядом среди детей и подростков, внимательно всматривался в каждое лицо, но так и не находил её. Это лишь сильнее беспокоило его. В груди неприятно ворочалось странное плохое предчувствие, что не особо ему нравилось. Он пытался бороться с ним, подавить его, запечатать глубоко внутри, но у него ничего не получалось. Вместо этого он лишь сильнее начинал волноваться и нервничать. Он не знал, что сейчас происходит с Эммой, и его это пугало. Но тем не менее, идти за ней он пока не решался: всё ещё надеялся, что она выйдет сама. Он просто ждал её на улице, высматривал среди остальных учеников. «Ну где же ты, Эмма… — мысленно вопрошал Норман, окидывая внимательным взглядом всех, кто выходил из здания школы. Вместе с тем он нервно теребил край рубашки: он всегда так делал в те моменты, когда сильно волновался. — Ещё и это предчувствие, будь оно проклято…» Какое-то время он ещё стоял на улице, однако потом просто не выдержал и решительно зашагал ко входу, намереваясь самостоятельно найти Эмму. Однако ему это не потребовалось: она сама к нему вышла. Точнее, её, всю дрожащую и заплаканную, вывел на улицу Рэй. Заметив их, Норман сильно удивился. На мгновение он даже замер, шокированный увиденным, однако быстро опомнился и направился к ним. Сердце болезненно сжалось в груди при виде плачущей Эммы, но он старался не обращать на это особого внимания. Всё же сейчас важнее всего было выяснить, что произошло. — Эмма, что случилось? Почему ты плачешь? — обеспокоенно спросил он, наконец подойдя к ним. Он даже невольно взял её за руки и заглянул ей в лицо, отчего она вздрогнула. — Девочки выловили её в коридоре и затащили в туалет, — объяснил Рэй. Эмма, не в силах выдавить и слово, кивнула в знак подтверждения. — Хорошо ещё, что Джиллиан их заметила, а то чёрт знает, что они бы с ней сделали. — Ох, какой кошмар, — Норман покачал головой, после чего стал мягко вытирать слёзы с щёк Эммы. — Но сейчас ведь всё хорошо, верно? — спросил он, слегка улыбнувшись. — Ага. Мы успели как раз вовремя, — Рэй медленно кивнул. В его голосе слышалось напряжение, однако Норман не обратил на это внимание. — Ну вот и замечательно. Пойдём, Эмма, я помогу тебе дойти до машины, — обратился он к Эмме. Она снова кивнула, и он, взяв её под руку, пошёл вместе с ней к машине. Мысленно он решил, что узнает об этом позже у Виолетты. А сейчас ему нужно было позаботиться о том, чтобы Эмма больше не плакала. Пока они ехали домой, она крепко прижималась к нему, всхлипывая и вытирая периодически рукавом слёзы. Он ласково гладил её по волосам и плечам, прижимал к себе и шептал на ухо что-то успокаивающее. Обычно он так не делал, но сегодня по-другому просто не мог. Сегодня ему хотелось быть мягким, чутким и заботливым, таким, каким он был в их первую встречу. Сегодня ему хотелось сделать всё, чтобы она улыбалась. Ведь теперь он наконец понял, насколько красивая у неё улыбка. Да и сама она тоже. Её мягкие рыжие волосы, вечно торчащие в разные стороны, большие зелёные глаза, наполненные искренней добротой, золотые веснушки, разбросанные по щекам, словно звёзды по ночному небу, — всё это привлекало, манило его к ней, особенно в последнее время. Раньше он этого не замечал, но теперь наконец осознал, насколько же она всё-таки прекрасная. Но больше всего ему в ней нравилась её улыбка, такая яркая, солнечная, искренняя. Раньше, до того, как она узнала правду, он любил, когда она улыбалась. Любил, когда она громко и заливисто смеялась, заражая своим весельем всех, кто её окружал. Именно поэтому сейчас он хотел, чтобы она снова улыбнулась, чтобы больше никогда не плакала. И он даже знал, что для этого нужно. Когда они проезжали мимо одного продуктового магазина, Норман вдруг попросил Винсента остановить машину. Эмма, услышав такую его просьбу, невольно вздрогнула и подняла на него недоумённый взгляд. Очевидно, она не ожидала, что он попросит о чём-то подобном, и потому была удивлена. Он же лишь улыбнулся и сказал: — Пойдём, я куплю тебе что-нибудь сладкое. Его слова ещё больше обескуражили её, однако пойти с ним она всё же согласилась. К счастью, к тому времени, когда они подъехали к магазину, она уже более-менее успокоилась, поэтому они могли спокойно сходить. Оказавшись внутри супермаркета, Норман взял её за руку и повёл за собой, к полкам со сладостями. Эмма послушно шла за ним, периодически оглядываясь и вытирая оставшиеся слёзы с глаз. Когда они подошли к нужному разделу, он остановился и указал рукой на полки, на которых стояли разнообразные сладости. Она нерешительно подошла ближе и стала осматривать всё. Различные шоколадки, мармеладки, зефирки и печенья привлекали к себе внимание, выглядели невероятно вкусными, и потому она внимательно разглядывала их. Сладостей было настолько много, что она даже не знала, что ей выбрать. Норман, наблюдавший за ней со стороны, заметил это, а потому чуть улыбнулся и вдруг сказал: — Ты можешь выбрать всё, что только захочешь. Не волнуйся, я всё оплачу. — П-правда?.. Правда можно?.. — от его слов Эмма снова вздрогнула и удивлённо посмотрела на него. Очевидно, она не верила, что это правда. Но он, на самом деле, её понимал. Неделю назад он сам не поверил бы, что когда-нибудь ему придётся сказать нечто подобное. Но сегодня можно, сегодня он другой. — Ну конечно можно, — не переставая улыбаться, ответил он и утвердительно кивнул. — Тогда… Тогда возьми, пожалуйста, корзинку, — помолчав немного, негромко попросила она. Теперь она не выглядела расстроенной и подавленной, наоборот, она заметно взбодрилась, повеселела. Похоже, его план и правда сработал. Нормана это радовало. Снова кивнув, он отошёл ненадолго, и уже через пару минут вернулся вместе с корзинкой. Поблагодарив его, Эмма взяла её и опять подошла к полкам со сладостями. Теперь, когда он разрешил ей взять всё, что она только захочет, она себя не сдерживала. Она брала абсолютно всё, за что только цеплялся глаз. Очень скоро корзинка заполнилась различными пакетиками, баночками и мешочками. Шоколад, мармелад, зефир, орешки и печенье — всё это друг за другом летело в корзину, занимая в ней всё больше и больше места. Эмма уже целых два года не ела никаких сладостей, и сейчас, видимо, решила восполнить эту утрату. А Норман, собственно, был и не против. Наоборот, он был только за, ведь это радовало её, а для него её улыбка — самое главное. Он хотел, чтобы она больше не плакала, и сейчас он своего добился, а способ не имел никакого значения. Тем более, она выглядела такой довольной, когда бросала в корзинку один за другим пакетики с орешками и конфетами. Казалось, даже её антенна, вечно стоявшая торчком на макушке, сейчас ликовала. Она вечно дёргалась из стороны в сторону, будто танцевала, пока её хозяйка набирала сладости в корзину. Это выглядело настолько забавно, что Норман даже невольно смеялся. А когда в корзине совсем не осталось места, он вместе с Эммой пошёл на кассу. По дороге домой он также заметил, что она пристально смотрит куда-то. Проследив за её взглядом, он понял, что её так заинтересовало. Жираф. Она смотрела на игрушечного жирафа, который стоял на витрине магазина игрушек. И, судя по её взгляду, он ей нравился. Понимая это, Норман слегка улыбнулся. — Нравится? — поинтересовался он, указав на жирафа. Он уже знал ответ, но ему хотелось услышать это от неё. — А? — Эмма дёрнулась, явно не ожидая его вопроса, однако после лишь медленно кивнула и прикусила губу. — Угу, очень… — Вот значит как, — задумчиво протянул он. Для себя он уже решил, что сегодня сбегает за этим жирафом и купит его для неё. Только сначала нужно отвезти её домой, чтобы она ни о чём не догадалась.***
Раскладывая на кровати сладости, которые она недавно купила в магазине, Эмма думала о том, куда же мог пойти Норман. Когда они приехали, он сказал, что ему нужно отлучиться по делам и, проводив её в комнату, быстро ушёл. Выглядел он при этом взволнованным, что было совсем на него не похоже. Да и в принципе сегодня он вёл себя страннее обычного. Сначала утешал её и ласково гладил, когда она плакала, потом заехал в магазин и разрешил ей взять любые сладости, какие она только захочет, теперь, вот, вообще куда-то ушёл, ничего не объяснив. Такое поведение было крайне странным, но в тоже время подтверждало её недавние мысли: Норман действительно изменился. Она до последнего не хотела это признавать, но ведь против фактов не попрёшь. Все те поступки, что он совершил за сегодня, говорили сами за себя. Он бы не стал так за неё беспокоиться, не стал бы так заморачиваться и везти её в этот магазин, если бы ему действительно было на неё наплевать. Осознание этого вызывало у Эммы смешанные чувства. С одной стороны, приятно было снова чувствовать его любовь и заботу, прямо как тогда, два года назад. Но с другой стороны, она боялась. Боялась, что он снова убьёт, разобьёт, сломает её. Она ведь только-только начала заново жить, начала снова счастливо улыбаться, чувствовать по-настоящему, искренне. Ей не хотелось снова становиться куклой, бездушной, безвольной, безэмоциональной, и потому она боялась ему доверять. Но сейчас её всё же больше волновало то, куда он ушёл. Всё же Эмма была девушкой любопытной, и потому ей хотелось узнать, что же это у него за дела такие. Особенно учитывая, что ни о каких планах он ей сегодня утром не говорил, хотя обычно сообщал, если ему нужно будет куда-то отлучиться. Вот она и сидела в комнате, раскладывая на кровати сладости, и пыталась понять, куда же он уехал. Вариантов было немного, но все из них она быстро отмела, посчитав не слишком убедительными. А потом ей в голову внезапно пришла одна догадка. «А что, если…» — Да нет, бред какой-то, — уже вслух произнесла Эмма, резко мотнув головой. — Не мог же он в самом деле опять поехать в город из-за этого… Или всё-таки мог?.. Однако поразмыслить над этим более тщательно она не успела: в этот момент дверь отворилась, и в комнату кто-то прошёл. Услышав скрип двери, Эмма вздрогнула от неожиданности и медленно повернула голову в сторону звука. Сначала она испугалась, ведь не думала, что к ней кто-то зайдёт, однако, увидев Нормана, с облегчением выдохнула. Он стоял на пороге, держа в руках небольшую коробку, и довольно улыбался. Последний предмет особенно привлёк внимание Эммы. — Что… Что это? — переведя взгляд с коробки на Нормана, поинтересовалась она. — Открой её и узнаешь, — таинственно ответил он, после чего подошёл к ней и протянул ей коробку. Осторожно взяв коробку из его рук, Эмма поставила её к себе на колени и стала вскрывать. Пока она отрывала скотч и снимала крышку, то отметила про себя, что коробка довольно лёгкая. Значит, ничего ценного внутри нет. Это лишь сильнее подогревало её интерес. Она уже представляла, что там, внутри, перебирала множество вариантов. Но ни один из них, как оказалось, не был верным. Потому что то, что лежало в коробке, она совсем не ожидала увидеть. Жираф. В коробке лежал оранжевый игрушечный жираф. Тот самый, которого она почти каждый день видела на витрине в магазине игрушек. Когда она впервые увидела его, то даже не поверила своим глазам. Она несколько раз поморгала, ущипнула себя, дабы убедиться, что это точно не сон. Однако жираф никуда не пропал, он всё так же лежал в коробке. Именно поэтому Эмма, которую захлестнули радость и счастье, крепко зажмурилась и набросилась на Нормана с объятиями. Повиснув у него на шее, она мягко поцеловала его в щёку в знак благодарности. В тот момент она не думала ни о чём: ни о тех двух годах, что она прожила в ужасе и страхе, ни о своих сомнениях и опасениях, вообще ни о чём. Её до краёв заполнила радость, и потому она, не в силах сдерживать её, крепко обнимала Нормана, таким образом выражая свою благодарность. А сам он в тот момент, когда она повисла у него на шее и мягко поцеловала его в щёку, наконец решил, что для него важно. До этого он всё ещё несколько сомневался, но теперь точно определился: ему не нужен этот фальшивый мир, ведь счастье и благополучие любимой девушки куда важнее. И теперь он точно знал, что ему делать.