Memento Mori, Eyas.

Первая песня стаи – это очень ценная вещь. И Уилбур хотел, чтобы этот момент был особенным. Он держит гитару, которая все еще немного велика для него, делает глубокий вдох и… – … Я не могу этого сделать. Фила поворачивается к нему. – Что не так? – Я… – Уилбур несдержанно царапает корпус гитары. – … Я не могу. Я хотел сделать что-то особенное, но… но если я сделаю что-то не так, все это заметят! Филза наклоняет голову. – Кто сказал, что тебе придется играть одному? Техно даже петь не будет, но у него есть скрипка. Уилбур поднимает глаза. – Техно не поет? – Он вроде как не может, – Филза пожимает плечами. – Ты когда-нибудь замечал, что у него голос куда глубже, чем у других пиглинов? У него были проблемы с голосовыми связками еще в те времена, когда мы впервые встретились. На лице Уилбура появляется неприятная печаль. – Это ужасно. Филза хихикает. – Да, но именно поэтому он научился петь своей музыкой. И, ну… – Фил отводит глаза в сторону. – Если ты не против, я, э-э… – Он застенчиво достает бледную, потрепанную мандолину из своего инвентаря. – Я мог бы присоединиться к тебе, – мягко добавляет Филза. – Если ты этого хочешь. Уилбур смотрит на перистые завитушки, вырезанные в звуковом отверстии мандолины. – Я не знал, что ты умеешь играть, – тихо говорит он. – Ну, я… – Филза выдыхает легкий смешок. – Я давно этого не делал. Но когда я увидел, как ты берешь в руки инструмент… В общем, я немного вдохновился. – Ты начал учиться ради меня? – Я просто… – Звездная пыль, словно румянец, заливает непостижимое лицо Фила. – Я подумал, может быть, было бы здорово, если бы… если бы мы могли как-нибудь поиграть вместе. Возможно, он улавливает что-то в лице Уилбура, потому что его когти внезапно дергают струны мандолины. – Это нормально волноваться, – быстро говорит Филза. – Ты можешь исполнить песню стаи так, как тебе нравится. Просто знай, что тебе не обязательно играть ее в одиночку. – И мы можем испортить все вместе? – хихикает Уилбур. – Мы можем испортить все вместе, – серьезно вторит Филза. – Хорошо.

-<>♥<>-

Когда Уилбур и Филза приходят на задний двор ко всем остальным, Техно прищуривается и смотрит на ребенка примерно десять тиков. – Что? У меня что-то на лице? – Уилл, иди сюда. – Когда Уилбур подходит ближе, Техно опускается перед ним на колени. – Уилбур. Я собираюсь преподнести тебе эмоционально заряженный подарок прямо у всех на глазах. – О, боже, – нервно шепчет Уилбур. – Это меч? Зная тебя, это скорее всего меч. …Это был не меч. Это был изумруд. Изумрудная серьга в обветренных, покрытых снегом ладонях Техно, охвачена мягким сиянием так, словно в ее заключена самая настоящая звезда. Точная копия тех, что носят Техно и Филза. Когда Техно надевает ее, Уилбур щелкает ухом и слышит тихую дрожащую песнь своей изумрудной звезды. – Не плачь, малыш. – Кто бы говорил, – непослушным голосом парирует Уилбур.

-<>♥<>-

Просто для протокола – песня элитрийцев – это не совсем обычное пение. Она не похожа на человеческие песни. Совсем нет. Это высокий, звонкий и протяжный звук, как у птиц. Она звенит, как колокольчик, звенит, как музыка ветра. И это прекрасно. Боги, как это прекрасно. Где-то под мерцающим переливом струнных, дом наполняется пением птиц. Птицы вернулись домой, и наконец-то они танцуют. Танец некрасив – эта стая недостаточно велика для грандиозных плетений и те, кто знали движения традиционного танца, уже слишком стары, чтобы помнить утонченные хитросплетения священных шагов. Но этот танец теперь принадлежит им и, возможно, это делает его по-особенному прекрасным. К тому же у Фила, кажется, сегодня танцевальное настроение. Он позволяет Уилбуру, Дристе и Госту выводить круги под тенью его крыльев. Он украшает себя и Лагоса взаимностью насмешливых поклонов. Он и Хани не слишком грациозно пытаются поставить подножку друг другу. Ангел и его Леди любовно раскачиваются в такт тихому напеву, окружающему их. И, как и в течение многих тысяч лет в прошлом, Техно и Филза тоже танцуют. На этот раз Филза случайно наступает на копыто Техноблейда и эта оплошность сбила бы его с ног, если бы он не успел ухватиться за руку Техно, громко хлопая крыльями. Он смеется, и его лицо… … его лицо. Лицо Ангела – кожа цвета слоновой кости, золотистые волосы и серебристая борода, немного крючковатый нос и морщинки, обострившиеся от смеха. Его ресницы были такими же светлыми, как и волосы, а вечно дикие глаза выглядели так, словно в них заперты звезды. Его смех затихает, глаза нервно скользят по шокированным лицам всех присутствующих. – Что-то не так? Техно сморит на это широко раскрытыми глазами. – Нет, все в порядке, просто… – Он громко пыхтит, и его взгляд смягчается, когда он отступает назад. – Приятно видеть твое лицо. Филза недоуменно моргает. – Мое… лицо? Внезапно все вороны приходят в состояние боевой готовности, их пристальные взгляды обращены к Филу, пока сам он что-то бормочет себе под нос. Его руки блуждают по щеке и переносице, нерешительно пытаясь нащупать безликую тень, которой больше не существует. – Мое лицо… что… я… – Филза поворачивается к безмолвному шоку Уилбура. – Как… как я выгляжу? Уилбур протягивает руки, чтобы схватить отца за щеки. – Я думаю, что ты выглядишь хорошо, – решает он. – Как старое дерево в снегу. – Ты тоже будешь выглядеть как серебристая лиса через пару десятков лет, – прямо говорит Хани. – Не беспокойся об этом. (Трикстин громко хихикает.) В ответном смешке Филзы есть что-то хрупкое. – Я рад. Я бы не хотел, чтобы люди ослепли из-за того, насколько я ужасен. – Слишком поздно, – настаивает Уилбур. – Я буду помнить это вечно. – Даже если это ненадолго? – Мы можем сделать это надолго. Мы можем сфотографироваться. – Уилбур широко улыбается. – Ты фотографировал нас весь день. Теперь твоя очередь страдать. Филза смущенно улыбается. – Я не уверен насчет этого. – Сегодня мой день рождения и я хочу получить качественную фотографию своего отца, пока твое лицо снова не превратилось в месиво. Давай, Фил. Ради меня? Фил вздыхает. – Хорошо, перышко. Только ради тебя.