Memento Mori, Eyas.

Это не три полноценные жизни, не совсем. Судьбу нельзя обмануть до конца. Каждая из этих жизней так же хрупка, как и та, с которой Уилбур родился. Правила игры не изменились. Единственное изменение – это то, что теперь он может играть наравне со всеми. Некоторое время на службе у Нее – не самая худшая цена, которую с него могли спросить. Некоторые могли бы даже назвать это удачей. Филза, наверное, должен быть рад такому исходу. Даже несмотря на то, что произошло. Он проводит рукой по пушистым крыльям, размышляя над цветом перьев, которые он, возможно, никогда не увидит. – Может быть, они были бы голубыми, как крылья его матери, – размышляет Филза. – С моими звездами. Это было бы красиво. Может быть, нам не придется ждать слишком долго, утешает Чат. Он может вознестись в любой момент, ты же знаешь. – Возможно. – Глухо отзывается Филза, откидываясь назад. – Но, может, и нет. Ему не обязательно этого делать. Ты мог бы, шепчет Чат на ухо. Ты мог бы помочь ему стать богом. Юный бог мог бы стоять рядом с Ангелом, с крыльями яркими, как солнце. (И душе его сына пришлось бы расколоться, чтобы это вообще было возможно.) – У меня не хватит на это сил, – печально признается Фил. – Я не могу этого сделать. Только не с ним. Он сломается только на мгновение, настаивает Чат. Филза старается не злиться. Он видит тревогу, отражающуюся в глазах его ворон. Они всего лишь играют в адвоката дьявола. – Я не хочу говорить об этом, - отрезает Фил. – Он… он жив. Разве этого недостаточно? Всегда ли этого будет достаточно? – Сейчас этого достаточно. – Он приглаживает взъерошенный пух на спящем лице сына. – Для меня больше ничего не имеет значения.

-<>♥<>-

– Ты злишься на меня? – Однажды спрашивает Уилбур своего отца. Коралловые рога лениво щелкают. – За что? – Тут же переспрашивает Филза. – Просто… – Уилбур натягивает рукава дальше на запястья. – … Я не знаю. За все. Филза наклоняет голову. – Тебе кажется, что я злюсь на тебя? – Я почти уверен, что Техно сейчас злится на меня. У Техно не нашлось никаких комментариев по поводу… ситуации Уилбура. Он вообще не стал это комментировать. «Твой выбор – это твой выбор, Уилбур. Ты принял решение. Мы будем говорить об этом, когда ты поймешь, что сделал.» Что в исполнении Техно звучало скорее как «Я чертовски зол прямо сейчас и я пытаюсь не накричать на тебя из-за всего этого». По крайней, Уилбур предпочитает воспринимать это так. (Что совсем немного расстраивает.) – Я не собираюсь ругаться, если ты об этом, – уточняет Филза. – В любом случае ты сделал то, что считал правильным. И сколько бы я не кричал на тебя, как обезумевшая гарпия, это уже ничего не изменит. – О, – Уилбур опускает глаза. – Я просто… я просто думал, что ты будешь счастливее из-за этого, вот и все. Улыбка Филзы немного тускнеет. Уилбур закатывает рука, оголяя новенькие метки жизни. – Я сделал это, – в его голосе дрожит хрупкая нота. – Сэм помогла мне, но это я выпил зелье. Я отправился туда и попросил об этом. Я просто… – Его рука дрожит. – Я думал, ты будешь гордиться мной. Лицо Фила смягчается. Он нежно берет Уилбура за запястье, проводя большими пальцами по хрупким сердцам. – Я знаю, что должен быть счастлив за тебя, – признает он. – Я хочу быть счастливым за тебя, – Филза смеется. – Ты так сильно этого хотел. Я просто… Он пристально смотрит в глаза сыну. В лазурите его радужки мерцают красные примеси. (Он выглядит так, словно вот-вот заплачет.) - Не прошло и сезона, с тех пор как ты отравился жемчугом. – Дрожащая рука обхватывает лицо Уилбура. – Это уже второй раз, когда я мог потерять тебя, просто потому что ты так беспечен со своей жизнью. Уилбур старался не думать об этом. Он старался не думать о Филе, который знает, что его сын уже никогда не вернется домой, который ожидает на одной из станций того момента, когда его тень взойдет на поезд. Он старался не думать о выражении лица отца, когда тот поймет, что Уилбур ушел навсегда. (Теперь эта картина стоит перед глазами болезненно отчетливо.) – Я всегда горжусь тобой, – голос Фила дрожит, – и я всегда буду любить тебя, что бы ты ни сделал, но, пожалуйста. Не делай так снова. Мое сердце этого не выдержит. – …Я просто хотел чего-то стоить. – Я хотел быть достойным твоей любви. – Ты стоишь всего мира для меня, – подчеркивает Филза. – Тебе не нужно что-то делать ради этого. Я хочу это заслужить. – Просто… в следующий раз, когда ты подумаешь о том, чтобы снова броситься в пламя… Обещай мне, что будешь помнить, что ты уже что-то значишь. Уилбур прижимает пальцы к одинокому сердцу на запястье Ангела. – Я обещаю.

-<>♥<>-

Уилбур открывает футляр с гитарой и замирает. На задней части ее корпуса выжжен красный мотылек, которого он никогда раньше не видел. (Может быть, однажды во сне). Рядом нацарапана тонкая строчка, имитирующая механический шрифт печатной машинки. ᒲᒷᒲᒷリℸ ̣ 𝙹 ᒲ𝙹∷╎, ᒷ||ᔑᓭ. Memento mori, птенец. Помни о смерти.