Что будет, если он просто исчезнет за тем углом?

Худшее Рождество в его жизни началось с худшего декабря. Весь месяц они с Брюсом безрезультатно корпели над новым компонентом антитоксина для его папы. Тим почти не спал, получал больше тумаков на патрулях и шуточек от Гремлина за свою неуклюжесть. И ничего... формула развалилась. «Неуспешно» подсвечивало его лицо скорбным красным цветом с экрана в канун Рождества. — Тим, у нас еще есть альтернативы. Я вернусь и сразу рассчитаю коэффициент для астата. — Брюс несильно и неуклюже сжал его за предплечье цепкой, крупной рукой. Тим знает, что он пытается поддержать его как может. И был благодарен. Брюс был рядом, утешал, хоть и очень по-свойски. Как можно требовать от человека сверх его способностей? Тим это понимал, поэтому так ценил неловкие, а порой и странные попытки Брюса его утешить. Приёмный отец выпускает его руку и оставляет его одного, зная, что Тим вряд ли внемлет его словам, сиюминутно просветлеет и с широкой улыбкой отправится упаковывать подарки. Тим праздновал Рождество в этом особняке уже второй раз. Альфред собственноручно, лишь изредка прибегая к помощи других жильцов, создавал по-настоящему праздничную атмосферу. Самая красивая ель на свете, гирлянды, украшения, ветви остролиста и можжевельника, наполнившие особняк изумительным душистым ароматом. И конечно омела в зале. Рядом с которой красовался красивый венок с кошечками. Ту немую сцену, когда Брюс проходил мимо вещающего как раз этих самых кошечек Альфреда, Тим никогда не забудет. Произошел самый настоящий диалог от «Ты издеваешься, Как вы могли такое предположить, мастер?» до «Я прошу тебя, сними. И не подумаю, сэр». абсолютно молча. Брюс просто удалился, не проронив ни слова, в сторону куда подальше от беспечного дворецкого, тихонечко напевавшего под нос что-то из Бинга Кросби, насколько Тим узнавал слова. Храни Господь эйдетическую память Тима за то, что в своей голове он пересмотрит еще не раз, особенно, видя как Селина заигрывает тонкими пальцами с по-настоящему впечатляющим маникюром как маленький котенок с этими ее миниатюрными воплощениями. На праздничный ужин собрались почти все, кроме Джейсона... Было странно, но со временем Тим примерился с тем фактом, что вообще-то он скучает по брату. Он не приставал с дурацкими проделками, как мелкий, не задавал неудобных вопросов в лоб как Брюс, не лез обниматься как Дик, хотя к этому Тим привык и даже принял и в себе в арсенал коммуникации. Только вот он не был надежным, такому человеку как Джейсону Тодду, доверять было сложно. Тим не был уверен, что до конца может расшифровать все его слова и действия. Но тот в аксиоме был располагающей личностью... отрицать этот факт Тим считал бесполезной тратой времени. Только спустя очень много времени и одну жуткую стычку с Джокером Тим сможет разглядеть саму суть Джейсона Тодда. Дик вел себя как-то странно весь праздник, нервничал и будто бы специально избегал смотреть на все, где есть стрелки или циферблат. Кажется, именно туда его взгляд и тянуло больше всего, не смотря на попытки занять себя чем угодно. Интересно, а Брюс заметил? В этом году они куда практичнее распределили патрули на Рождественские каникулах. Дик вот только первые два дня пропускает из-за его обещания помочь Донне, которая уже давно ушла в самоволку и к Титанам почти не наведывалась. И Тим отчетливо видит легкий румянец на его щеках. Брюс точно воспринял это как стыд за неумение говорить хоть кому-то «нет», кто просит его помощи, даже если это «таинственная полумистическая миссия, связанная непонятной колдовской тайной и да, именно в праздничную ночь», но Тим точно понял, что дело в чем-то другом, не смотря на удивительно правдоподобный рассказ брата. — Мастер Тим, если вы не хотите снова взламывать замок к вашим кофейным залежам, я рекомендую вам приступить к ужину. Тимоти с удивлением обнаруживает себя за праздничным столом, окруженным людьми. Все о чем-то весело болтали. Только Альфред и Дик обменялись тревожными взглядами, когда Тим стал рассматривать еду как впервые в жизни. Разноцветные блюда словно с обложки самого модного кулинарного чтива для домохозяек, кажется, он видит яблоки в карамели... Тим принюхавшись уловил аромат четырнадцати разнообразных специй. Под ложечкой внезапно засосало. Он, что, все это время был голодный? Тим оборачивается на «Мамочку» и «Папочку» (где мамочкой был скорее Брюс, но он припасет эту искрометную шутку на другой день), потому что с Альфредом точно спорить никто не смел, а Брюс кивал с видом «Ага, давай, попробуй, скажи что нибудь» Ох, Альфред. Этот мудрый старик, облачая шутки в угрозы вперемешку с заботой, напоминал ему своими речами средневеково рыцаря с острым на разрубить чужие слабости мечом. — Альфред, это лучше, чем все, что я пробовал в своей жизни! — Тим попробовал кусочек индейки и не смог удержаться от восторга вслух. Альфред мог обезоружить фразой любого, висеть вниз головой и чистить их любимого динозаврика, обматывая того мишурой, да так, что Тим его замечает только спустя долгое время и получает первый в истории подростковый супергеройский инфаркт от испуга, и готовит, как это может сделать только блестящий математик, идеально соблюдая пропорции и температурные нормы. — Благодарю, но я не сведу с вас глаз, пока вы не съедите свою порцию. — А Брюс ему поддакивает сидит, гадливо так. К ним в этом году присоединилась чета Кентов. Гремлин... умел дружить?! Нет, Кларк, конечно, широкой души «человек» и мрачность Брюса просто в серьёз не воспринимал уже много лет, что иногда давало плоды и маска Темного Рыцаря действительно трещала по швам: Кларк, Селина, Альфред, сыновья вокруг и Брюс начинал улыбаться. У Тима тогда случился разрыв нервных тканей, не иначе. Но на то Рождество и считается волшебным праздником. Тим привычно приник чуть поодаль и просто наблюдал за окружением. Все понемногу растеклись по гостиной. Селина и Лоис тихонько хихикали с бокалами полусладкого, заговорщицки поглядывая в сторону мужей, Дик решил присоединиться к более позитивной части этого квартета, и на радость им рассказывал какой Бэтмен всегда суровый и как ему, бедняжке, Чудо Мальчику, было тяжело шутить за двоих в свое Робинское время. Удивительно, но плотность шуток на минуту возросла аж в два раза. Суетится старший братец, торопится. Кларк разве что из уважения к другу смог прикусить свою криптонскую губу. Но за линзами очков сверкали смешинки. А вот Дэми и юный сын Супермена что-то тихо и серьезно обсуждали в дальнем углу. Тиму это не понравилось, но он ни за что не полезет не свое дело. Вряд-ли они планировали пакость, насколько Тим мог судить, Джон такие идеи пресекал и оказывал на Дамиана то же влияние, что и его отец на своего мрачного товарища. Удивительная наследственная парадигма. — Маленькая птичка совсем утомился, — рука Селины аккуратно обводит его спину. Она ему нравилась. Очень умная женщина, в отличии от Барбары, пленяла не только красотой и эластичным умом, но и умением понимать человеческую натуру. Своего избранника она приняла со всеми его... причудами. Тим поднимает на нее взгляд и видит, карие глаза смотрят на него точно также, как смотрела на него когда-то только мама. Как реагировать на это он не понимает, поэтому ищет за что или кого уцепиться взором, этим кем-то становится Дик. Его девушка на семейный праздник не явилась. Дик пару раз меркнул, глядя на свободный стул возле него, пока Альфред не решает, что этот стул необходим в другом месте. — Фигово как-то год кончился. — Честно отвечает Тим. Селина тепло ему улыбается и оставляет одного, за что Тим ей безмерно благодарен. Тонко чувствующая натура с удивительно паутинными руками, подвижными плечами и утонченной шеей. Уже ближе к часу часам ночи, когда почти свечи потухли, животы были набиты, а Гремлины исчерпали запас шуток и поводов раздражать и без того иссохшую душу Тимоти, в цифровом её эквиваленте, конечно же, он собирался подготовить матрицу расчетов к возвращению Брюса. А что ему делать, лечь спать? Альфред удалился в свои покои, Бэтмен собирался на патруль, гости разъехались, первым среди которых был Дик. — Нужно подготовиться к миссии с Донной, простите. — И опускает взгляд в пол. Жаль, Тим хотел подобраться к брату, тот всегда был готов поболтать, даже если не о чем, хотя неловкость Тим все равно иногда еще испытывал. Но разве Дик Грейсон мог оставаться некомфортным для кого-то долгое время? Сколько раз он уже перепроверил огромный массив химических формул? Где-то была ошибка. И Тим не мог найти ее... Это понимание зудело у него в голове назойливой мухой. Очутившись в комнате он ни капли не удивляется не самому приятному запаху бомбы вонючки. Нет, Дамиан вряд ли сподобился в этот день на такие знаки внимания, скорее всего, бомбочка была подкинута давно, но дефектная. И вот дозрела она именно сегодня. Волшебно просто. Дэми их лепил на три-дэ принтере, скрупулёзно собранным между прочем его, Тима, руками. Конечно, Дэми мог не сразу вкинуть во все тонкости настроек его технологической приблуды, вот и штамповал безобидные игрушки бракованными через раз. Раскрывая окно полностью, чтобы избавиться от милейшего сюрприза, он усаживается за лэптоп и с головой погружается в цифровое пространство, совершенно не обращая внимания, что через несколько новых уравнений уже начинает зябнуть. Тут он замечает боковым зрением как за шторами в свете теплой гирляндочки, заботливо повешенной Альфредом, за раму держится нежеланный гость. И не моргая уставился точно на владельца комнаты. — Чего тебе? — Тим даже не поворачивается на Дэми. На клавиатуру ноута беспардонно приземляется флешка. — Подарок тебе принес, Дрейк. — Тим вручил ему несколько томов по дрессировке конкретной породы, получив в награду короткий кивок. На тот факт, что под елью он не нашел коробочку со своим именем от Дамиана он даже не хмыкнул. Тим не представлял, что может быть на этой флешке, зная младшего, там скорее всего вирус, который сожжет к чертям его драгоценный ноут. — Что там? — Величайший детектив будет ждать пока ему расскажут или сам посмотрит? Тим указаний не ждал, а уже вставил флешку, вопрошая больше для обозначения своего скепсиса собеседнику, и смотрел как почти догрузился внушительный объём данных. И обомлел. Он обескураженно повернулся к Дамиану, совершенно не в состоянии найти слов. Тот реакцию Тима понял верно. — Друг сегодня принес. Это исследования одного нашего с ним «знакомого», — он показал кавычки пальцами, держась одной рукой, — только вот отцу не говори, откуда у тебя эта формула. Мы ее почти что выкрали, а я только от домашнего ареста избавился. Придумаешь что нибудь. Это должно продвинуть вас в проблеме, но не факт, что сразу все исправит. – Он не моргал и, казалось, не испытывал эмоций в данный момент совсем. Тим... Был... Перезагружен. Дэми. Сам. Потянулся к такому личному делу другого человека с помощью, очень ценной помощью. Даже если по итогу эта концепция полетит в корзину как непригодная, сам факт того, что Дамиан пошел на встречу… Но он... Не знал, как выразить все то, что теперь чувствовал. Ладно, надо попытаться. И он вложил весь этот калейдоскоп эмоции в простое — Спасибо. — И смотрит Дамиану в глаза. Впервые он чувствует что-то помимо раздражения или откровенной злости к нему. — С Рождеством, Дамиан. Тот не двигается, отвечает взаимностью также неумело, как и Тим, и бесшумно исчезает в сторону своего окна. Да, похоже их совместное приключение с Титанами, устроенное Диком, и правда принесло плоды. Разве что в окно можно было и просто постучать, а не подбрасывать ему однозначный повод его открыть. Тим сейчас понял, что от этой всей любви к театральности у них скоро идеи переведутся. Или только в его мечтах. Пресвятые токены, эти формулы... были изящны. Тим обрабатывал уйму данных настолько быстро насколько мог. Да, это действительно могло существенно помочь в создании формулу для папы... Не уже ли... Его отец снова его узнает? Снова с ним поговорит? Он был любим в поместье, хоть и новой непривычной ему любовью, он не был одинок, но это же его родной отец, который пострадал и остался вдовцом по его вине. Все эти мысли унесли Тима в очень сложные эмоциональные дебри, а с таким ему мог помочь справиться только Дик... Тихонько собравшись, он выскользнул из окна так, как умеют только Робины. И уже направился в сторону ворот, как отворилась дверь. Тим оборачивается и натягивает самую свою виноватую улыбку. — Уже соскучились по мастеру Дику, осмелюсь предположить? — Его бровь изящно выгибается в жесте «ты, юнец, даже не попытался пойти по тени», — сообщите, когда доберётесь до места. И передавайте привет его гостям. Дверь закрывается, и мягкая улыбка Альфреда скрывается за величавой дверью поместья. Гостям? Донна бывала в поместье что ли, Альфред ее знал? По Готэму кое где бродили выпившие жители в смешных шапках с бенгальскими огоньками. А где-то возможно грабили банк, в очередной раз надеясь, что за прошедший год Бэтмен ну точно обзавелся детишками и супругой и уж в этот раз точно не покинет семейный уют по их грабительскую честь, не подозревая, что Бэтмен вполне успешно совмещал полезное с приятным уже давно. Тим рассекает по крышам почти неслышно и пару раз останавливается чтобы полюбоваться красивыми рождественскими инсталляциями. Интересно же они придумали, подключить к таким замысловатым аккумуляторам. Не банальное решение. Браво, мэр. До дома Дика оставалось совсем ничего, вот уже с этой крыши будет видно его окно... Стоп. Это что? Ему показалось? Стоп—стоп—стоп. В окнах Дика горел свет, он напялил на себя какой-то дурацкий красный рождественский колпак и смеялся так, что Тим отсюда его слышал. А напротив него за кухонной стойкой сидел... никто иной как Джейсон Тодд. Донна значит? Тим заморгал. Дик откровенно заливался смехом, чуть ли не задыхаясь, его колпак очевидно служил аллюзией на великого и страшного Красного Карателя и он как мог, загибаясь от смеха пополам, подступал к Джейсону. Тот сидел, спрятав лицо руками и, кажется, был готов провалится сквозь землю. Ему на голову надевают оленьи рога, и он поднимает на Дика свое великомученическое лицо. Вот актеришка... Тим же видит, прекрасно видит эту теплоту, с которой Джейсон смотрит на сводного брата, будто со всех сил пытается ее сдержать, но та вырывается все равно. Дик начинает что-то вытанцовывать и жестикулировать, его красные от алкоголя щеки ярко горели, а голубые глаза светились как драгоценные камни. Расслышать было сложно, но лоб Джейсона тут же рухнул на стол. Тим почти услышал лязг стаканов и бутылки, которую они распивали на двоих, бутылки, которую Тим мгновенно опознал: с несколько часов назад ее потерял из виду Брюс. «Вам стоит внимательнее следить за объёмом вами выпитого, мастер Брюс, вы наливали из давно открытой бутылки из кабинета». Брюс убежденным не выглядел, но пожал плечами и забыл. Выходит, его старший брат и такое умел? Брехня. От точно это сделал чтобы впечатлить их блудного братишку. И Тим не может отвернуться. Нет, это не любопытство, не зависть, просто... Он так давно не видел Дика таким настоящим, полным энергии. Когда он выступал с родителями, на фотографиях, но когда они познакомились он уже был немного другим... Это взрослость так влияла? Сам себе он скорее всего скажет, что это алкоголь дал ему так расслабиться, пусть так. Джейсон... Тим знал, что Дик по нему очень скучает. Напрямую он, конечно, не говорит, но Тим слышит упреки в адрес Би, вопросы, адресованные ему, а не рассекает ли по городу некая Красная Мышь. Тодд в поместье заходил при крайней необходимости и дольше, чем на вынужденное время не оставался. Тим вопросов не задавал, ему и так все понятно было. Его быстрый мозг его беда. Он давно это усек. То, что ему было очевидно, как «вода – мокрая», люди могли осознавать долгие годы. Ему по злой иронии была видна тайна любой души кроме своей собственной. Пару раз Дик рассказывал, что они с Джейсоном зависали. Тима это не особо удивило. Удивило его то, с какой нежностью говорил об этом его старший брат и как слеп он был относительно тона своего рассказа. Как он не мог видеть, что Дик единственный, кого Джейсон к себе подпускал хоть как-то. Так, все, Тим, не лезь. Без тебя все решится... Понимая, что долго любоваться далеким уютом уже нельзя, он побрел в сторону дома. Не стоит идти к ним. Пусть они хоть одну ночь в году просто побудут придурошными старшеклассниками. Дик каким-то образом пронюхал, что Джейсон в городе и конечно на отрез отказался идти на семейное торжество. А Дик не смог его бросить одного в такой праздник, а ставить никого в неловкое положение не хотел, вот и решил скрыть все под «Миссия с Донной». Поверить невозможно. Величайший детектив. Его ученик. И ни один из них не догадался. По такому-то странному поведению. Тим даже предположить не мог, о чем думает его брат, кто его ждёт, пока тот вручает подарки семье и шутит. «Передавайте привет», сказал Альфред. А он просек. Ни Брюс, ни Тим в подметки ему не гордились. Скорее всего, когда Дик бутылку стибрил, тогда он и понял все. И прикрыл. Тим не перестает им восхищаться. — Как так получается, что я жду доставку еды, а получаю заменыша? — Нет, ему еще не надоело. Тим даже спрашивать не будет про подарочное на Рождество новое прозвище и смиренно оборачивается. Джейсон и ветровку не накинул. Из его носа идет пар, тот успел немного покраснеть на морозе, но он настолько расслаблен, что сам Санта так в мороз не впишется. Он оглядывает Тима. — Цыпа задрал? — Нет, я просто... вспомнил, что Дик неправильно назвал создателя первой вычислительной машины. Вот. Пришел. — И сам понимает, какую безмерную тупость он только что сказанул. Джейсон взглядом дает ему вторую попытку. — Я просто не смог уснуть. Джейсон еле заметно кивает, не произнося ни слова, смотрит на Тима своими светящимися серыми глазами, в которых отчетливо читается, что он все понял. — Пошли давай. — Нее, я... — Тимбо, давай не будем о прошлом, но ты же понимаешь, что я мог сейчас не совсем спрашивать. Может, плеснем тебе чего покрепче. Если только старику не расскажешь. Тим не самоубийца рассказать про такое Альфреду. Конечно же. И нервно улыбнулся осознанию, что идет за человеком, который его пару раз крепко отделал и один раз чуть не убил. И даже не испытывает сомнений. Только Джейсон мог при таком резюме быть желанным человеком для рождественской ночи. Дик заваривает ему чай и смотрел самыми виноватыми глазами, — Тим я... — Ой, выключись, — Джейсон раздраженно отмахнулся, на что получил в ответ полный негодования взгляд, — ты же знаешь птичку Дикки, он, естественно, подумал, что я в нем нуждаюсь и без него единственного пропаду конечно. И вот я тут. Ну хоть бутылку стянуть умудрился, не все оно зря. Виски то этот где попало не отыщешь. Дик, казалось, готов прибить шутника на месте. Он не сводил с самодовольного Джейсона глаз, пока нес кружку чая Тиму, полных праведного гнева, и тут же заулыбался по-лисьи. — Я тебя в рогах сфоткал. Хочешь ребрендинг, а? Красный рогатый колпак. Дэми этого точно не забудет. Анкету бросим в Лигу на рассмотрение. Джейсон тут же слегка трезвеет и смотрит на Дика так, будто не прочь начать серьезную драку. Тим решает, что никогда никому не скажет, что он видел что-то и старательно делает непонимающее выражение лица. О. Дик вроде новый постер повесил. — Давай уже, иди делай, что обещал. Точно говорю тишина в городе. Не совсем дураки же на рожон лезть, когда я тут. Дик игнорирует браваду и как-то неуверенно коротко смотрит на него, но все таки со вздохом уходит к ноуту. — Похоже на то... Кажется, он только что скрутил кого—то в Нэрроуз. Альфред рапортует, что все тихо. Отправляю? — Да, только прогу мою вруби. Пусть как анонимка копам выглядит. Дик ненадолго погружается в ноут. Тим смотрит на Джейсона, пока тот, сам того не замечая, разглядывает с немым обожанием Дика и скорее всего не отдавал себе отчёта об этом. И под столом протягивает младшему свой бокал, Тим принимает его. Дик бесспорно притягивал взгляд почти любого. На него всегда было приятно смотреть, даже если тот безбожно зевает, раскрыв свой немаленький рот до размеров ассиметричного материка. Но блудный братец любовался в некотором смысле. Насколько мог интерпретировать Тим, Джейсон по своей натуре в обычной обстановке, если не сканирует пространство на предметы его раздражающие, вызывающие тревогу, как некоторые буравят именно то, от чего бы предпочли избавиться, взглядом будет цепляться скорее за что—то его успокаивающее, что—то по его собственному пониманию безопасное. — Джей... – Ну, да, кого он пытался обхитрить? Ему даже не надо было смотреть в их сторону чтобы догадаться о маневре Маленького Крыла. — Да, дорогая? — Дик возводит очи горе. Тим кажется никогда не устанет от этих перепалок. И первый раз в жизни пробует крепкий алкоголь. Фу, гадость какая. Хотя послевкусие волшебное … — Если он зад надрать может сорокалетнему остолопку, то пару глотков сорокалетнего виски ему тоже можно. Компенсация такая. Тим предполагает, что Джейсон оставил какой-то презент для Брюса. И решил его вручить, не изменяя своему стилю, потрепав попутно приемному отцу немного нервов. Тим не отводит глаз от Джейсона, какую же он излучал своеобразную энергию. В нем удивительным образом, по мнению Тима, сосуществовали несносный подросток и умиряющий, ведавший виды скиталец. По крайней мере такого Джейсона ему позволяли видеть. — Тебе Альфред привет передавал, — говорит он почти неслышно. Джейсон не сводит слегка затуманенного взгляда с птички Дикки и ни капельки не удивляясь улыбнулся уголком рта. — Готово. Ты хоть скажешь, что там? — Возможно. Возможно бомба, возможно нет, кто ж меня знает? Я же непредсказуемый маньяк, забыл что ли? Тим отпил еще немного и уставился в потолок. Он не стал слушать их дальнейшую брань. Из самого ужасного рождества эта ночь превратилась в самую запоминающеюся всего за пару часов. Про отца... Он еще поговорит с кем нибудь. Выговорится. Будет время. Пусть сегодня просто будет такая необычная ночь с очень необычными людьми в такой обычной ситуации. Брюс стоит во всем обмундировании в пещере. Плечи опущены и выглядит он насколько возможно для Бэтмена растерянным. К нему подступает Альфред. Он бросает лишь один взгляд на небольшую коробку и смотрит в лицо Брюса. — Подарок от поклонника? — Там непроницаемый слой. Встроенный сканер в линзах не дает картинку, но на открытке... Маленькая открытка с глуповатым снеговиком содержала только его инициалы. Очень знакомым подчерком для них обоих. Домашние работы этого юноши они оба проверяли ни по одному разу. — На присланных анонимно координатах ничего не было. Это точно он. Брюс осторожно и почти ласково развязывает кроваво красный бант, опускает ленту на стол. Отрывает небольшую черную матовую коробочку и замирает. У дворецкого глаза тут же наполняются слезами. Он осторожно кладет руку на плечо и смотрит на скрупулёзно отчищенные часы Томаса Уэйна. Много лет назад уличный мальчишка, который все никак не мог овладеть манерами за столом, набрался смелости и открыл бессменному хранителю очага поместья свой самый сокровенный секрет. Он уже много времени подчищал и обрамлял давно сломанные, дорогие сердцу летучей мыши Готэма часы, которые застыли с той самой ночи, когда застыли лица Марты и Томаса. Дворецкий помог в этом однозначно искреннем начинание юного мастера, в глазах сироты он прочитал мольбу сохранить его секрет. Чтобы починить эти редкие наручные часы нужно было потратить очень много лет на поиски и почти ювелирную заточку самых редких деталей у самых далеких часовщиков. — Сколько лет он потратил на это... Брюс Уэйн был тронут. До глубины его черствой, онемевшей, души. Там, в сердце, завелся давно заржавевший механизм, который когда—то очень давно остановился вместе с взрывом на складе, поглотившем в пламени его подопечного. Вместе с часами, которые он сейчас завел мозолистыми пальцами, затикало что-то в его груди. — Возможно не так много, чтобы у вас совсем не осталось шанса все исправить, мастер Брюс. Рука Альфреда легко спадает с плеча защитника Готэма и он остается один в пещере, освещенный светом гирлянд и мониторов, окруженный огромной монетой, скелетом, галереей, тренировочным полем. В шуршание его извечных вдохновительниц, копошащихся на потолке, почти растворяется фраза, произнесенная полушепотом, кому-то внутри себя, кого только что мужчина заново в себе нашел. — С Рождеством, сын.