Что будет, если он просто исчезнет за тем углом?

Весеннее солнце слабо освещало грязные улочки окраины города. Здесь почти каждый дом своей убогостью и грязной бесцветностью напоминал другой. Скудную и неприятную палитру разбавляли редкие яркие вывески лавок, кофеен и булочных, посетители которых носили крайне гармонирующие с окружением выражения лиц. В одном из таких домов, стоит отметить, куда запущеннее, чем в других, как раз по этой причине пустующих квартир было совсем немого. А остальные наполнены весьма колоритными жильцам. Из этой неоднозначной массы выбивалась хрупкая девушка, которая недавно перебралась в Готэм из пригорода, чтобы начать новую непременно лучшую жизнь. И даже осыпающийся потолок не мог заглушить ее наивность. Девушка на людей особо внимания не обращала, поглощённая своими собственными заботами, однако, как только на одном с ней этаже поселился не совсем обычный юноша, интерес все-таки проявился. Как и у некоторых других жильцов. Юноша этот с виду был достаточно молод. И работал, судя по всему, в лучшем случае на изнуряющей работе в ночные смены. Соседи могли его замечать иногда поднимающимся по лестнице с пакетом продуктов в очень ранние часы. Он был удивительно незаметным. И умел очень тихо ходить. А еще из его квартиры периодически исходил наполняющий весь этаж волшебный запах вкуснейших блюд… Квартира напоминала самое прискорбное студенческое жилье: ободранные стены, не самый белоснежный санузел, небольшое семейство пауков, которое сплело масштабную паутину в углу и мебель в отвратительном состоянии. Сейчас в этой квартире стояла почти идеальная тишина. Ее нарушало только мерное тикание настенных часов. Посреди одной единственной комнаты лежал матрас не лучшего вида. А на матрасе лежал тот самый юноша, который умел быть незаметным, когда ему хотелось. И умел тихо ходить, ведь его этому обучали очень много времени. Серые глаза тупо уставились в потолок. Его очень бесил желтый свет фонаря с улицы. Этой ночью он решил просто дать себе несколько часов сна. Господи, сколько он вообще спал за последний месяц? Часов тридцать? Меньше? Он просто решил поспать и не изнашивать себя. И вот. Джейсон просто смотрит. И ничего не чувствует. Его бесит этот долбанный фонарь. И вон та ямка на потолке. Она напоминают ему какую-то дурную рожу. Сердце начало стучать. Тук—тук. Тук—тук. Тук—тук. Бесит. Звук собственного сердца бесит. Внутри что-то копошилось. Джейсон изо всех сил пытался игнорировать изнуряющее ощущение, но нет. Пустота. Тишина. И из-под всего этого вырывалось нечто. Как он вообще оказался в этой Богом забытой дыре? Колесил себе по Штатам и снова его принесло сюда. А что, если папочка был им недоволен, он не имеет права быть здесь? Это его дом, Брюс не монополизировал малую родину. Пусть подавиться своей везучестью, но из Готэма он его выгнать не сможет. Он помешал ему. Он влез. Он избивал его, не жалея сил. Интересно, а когда Джокер убил его, он такой же бешенный был или просто сразу взял себе нового птенчика и принялся за дрессировку? Или, вон, сынишке своему слюни вытирал? Или его больше злил тот факт, что Джейсон теперь жив и своим существованием он доказывал ущербность всего смысла Бэтмена? Не спас его, это раз. Проморгал его воскрешение, это два. Создал ущербного Робина это три. Все три пункта это он – Джейсон Тодд. Часы продолжали назойливо тикать. Джейсон тяжело задышал и с каждым его выдохом в голове замелькали картинки. Он держит Черную Маску на мушке. Сейчас тот сделает один шаг… Всего один шаг и откроется идеальный момент для выстрела. Красный Колпак избавит мир от твари, которая погубила бесчисленное количество жизней, высосала всю витальность куда дотянуться могла. И тут он прям нутром чует кое-кого совсем уже близко. Бэтмен. Чтоб его. — Свали в горизонт, Брюси. Последний шанс даю. Да, это было опрометчиво. Судя по крепко сжатым челюстям Би уже был на взводе. И Джейсон только что дал ему повод свести эти вот квадратные челюсти еще сильнее. Крыша, на которой Джейсон стерег Сиониса проваливается из-за гранаты, брошенной Тоддом и они вдвоем сорвались на строительный мусор. Брюс бьет так, будто не собирается останавливаться пока от Джейсона одни только Колпак и не останется, а сам Джейсон… В ярости настолько, что в ушах зазвенело. Он потерял контроль сразу же. Вместо отточенных ударов прямо по болевым точкам он просто швырял руками и ногами. Так бьют не те, кто умеет сражаться, так бьют те, кто потерял рассудок. Он уже почти не видит ничего перед глазами. В ушах стрекочет, вокруг темно. Он не может встать и понимает, что скорее всего его просто сейчас отвезут в особо строгое и очень ждущее его крыло Аркхэма и тут… — Брюс! Он поднимает плывущий взгляд на голос. Он видит черно—синий силуэт. Чертов героюшка. Приперся. В груди что-то колыхнуло противным откликом. Бэтмен останавливает кулак в нескольких сантиметрах от его лица. Джейсон бьет его ногами в грудь, тот падает, и бывший Робин исчезает в дыму. — Ричард, — еле сдерживая ярость шепчет Брюс, после того как дымка растворилась и оголила пустое пространство, — объяснись. — Ничего я тебе объяснять не должен, — он спрыгивает и подходит к Бэтмену, становясь преступно близко. Он непоколебим, – ты остановил его. А сам? Найтвинг скрестил руки и не моргая смотрит в темное как ночь лицо отца. По грязным переулкам недалеко от них скрывался избитый Джейсон и не мог выбросить из головы внезапно появившегося сводного братца. Джейсон резко подрывается с матраса. Дик. Чертов Дик Грейсон. Он не убил. Он не сделал выстрел. Он по всем законам вселенной должен был чувствовать злобу. Он работу не сделал. Маска, сука, живой. Но нет… Потому что Бэтмен явился с чудесным сыночком следом. Одну крохотную секунду Джейсон видел его силуэт. Осанистый, коренастый, высокий, готовый порхать. Невесомый. Незнакомый и знакомый. Зачем он воскрес? А почему этот долбанный ангел хранитель, который, судя по всему, крепко залился бурбоном и лажанул, после своей осечки не спустился и не объяснил ему зачем? Зачем он здесь? Чтобы убивать. Чтобы спасать всех Джейсонов Тоддов. Нет конченной мрази – нет смертей от ее руки. Все просто. Было. До сегодняшней ночи. Недели прошли с момента, когда его остановили от убийства. И его не тянуло это исправить… Он вообще ничего не чувствовал. И не мог спать. Господи, пусть просто этот гомон в голове остановится. Джейсон взвыл подобно волку и схватился за голову. Пусть просто вся эта херня прекратится! Его навязчиво бросало в одно конкретное воспоминание, но он туда возвращаться не хотел, не сегодня. Он просто не понимал, что ему дальше делать. Застрелиться? А смысл? И если еще раз обратно турнут? Жить дальше? А зачем? А что ему делать то? Джайна. Он просто вспомнил ее руки. Ему шесть, он живет в приюте и опять подрался со старшими мальчишками. Какая разница почему? Они лезли к мелким? Тиранили девчонок ровесниц? Какая разница почему, если они просто считали, что им дозволено все. Персонал упорно игнорировал их поведение. Джейсон — нет. Она прикладывает компресс к его лицу и читает ему лекцию. Смотрит заботливыми глазами. Ей было не плевать, Джейсон это помнил. Неважно, почему он вспомнил сейчас именно ее. Она была свидетельницей его жизни еще до этой всей истории с глупым ярким костюмом и мрачным, тусклым приемным отцом. Нужно ее найти во что бы то ни стало. Он выбрасывает сигарету в окно и возвращается в убогую постель. Ему снятся мутные, беспокойные сны. Но уснуть он все—таки смог. Джейсон сидит за столиком в типичной закусочной. Найти бывшую воспитательницу оказалось несложно. Она до сих пор работала в приюте, была замужем и не любила своего мужа. Сюда она приходила на ланч. Перед ним стоит тарелка с аппетитной яичницей и чашка ароматного кофе. Но внезапный приступ тошноты отбивает желание есть или пить. Он смотрит на дверь и понимает, что вот следующим вошедшим может оказаться она. Человек в черной куртке, глуповатая на вид парочка тинейджеров и вот… она. Заметно постаревшая, в черных волнистых прядях появились седые волоски. Ха, у них есть что—то общее. Она снимает промокший плащ и садится за стол. Со стороны и не скажешь, что она работает в приюте. Джайна выглядит как совсем обычная женщина пятидесяти лет. Ничем не обременённое выражение лица, только если присмотреться можно заметить меланхоличные морщины, мертвенность ее карих глаз. Джейсон не может отвести взгляда. Прошло столько лет. Почему—то она выглядит очень обычно, будто в паре столиков от нее не сидит ее бывший воспитанник, которого когда-то забрал никто иной как Брюс Уэйн. А потом он умер и вернулся. Водоворот эмоций, который сейчас испытывал Джейсон, удивительно и обидно контрастировал с внешней равнодушностью Джайны. Джейсон так ждал этой встречи, он шел под проливным дождем в ее излюбленное место не понимая, зачем ему это нужно, но точно зная, что встреча ему жизненно необходима. И вот он видит Джайну. Для него кардинально меняется жизнь от одного ее присутствия, а она даже не подозревает об этом. Это обычный ее день. Она просто картинка. Человек из рекламы смартфонов. Она сделала заказ и принялась разглядывать людей пустым взглядом. Казалось, она ни о чем не думает. И тут очередь доходит до Джейсона. Его сердце проваливается куда-то к пяткам. Сейчас она его узнает и просияет… Сейчас она придет к нему и… Она просто отводит глаза и смотрит в окно, проводя руками по мокрым волосам. Она его не вспомнила. Что-то крепко схватило его за внутренности и он, не веря, опустил взгляд в свой обеденный завтрак. Джайна просто смотрит в окно. Он бросает пару смятых купюр на стол и выходит под ливень, ждет ее за углом. Подойти к ней в людном месте у него не хватило духа. Он облокотился на стенку и смотрит в лужи, пока дверь забегаловки не хлопнула и мимо Джейсона не прошла фигура в плаще. Он мгновенно следует за ней. — Джайна? — Она оборачивается и не ожидает, что кто-то окажется так близко. — Ой. Немного испугалась, – она с секундочку смотрит на него, – мм… Я вас знаю? — Я… — Он смотрит на нее в этот момент она перестает быть для него Джайной. Она просто женщина, которую он когда-то знал, – я был в приюте Пинкни. — О, – на ее лице появляется откровенное непонимание вперемешку с подозрительностью. Так делают все Готэмцы, когда к ним подходят странные на вид незнакомцы, – ты прости, у меня память всегда плохая была на лица. — Джейсон Тодд. — Аа, Джейсон, – она не помнит, но старательно делает вид, что это не так. У нее нет никакой реакции на его внезапное появление. Она не знала о его смерти. Потому что она не интересовалась судьбами сирот. Это была просто работа, которую однажды она смогла получить. Дурная идея была. Нужно скорее уйти отсюда, – просто хотел сказать вам спасибо. За заботу. – что еще можно было сказать? Он уже начал разворачиваться. — Стой! Джейсон… Я надеюсь, у тебя хорошо же сложилась жизнь, да? — Она натягивает самую неискреннюю улыбку, которую он видел за всю свою жизнь. А он жил в поместье с Брюсом. Удивительно, что кто-то может решиться задать подобный вопрос человеку с почти полупрозрачной от бледности кожей лица и чернючими синяками под глазами. — Только если со второй попытки, — он накидывает капюшон и растворяется среди зонтов и плащей, оставляя тоненькую женщину одну. Он выходит на патрули, следит за Маской и даже ловит пару его головорезов. Он простреливает им колени, но оставляет в живых. С такими то травмами они ничего уже не сделают и на «работу» вернуться не смогут. А убитые ими люди возможно замолвят за Джейсона словечко по ту сторону, пока спокойно отдыхают. Пусть так. Раньше каждое Джейсоновское сухожилие кто-то дергал за ниточки и истерично радовался вместе с ним или даже за него любому брызгу крови из башки. Теперь эти ниточки никто не держит. Это же просто сошки, их убийство ничего в масштабном плане не изменит. В одну из следующих ночей он стоит над насильником, которого полиция выслеживала почти полгода. Это уже немного другой уровень. Тот скулит, воет про свою невиновность. Рука Колпака, крепко сжимающая пистолет, поднимается чтобы сделать один решающий выстрел и отомстить за всех его жертв. И опускается. Джейсон не стреляет и вместо этого просто бьет того в лицо что есть силы, скорее всего ломая ему челюсть, да и фиг с ней. Он отправляет весёлую смску полиции и связывает урода лентой, которую обнаружил на столе. Яркая такая, подарочная. Насильник делал подарочки детям, чтобы заманивать их. Он не убил ни одного с того момента, как Брюс беспардонно прервал его работу. А самого Бэтмена прервал вездесущий Найтвинг. Ну, вот. Опять он мысленно вернулся к всеми любимому Золотому Мальчику. *** С Брюсом они разошлись не очень, мягко говоря. Тот факт, что Бэтмен всеми силами пытался, даже если и неосознанно, выдернуть из Дика наружу его не самую приятную (то есть наиболее похожую на самого Брюса, скрытную и сдержанную) часть, привел к неминуемой развилке. Он поступил в академию полиции, успешно учился и строил отношения с самой прекрасной девушкой на свете, совмещая все это с патрулями. Когда он узнал, что Брюс решил взять того уличного мальчишку с умелыми руками он испытал глубокую обиду. Его, акробата и ловкача, пытаются заменить на маленького дикаря? Однако, эти чувства быстро испарились, когда они провели первое время вместе. Джейсон просто был трудным подростком вот и все. Главное, чтобы и Брюс это понимал. Дик стоит с красиво упакованной книгой про первооткрывателей. Его сердце сжималось от того, что он возможно увидит. Брюс рассказывал ему, что Джейсон не самый контактный ребенок. И Дик не мог не приехать на его день рождения, даже если не все принимали его тягу ко второму Робину. Да уж, мысль о том, что свой праздник Джейсон проведет в компании лишь Брюса и Альфреда вызывала желание сморщиться. У Дика всегда были друзья, и в школе, и сейчас в академии, не говоря уже о коллегах по Титанам. Альфред встречает его улыбкой и они следуют на второй этаж. Дворецкий с гордостью рассказывает об успехах Джейсона в учебе, а Дик уже расписал себе всю программу на день, а потом застыл. Они на пороге комнаты и Дик видит, как Джейсон с Роем Харпером играют в приставку, посыпая друг друга колкостями и тычками. Эти двое познакомились на совместной миссии их наставников и тех пор иногда проводили время вместе, чему Брюс по какой—то причине не был рад. Он не ожидал видеть гостей. Почему-то это ввело его в ступор. — О, смотри! Даже твой братишка примчался! – Дик оглядывает комнату и понимает, что не видит Брюса. На его вопрос Альфред очень многозначительно и сердито молчит. А Джейсон уткнулся в джойстик злющими глазами. Дик, естественно, высказывает всю приемному отцу, толку от этого, конечно, скорее всего не будет, и надеясь, что этот разговор не услышали за стенкой. Он забирает мальчишек в парк аттракционов и смотрит как два неугомонных вихря носятся от одного развлечения к другому. У Джейсона глаза засветились как никогда. Он дергает то Дика, то Альфреда, чтобы те присоединились к ним. Альфред раз сподобился на стрельбу по мишеням, а вот Дик отвертеться так просто не мог. И иногда терял вид серьезного взрослого парня, визжа от удовольствия и неожиданности на горках и каруселях, за что ему потом было немного стыдно. Пока Рой на радость Альфреду и на горе хозяину палатки тира выбивает очередную десятку, к Дику сзади подкрался Джейсон. Взъерошенный как воробей, он излучал смущение настолько сильное, что казалось при любом неверном жесте он испугается и упорхнет как можно дальше. Дик глядит на младшего с мягкой улыбкой. Джейсон рос удивительно бойким и реактивным парнем, сейчас он и до плеча офицеру не доставал, но смотреть уже умел прямо в душу. Мягко и безропотно. Дик это сразу заметил. — Ты на горках визжишь как девчонка, Грейсон. Знал бы об этом Пингвин, он б тебя точно не боялся, – второй Робин сейчас говорил точно не то, что думает. — Зато по росту везде прохожу, — он не удерживается и легонько гладит сводного брата по макушке. Джейсон на это не реагирует, хотя и хмурится. Слова у Дика сами слетают с языка, — Маленькое Крыло, — он усмехается сказанному им же. — Ты Брюсу не выговаривай ничего. Ты же приехал, взял нас сюда. — Дик считает, что ослышался. Джейсон очень быстро сменил свое отношение к вопросу, еще недавно он саркастически вспоминал отца при любой удобной ситуации. – Ну а что? Ему пофиг, мне пофиг. День прошел хорошо, ну и ладно. Зато, вон, Харпера с носом оставил в тире. — И он, чуть помедлив, словно распробовав на вкус про себя, добавляет, — Большое Крыло. — Джей, ему не пофиг… — Грейсон ощутил смесь из беспокойства и умиления тому, что младший подыграл его сентиментальности. — Давай не надо, а, Чудо Мальчик. Пошли лучше за сахарной ватой, пока Альфред не видит. *** Джейсон сидит на полу у стенки и перебирает это воспоминание по кадрам. Глупые прозвища. Вечно улыбающийся Дик Грейсон. Сначала Джейсон думал, что тот мог приехать на его день рождения только для поддержания образа святоши и героя, однако, когда он подслушал тот его разговор с Брюсом, он понял, что Дик вот такой прямолинейным и искренний парень. С упрямым чувством справедливости. Нет. СПРАВЕДЛИВОСТИ. И он приезжал на дни рождения братьев, если считал, что должен там быть. И приемным отцам выговаривал за невыполнение отцовских функций. И этих же самых приемных отцов останавливал от избиения некоторых бывших сводных братьев… И он всегда был такой. Он мог сидеть с Джейсоном за фильмами, водить того по выставкам и глядел своими безмерными голубыми глазами. И никак не догадывался, что чем больше он приезжал, тем сильнее его преемник в него по-глупому влюблялся. Почему, когда Джокер выламывал ему кости ломом он не смог выломать еще и это? Потому что Дик был почти единственным, кто просто разговаривал с Джейсоном и слушал его. И руками своими трогал, то взъерошит волосы. И на подколы не вёлся, проныра такой. Джейсон не задается вопросом зачем и для чего. Он просто хватает куртку и идет к Уэйн Экспо. Он знает, что сегодня Дик Грейсон будет там с заменышем. Потому что он украдкой за ним следит. У треклятого Дика Грейсона угол обзора как у совы не меньше. Следить за ним оказалось чертовски сложной задачей. Джейсон, накинув куртку, капюшон и не самые приметные очки следовал на безопасном расстоянии за парочкой сводных братьев. О том, что младшему из них ему чрезмерно хотелось свернуть шею сиюминутно, он старался не думать. Но Дик вертел своей головой как беспокойная ночная птица чуть ли не на все три шестьдесят, поворачивая как раз в ту сторону, где скрывался Джейсон. Что ж такое? У него сенсоры? Чуйка офицерская? Это выбивает из колеи без учета того, что он в шаговой доступности от своей прошлой жизнью, пусть и с очевидным свидетельством того, что возврата к ней нет бесповоротно. Новый Робин… Был ой как неказист. Острые плечи и коленки. Шальной взгляд. И как бы сильно Тодд не пытался отрицать, этот взгляд истощал интеллект колоссальных масштабов. И это была не просто вычислительная мощь, это был самый настоящий «раскрыватель» явлений и сути вещей. От этого хотелось прятаться. — Я насчитал примерно с двадцатку примочек, с которыми я ему помогал, – Тим что-то шептал и загибал пальцы. Дик пытался подружиться с Тимоти как мог. Он был славным парнем с очень пытливым умом. Дику иногда казалось, что он в разы умнее, чем даже сам Брюс. Но вот с общением у парнишки точно были проблемы. Но ничего, Дику терпения не занимать, он и сам готов поделиться таковым с теми, кто попросит. — Много над чем еще работаете, только это… Я умный парень, но ты расскажи по человече, – он поднимает руки в извиняющемся жесте. — Ой, прости. Я иногда остановиться не могу. С Брюсом в этом плане попроще чем с тобой. Он иногда просто прослушать может. А ты и думаешь, что он все понял, вот и молчит. О, а пойдем за мороженкой сходим? – Дик уже не обращает внимание на быстроту смены внимания Тима. Они двигаются в сторону Баскин Робинс попутно придумывая самые невозможные гаджеты, которые могли им пригодиться ночью и еще глупее и несовместимее с реальностью. Вдруг Дик останавливается. Будто его что-то задело невидимой силой. Все время, проведенное на Экспо его то и дело дергало по сторонам. Не беспокойство, но что-то ощутимое. Чутье просо включилось как по сигналу. — Думаешь Дэми поймет, что это я его катану облепил… Дик, ты чего? …– Тим сканирует Дика с головы до ног и не может понять, что происходит. Дик просто уставился куда-то вперёд, пока не оборачивается назад и смотрит в переулок между высотками. Что-то тянуло его взгляд туда,– да… мне показалось просто… Пойдём. — Странное чувство не покинуло его, но он, поразмыслив, решил, что это просто усталость играется с его перцептивностью. Годы работы с Бэтменом прокачали его шестое чувство, абсолютно не связанное с паранормальным, до немыслимой глубины. Но, судя по всему, не в этот раз. — А вообще Гремлин обидчивый. И мстительный. Шикарнейшая смесь просто, — Тим ни за что не забудет этот момент, потому что он показался ему очень странным, но решает сделать вид, что пропустил этот момент. Они удалялись от закоулка, в котором застыл от испуга Джейсон. Он пошел за родственничками к выходу с выставки и решил идти дальше. То, что у Дика Грейсона радары примагнитят его как раз к его укрытию он и не предполагал. Он его макушкой что ли почуял? Шестым чувством? Хватит с него встреч с прошлым. Ещё не хватало лицом к лицу с ними столкнуться, к чему он абсолютно не был готов. Проходит много недель и много оставленных сюрпризов для главного героя Готэма. Джейсон даже запасся скотчем и лентами самых разных цветов. Ему то и дело мерещится черно-синий силуэт во тьме очередной подворотни по дороге из конуры или обратно, но он списывает это на его пошатнувшуюся психику. Сейчас он прикорнул у стеночки прямо у мусорных баков. Он уложил на боковую группку продажных копов и их сообщников при весьма предвзятом визите к жадному барыге. Ничего необычного, но вот зацепить ножом ему плечо они извернулись. Да так, что саднило очень и очень больно, он чувствовал, как горячая кровь заливает плечо и грудь. Джейсон решает дать себе несколько минут перевести дыхание, а потом он наведается к кому нибудь типа ветеринара или заштопает сам. Он смотрит в звёздное небо и удивляется какая сегодня красивая ночь. Синее небо, усыпанное ярчайшими звездами. Джейсон узнал несколько созвездие и разглядывает их. Ну и воображение было у греков. Как они там фигуры ещё какие то углядели? Боковым зрением он замечает фигуру, неслышно сканирующую его внимательным взглядом с высокого забора. Он прекрасно знает кто это. И решает, что не станет сыпать угрозами. Пистолетов то он при себе не имел уже давно. А Дик Грейсон вряд ли испугается монтировки.