***
В кабинете Пятой повисла тишина. Раздражение скапливалось подобно темному дыму, мешая спокойствию угнездиться в голове. Пакура протерла виски. Сейшун держался откровенно плохо под гнетом двух яростных давящих аур. Юра с Сасори были более уверенными, но первый откровенно хмурился, когда как Акасуна-но вообще не подавал никаких признаков эмоций. Для него ничего существенного не произошло. - То есть мы опять упустили джинчурики, - констатировала Пакура. - Вы вообще как звание свое получили? - вызверился Танака, ударяя кулаком по шкафу. Казекаге не обратила на это никакого внимания, сосредоточенная на своих мыслях. - В этом только моя вина. Гаара находился под моим контролем в тот момент. Я потерял его. - Ты думаешь, что своим геройством растрогаешь меня? Или что? В любом случае, ты отстранен от любых миссий. У вас было четкое задание: спасти и привести джинчурики. Воздух опасно заискрился. - Однако вы не справились! - громогласный звон, перерастающий в гул, обратился горящим сгустком пламени прямо посреди кабинета. Стул Казекаге отлетел назад от резкого движения, Пакура стояла, освещаемая огнями Кайджосатсту, а Советник в этот раз не имел желания ее осаждать. - Я отправляюсь на допрос Яшамару. Пакура посмотрела на спокойного Сасори, после чего, сдерживаясь, медленно кивнула. И ее супруг в тот же миг покинул кабинет. В дверь постучали. - Казекаге-сама, по вашему приказу мы привели Ашуру. Женщина выдохнула, усилием воли угомонив жажду убийства. Раскаленные, пышущие жаром шары потухли, вызвав облегчение у ни живых, ни мертвых Сейшуна и Юры. Взмахом руки она отослала их, а вместе с ними ушел и Советник, не желавший более присутствовать тут. Ему нужно было спешить в палату к старшим детям. Ашура злобно сжимала зубы, сдерживая рвущиеся проклятия. - ...таким образом, ты приговариваешься к заключению в Стеклянной крепости, - Пакура без интереса подпиливает ноготь, не смотря на бывшую подчиненную. - Вы ведь прекрасно знаете, по чьим делам я отлучалась. И все равно собираетесь упрятать меня за решетку? Пакура подняла глаза, отвела их в сторону в задумчивости и согласно кивнула. Ее рука взмахнула пилочкой, указывая на девушку. - Мне плевать. Ты - предательница, отныне больше не шиноби Суны. Ты ослушалась приказа, а после вообще исчезла с поля боя, оставив свою команду невесть где. - Орочимару приказал мне это! - закричала Ашура. Ей не верилось, что неприязнь за маленькую шутку с Сасори настолько застилает мозг Пятой. В конце концов, тогда она тоже действовала по приказу Змея. К ней не может быть никаких претензий! - Ты плохо слышишь? - со стуком убирая инструмент, опасно сощурилась Казекаге. - Ну-ну, не стоит так распаляться, девочки. И Пакура, и Ашура не были готовы. Резко обернувшись, они уставились на ухмыляющегося Саннина, совершенно спокойно сидящего на подоконнике. Словно сейчас не разгар дня и не усилены меры безопасности в связи с присутствием в деревне шиноби Конохи. Мужчина плавно соскользнул со своего места, подходя к креслу правительницы и панибратски кладя руку на спинку. Он наклонился к лицу Пакуры, что не дышала, и игриво коснулся щеки раздвоенным языком. Казекаге вспыхнула от ярости, но Орочимару уже стоял рядом со своей воспитанницей. Ашура смотрела на учителя с облегчением, веря, что весь этот фарс завершен. Саннин приподнял ее лицо за подбородок, внимательно рассматривая как экспонат. Его улыбка не давала утешения. - Что ты хочешь сделать с моей малышкой, Пакура-кун? - Когда ты перестанешь фамильярничать, Орочимару, - заворчала женщина, цокая. Ей не нравилось присутствие союзника. Он мешал ей творить свое правосудие. - Мне не очень нравится, что ты считаешь себя вправе распоряжаться моими людьми. - Но она не твой человек, - ухмыльнулась Пакура, вставая с места. Ее шаг гранитом печатался по полу, пока она по-кошачьи двигалась к ним. - Она куноичи Суны. Орочимару нахмурился. - Ты сам сделал ее моей подданной. Я могу делать с ней, что захочу. - Пакура. - Разговор окончен, Орочимару. Если ты хочешь ввязаться со мной в противостояние из-за этой девчонки, я сильно разочаруюсь в тебе. - Разве я упоминал, что мне важно твое мнение? Взгляды схлестнулись в безмолвной битве. Орочимару не нравилось самоуправство Пакуры, Казекаге не нравилась безнаказанность Саннина. Ашура стояла, не дыша. Она надеялась, что учитель заберет ее, тогда она сможет выжить. У нее нет ни капли сомнений, что еще до прибытия на место заключения, люди Казекаге убьют ее. Она по-прежнему не любит сражения, но защищать свою жизнь она умеет. Лицо Орочимару разгладилось. Он усмехнулся, пряча лицо. Пакура хмыкнула, скрещивая руки на груди с выражением победителя. Ашура побледнела. Орочимару тихо хихикнул. И расхохотался. Ашура дернулась в сторону от наставника, успокаивая пустившееся вскачь сердце. Оно билось так быстро и громко, что казалось, заполнило всю комнату звуком ударов. Пакура медленно вернулась на свое место и остановилась у стола, проводя кончиком пальцем по деревянной поверхности. Ее взор опущен. - Что ж, пусть будет по-твоему, - как ни в чем не бывало произнес мужчина, отсмеявшись. - Орочимару-сама! - воскликнула умоляюще Ашура. - Но, - не обращал он внимания на свою последовательницу. - Ни шагом в сторону, Пакура-кун. Тюрьма, так тюрьма. Пакура вздохнула. В этом раунде ничья. Придется действительно организовывать место для этой мелкой гадины в Крепости. - Орочимару-сама, пожалуйста! - Я пошел, Пакура-кун. А ты... - у окна он обернулся, глядя в глаза отчаявшейся девушки, - веди себя хорошо, Ашура-кун. Ашура почувствовала, словно ее сбросили в жерло вулкана. Наставник оставил ее. Ярость и боль предательства затмевали ей разум, но сил бороться вновь у нее не осталось. Лучше бы она послушалась Киру и не шла в Суну, ведомая туманным намеком Орочимару. Змей завел ее в пустыню и бросил. На растерзание Солнцу. Пакура мягко улыбнулась, а тени на лице скрыли блеск глаз. - Добро пожаловать домой, Ашура.***
- И что нам теперь делать, командир? Шисуи молчал. Команда столпилась в выделенной им комнате, обсуждая информацию, добытую у Темари. Девушка без прикрас рассказала обо всем, что произошло во время ее плена в Амегакуре, едва услышала, что Даичи Намиказе брат Наруто. Шок от понимания, что Наруто - дочь Четвертого Хокаге, быстро испарился. Во все времена джинчурики становились люди так или иначе близкие к правителям. Так легче контролировать сосуд... и самих каге. Канкуро в разговор не вмешивался, молча впитывая услышанное. - Теперь нам противостоит не просто полубезумный родственник Кушины-сама, - начал Итачи. - Противник - правительственная верхушка страны, практически ставшей полем боя для Четвертой мировой. Мы не можем лезть туда вновь. - Джирайя-сан... - Джирайя-сан направил нас в Аме, но что в итоге? - перебил Хану Даичи. - Я предлагаю отправить сокола Хокаге-сама. Шисуи не реагировал, казалось, его больше занимал вид из окна, нежели предмет обсуждений. - Тайчо? - М, что? - словно очнувшись, Шисуи виновато засмеялся. Хана закатила глаза. - Что нам делать дальше? Тогда нам пришлось срочно уходить из Амегакуре. Снова вернемся? - не надеясь на полноценный ответ, спросил Даичи. - Итачи прав, мы не можем больше влезать в сражения между другими странами. Это плохо закончится для Конохи. Но и сидеть сложа руки, ожидая ответа, нельзя. Сокола могут перехватить. Поэтому... Даичи, ты отправишься в Коноху. Остальные - в Аме. Команда переглянулась, но оспаривать решение никто не стал. Слово Шисуи - последнее. Даичи кивнул и выскочил через окно на улицу. Они не прощаются. - В таком случае, когда отправимся мы? - Сейчас, - ответил Шисуи. - Ждите у ворот, я зайду к Казекаге-сама. Пакура даже не взглянула на него. Лишь махнула рукой на слова, что они всем составом покидают границы Суны и более не проникнут на их территорию. Спасение дочери Четвертого положительно сказалось на переговорах. Спустя полчаса группа из Конохи выдвинулась из Суны.