Обнажённость

      Детектив Рю Суёль возвращался домой после рабочего дня — он не мог и подумать, что дом, который он купит для матери, станет и его временным пристанищем. Но он уже учился принимать изменения в его жизни, которые появились вместе с Кеем.       Суёль открыл дверь ключом, потому что дома сегодня никого не было: мама уехала к сестре в Пусан на все выходные, а у брата был сбор с армейскими товарищами из его роты — в программе поход на гору Пукхансан и, конечно, пирушка и ночёвка в бане.       Детектив зашёл в свою комнату, закрыл дверь, включил настольную лампу и устало опёрся о гардеробную тумбочку. Для начала нужно было хотя бы принять душ, но как же это всё уже надоело. Дни слились в один, не успеваешь моргнуть — и всё по новой. Суёлю казалось, что он только что чистил зубы и мылся, но вот уже нужно делать это снова.       К тому же, теперь всё чаще он начинает день вместе с Кеем: как будто назло ему, этот засранец — настоящий сгусток энергии. Даже этим утром, Кей в очередной раз просто ворвался к нему в ванную, словно так и должно быть. — Зачем тебе принимать со мной душ? — обречённо спросил Суёль. — Если я помоюсь, то и ты помоешься. — Тебе жалко что ли? Или стесняешься? Да ладно, все свои, — подмигнул Кей и продолжил напевать очередную заевшую у него песню, танцуя с мочалкой в руках. — Я просто не хочу начинать своё утро с твоего колбасного фестиваля. Перестань тверкать, ненормальный! Зачем ты льёшь столько геля каждый раз, у тебя что, не все дома? — Я это ты, Суёльчик, — рассмеялся Кей. — Крыша здесь течёт только у тебя.       Суёль устало потёр ноги — бегать дни напролёт за прихвостнями наркокартеля становилось всё тяжелее. Сейчас бы тоже в баньку, и на массаж… — Да брось ты, неплохо всё было сегодня, — Кей снова появился перед ним, вальяжно развалившись в кресле. — Зато нас не поймали. — Мы их тоже не поймали, чего хорошего? Такое чувство, что я топчусь на месте, если вообще не вернулся назад. Сначала дело было только в наркотиках, потом оказался замешан начальник, теперь появился ещё какой-то псих. Так и самому двинуться не долго. — Сначала ты и сам рисковал пойти не той дорогой. Скажи спасибо за меня!       Суёль поднял на него обалдевший взгляд. — Ты прикалываешься? Если бы не ты, я бы сейчас лежал у себя дома, в своей ванной с функцией гидромассажа и попивал Шато! А теперь я должен разбираться со всей этой гавной!       В ответ Кей лишь улыбнулся. — Ну скажи мне честно, Суёль, ведь ты стал чувствовать себя лучше? В каком-то другом смысле. Больше не нужно целовать задницу засранцам, вместо этого можно воздать им по заслугам. Может у тебя больше нет твоих коррумпированных денег, зато есть самоуважение. Чёрт, да и мне ты стал больше нравиться в последнее время! Теперь, когда ты реально занимаешься своей работой, ты даже как-то окреп, — Кей в один миг подлетел к нему и положил ладони на грудь. — Мышцы снова появились какие-то. — Иди к чёрту, они всегда у меня были, — Суёль отбрыкнулся от него и сам упал в освободившееся кресло. — Я просто хочу отдохнуть. Ты даже не представляешь, как я теперь устаю из-за тебя.       Кей подошёл к нему ближе. — Ну извини, солнце. Что мне для тебя сделать? Наполнить ванну? Может массаж? Ты прямо какой-то напряжённый. Так и быть, снимай носки, помассирую тебе ноги. — Ты чё удумал? Совсем одурел? Не трогай мои ноги!       Закатив глаза, Кей опустился на пол, на одно колено и взял в руки правую ступню Суёля. — Тебе реально нужно расслабиться. Передо мной-то ты чего упрямишься?       Не снимая носков, чтобы лишний раз не раздражать Суёля, Кей начал массаж с кончиков пальцев. Непрерывно поглаживая, он массировал его пальцы и стопу мягкими полукружными движениями с лёгким нажимом. Перейдя на ступню, он плотно приложил к ней всю ладонь и принялся медленно растирать вперёд и назад от кончиков пальцев до пятки, чувствуя, как нагревается хлопковая ткань и его собственная кожа. Приступив к тыльной стороне ступни, Кей не спеша двигался от основания пальцев до щиколотки, поглаживая и растирая кожу через ткань. Затем он аккуратно опустил правую ступню на пол и повторил всё то же самое с левой.       Суёль сидел в кресле, подперев голову рукой, с закрытыми глазами — сначала, потому что не мог смотреть на очередную выходку его альтер-эго, но со временем он действительно начал расслабляться. В какой-то момент он переключился с Кея на свои ощущения: прикосновения были приятными, согревающими, где-то болезненными, а где-то щекотливыми. Но это сработало: ноги действительно стали меньше ныть и болеть, и даже голова как будто следом за ними перестала грузиться, и Суёль чуть разомлел.       В это время, не прерывая сессии, Кей проскользнул рукой под штанину выше носков и коснулся кожи голени Суёля, продолжая поглаживать её разогретыми пальцами. Поднимаясь выше, он затронул чувствительную зону в подколенной ямке, и стал растирать её подушечками пальцев. От этого Суёль шумно выдохнул через нос, но сам этого не заметил. Однако через несколько секунд он вдруг поднял голову, будто что-то разбудило его, и убрал руку Кея: «Хватит».       Кей поднялся и наклонился над ним. — Что-то не так? Мне казалось, ты начал чувствовать себя лучше.       Кей даже не представлял, насколько был прав — Суёль думал, что наверно потерял остатки здравого смысла, раз позволил себе так забыться в его присутствии. С недавних пор Суёль замечал, что, не смотря на всю дикость выходок этого безумного, он начал свыкаться с Кеем, а иногда даже ждать его появления. Но такого он себе ещё не позволял.       Заметив, как Суёль замялся и на мгновение отключился от разговора, Кей опустил голову, и его взгляд упал на поднимающееся возбуждение Суёля. Он наклонился ближе и едва слышно прошептал детективу на ухо: «И что это такое?», обдавая его кожу горячим дыханием. Для ясности Кей опустил ладонь ему между ног, и аккуратно, но туго сжал рукой бугорок, виднеющийся под штанами.       Это неожиданное, но приятное прикосновение вызвало короткий стон из груди Суёля, которому он сам удивился. Рука Кея всё ещё уверенно была на месте, тихое тёплое дыхание всё также согревало шею в мерном ритме — он ждал ответа.       По спине детектива пробежали мурашки — от нервов или возбуждения? Он ещё никогда не был в такой ситуации. С тех пор, как Кей появился в его жизни, он часто думал о природе их отношений. Кто они друг другу? Сколькое он может себе позволить при нём? Где грань нормальности в отношениях со своей второй личностью?       Тем временем ладонь Кея согревала его пах тугой хваткой. Дыхание Суёля сбилось, сердцебиение стало чаще. Этим искренним стоном, откровенно твердеющим членом Суёль уже выдал себя целиком. Есть ли смысл что-то говорить? Он испытывал стыд за реакцию собственного тела и страх перед тем, что сейчас может произойти. Это был позор Суёля — испытывать такое желание по отношению к Кею немыслимо само по себе, его достоинство оказалось под ударом. И теперь, когда Кей об этом знает, о самом интимном, о чём Суёль старался не думать даже наедине с собой, он чувствовал себя совершенно нагим и уязвимым.       Не так страшно быть отвергнутым другими, но если даже твоя вторая личность посмеётся над твоей слабостью — это есть настоящее унижение, и именно это, думал Суёль, будет тем, что окончательно уничтожит его как личность.       От нервного напряжения у детектива замутило в животе, а к горлу подступил ком, так, что стало тошнить. Он поднял глаза и встретился взглядом с Кеем. «Здесь и сейчас будет конец меня, как человека?». Суёль чувствовал, будто сейчас решится его судьба. Но он подумал на мгновение, что если есть хоть какой-то мельчайший, призрачный шанс, что Кей может решить ответить на его таимое от всего мира, глубинно интимное желание, то всё может катиться к чёрту.       Лицо Кея не выражало ничего, взгляд чёрных в темноте глаз невозможно было прочесть. Кей придвинулся ближе к лицу Суёля и чуть приоткрыл рот, обдавая его губы горячим дыханием: «Откинься назад».       Не успев осознать происходящее, Суёль послушно выполнил приказ. Свободной рукой Кей опёрся на спинку кресла, а другой рукой с паха начал продвигаться выше, оглаживая рельеф пресса под рубашкой, округлую твёрдую грудь, ключицу, шею, пока, наконец, не взял детектива за подбородок: «И что мне с тобой делать?».       Подушечкой большого пальца руки Кей начал нежно, но с чувственным нажимом массировать пухлые губы Суёля, которые алели от возбуждения. Не отдавая себе ни малейшего чёртова отчёта, Суёль покорно открыл рот, подставляя пальцу мягкий влажный язык, хотя его никто об этом не просил. Осознав, как отчаянно и просяще это, должно быть, выглядело, детектив почувствовал обжигающий жар смущения на своих щеках.       Кей удивлённо приподнял брови: «Так значит, когда тебе нужно, ты готов меня слушаться? Ладно. Если ты этого так хочешь, то мы с тобой можем это сделать». Кей упёрся коленкой между ног детектива для устойчивости, а опорную до этого руку переместил со спинки кресла на теперь ясно возвышающийся бугорок на штанах детектива. Но в этот раз, крепко его обхватив, Кей начал двигать ладонью, поглаживая и массируя Суёля, чем вызвал у того несколько сбивчивых вздохов. «Но только при одном условии», — Кей прошёл большим пальцем с губ в рот Суёля, скользя по его тёплому мокрому языку. — «Ты будешь очень… очень… послушным».       Овладевшие Суёлем чувства начисто отрезали его способность принимать волевые решения. Он обхватил губами палец Кея, и, поглаживая его языком, облизал до самого кончика, выпустив изо рта. Затем он, не медля, облизал собственные губы, подставил под подушечку пальца податливый, расслабленный язык, и медленно проскользил по пальцу, взяв его в рот до самого основания тугим обхватом влажных горячих губ. Плотно охватывая палец, поглаживая и массируя его мокрым языком изнутри, Суёль начал двигать головой взад и вперёд, посасывая палец Кея с нарастающим темпом. Он тянулся за Кеем, самозабвенно прикрыв глаза.       Кей наблюдал, как движется чётко очерченная челюсть Суёля, как вздымаются под кожей сосуды на напряжённой шее, упивался лаской его языка, плотно сомкнутых пухлых губ, его возбуждённой твёрдостью под своей ладонью. Такая искренность и приверженность поначалу сбили дыхание Кея, а со временем заставили его перейти на тихое мычание, прерываемое короткими стонами. Он знал: Суёль делает это не чтобы угодить ему, а потому что хотел настолько, что больше не мог этого не делать. И это было тем, что покорило Кея.       Заметив, как прерывисто Суёль начал дышать через нос, и неспокойно сидеть, Кей убрал руку с его паха и придержал ею подбородок, высвобождая свой палец из его рта: «Разденься. Я хочу на тебя посмотреть». — Что? — каждое принятое Кеем решение неподдельно изумляло Суёля. — Я сказал: Сними. Всё, — мягким, но бескомпромиссным тоном повторил Кей.       Казалось бы: обнажив самое сокровенное в душе, по сути, самому себе, почему он смущён простой просьбой снять одежду? Не далее ли, как этим самым утром они принимали вместе душ? Но это совсем другое.       Кей отошёл на пол шага назад, чтобы позволить Суёлю встать с кресла, но не более того. Поднявшись, детектив снял с себя галстук и бросил его на пол. Он знал: под словом «всё» Кей имел ввиду — всё. Стараясь унять волнение, Суёль начал расстёгивать пуговицы рубашки, рукава манжет, снял наручные часы и положил их на тумбочку рядом с креслом. Снимая рубашку, детектив представил взгляду Кея рельеф своего тела с необычайно светлой для корейца кожи. Кей прослеживал взглядом каждое углубление и возвышение на его торсе, каждую венку, просвечивающую из-под тонкой кожи, но пока не касался его. Суёль расстегнул ремень, и тот слегка ударил Кея по животу — так близко они стояли. После ремня он аккуратно расстегнул ширинку, оттянув брюки вперёд, чтобы случайно не сделать себе больно. Отбросив штаны в сторону, Суёль снял носки, и заметил, что взгляд Кея остановился на единственном оставшемся на нём предмете одежды. Кей лишь поднял на него глаза, не намеренный повторять свою просьбу, и Суёль, не отрывая взгляда, осторожно оттянул и скинул бельё на пол, отодвинув его в сторону ногой.       Не смотря на свою по обыкновению пробивную позицию, Кей никогда не хотел оттолкнуть от себя Суёля, и особенно сейчас, когда тот был так очевидно робок и раним, хоть и пытался это скрыть. Кей мягко положил ладонь ему на грудь и подтвердил свои догадки, услышав, как бешено бьётся его сердце: «Присядь», — распорядился он и отошёл к шкафу, вернувшись через пару мгновений с тюбиком лубриканта. Суёль поднял на него вопросительный взгляд. — Я знаю, что когда ты один, то никогда им не пользуешься. — Ты за мной наблюдал? — опешил Суёль. — Я не всегда показываюсь. Согласен, что так меньше чувствительности, но ведь и травмоопасности тоже, — Кей подошёл к раковине в смежной ванной и подставил руки и гель под струи горячей воды, чтобы Суёлю не было холодно. — Ты всегда бесцеремонен с собой, а мне бы хотелось, чтобы ты был более бережным. Что касается удовольствия — для этого здесь я.       Вернувшись, он прочно опёрся коленом и всей голенью о край сидения кресла и открыл тюбик. Костяшками пальцев он, едва касаясь, скользнул по прессу Суёля, подушечками — очертил пупок. — Веришь мне? — спросил он, прежде чем продолжить.       Ещё несколько минут назад они были на грани ссоры, и вот они друг напротив друга: совершенно нагой Суёль с возбуждённым членом и нависающий над ним Кей — с закатанными рукавами яркой рубашки, согретыми для него ладонями и тюбиком смазки. Но, не смотря на все размолвки между ними, детектив уже давно решил, что так, как Кею, он сейчас не доверяет никому. — Да, — сказал он, и это было разрешение на всё.       Кей опустил ладонь на его упругую мошонку, взял её в руку, чуть сжимая и расслабляя, массируя пальцами, почти нежно играя, он скользнул чуть дальше и, с лёгким нажимом, бережно прогладил спайку кожи за ней. По телу детектива прошла дрожь, его член подёрнулся от переполняющего его возбуждения — Суёль сам удивился своей твёрдости. Кей переместил руку выше и нежно, но достаточно туго обхватил Суёля в кулак. Он умело выдавил нужное количества геля на головку, мягко растёр его подушечкой большого пальца, а затем, сложив пальцы кольцом, и по всей длине. Теперь ладонь скользила легко, и Кей начал искать нужный размеренный темп для начала.       Каждый раз, когда пальцы Кея проскальзывали по головке, она чувствительно отзывалась, а внизу живота Суёля ёкали короткие всплески удовольствия. Его щёки и губы, казалось, горели, а сердце билось так быстро и громко, что было слышно в ушах. — Что скажешь? — Кей поднял на него глаза. Он сам тяжело дышал. — Если ты чего-то хочешь, тебе нужно мне об этом сказать. Я хочу, чтобы со мной ты говорил открыто, как есть. — Сделай движения короче, — Суёль ощутил, как от новой волны смущения вспыхнули уши. — Оставайся на самом верху, и… двигайся быстрее. — Принято, — Кей добавил ещё смазки и продолжил так, как хотелось Суёлю.       Реакция детектива последовала без промедления, и Кей искренне ей наслаждался: как тот извивался в его руках, как тяжело вздымалась его грудь, непроизвольно двигались мышцы живота. Суёль неровно дышал, иногда награждая его неподдельными глубокими стонами удовольствия, вырывающимися из его груди всегда резко, обрывисто и громко. Он сжимал ладони в кулаки, подгибал пальцы ног, прикрывал глаза, чуть выгибался в кресле. — Красиво, — Кей был заворожён, но хотел большего. — Раздвинь ноги для меня. Расслабься.       Детектив немедля послушался. Через дымку своей неги он видел, как любовно Кей изучал его тело в ходе их близости. Полностью открытый теперь на этом кресле, он почувствовал лёгкий укол стыда и подчинения, но получил от этого странное удовольствие, потому что это был Кей. Если честно, сейчас Суёль выполнил бы любую его просьбу, согласился на любое интимное предложение, даже самое постыдное, ведь Кей буквально держал его в своих руках во всех смыслах, и Суёлю это нравилось.       В какой-то момент сердце Суёля забилось так быстро, что это приглушило удовольствие: он хотел достичь пика, но, парадоксально, перед этим нужно было взять паузу. Поймав этот момент, Кей переместил кулак чуть ниже и туго обхватил у основания, чем вызвал у Суёля недовольное мычание. Приблизившись к зардевшему лицу Суёля, он обдал его губы своим дыханием, поочерёдно не спеша облизал сначала нижнюю, а затем и верхнюю губу, после чего мягко прикусил нижнюю, слегка оттягивая её на себя.       Кей низко промычал, и следом тихим, глубоким голосом произнёс «Рю Суёль» так, чтобы его тёплое дыхание проникло прямо в рот детективу. В ответ Суёль просяще потянулся к нему за поцелуем, но Кей ему этого не дал. Вместо этого он переместил ладонь на головку его члена, двигаясь коротко и быстро: «Кончи в мою ладонь. Хочу попробовать тебя на вкус». Протяжный громкий стон детектива повис в воздухе как будто вопросом — он боялся, что неправильно понял Кея. — Постарайся для меня, Суёль. Я хочу слизать тебя со своих пальцев.       Они смотрели друг другу прямо в глаза, когда Кей это произнёс, старательно трудясь рукой ради удовольствия Суёля. Нарастающее наслаждение было и болезненным, и щекотливым, всё лицо детектива горело, что-то сжималось в груди, голова чуть кружилась. Суёль обрывисто дышал и стонал, ему хотелось плакать — так беззастенчиво и открыто Кей озвучивал свои желания, так искренне он стремился достичь с ним близости, какой у Суёля раньше не было ни с кем. Кей обнажил все его уязвимые зоны и покрыл их лаской, узнал его постыдные желания и принял их, ощутил его тайное вожделение и со страстью разделил его вместе с ним, сделав его желания и своей целью тоже. И такая порочная просьба «кончить» — из его губ ощущалась любовью, и ей она была.       Тусклый свет от настольной лампы отбрасывал на стены тень силуэта Суёля. Кресло, в котором он расположился, находилось ровно напротив большого зеркала на дверце шкафа, и если бы кто-нибудь заглянул в отражение, то увидел бы, что всё это время в комнате Суёль был один. Он увидел бы мужчину, который, зайдя в комнату, вдруг начал разговаривать сам с собой, ругаясь и жалуясь на кого-то, и подумал бы: «Что за псих?». Но то, что произошло дальше, было не менее безумным.       Продолжая спорить с самим собой, Суёль начал массировать свои уставшие ноги, пытаясь облегчить ноющую боль и расслабиться. В какой-то момент он остановился и опустил взгляд на свой пах, где виднелось растущее возбуждение.       Правой ладонью он скользнул по брюкам и опустил её на пах, мягко сжав его. Суёль выдохнул низким полустоном, и замер на несколько секунд, принимая решение, продолжать ли то, что так просится начаться? Он мог думать лишь о том, как он устал, и как хочется ненадолго забыться.       Детектив откинулся на спинку кресла, и, поднимаясь рукой с паха, начал плавно оглаживать своё тело, одаряя себя прикосновениями, которых ему сейчас так хотелось. Он взял себя рукой за подбородок, а затем перешёл большим пальцем на губы, и стал неспешно массировать их, пока рот сам расслабленно не приоткрылся, выражая просьбу о большем. Левой ладонью Суёль вновь обхватил свой пах, но в этот раз туже, потирая и массируя его через ткань брюк.       Пальцем правой руки он слегка скользнул себе в рот и облизал крайнюю фалангу, чувствуя, как эта игра с собой распаляет его возбуждение. Для лёгкости движений, он облизал собственные губы и вновь опустил палец на податливый язык, медленно проталкивая его в рот. Туго обхватив свой палец влажными губами, он стал посасывать его, услаждать языком, пока другая его рука была занята ниже.       Суёль разжёг своё возбуждение до того предела, где оно просило утолить себя, и уже не желало само сходить на нет. Он поднялся с кресла и по очереди избавился от каждого предмета одежды на своём теле.       Свет и тень в комнате приветливо играли друг с другом на очертаниях его нагого стана, подчёркивая его резные скулы и линию подбородка, чётко очерченные ключицы, мышцы рук и груди, твёрдые соски, мягкие бугорки пресса на стройном торсе, ямку пупка, упругие округлые ягодицы, крепкие бёдра, длинные ноги, и налитый желанием эрегированный член.       Детектив подошёл к шкафу, извлёк оттуда тюбик смазки, и прошёл к раковине, чтобы согреть под горячей водой его и свои ладони. Вернувшись в спальню, он снова опустился в кресло, и, взяв пару секунд передышки, огладил свой торс тыльной стороной кисти, а подушечками пальцев нежно очертил пупок. Он дал согласие самому себе: сейчас позаботиться о своём удовольствии таким способом, каким это будет необходимо, без оглядки на что либо.       Суёль опустился рукой ниже, к той своей стороне, которую часто обходит вниманием в интимном плане, потому как для быстрой разрядки это не нужно. Нежно обхватив свою мошонку ладонью, он стал ласкать её, аккуратно поглаживая и слегка сжимая. Продвинув руку дальше, он мягко, с лёгким нажимом помассировал кожу позади мешочка.       Перейдя рукой на тело члена, он обхватил его в кулак и выдавил на головку нужное количество тёплого геля. Пальцем он растёр гель по головке, а затем обхватом пальцев — по всему телу. Размеренно двигаясь рукой вверх и вниз привычными движениями, Суёль постепенно наращивал их темп. Он чувствовал своё ускоряющееся сердце, поднимающийся в теле жар, сбившееся дыхание. Он обрывисто выдыхал, срываясь на короткие резкие стоны, чуть шипел. В какой-то момент он добавил больше смазки и сосредоточил движения у головки члена.       Как если бы его вид и без того не был откровенен до бесстыдства, Суёль раздвинул ноги шире и выгнулся в спине, показывая всего себя и совершенно отдаваясь самому себе без остатка. Здесь и сейчас, в этот момент не имело значения ничего, кроме этого удовольствия.       Это было красиво. Этот вид мужчины, беззаветно предававшегося собственному наслаждению, и в то же время мучающегося от него, был как-то поэтически прекрасен. Даже жаль, что на самом деле там не было больше никого, кто мог бы наблюдать этот акт. Сила его тела, всех твёрдых мышц, вздутых вен напряжённых рук сейчас была подчинена слабости его воли, его плоти. Он сдался, но это поражение было сладко.       Остановившись на мгновение, Суёль облизал свои алые губы и сам прикусил свою нижнюю губу, чтобы чуть унять возбуждение, угомонить своё сердце. Тогда он снова смог ясно услышать истязающее его возбуждение, и, двигая тугим кулаком быстро и прицельно, Суёль достиг пика — одновременно блаженства и облегчения.       Отдавшись этому моменту и своим чувствам, Суёль позволил себе отдохнуть, прежде чем открыть глаза и взглянуть на своё семя, стекающее по его ладони — ещё одна вещь, которую он раньше никогда не делал. Хотя его сперма — это всё ещё он, его часть и ему она принадлежит. Поднеся руку ко рту, он высунул влажный язык и слизал белый мускус с пальцев, а затем сглотнул, вернув его себе. Конечно, ему виделось, что это Кей сейчас полностью принял Суёля в себя.       Принято считать, что раздвоение личности деструктивно, но сейчас Суёлю казалось, что Кей появился, чтобы спасти его. Кей был и его совестью, и напарником, и поддержкой, и только что они достигли совсем иного уровня близости и принятия друг друга.       Кей наклонился к лицу Суёля и прижал свои губы к его губам в мягком поцелуе. В отличие от сладких ласк его сильных рук, этот поцелуй Суёль ощутил как дуновение ветра, как мираж — он знал почему, но не хотел об этом думать. Сейчас, когда он только обрёл своего Кея, он не был готов его терять, поэтому он закрыл глаза и отогнал от себя эту мысль. Забравшись в кровать и погружаясь в сон, Суёль надеялся завтра проснуться от очередной раздражающей выходки своего надоедливого двойника.