Un enfant d'amour

Пробыли они в тишине в районе минуты, после чего Нагито, явно больше не собираясь сопротивляться ватным ногам, почти рухнул на пол, как его поймали чужие сильные руки, с особой нежностью сжимая. Было приятно ощущать хватку, которая переросла в то, что его донесли до кровати, аккуратно кладя. Грудная клетка продолжала взвеваться, пока пустой взгляд устремился в точку на потолке. Тело полностью расслабленно, понять это удалось по размякшим мышцам, каждое лишнее движение мгновенно приносило покалывание и часть тела возвращалась в исходное положение. Поэтому он старался лишний раз не напрягаться, важно сейчас полностью восстановиться. — Э-э, ты как? Прости, походу я перестарался, — явно нехило. Казуичи уже успел одеться, поэтому со смущением на лице смотрел на недавно проделанную работу. Неловко потерев шею и невнятно пробормотав повторные извинения, механик сел рядом. Сказать честно, Комаэда уже успел позабыть, что в нескольких метрах от него находится второй человек, поэтому был крайне удивлён, когда матрац прогнулся под чужим весом. Голос, вырвавший его из мутного плена сознания, был крайне тихим и имел замечательные свойства успокоения. От этого хотелось спать… Впервые за время нахождения появилось желание провалиться в темноту сна. А может это просто последствие полового акта, во время которого у Соды явно сорвались все тормоза. Хах, какая двусмысленная из-за таланта фраза. — Удовольствие… — он мог осязать чужой немой вопрос, казалось, самими костями, — спасибо, ты показал мне сильное удовольствие… — подобного жара не удавалось ещё чувствовать и вряд ли удастся. Хотя, всё возможно. Вдруг его на днях затащат в какую-нибудь коморку и оттрахают сильнее, чем Сода. — Желание сильно и…заразно, — особенно то, от которого посчастливится получить наисильнейший экстаз. — Я..я не мог контролировать себя из-за тебя, не мог даже нормально думать, как-то управлять ситуацией…я будто был простой марионеткой в руках опытного кукловода. Ты привёл меня в состояние ума, в которое я даже не мог поверить. Оно явно другое…моя голова стала насквозь опустевшей, не было чистой нужды сильного, вообще какого-либо, мыслительного процесса… — контролирует себя Комаэда очень даже хорошо, на удивление, поэтому подобная смена вызвала глубокое удивление, но оно затмилось нотками похоти и усиленным желанием кончить. А также довести до самозабвения партнёра. — Я не мог бы даже подумать, что подобное возможно, — Нагито прервал любые вопросы и возражение тем, что нашёл в себе силы и наконец-таки привстал, хоть и на локтях. Он посмотрел на себя, после на испачканный семенем обоих пол, после переводя изучающий взгляд на Казуичи, прежде чем встать и уйти в ванную. Переодеться удалось с попытки третьей, складывая испачканную одежду на стиральную машину. Руки опёрлись на раковину, взгляд проскочил по личному отражению. Новые засосы начали выцветать на шее, а также на спине, как можно вспомнить. Укусы находились рядом, принося лёгкий дискомфорт. Про задницу он такого уменьшения сказать точно не может… Было явной ошибкой начинать, даже заканчивать, тремя пальцами. Но что сделано, то сделано. Похоть затмила разум настолько, что даже оба проникновения не вызвали особо сильный спектр негативных эмоций и точно таких же ощущений. День, может два, сидеть на стуле без подогнутой под себя ноги точно не сможет. — Я пойду, окей? — Нагито едва смог подавить в себе дрожь испуга, тихо ругаясь под нос и переводя внимание на зашедшего Соду. Стучать в детстве не учили? На заместо этого он лишь кивнул. И теперь Комаэда остался опять-таки наедине с собой и мыслями, кружащимися в голове. К несчастью, за малый промежуток он может надумать себе чрезвычайно много. С того момента прошло три дня, а может и больше. За календарём он особо старался не следить. А может просто не хотел. Без разницы. За прошедшие дни прошло мало чего интересного, за исключением попыток помириться. Было...одиноко. Так уж и быть, признается. Нагито пытался найти замену Хаджиме, но это с треском об скалу реальности провалилось. Ни Казуичи, ходящий за ним хвостиком после секса, ни Гандам, которому он на следующий день отсосал под столом в ресторане и вечером они переспали. Как только их утром не спалили за первым. Никто из них не смог затмить чужое тепло в постели. Счастливчик пытался успокаивать себя тем, что это естественно, никто из людей не будет точной копией другого, но обстоятельства сложились по-другому. Всё было не так. От кончиков пальцев ног до головки члена. Со стороны Танаки чувствовалась неуверенность из-за отсутствия хоть малого опыта. Мальчик был слишком чистым. Но он солжёт если скажет, что акт не принёс искру счастья. Про Казуичи он сказал ещё несколько дней назад. Да, классно, но такое ему не подходит и это факт. Не хватало той нежности, ласки, мягких поцелуев, доводящих до мысленного оргазма, слов любви и чужого низкого голоса, успокаивающего похлеще сильного наркотика. О Господи, ему не хватало утренних объятий и ленивых ото сна поглаживаний, под которыми можно было расплавиться. Ему не хватало грёбанного Хаджиме Хинаты рядом. Комаэда пытался реализовать попытки перемирия, того же банального разговора. Но, опять же, постигла его тушку огромное облако неудачи. То были дела у него, то у бывшего партнёра. То вообще его не хотели слушать и старались даже взглядом без срочного повода не пересечься. Подобное поведение выводило. Сильно. Но в тоже время можно понять. Всё-таки, в случившейся ссоре вина лежит на нём. Стоило просто обсудить, расставить по полкам и жить долго и счастливо, пока смерть не разлучит их. Но проконтролировать накрывшую его злость, обиду, может даже придуманную, и ненависть к этому человеку было приблизительно маловероятно. Придурок. И что по итогу? Они, вероятнее всего, расстались не при самых адекватных обстоятельствах и остались в таких же отношениях. Но может быть у него в один момент появится шанс всё исправить? Может придётся зажать Хаджиме в каком-нибудь помещении, затащить, насильно заставить выслушать его, ударить в конце концов. Нагито сделает всё, но ему нужно чужое внимание. Чужая улыбка, прикоснов– Ему послышалось.? Нет, у него не могло начаться каких-либо слуховых галлюцинаций. Кто-то точно стучался в дверь. Комаэда мгновенно невольно напрягся, сменив положение тела на сидячее и начав пилить несчастное дерево взглядом. В последний раз подобная вежливость закончилась тем, что его втрахивали в стену. Хотя, сам предложил. Память не отшибло на нервной почве. Стук повторился, а потом ещё один и ещё… Тело словно парализовало и двинуться, даже вздохнуть, было невозможно. В голову долбилась лишь одна мысль, именно — сидеть, стараться не проявлять признаков жизни и, самое главное, не открывать. Предчувствие будто прямо заявляло, что ничем хорошим это не закончится. Как жаль, что ему не удастся узнать личность человека по ту сторону. Всё же интерес вырывался наружу, но против собственного самосохранения пойти не мог. — Это ж кто такой настойчивый? — первая возникшая мысль после отдаляющихся шагов незнакомца. Ему просто повезло, что он, может и она, не догадался, проходя мимо, заглянуть в окно. Нагито вздохнул с чистым облегчением, решаясь собраться к выходу на улицу. Хотелось до безумия в глазах есть, только время ужина давным-давно прошло мимо него. Задумался называется. Ханамура с большим удовольствием бы приготовил ему что-нибудь, но выслушивать пошлые фантазии в свою сторону меньше всего хотелось. Оставалось два варианта. Он может приготовить что-то сам, а может дойти с голодным желудком до закусочной. Только готовить он отнюдь не умел, так ещё и долго над плитой стоять, значит остаётся тащить тушку до парковки. Появилась маленькая надежда, что хоть какой-то перекус найти сможет. Но всё пошло через задницу. Стоило ему зайти внутрь помещения, как со стороны туалета послышались чьи-то шаги. Нагито заметно растерялся. Ему хотелось поесть в полном одиночестве, обдумать всё и в целом никого не видеть. Глаза быстро разбегались по ресторану, ища временное место для одиночных пряток. Проскользнув к самому крайнему столу и забравшись под скатерть, благо которая замечательно скрывала его тело, парень зажал себе рот и старался не дышать. Просто уйдите, просто уйдите, прос– Но когда в последний раз удача позволяла хорошему произойти именно с ним? К другим собственный талант более щедр, естественно в хорошем смысле. С тихим выдохом Нагито прикрыл глаза и полностью облокотился на стенку позади, прислоняя ноги к груди, чтобы точно остаться незамеченным. Как он вообще это объяснит при случае чего? «Извините, я здесь хотел поесть, но не рискнул уйти и решил спрятаться, чтобы переждать момент»? Так глупо удавалось чувствовать себя лишь при ссоре. Веки он приоткрыл тогда, когда именно за крайний стол кто-то сел и начал активно беседовать. Точнее, один что-то обсуждает, а второй, как можно понять по молчанию, слушает, нервно стуча пальцами по столу. Может быть, ждут кого-то, ибо просто волнение. Сейчас к великому сожалению, но Комаэда не телепат. А жаль, так бы хотелось узнать, когда неожиданные посетители покинут заведение. Внешне удавалось выглядеть так, словно такое случается ежедневно, только внутренние ощущения совершенно не соответствовали наружным. Ураган самых разнообразных мыслей, чувств и эмоций полностью заполнили серое вещество. Мелкая птичка, характеризующая эти три пункта, билась об клетку черепа, грозясь в любой момент вырваться наружу. Хотелось просто громко закричать от абсурдности ситуации. Он сидит под обеденным столом, его скрывает скатерть, которая приподнялась под чужими ногами. По штанинам, кстати говоря, личности определить получилось. Лучше бы он просто смотрел прямо и ни на что не обращал внимание. Казуичи Сода и Фуюхико Кузурю, люди, на пятьдесят процентов из-за которых он прячется здесь. — Да блять, где эта мудила?! — явно разозлённый Кузурю ударил по поверхности кулаком так громко, что он чуть не откинулся на месте. Но Господи…шевелиться нельзя для личного же блага. — Эй, спокойнее, чел, да скоро он придёт, — ему стало жутко интересна личность отсутствующего. — О, вот как раз и он. Здоров! Дуй сюда! — и мир Нагито рухнул, когда на пустой диван напротив других сел Хаджиме. Понял он это по знакомым джинсам. Желание закричать повторилось, но ударило в грудь с новой силой, от которой хотелось проскулить. Почему такая напасть происходит именно с ним? В мире есть люди, намного хуже него, но нет, те остаются безнаказанными. Зато на нём решили оторваться на полную катушку. «Ой, тут мальчик родился, сейчас составим его судьбу. Смерть собаки, родителей, похищение, обнаружение деменции и лимфомы. Много? Ему будет нормально, ещё непостоянство в талант добавим». А тут ещё непрямая встреча при таких печальных обстоятельствах. С правой стороны от него находится человек, который его упорно избегал все эти дни. Просто все опробованные первые шаги будто не заметили. Было неприятно ощущать на себе тягость игнорирования со стороны первого в его жизни близкого человека. Точнее, первого за такое долгое время одиночества. От подобных повторяющихся мыслей уже тошнило. Нагито словно специально мучал себя, напоминая при каждом удобном случае. И ладно если бы такое происходило с причинами, но он находится в трезвом состоянии ума, вполне себе осознаёт, но упрямо продолжает. Сердце мгновенно ушло в пятки, когда чья-то из компании ложка упала на пол, издавая несколько раздражающих звуков. Они сразу же заставили незаметно вздрогнуть и прикрыть в испуге глаза. Ну вот, сейчас его со стыдом и осуждением обнаружат… Но на это никто не обратил внимания, продолжая что-то увлечённо обсуждать. Комаэда даже не пытался начать вслушиваться в разговор, потому что это неприлично, вдруг там то, что ему не стоит знать. Так и пропало единое развлечение. — Я шокирован, — мысль, возникшая тогда, когда даже спустя полторы минуты на упавший столовый прибор всем было наплевать. Спустя время потребность хоть малого движения проявила себя. Только этого не хватало. Настолько сильно его раздражали воткнутые по ощущениям иголки, что не удалось запечатлеть момента, когда Хината двинулся вперёд. Теперь его колени были рядом с лицом счастливчика, моментально покрасневшего до корней волос. Тягучее желание заставило двинуться немного вперёд, раздвигая вмиг напрягшиеся ноги и садясь между ними. Реакцию понять можно. Всё же, не каждый день тебя трогает какой-то неизвестный человек под столом, собиравшийся с минуты на минуту сделать минет, поскольку какое-то время вы никаким образом не контактировали. Звучит как сюжет типичной манги для аудитории старше шестнадцати лет. Нагито в этот момент точно не собирался себя как-либо контролировать, в том числе обращать внимание на внутренний голосок, упорно твердящий, что ничем хорошим подобное представление не закончится. Даже если и так, то исход продолжает оставаться самой настоящей интригой. Вдруг его ожидает будущее, о котором даже пискнуть нельзя было, ни то, что признаться самому себе. А если остановится в самом начале, это даже началом назвать сложно, то жгучее ощущение несправедливости обязательно одержит победу и вынудит смириться с тем, какой он неудачник. Так, что-то он отвлёкся… Тело под ним потихоньку начало расслабляться, только потом Комаэда провёл самыми кончиками пальцев по внутренней стороне бедра, скрытой за ненужной «оболочкой». Он знает почти все слабые места прошлого партнёра. Отыскал те, о которых любому человеку было бы сложно представить. — Надеюсь, что хотя бы из-за этого он догадается обо мне, — если нет - будет сопровождать его самая верная обида. Потому что, кто ещё знает об этом? Приблизившись к ширинке, Нагито, всё также держа руки на коленях Хаджиме, потёрся щекой об пах, прикрыв глаза с лёгкой улыбкой. Пальцы медленно подкрались к ткани джинс, оттягивая её, тем самым давя на начавший вставать член. Второй рукой он чуток отогнул край скатерти, хитро, больше игриво, смотря на результат проделанной манипуляции. Первая чувствительная точка успешно обнаружена. Хината спрятал лицо в ладонях, учащённо дыша с румянцем на своём милом личике. На обеспокоенные в какой-то степени вопросы он отвечал тем, мол, в помещении просто душно. В следующий момент он расстегнул несколько пуговиц рубашки, делая так сильно необходимый глоток воздуха. Вся краска быстро перескочила частями на шею и чувствительные уши. Если быть более точным, то Хаджиме был готов умолять, лишь бы во время разогрева или секса его уши хорошенько потерзали в пределах разумного. Ах, точно, причиной подобного стало то, что Комаэда провёл концом носа по затвердевшему наполовину члену, тихо для самого себя скуля, словно сучка во время течки. Но он уверен, что Хаджиме это слышал тоже. Только он. Всё же, громкого Казуичи никто не переплюнет. Пряжка ремня, он сам, собачка и ширинка в последствии. Всё это было сейчас лишним, поэтому он поспешил быстро устранить мешающиеся части штанов. Теперь перед его лицом находился довольно крупный бугорок, обтягиваемый мягкой тканью боксеров. Приятная теплота чувствовалась даже так, но, прежде чем убедиться в этом, Нагито вернул лицо в чужую промежность и принялся учащённо выдыхать, в последствии чего щекотя. Жаль, что он не увидит реакции. Забавный факт, но счастливчик обожал уделять больше времени органу любимого, чем ему самому. На каждый выдох он, будем честны, открыто пялился на то, как член дёргался, активно реагировал на подобное. Мило. Сейчас можно было ощутить, и то еле как, как головка упёрлась в нижнее бельё и грозилась разорвать его, лишь бы отведать давно забытую свободу. Парень провёл тёплым языком влажную дорожку, в конце концов очерчивая контур органа и беря в рот гладкую головку, начав посасывать. Из дырочки уретры начал выделяться природный предэякулят и тот стал через материал боксеров проникать в рот. Едкий привкус мгновенно попал на вкусовые рецепторы, что делало вкус ещё более приторным. Спустя столько времени было немного непривычно испытывать подобное у себя во рту. Даже привкус различается, он абсолютно разный. Комаэда чуть слышно простонал вокруг чувствительной части члена, сразу же вдувая щёки для более приятного ощущения всасывания. Посланная от первого действия вибрация заставила Хаджиме закусить собственную губу почти до крови. Слишком уж приятного было испытать подобное на себе. На интересующие вопросы он отвечал просто. «Не переживайте, мне скоро станет легче». Слишком двусмысленно подобное звучит. Казуичи уже хотел позвать Микан, вдруг Хината простыл, но того он остановил и разговор продолжился. Спустя время к подобному привыкнуть удалось, видно это было по тому, что смущение начало потихоньку отступать, да и в целом выглядел парень намного лучше прежнего. Одна рука находилась на яичках, мягко перебирая их пальцами и чувствительно надавливая время от времени. От таких действий пенис затвердел полностью и из пояса трусов начала выглядывать кожа с отчётливо виднеющимися венами. Периодически на них он надавливал, после поглаживая. Подобное в скором времени наскучило и, подцепив кончиками пальцев боксеры, половой орган наконец-то был на свободе. Перед глазами теперь находилась внушительная длина и достаточная толщина. В голове возникли обрывки половых актов и от всплывающих воспоминаний глаза сами собой прикрылись, а глазное яблоко закатилось за веко. Казалось, ещё чуть-чуть и изо рта потекут слюнки. Одной ладонью он отодвинул чужое бельё для более улучшенного доступа, а вторая легла на пылающий жаром орган. Большой палец удобно расположился на головке, размазывая круговыми движениями выступающее предсемя. Оно в ту же секунду приклеилось к конечностям, впоследствии чего, если чуть приподнять фалангу, виднелась прозрачная слизеобразная жидкость. С неприличным, но всё таким же тихим, хлюпом Нагито принялся очерчивать каждую венку, всё также играясь с головкой. В ней было достаточное количество нервных окончаний, поэтому, зная ещё и чувствительность Хаджиме к подобному, он планировал удовлетворить себя полностью. Кончик языка плавно передвигался к мошонке, и та идеально поместилась во рту, словно тот был предназначен для подобного. Комаэда начал всасывать в себя находящиеся в полости яички, также продолжая удовлетворять язычком более чувствительные точки. Слюна начала скапливаться во рту, из-за чего юноша периодически сглатывал. Партнёр, как можно понять по нескольким факторам, был доволен проделанной работой. Вдоволь наигравшись, счастливчик с хлопком выпустил семенники и стёр с уголков рта стремительно бегающую жидкость. Именно в этот момент скатерть подняли на достаточную высоту, чтобы Хаджиме открылась весьма откровенная картина. Что-то абсолютный пропустил момент, когда ненужные два человека ушли. Это же к лучшему. — Какого чёрта.?! — но злиться Хината не смог, смотря в похотливые глаза. Между его ногами сейчас сидел Нагито, причём с его членом в руке. Щека счастливчика прислонилась к до сих пор сухому органу, пока на лице красовалась довольная собой улыбка. Очи давно грозились полностью помутнеть, но каким-то образом сдерживать себя удавалось, удалось это понять по одному полуоткрытому глазу, второй был закрыт. На щеках виден лёгкий румянец от возбуждения, а приподнятые брови придавали картине более милый вид. Удивительный человек перед ним находится, нечего добавить. — Хината-кун, Хината-кун, — фамилию он буквально пропел сладеньким и тихим от долгого молчания голосом, начав заново тереться и моментами проводить дорожки поцелуев от основания к кончику. — Твой член...он такой большой и горячий, это сводит меня с ума, — каблук ботинка находился прямо под анусом и от малого касания Комаэда уже был готов кончить. Особенно пошло, заскулив и немного выпятив покрасневшую от собственных издёвок губу, абсолютный принялся вилять задницей, тем самым начав самоудовлетворение. Тереться об ногу было...странно, даже очень, но проходящего трения было достаточно, чтобы начать превращаться в кашу. — Аха, я хочу его почистить, ты ведь не против? Он такой гря-язный, — и в этом полностью его вина. Аж гордость берёт. Хаджиме смотрел на это весьма шокировано. С одной стороны такое поведение понять можно, особливо если вспомнить личность Нагито, а с другой это было то, что застало его врасплох. Хотя бы взять начало всего представления. Гребаный, мать вашу, стол. Какому адекватному человеку взбредёт. Но это если в жизни хватает риска. — Комаэда, вылазь и прекрати это, — интересно, сколько времени будет держаться маска невозмутимости? Только недавно Хината с ума чуть ли не сходил, даже другие миры мог увидеть, а сейчас таким серьёзным, родительским, тоном просит остановиться. Хотя нотки нетерпенья стали всё больше и больше вырываться из глубин горла. — …А? — явно поражённый таковым счастливчик на долю секунды даже по-настоящему загрустил. Потом из губ выскользнул всхлип, и голова по-птичьи склонилась к левому плечу. Теперь на верхнего смотрели по-своему грустно, в том числе проскакивали нотки несправедливости, задевающие за струны души внутри. Сейчас Нагито был похож на уличного котёнка, которого оставили холодной ночью. И чёрт возьми, ему хотелось обкончать это славное личико. В другой ситуации прижать к себе и заобнимать. Неужели подобным образом на Хаджиме влияли ярко выраженные эмоции? — Маленькая течная сука... -на щеках Комаэды теперь покоились его пальцы, сжимающие мягкие части достаточно, чтобы на него вонзились серо-зелёные глаза. Хината чуть не утонул в ярком спектре чувств, плескающемся в глубинах. — Знаешь, что мне поведали? Казуичи достаточно хорошо смог похвастаться своей последней ночью. Тебе не стыдно за своё поведение? Ах, да, в это время ты предпочёл мой член. Открывай рот, — как только команда была выполнена, резервник направил собственный орган в теплоту чужого рта, тяжко вздыхая, как только внутри оказалась головка. Рот пришлось себе прикрыть свободной ладонью, чтобы их на этот раз никто не спалил. Радостная улыбка сразу же возникла сама собой. Своего он точно добился. Хоть вначале Нагито знатно напугали подобной просьбой, но теперь стало ясно, что это простая маска строгости. Губы обвились вокруг ширины, погружая член, пока что, до горла. Остатки рвотного рефлекса до сих пор могли проявить себя не самым прекрасным образом, сейчас особенно. Этой причины уже хватало, чтобы быть предельно аккуратным. Всё же, он хотел доставить удовольствие, а не наоборот. Привыкнув к ощущению тяжести на языке, Нагито, стараясь сильно не задевать кожу зубами, начал двигать головой вверх и вниз, постепенно вбирая в себя пенис полностью. В его копну волос зарылись чужие пальцы, начавшие поглаживать кожу головы и как-то успокаивать, подталкивая к большему. Страх вызвать рвоту всё также присутствовал в голове, но поглаживания со стороны Хаджиме его успокоили и движения стали уверенными. На фоне удавалось слышать лёгкие постанывания, ощущать движения тазом, по причине которых у Комаэды напрочь сбивалось дыхание. По подбородку стала стекать слюна, в которой смешался предэякулят и частички густой спермы. В мыслях возникли влажные фантазии, возбуждающие больше прежнего. Руки Хинаты на его изящном теле, пальцы всячески дразнят эрогенные зоны, больше всего шею. На ней начинают появляться различные укусы, поцелуи, плавно становившиеся засосами. Его ноги на сильных плечах, а Хаджиме наклоняется над ним, расслабленно утягивая в глубокий поцелуй, где-то на фоне растягивая. Постепенно счастливчик начнёт насаживаться на длину пальцев, как бы прося, умоляя о большем. Потом в его тело входят, расширяя... — А-ах, К-Комаэда. — Нагито и сам не заметил, как начал ускорять движения ртом, уже ни о чем не беспокоясь. Пальцы сами собой находились на яичках, возобновляя прошлые действия. Веки в наслаждении прикрыты и из горла стали вырываться поскуливания, переплетающиеся с протяжными от личных фантазий стонами. Хаджиме уже грозился растечься от подобного, но находил в себе силы оставаться в реальности. Движения бёдрами стали более уверенными и, с особо выразительным толчком, резервник кончил глубоко в тёплую глотку. Хныканье при разрядке неосознанно выбилось из уст и приглушить его не удалось. А может просто не хотелось. В любом случае, исходящие всё это время вибрации смогли добить. Счастливчик в свою очередь полностью прислонился к основанию члена, принимая в себя выходящее до сих пор семя. Того было достаточное количество, чтобы несколько капель превратились в полупрозрачные стекающие дорожки. Выпустив обмякший орган изо рта с характерным шумом, Комаэда принялся слизывать остаток семенной жидкости, только потом, убедившись в чистоте, всё сглатывая. Ради достоверности Нагито даже высунул язык и приоткрыл полость. Реакция не заставила себя ждать. Увидев подобное, Хаджиме откинулся в экстазе на спинку дивана, закрыв смущённое лицо ладонями и начав бормотать себе тихие проклятья в сторону нижнего. — Хината-кун, ты так обильно кончил… Мой рот был полностью заполнен твоей спермой. Я ведь хороший мальчик, раз всё проглотил? — боксеры он вернул на место, также, как и штаны. — Ты так жадно заглатывал мой член, полностью выпил семя… Господи, Комаэда, что ты творишь, — счастливчик просто невозмутимо смотрел на парня перед собой, ожидая продолжения. Если оно вообще будет. Спустя полторы минуты тишины на колени резервника легла кудрявая голова, обладатель которой продолжал находиться на полу закусочной. — Злишься? — Нагито вновь почувствовал в своих волосах посторонние пальцы, начавшие перебирать почти выцветшие до конца пряди. — Это было просто неожиданно, — на долю секунды Хината замолчал, обдумывая последующие слова, — но не скажу, что крайне неприятно. — О, значит тебя смог завести риск быть пойманным за подобным? Какой же ты извращенец, — за это он получил лёгкий удар по голове. — Злой папочка Хината-кун, что же будет дальше? Накажешь? — на этот счёт даже возражений не было озвучено. Поскольку их просто нет. — Может и накажу, — но радоваться ответу рано, обязательно найдётся подвох. Но поспособствовать самому долгожданномусейчас моменту он может. Даже очень легко. Если Хаджиме за всё это время не соскучился по нему, то Комаэда готов заплакать, хоть и фальшиво, в эту же секунду. Перебравшись на стол, всё это время держа чужую руку в своей, счастливчик немного раздвинул ноги и поднёс пальцы Хинаты к своему рту, начал поочерёдно вбирать их в себя. Язык проходился по конечностям, обильно смазывая слюной, глаза закрылись сами собой, а из горла начало вырываться приглушённое скуление. Подобное выступление смогло завести второго парня, понял он это тогда, когда кончик ботинка наткнулся на вернувшуюся эрекцию. Резервник с недоумением первые секунды смотрел на открывшуюся картину, только потом начав обдумывать всевозможные варианты продолжения, снял чужие ботинки. Ноющий от нужности разрядки член вытащил он уже сам, как и собственные пальцы из влажного плена. — Нагито, — внимание приковалось полностью к Хаджиме, который начал выцеловывать дорожки на обнажённых ступнях Комаэды, — твои ноги по-своему изящно худые, мягкие....знаешь, я бы мог стать бардом, лишь бы ты понял своё превосходство, — пенис дёрнулся от проходящего по телу возбуждению и уже умолял притронуться к нему. Хината хмыкнул, направляя чужие ноги и делая так, чтобы те были обвиты вокруг органа. — Сладкий, поработай ногами, — сказал в конце он расслабленно устраиваясь на месте. Каждое движение, проходящая эмоция, весь счастливчик был изучен, проанализирован его нечитаемым взглядом. Губы расплылись в ухмылке, когда на бледном лице появилось смущение и ступни немного неуверенно начали касаться длины. Непривычно в первый раз такое вытворять, но опыт довольно интригующий. Хаджиме рвано выдохнул, наблюдая из-под ресниц, как Нагито по-детски невинно поигрывает его эрекцией. Ноги начали более уверенно скользили вверх и вниз, а от выступающего предсемя пальцы стали липкими, слипаясь при каждом сближении. Перемещение от этого становилось легче и желания возникало у обоих больше. Комаэда наблюдал за стонущим и выгибающимся под его манипуляциями Хинатой. Похоже, кто-то скоро кончит и явно обильно. Приятно смотреть, как близкий человек рассыпается от полного неприличия, так ещё и публичного. Концами счастливчик, ощутив превосходство над ситуацией, нежно провёл по кончику, потирая его. Вцепившись в обе его ступни, Хаджиме, толкнувшись в чужие ноги, особенно громко застонал и из уретры выпустилось приличное обилие спермы. Кто-то забыл, где именно они находятся и что шуметь не рекомендуется. Абсолютный подавил в себе смешок, смотря на покрытые липкой жидкостью ноги. Но как жаль, что никто из них не знал, что на улице за ними пристально наблюдают. Незнакомец развернулся и ушёл, оставляя довольных людей точно одних.