Follow/Fav Tears of Phoenix

Июль 1976 г. Гермиона колебалась у двери квартиры. Её взгляд скользнул по подержанной мебели и слегка запылённым окнам. Сердце замерло, а её ноги начали дрожать, но всё же продолжали вести в гостиную. Диана Петтигрю послала ей тёплую улыбку, когда они оба сели на чёрный двухместный диван из искусственной кожи, и она с лёгкостью улыбнулась в ответ, хотя она едва могла сопротивляться покалыванию в глазах, когда заметила, как бледна женщина. Конечно, с первого года Питер говорил им, что его мама больна, и ему часто приходится оставаться дома летом, чтобы он мог управлять магазином. Чего ей не сказали, так это того, насколько критическим стало её состояние. А поскольку её лучший друг отказывался когда-либо упоминать о своём отце, она знала, что уже много лет миссис Петтигрю была вынуждена одна вести домашнее хозяйство и оплачивать школьные принадлежности Питера. Гермиона откашлялась. "Как дела, мэм?" "Зови меня Диана, дорогая" — настаивала она, взмахнув рукой. Её глубокие голубые глаза смотрели на неё сквозь круглые очки в тонкой оправе, и она скользнула ближе к Гермионе — "Питер так много рассказывал мне о тебе и Мародёрах. Какое милое у тебя имя!" От весёлого тона женщины грудь Гермионы потеплела, а рот растянулся в улыбке. "Спасибо! Ваш сын такой хороший друг…" "Гермиона?" Её голова метнулась в сторону коридора, где Питер стоял с открытым ртом от удивления. Его взгляд переместился на маму, а затем снова на неё, он тут же переместился к дивану и сомкнул пальцы на её запястье. Она послала Диане ещё одну быструю улыбку, прежде чем её уволокли в самую дальнюю комнату квартиры, миновав кухню, ванную и ещё одну маленькую спальню. Питер закрыл за ними дверь, и она бросила на него внимательный взгляд, садясь на край кровати. Впервые за пять лет она заметила, что он сжал руки в кулаки. "Что ты здесь делаешь?" — спросил он. В его тоне не было злобы. Он очень старался смотреть на неё, но он был действительно слишком добр, чтобы сделать это. Она почувствовала боль в сердце, и её глаза опустились. "Это… почему ты никогда не звал нас к себе?" Гермиона услышала, как его шаги стали громче, когда он присоединился к ней на кровати, и его плечи поникли. "Прости" — сказал он едва слышным голосом. Вытянув голову, чтобы посмотреть на него, её рука тут же потянулась, чтобы схватить его за руку. Она крепче сжала его, бросив на него свирепый взгляд, когда встретилась с его нерешительным взглядом. "Тебе не за что извиняться. Во всяком случае, я бы хотела, чтобы мы сделали больше…" Мерлин, она была ужасным человеком! Допустим, та небольшая дистанция, которую она чувствовала с Питером, была связана с запертым присутствием Грейнджер в её бессознательном, но это не оправдывало того, что она была ужасной лучшей подругой. Что, возможно, чувствовал Питер, когда Сириус был готов спасти жизнь Абраксаса Малфоя, но никто из них не подумал сделать что-либо для его матери? Она сглотнула горький комок в горле, слеза скатилась из уголка ее глаза, как только она увидела его блестящие глаза. "Чёрт" — выругалась она, вызвав у него сдавленный смех. "Есть что-то в том, чтобы слышать, как ты без колебаний ругаешься, что просто..." — он покачал головой, его взлохмаченные шоколадные волосы следовали за движениями — "Я не знаю, это делает меня счастливым". Гермиона криво усмехнулась. "Мне доставляет удовольствие делать вас счастливым, мистер Хвост" — поддразнила она, прежде чем на её лице появилось гораздо более серьёзное выражение — "Но ты знаешь, что нам нужно поговорить об этом. Как ты можешь не ненавидеть нас после спасения Абраксаса, но не обращая внимания на твою…" "Потому что я не сказал тебе, как она на самом деле" — оборвал он её с грустной улыбкой. Он тяжело вздохнул, его взгляд упал на ее руку — "Не знаю, почему я этого не сделал. Наверное, я просто… я хотел быть таким же крутым, как вы, ребята, и не давать вам ещё одной причины жалеть бедного, застенчивого Питера" Её брови нахмурились в конфликте, она продолжала смотреть на него долгим взглядом. "Я… что? Я знаю, что ни один из нас тебя совсем не жалеет. Никогда не жалел и никогда не пожалеет. Если что, мы только хотели помочь, что, кстати, и делаем до сих пор". Он вскинул голову, и выражение его лица сменилось недоверием, которое она проигнорировала и продолжила. "Не говоря уже о том, какой ты классный. Ты так талантлив в любом виде искусства, что я не могу не завидовать твоим навыкам. Ты заставляешь меня помнить, что перо создано не только для того, чтобы писать!" "Ты серьёзно?" Она укусила не того близнеца. Сириус дома. Вместо этого она энергично кивнула и возбуждённо подвинулась вперёд. "Позволь мне напомнить тебе, что успехи в определённых академических классах не определяют, насколько ты умён. Если я могу быть умной в отношении некоторых навыков, то же самое для тебя с художественными". Его губы сложились в маленькую букву «о», когда он удивлённо уставился на неё, наклонив голову. "Значит, я достоин быть Мародёром?" Гермиона изогнула бровь. "Больше, чем я, это точно. Не заставляй меня напоминать тебе, как легко ты делаешь эти шалости возможными. Не сказать, что я не впечатлена, но серьёзно: всегда попадаю в неприятности…" — она продолжала бормотать себе под нос, даже когда он наконец ухмыльнулся ей. "Верно" — гордо заявил он, вытирая слёзы, которые только что выкатились из его глаз. Она бросила на него обеспокоенный взгляд, и он, наконец, смягчился — "Нам действительно нужна помощь, Гермиона. Она слишком горда, чтобы просить о помощи, но я не знаю, как долго она сможет продержаться в таком состоянии, особенно когда я вернусь в Хогвартс". "Не волнуйся" — прошептала она, в последний раз сжав его руку, прежде чем встать — "Ты проведёшь немного времени с мальчиками дома, а я пойду к дяде Альфарду. Он будет более чем готов анонимно отправить достаточно галеонов на её счёт для лечения". ************************ "Покупки?" — Питер пискнул и уставился на Гермиону широко раскрытыми голубыми глазами. Как только она покончила с формальностями и пережила достаточное количество насмешек со стороны дяди за то, что она была с Джеймсом, он, наконец, отпустил её и сказал подарить лучшему другу самый счастливый день рождения. Итак, Гермиона взяла его под руку и улыбнулась мальчику. "Да, сэр! Давай, скажи нам, что ты хочешь купить больше всего на свете". Его глаза блуждали по гигантскому торговому центру, ненадолго задержавшись на магазине товаров для искусства, прежде чем он быстро отвёл взгляд. Ремус, похоже, тоже это заметил, потому что подошёл к нему с широкой улыбкой. "Поймал тебя. Пошли" Сириус обнял именинника за плечи и повёл его к маленькому магазинчику, а она и Джеймс остались сзади. Джеймс показал ей свою руку с широко раскрытыми глазами и надутыми губами. "Ты видишь это?" "Ремус, перестань смотреть на чёртов книжный магазин!" — Сириус громко жаловался на заднем плане, но её внимание было приковано к её парню. Она лишь вопросительно подняла бровь. Он драматично вздохнул, шевеля пальцами, чтобы подчеркнуть определённый момент. "Эта рука одинокая" Она прикусила губу, чтобы подавить улыбку, и взяла его руку в свою. "Твоя рука теперь счастлива?" Он наклонился ближе и целомудренно поцеловал её в скулу. "Очень" — нахально сказал он, на мгновение оглянувшись вперёд, чтобы убедиться, что они не слишком отстают — "Мне так повезло". Её шаги резко остановились, заставив его оглянуться на неё. Ему действительно повезло? Или это было просто затишье перед неизбежной бурей, которая заставит его сожалеть о том, что он имел с ней какое-то отношение? "Гермиона?" Был шанс, что он может пострадать. Она снова подняла взгляд, крепче сжимая его руку, и нерешительно улыбнулась ему. Но она могла защитить его, и она это сделает. Его улыбка стала шире, и он подтолкнул её войти в магазин. Его челюсть отвисла от изумления, когда он посмотрел на многочисленные товары. Взгляд Гермионы немедленно пробежался по помещению, чтобы убедиться, что всё в порядке, и ненадолго остановилась на Мародёрах, чтобы убедиться, что они не причиняют вреда. И когда она поспешила остановить набор акриловых красок от падения — всё из-за дерзких движений Сириуса — она решила, что сделает всё, чтобы все её мальчики были в безопасности. А пока она прищурилась на брата, который почесал затылок и пожал плечами. "Что?" — спросил он. Он привёл её туда, где Ремус помогал мальчикам разобраться, как расплатиться с кассиршей. "Ошибки случаются. Я всего лишь человек, Гермиона!" — закричал он обиженным голосом, и она ткнула его в живот. "Блядь" "Язык?" — она поморщилась, поняв, как сильно она ругалась по сравнению со своим первым курсом. "О, хо" — Сириус злобно рассмеялся, заставив мальчика, работавшего за прилавком, бросить обеспокоенный взгляд в их сторону — "Я точно знаю, о чём ты думаешь, близняшка" "Ты не знаешь" — категорически возразила она. Остальные мальчики послали им раздражённые взгляды. "Я знаю." "Ты этого не знаешь" — возразила она твёрдым тоном. Он посмотрел на неё. "Я знаю." "Нет" "Да" "Не знает" — она была поймана в объятия Джеймса, который сказал им обоим покинуть магазин, прежде чем они смогут попасть в беду. Его горячее дыхание коснулось её уха, и она полностью забыла о ссоре, склоняясь к прикосновениям своего парня. "Хорошая девочка" — прошептал он, и её глаза затрепетали, а ноги чуть ли не подогнулись. У неё перехватило дыхание, когда он целомудренно поцеловал её в шею и, наконец, отошёл, посылая ей дерзкую улыбку. Она едва слышала, как Питер спросил, что ещё они запланировали, и Джеймс подавил смех. Наконец, выйдя из ступора, она пару раз моргнула, прежде чем ответить. "О… да, мне каким-то образом удалось достать билеты на Led Zeppelin на вечер. Давайте пока перекусим". Челюсть Сириуса отвисла, и его лицо тут же всплыло перед её глазами. "Извини. Led грёбаный Zeppelin?" Так они и провели свой день, слоняясь по магазинам и смеясь над бессмысленными вещами из-за чувства свободы, которое живо вспыхнуло в их венах. Они часто останавливались, чтобы посмотреть на неё, и просто улыбались, радуясь, что она снова рядом с ними. А когда пришло время идти на концерт, у неё перехватило дыхание от того, как красиво выглядел Джеймс. И не отрывая от него взгляда, она подпрыгивала от прилива адреналина под громкую музыку, которая тонула в их ушах. Это заставило её хотеть приближаться к нему всё ближе и ближе, пока она не смогла бы утонуть в его присутствии. <i>Жизнь дана, лишь одна Чтобы жить мечтами, которые у нас всегда были О, песни петь Когда мы наконец вернёмся снова</i> Остальные мальчики присоединились к ним, безумно танцуя и произнося слова так правильно, как только могли, не утруждая себя чувством смущения. Они были просто счастливы. Если один звонок должен позвонить То в честь короля Все они указали на Питера, и Гермиона с довольной улыбкой наблюдала, как его голова откинулась назад с громким, беззаботным смехом. <i>Так быстро сердце должно биться Как гордая голова с тяжёлыми ногами</i> Гермиона была рада быть живой, и когда она посмотрела на завитки сирени и оранжевого в небе, она надеялась, что её отец был где-то там, наверху - и был рад за них. **************** Одеяло из рассеянных звёзд в конце концов накрыло их головы, когда они шли обратно по улицам, расслабленный вздох сорвался с её губ, когда Гермиона вдохнула свежий ветерок. Её глаза поймали яркую панель, когда Сириус начал упоминать, что тату-салон на самом деле принадлежал волшебнику. Как он нашёл эту информацию, она не знала, но всё равно была очень заинтригована. "Заинтригована?" — Грейнджер —медленно прокомментировала — "Ты точно близнец своего брата. К тому времени, когда он покинул Азкабан, у него было так много татуировок… извини! Я должна была подумать лучше, прежде чем упомянуть об этом". "Всё в порядке" — тихо пробормотала она в своей голове, хотя её взволнованный взгляд был прикован к брату, который с энтузиазмом осматривал магазин. Паника и опасения вспыхнули в её венах при напоминании о судьбе. Их всех. Её … той самой, которую она должна была показать сегодня вечером. Её глаза затрепетали в изнеможении. Могла ли она действительно это сделать? "Должны ли мы вызвать Ночной Рыцарь? Начинается дождь" — пискнул Питер, когда дождь полил их легкими каплями. В её ушах звенели стоны, и в конце концов что-то вырвалось из её пересохшего горла, прежде чем она издала еще один тихий вздох. "Я аппарирую вас, ребята, по двое, конечно…" Вокруг неё воцарилась потрясённая тишина, наполненная невысказанными вопросами. Гермиона сглотнула ком в горле. Предстояла долгая ночь. Ремус прочистил горло, сидя где-то на полу перед ней. Ей ещё предстояло оторвать взгляд от белых плиток. "Ты только что аппарировала нас домой, Гермиона" — попытался он нейтральным голосом, хотя она всё ещё чувствовала намёк на замешательство в его тоне. Гермиона послала брату долгий взгляд, который решил позвать Регулуса через зеркало и положил его куда-то на колени Ремусу. Она бы рассмеялась, если бы не собиралась раскрыть секреты шестнадцатилетней давности. Она чуть не попятилась, судорожно выдохнув изо рта, но Джеймс обнял её за плечи и запечатлел долгий поцелуй в лоб. Его молчаливая поддержка утешила её, и взгляд её тотчас же решительно взлетел. Её губы сжались в тонкую линию, прежде чем она заговорила. "За последние несколько лет, особенно в этом году я, возможно, вела себя так, что, вероятно, сбило вас с толку. Я могла даже солгать вам очевидным образом, и если вы заметили, то предпочли не указывать на это, за это я благодарна". Сириус издал не очень еле заметный кашель при напоминании о том, каким было его поведение каждый раз, когда она отказывалась ему что-то говорить, и она закатила глаза. "Думаю, пора рассказать вам обо всём. Как всё началось ещё до моего рождения…" Она продолжила говорить о Грейнджер и о том, как она оказалась в другом измерении, спрашивая профессора Дамблдора о том, что нужно делать, и о том, что он оставил судьбу в руках Гермионы. "Эти слёзы, которые феникс вложил в тебя, они всё ещё есть в твоём теле?" — с любопытством спросил Ремус, нахмурив брови. Джеймс продолжал успокаивающе потирать ей плечи. Она кивнула. "Есть. Мне также сказали, что это может привести к летальному исходу, если я попытаюсь поместить больше в своё тело, скажем, если меня укусит василиск или что-то в этом роде". Она глубоко нахмурилась, в то время как трое мальчиков выглядели в основном сбитыми с толку тем, почему она вообще могла вообразить, что это происходит. "В любом случае, за годы, проведённые в Гриммо, я не заметила особой разницы. Когда я приехала в Хогвартс, у меня начались головные боли и кошмары". "Вот почему ты постоянно изо всех сил пыталась уснуть" — нахмурившись, пробормотал Питер, и она послала ему легкую улыбку. "Ага, должно быть, я вас сильно побеспокоила, а?" Он недоверчиво взглянул на неё из-за того, что она решила сосредоточиться на их чувствах, и она неловко сцепила руки. "Верно, в любом случае… боль в моей голове усилилась только тогда, когда я впервые посетила поместье Малфоев. Теперь я понимаю, что это, должно быть, было из-за пыток, которым подверглась Грейнджер…" Она могла видеть, как Регулус сузил глаза от этого осознания. "Малфой…" "В её вселенной, Редж" — заверила она его твёрдым взглядом — "В этой Малфои ничего мне не сделали. Так что, по большей части, пять лет прошли с головными болями и ужасными кошмарами" — продолжила она, пожав плечами, и увидела, как каждый из мальчиков нахмурился, даже Сириус. Он послал ей извиняющийся взгляд за то, что не помог ей в то время, и она мягко покачала головой, прежде чем продолжить. "Помните, когда я рассказывала вам, ребята, о Комнате Требований? На самом деле Грейнджер показала мне воспоминание. Я удивлена ​​тем фактом, что она достаточно доверяла мне для этого" — пробормотала она — "И после одного видения, которое у меня было…" Она могла слышать прерывистое дыхание Джеймса. "Видение?" — вздохнул он в тревоге, заставив её повернуться и посмотреть на него. Его тёмные брови нахмурились, и она на несколько секунд обхватила его лицо ладонями, просто утешенная мягким ощущением его присутствия под её большим пальцем. Гермиона нерешительно кивнула. "Да, и как только я заставила Сириуса пойти со мной к директору, мы должны были узнать всё о Грейнджер, а также причину, по которой я в конце концов получила способности Провидицы" Прежде чем они успели снова прервать его, она, не теряя времени, продолжила. "По некоему предложению Снейп решил научить меня окклюменции, а не зельеварению, заметьте. Я хороша в этом классе!" — Гермиона надменно фыркнула, пытаясь вызвать улыбку на их лицах, но Ремус лишь медленно покачал головой. Она тяжело вздохнула. "Помнишь, однажды я поругалась с Сириусом, потому что Абраксас сказал мне прийти к нему?" "Так вот из-за чего была яркая драка?" — спросил Регулус, и она выгнула бровь. "Да. Я хочу, чтобы ты знал, что Кричер взял меня туда" — сказала она ему с ухмылкой, и его глаза расширились от удивления. Только когда она вспомнила, что должно было произойти, она прислонилась к спинке кровати и закусила губу — "Вот как я узнала о Пророчестве". Запомнив его с первого раза, когда он его услышал, Сириус произнёс его чётким голосом, глядя ей прямо в глаза: "Тот, у кого есть сила победить Тёмного Лорда, приближается… живущий, чтобы предать тех, в кого он верит, рождённый много лет назад, двадцать один день после нового года… и Тёмный Лорд отмечен как равный им, но у спасителя есть сила, о которой Тёмный Лорд не знает... и каждый из них должен умереть от руки другого, потому что ни один из них не может жить, пока другой живёт... тот, у кого есть сила победить Тёмного Лорда, родился в начале нового года..." Джеймс напрягся рядом с ней, и его хватка вокруг неё усилилась, в то время как она смотрела, как их спины выпрямляются в тревоге. "Это о вас?" — прохрипел Джеймс, тяжело дыша, когда выдавливал слова. Она могла только смотреть, как его рука провела по его волосам, и он опустил голову, чтобы посмотреть на неё — "Это о тебе" Гермиона заставила себя отвести взгляд от него. Она не могла вынести беспокойства, возникшего из-за неё. "Это..." "Тебе не обязательно рассказывать им о Рождестве" — шёпотом добавил Сириус, но она одарила его грустной улыбкой, которая рассказала ему о том, что она запланировала не скрывать, не в этот раз. ********************** "Я не хотела, чтобы ты дважды плакал в свой день рождения" Питер подавил слабый смешок, и Джеймс увидел, как Гермиона, не теряя времени, направилась к их лучшему другу и крепко обняла его. Он молчал на полу, его грудь онемела от тяжелого веса, и он заставил свой взгляд подняться. Затем она обняла Ремуса и в конце концов попыталась поговорить со своим младшим братом, её голос дрожал. "Реджи" — она крепко сжала зеркало, ослабив его только тогда, когда поднесла осколок ближе к глазам, увидев слёзы, струившиеся по лицу младшего Блэка. Он мельком увидел, как Регулус постоянно качает головой, тыльной стороной руки он торопливо вытирает мокрые полосы. "Я ужасный брат, Гермиона" Гермиона начала протестовать, но её брат исчез с другой стороны прежде, чем она успела произнести хотя бы слово. Зеркало снова упало на колени Ремусу, и она обернулась, чтобы посмотреть на брата, который тоже выглядел так, словно был в нескольких шагах от того, чтобы сломаться, хотя Джеймс был уверен, что он был единственным, кто знал всё это время. Его сердце сжалось от того, что на самом деле имелось в виду «всё». Пророчество было тем, что подействовало на него, явный, скрытый страх когда-либо потерять её холодно охватил его душу так, как ничто другое не могло. Он почувствовал, как его глаза защипало от слёз, он пытался их подавить, ведь он не мог сломаться, когда Гермиона нуждалась в нём! Её нерешительные, мягкие карамельные глаза наконец остановились на Джеймсе, и это было всё, что ему было нужно, чтобы мгновенно встать, его шаги были длинными и быстрыми, когда он обхватил её лицо руками и прижался лбом к её собственному. "Я не брошу тебя" — мягко сказал он ей. Он никогда не мог подумать о том, чтобы отпустить её. Она была больше, чем его девушка или лучший друг, который у него был более пяти лет. Она была девушкой, которая с первого дня клала его голову себе на колени, или девушкой, которая проявляла к нему доброту и любовь, каким бы задницей он ни был. Гермиона делала для него всё. И Джеймс был не из тех, кто погибнет, не защитив всё, что у него есть. "Ты не одинока в этой битве" — настаивал он, твёрдым голосом. Её руки скользнули вокруг его туловища, и она крепко обняла его, её дыхание согревало его плечо одним своим существованием. Он чувствовал, как другие мальчики обнимают их в групповом объятии, и вздохнул в объятиях. Это была его семья. Он был близок к тому, чтобы почувствовать хоть немного успокоения в своей груди, когда Гермиона отпрыгнула назад и нахмурила брови, глядя на него. "Подожди, что ты имеешь в виду под «не одна»? Ты же не собираешься вступать в Орден, не так ли?" Он почувствовал, как остановилось его сердце, и одарил ее долгим, непоколебимым взглядом. "Вообще-то да" — сказал он ей, сдвинув брови в замешательстве. Он смотрел, как она отступает назад, когда она решительно покачала головой и направилась к своей кровати. "Да-нет" — тут же сказала она. Джеймс повернулся, чтобы посмотреть на реакцию Сириуса на её слова, но он вовсе не выглядел удивлённым. "Я вступила в Орден, потому-что прошла надлежащее обучение, потому что должна была" Джеймс разочарованно расправил плечи и крепко стиснул зубы. "Мы тоже можем его получить. Мы тренировались с Сириусом" Девушка отвела взгляд, а Ремус издал низкое рычание, и его глаза вспыхнули янтарем, когда он сказал. "Я хочу помочь тебе, Малыш. Мы все хотим сделать это" Её взгляд взлетел вверх, и она сузила его на мальчиках. "Ты понимаешь, какую опасность это будет представлять не только для тебя, но и для меня?" — она ещё раз покачала головой — "Если вы присоединитесь к Ордену, я буду думать только о вас. Я буду слишком занята, ребята! Почему вы не можете просто держаться подальше?" "Потому что мы заботимся?" — Питер сказал так, словно это была самая очевидная вещь в мире. Он взглянул на каждого из мальчиков, а затем снова посмотрел на девочку без малейшего страха. Была только решимость. Но даже это не изменило решения Гермионы. Она сцепила руки вместе, и его пальцы дёрнулись, как будто они знали, что они должны делать в данный момент, успокаивая её, чтобы отвлечь от этой привычки. Тот самой, что началась после смерти Ориона Блэка, в чём она винила себя. Теперь он понял, какое бремя она несла на своих плечах. Она боялась за них. Если бы что-то случилось, она бы точно винила в этом себя, и в конце сломилась. Его глаза захлопнулись от охватившей его паники. Он не мог заставить её страдать ещё больше, но ему нужно было что-то сделать — помочь ей. "Если хотите помочь, держитесь подальше от этого беспорядка" — твёрдым тоном настаивала Гермиона, её глаза заблестели умоляющим блеском. Затем её панический взгляд метнулся к её близнецу, и она жестом попросила его что-то сказать — "Сириус, ты понял! Образумь их". Сириус сжал губы в тонкую линию. Он громко вздохнул, а затем горько рассмеялся, садясь рядом с ней на кровать. "Мы всё равно не сможем вступить в Орден - возрастное ограничение, ха. Я разговаривал с Дамблдором, и поэтому он отказал мне, так что у вас, ребята, тоже нет шансов". Казалось, это новость для Гермионы. Она повернулась, чтобы посмотреть на своего брата широко открытыми глазами, в то время как Джеймс заставил колёса своего мозга работать. Конечно, они могли бы помочь, не присоединяясь к Ордену. Не говоря уже о том, как непринуждённо выглядел Сириус, несмотря на ситуацию, в которой оказалась его сестра. Джеймс поймал взгляд Ремуса, и оказалось, что они оба что-то думали в этом духе. Он мягко покачал головой и подошёл к своей девушке, встав перед ней на колени. Он заметил бледный цвет её костяшек, когда она сжала руки, и положил на них ладони. Он посмотрел в эти глубокие, проницательные глаза и почувствовал, как у него пересохло в горле. Он не думал, что сможет прожить день, не увидев их снова. Джеймс попытался проглотить комок, съедавший его слова. Он отвёл глаза и посмотрел на своего лучшего друга, приподняв бровь. "Орден — не единственный способ помочь, Бродяга, не так ли?" Вот оно. Он увидел, как одобрительный огонь зажёгся в переменчивых глазах его лучшего друга. Ремус и Питер присоединились к Джеймсу на полу. В конце концов он растянул губы в лёгкой ухмылке и усмехнулся. "Быстро уловили это, не так ли?" — Сириус оглянулся на свою сестру, которая выглядела более потерянной, чем когда-либо видел её Джеймс, даже на самом сложном этапе становления анимагом. "Правильно, сестричка. Хотя я был единственным, кто действительно знал, почему я тренировался, теперь у тебя появилось множество этих людей, ещё более полных решимости помочь, защитить себя и других" Настороженный взгляд Гермионы окинул группу, её молчание было наполнено сомнением и нерешительностью. Она закусила нижнюю губу, когда все решили подарить ей самые широкие и сладкие улыбки, которые когда-либо видели свет дня. Ремус, всегда умевший рассуждать, успокаивающе положил руку на её руку, и она задумчиво вздохнула. "Гермиона, что бы мы ни делали, это будет ничто по сравнению с тем, через что ты проходишь; путешествие Грейнджер во времени, разные измерения… пророчество. Я думаю, ты справишься, зная, что мы упорно тренируемся, чтобы защищаться и защитить" — сухо сказал оборотень. Несколько прядей чёлки упали ему на глаза, и Гермиона откинула их назад, нахмурившись. "Наверное…" — она заколебалась шёпотом. Она взглянула на свои колени, но Джеймс положил пальцы ей на подбородок, заставляя её посмотреть вверх. Его большой палец коснулся нежной кожи, и он мягко улыбнулся. "Нас не остановить, принцесса". Джеймс должен был это предвидеть, но после того, как остальных мальчиков загнали в свои комнаты — всё ещё потрясённых тяжестью ночных разоблачений — Джеймс окончательно сломался. Гермиона пошла закрыть дверь, а он сел на матрас с сомкнутой челюстью, по его лицу текли бесстыдные слёзы. Его измученные руки едва держали вес лица, когда он схватился за волосы. Сами-Знаете-Кто — нет, Волдеморт. Она должна была убить Волдеморта — всё это время она была в опасности — в конце концов ей придётся встретиться с ним лицом к лицу и… И только один будет жить. Гермиона будет. Да, он знал, что она будет, без сомнения. Вот только страх остался. Он закрыл глаза, несмотря на ожог, вызванный действием, и Гермиона обвила руками его шею, устроившись у него на коленях, и оттолкнула его руки от его лица. Она подошла, чтобы вытереть его слёзы своими тонкими, тёплыми пальцами. "Я не могу потерять тебя" — тихо прохрипел он, и её рука остановилась на мгновение, прежде чем она продолжила. Она улыбнулась ему полуприкрытыми веками, но туман в её глазах всё ещё был отчётливо виден при свете. Слеза скатилась по его большому пальцу, когда он погладил её по щеке, и он вздохнул. "Я сделаю всё возможное, чтобы остаться в живых" — прошептала она — "Знаешь, ради твоих объятий стоит жить". Он фыркнул, а другой рукой обхватил её лицо. Он наблюдал, как локон извивается рядом с её ухом. "Есть ещё много вещей, которые ты ещё не видела". Гермиона закатила глаза от намёка. Ещё одна слеза скатилась по её лицу, и он почувствовал, как её палец вытер его собственный. "Ты идиот" — пробормотала она. "Твой идиот" Она замолчала, её губы скривились. "Да. Которого, я могу терпеть" "Терпеть? Я думаю, что был хорошим с тобой!" — Джеймс усмехнулся, притворяясь возмущённым, только чтобы увидеть её ухмылку, как она обычно делала на его театральных выходках. "Ты знаешь, что любишь меня" — поддразнила она с тихим смехом, усталая улыбка теперь полностью расцвела на её губах. Его хватка на ней усилилась. Его глаза скользили по её лицу, и он впитывал всё, что было в ней. Джеймс никогда не мог насытиться ею. Он покачал головой с мягкой улыбкой. "Да. Я люблю тебя" — впервые нежно сказал он ей, наблюдая, как розовый румянец растекается по её веснушкам. Он сдерживал желание проследить их все, как если бы они были созвездиями. Гермиона удивлённо и мило улыбнулась ему, и её палец задел его скулу. "Я тоже тебя люблю." "Мне нужно защитить тебя" — выдавил он, прикусив губу, чтобы сдержать настойчивость, которую он почувствовал при этих словах. Он никогда больше не сможет смириться с тем, что ей больно. Она судорожно вздохнула. "Мне тоже нужно защитить тебя" — сказала она ему с таким же волнением. "Ты удивительная" — он поцеловал её в щеку, пробуя на вкус солёную полоску слёз, которую уже нельзя было увидеть. Но они всё равно оставили суровый след в его душе. "Ты тоже потрясающий" — прошептала она, её взгляд упал на его губы. Его сердце наполнилось ненасытным желанием её любви, присутствия и счастья. Он не смог сдержать тихий, обожающий стон. "Я хочу сделать татуировку". "Я хочу, чтобы ты… подожди, ты тоже?" — Гермиона рассмеялась, обхватив его лицо ладонями и глядя на него прищуренными глазами — "Где именно ты хочешь татуировку?" Его взгляд метнулся к часам, висевшим на стене, и он сжал её крепче. Было поздно, но Гермиона того стоила. На его губах появилась лёгкая ухмылка, и он изогнул бровь, глядя на неё. "Почему бы нам не узнать сегодня вечером?"