Ещё одна смешная история

Сегодня судьба решила подарить мне все чудеса этого мира. Полная луна светит так ярко, что я чётко вижу каждую деталь Таузенд Санни и море, вплоть до горизонта. На мне лежит ответственная задача ночного дежурства, как единственного из команды, кто не пил и не устал. Да и не уснула бы я после трехдневной отключки и обилия событий. А Луффи-сана даже не стали тормошить и уносить в мужскую каюту: он в таком отрубе после сакэ и танцев, что точно проспит до утра, а его огромный живот булькает так громко, что слышу даже я, сидя на носу корабля. — Милая леди не против покурить за компанию? — доносится до меня немного пьяный голос кока. — Санджи-сан, я думала все уже спят, — говорю я, спрыгивая с любимого места капитана. — Обязанностей кока никто не отменял, — вздыхает он, тяжело облокотившись о фальшборт. — Хотя, похоже, сегодня я переборщил с выпивкой. Не понимаю, как мелорин и маримо могут столько пить. — Это точно, — улыбаюсь я, доставая сигарету. — Но ещё больше меня удивляет, как Френки-сан пьянеет от колы. Это же невозможно. — Зато в него тоже сколько рома не вливай, всё равно, что в кастрюлю варёных яиц соль сыпать. Тихо смеёмся, пока я не прерываю идиллию недовольным мычанием. — Надо же, в жизни столько не улыбалась, сколько сегодня, — признаюсь на немой вопрос Санджи-сана. — На лице мышцы сводит. — О, придётся привыкать, — насмешливо протягивает он и хлопает меня по плечу. Место прикосновения тут же обжигает, и я дёргаюсь, выронив сигарету. Дыхание перехватывает, а к горлу моментально подступает тошнота, но мне удаётся сдержаться. — Прости, Минами-тян, — искренне извиняется Санджи-сан. — Мне стоило догадаться, что у тебя гаптофобия. Нет у меня никакой фобии. Просто не хочу, чтобы кто-то об меня испачкался. — Да, наверное, — поддерживаю теорию. — Это обязательно пройдёт, сама не знала, что у меня с этим проблемы. А вы откуда знаете, как это называется? — Было время, искал название своей фобии, — мрачно говорит кок. — Стоит рассказать остальным, если ты не против. — Да, думаю, это хорошая идея, — сразу соглашаюсь. Достаю новую сигарету и возвращаюсь к Санджи-сану, пересиливая себя. Если бы только он знал до чего только что дотронулся, сам бы позеленел от отвращения. — Кстати, вы лучше всех знаете Ророноа-сана, — решаюсь задать вопрос. — Как думаете, почему он враждебно ко мне настроен? — Кто? — не понимает сначала кок. — Ты про маримо? Откуда у тебя появились такие мысли? Этот идиот ведёт себя как обычно, ничего особенного. И чего это ты его по фамилии называешь? Не думаю, что мой ответ сможет это объяснить. — Мне так удобнее, — отмахиваюсь я. — Просто сегодня он на меня так глянул, что я чуть не отправилась к праотцам. Может, его не устраивает, что в команде появилась новая накама? — Лучше спросить у него, — советует Санджи-сан. — Не переживай, ты уже наша накама, так что все будут поддерживать тебя, в том числе и голова-трава. — Так и сделаю, — киваю я. Кок выкидывает окурок и прощается со мной, оставляя наедине со своими мыслями и с тихим сопением Луффи-сана, что спит неподалёку. Ророноа-сана в своих мыслях я всегда так называла, с самого начала, и нормального объяснения у меня нет. Просто его имя особенное. Куда больше меня волнует, почему я его испугалась. Смерть — последнее, что меня беспокоит, я всегда балансировала на грани и была готова принять её. Боли я тоже никогда не боялась, наоборот, искала её, пытаясь стать сильнее. Так почему же меня напугал взгляд одного из накама? Это может стать большой проблемой, ведь мы будем сражаться бок о бок, а без доверия о каком прикрытие спины может идти речь? А раз есть проблема, значит нужно её решить, чем я и займусь в ближайшее время. А гулянка удалась. Даже Трафальгар уходил, едва переставляя ноги, хоть не похоже, что ему нравилась эта попойка. Ребята такие же весёлые, как и в моих снах. Интересно, мне будут и дальше снится сны, пока я на корабле Мугивар? И пусть теперь нет смысла забываться в сновидениях, желая оттянуть момент пробуждения, мне бы хотелось всё время находиться рядом с командой мечты.

***

Новый день наступает под моим бдительным контролем и криком Луффи-сана: «Санджимяса!». Следом на палубу ступает нога хмурой Нами-сан, и я с чистой совестью ухожу подремать под мандариновые деревья. На вопрос, почему не в каюту, говорю, что замкнутое пространство душит, а мне очень хочется подольше оставаться на свежем воздухе. Просыпаюсь медленно, с чувством лёгкого сожаления, что не увидела во сне улыбчивое лицо капитана. На корабле стоит подозрительная тишина, что моментально сбрасывает с меня всю дрёму. Поспешно выползаю из укрытия в поисках кого-нибудь из команды и тут же натыкаюсь на Брук-сана, стоящего на верёвках, что ведут в Воронье Гнездо. — Йо-хо-хо-хо, не помню, когда в последний раз было так тихо днём, — отвечает на мой немой вопрос музыкант. — Санджи-сан уговорил капитана спуститься к Френки-сану с обещанием, что тот покажет что-то интересное, а меня попросил постеречь ваш сон на случай, если Зоро-сан начнёт шуметь. Вот так просто? Мне приятна эта забота, хотя меня беспокоит то, что кок, похоже, сам спал всего ничего. Рядом с нами приземляется Ророноа-сан, едва не проломив верхнюю палубу, широко зевая и явно ещё не до конца проснувшись. — Помяни чёрта, он и появится, — бубнит Брук-сан. — Что сказал? — косится на него мечник. — Ничего, йо-хо-хо-хо, — отвечает скелет и уносится с верхней палубы. Вот он — мой шанс. — Ророноа-сан, — зову я, с твёрдой решимостью расставить все точки над «ё». — Доброе утро, — снова зевает он и потирает шею. — Что ты хотела, Минами? И поворачивается ко мне, вновь впиваясь своим убивающим взглядом. Но теперь я к этому готова и беру в руки сердце, горло, лёгкие и остальные части своего тела, что так предательски переворачиваются. — Я… — хрипло выдавливаю и тут же прокашливаюсь. — Мне показалось, что вы не рады моему присутствию на корабле и хотела спросить, что я могу сделать, чтобы заслужить доверие. От этого взгляда невозможно не дрожать. Куда делся весь мой боевой настрой? Не хватает только позорно сбежать. — Что? — удивляется он, и мне становится легче выносить этот прищур. — Тебя чем-то ударило, что ли? Может, стоит обратиться к Чопперу? — Что? — повторяю его вопрос, потому что не понимаю, как можно говорить одно, а смотреть совсем по-другому. — Но вы же сами сейчас… — Послушай, я не понимаю, что ты имеешь в виду, — недовольно бурчит он. — Если ты обиделась на то, что я вчера уснул, то запомни: я часто дежурю по ночам. Повисает неловкое для меня молчание, и я совсем перестаю что-либо понимать. Становится стыдно. — Извините, Ророноа-сан, — нервно говорю я. — Похоже, я ещё не отошла от смены климата. — Забей, — машет он рукой и двигается с места. — Кстати, ты бы капюшон стянула, раз от жары всякая ерунда в голову лезет. Нет, я определённо не понимаю, как можно улыбаться губами и в то же время желать смерти одним брошенным напоследок взглядом. От напряжения ноги совсем перестают держать, и я валюсь на палубу. Ророноа-сан не врёт, я это вижу и чувствую, но почему так сильно сжимается сердце? Это больно. Намного больнее, чем перелом тазобедренной кости, что обеспечил отец год назад. Наверное, стоит обратиться к Чоппер-сану. До кухни я бреду на автомате. Мне всегда казалось, что идеальное путешествие исключает любые сомнения и душевные беспокойства, а я второй день себя чувствую, как не в своей тарелке. Кстати, в моей тарелке снова что-то, что я никак не могу идентифицировать на составляющие, но то, что они представляют из себя как единое целое, мне нравится. — Санджи-сан, это изумительно, — не могу сдержаться от похвалы. — Неужели вы всегда кормите так свою команду? — Не совсем, Минами-тян, — тут же отвечает зардевшийся кок. — Для леди я всегда использую самые лучшие и свежие продукты, а вот для остальных… — Эй! — возмущённо восклицают Усопп-сан и Чоппер-сан. — Вас вообще никто не приглашал, — огрызается парень, ставя передо мной ещё несколько блюд. — Чоппер наказал кормить вас по особому меню. Мои вкусовые рецепторы, как и обоняние, хорошо развиты, но я всё равно не могу понять из каких продуктов всё это сделано. — Воистину, невероятно, — шепчу я. — Вот только я не смогу столько съесть. — Ничего страшного, Минами-тян, — заверяет меня Санджи-сан, присаживаясь напротив. — Эти оболтусы с честью доедят то, что ты не осилишь. Отправляю ложку вкуснейшего панкейка себе в рот под ещё одно недовольное «эй!» и чувствую себя намного лучше, несмотря на присутствие Ророноа-сана. Кажется, я придумала себе его ненависть просто потому, что это самое простое объяснение его поведения. Точнее, моей реакции на его поведение. Да и какое там поведение? Сидит, молча ест, изредка поглядывая туда, где Санджи-сан хранит запасы выпивки. Абсолютно безобидный для своих друзей мечник, любящий выпить и хорошо поспать. И я должна завоевать его доверие любым способом, ведь испытывать на себе этот взгляд хуже смерти. Путь к сердцу накама идет через алкоголь, об этом знают все. — М-м-м, Санджи-сан, я могу попросить вас кое о чём? — робко зову я. — Всё, что угодно, для леди! — довольно растекается кок. Честно, не ожидала такой реакции. — Я знаю, что у вас есть хороший ром, — смущённо продолжаю. — И я привыкла иногда перед сном немного выпить. Ну, чтобы кошмары не снились, и всё такое… Врать очень неприятно, ведь пью я много, а кошмары никогда не снятся. Но я обещаю себе, что когда-нибудь расскажу об этом Санджи-сану. — Конечно, Минами-тян, я скажу тебе пароль от сундука, как только голова-трава покинет камбуз, — отвечает он, косясь на мечника. — Ты, чёртов… — тут же распаляется Ророноа-сан. Таращусь на него и отрицательно мотаю головой, показывая рукой на сундук. — Что вякнул, газон? — рявкает Санджи-сан, а я вновь мотаю головой и размахиваю руками. — Ничего, дерьмо-кок, — выдавливает Ророноа-сан. — Что б ты подавился. Судорожно выдыхаю, как после длительной пробежки. Вообще-то, я знаю пароль, но разрешение нужно было спросить. После получения пароля я иду в лазарет, чтобы узнать своё текущее состояние. Нужно поддерживать физическую форму и стать сильнее, и в этом мне может помочь только Чоппер-сан. У меня не было противников или тех, кто бы помог мне в обучении, а развитую Волю Наблюдения я списываю на Мику Мику но Ми. Как не посмотри, я не просто не дотягиваю до уровня команды, а далеко позади. — Чоппер-сан, вы тут? К вам можно? — стучусь в массивную дверь. — Открыто, — тут же отвечает оленёнок. Захожу в знакомую комнату и тут же усаживаюсь на койке. — Не могли вы меня осмотреть, доктор-сан? — прошу я, улыбаясь. — Я знаю, что у меня было несколько переломов, но сейчас я чувствую себя хорошо, как никогда. — Несколько переломов? — переспрашивает Чоппер-сан, почему-то разозлившись. — Да я половину костей заново вправил! А множественные гематомы по всему телу два дня пытался вывести! О ранах я вообще молчу, такое чувство, что этот Клавиус тебя раскалённым железом резал! — Откуда вы это знаете? — повышаю голос, не сдержавшись. — Это всё Рейка? Чёрт… об этом никто не должен был знать! Как же стыдно. И эти замечательные лапки доктора касались этого отвратительного тела. Кажется, меня сейчас стошнит. — Минами, — жалобно тянет Чоппер-сан, захныкав. — Санджи сказал, что у тебя гаптофобия, и это не удивительно после того, что ты пережила. И я теперь не знаю, как тебя осмотреть, чтобы не причинить вреда-а-а. Вся его злость куда-то улетучивается, уступая слёзной истерике. А я поражённо смотрю на плачущее лицо доктора и не знаю, что сказать, чтобы его успокоить. — Чоппер-сан, — решаюсь я. — Если вам не противно до меня дотрагиваться, то вы можете меня осмотреть. Доктор перестаёт плакать поразительно быстро. — Повтори, что ты сказала, — не просит, требует он. — Ну, — заминаюсь на секунду. — Вы же доктор, вам, наверное, будет не так отвратно касаться такой, как я, так что… Чоппер-сан возводит глаза к потолку, прикрывает их и вдыхает побольше воздуха. — Ты совсем с ума сошла говорить такие вещи, идиотина! — кричит он, и я дёргаюсь от неожиданности. — Ты хоть понимаешь, какого доктору слышать подобное? Да что там у тебя в голове творится, Минами?! И кидается на меня с объятиями, повалив на койку. Я не понимаю, почему он опять злится, но вздыхаю с облегчением. Если он меня обнимает, значит ему не противно, а если на меня накатит тошнота, я как-нибудь её проигнорирую. — Я не хотела вас расстроить, Чоппер-сан, — виновато говорю я, гадая, могу ли погладить его по спине. — Простите. — Хорошо, — буркает он куда-то в мою шею. — Но только если перестанешь ко мне так по-идиотски обращаться. Чоппер-сан, Чоппер-сан! Мне это совсем неприятно, дура. И выкаешь мне, хотя сама старше. Судя по всему, моё уважительное отношение всё же нравится доктору. Но раз уж он просит. — Я постараюсь, Чоппер-сан, — обещаю я, и только после моего ответа он, что-то недовольно шепча, слезает с меня. Меня не тошнит и желания убиться об стену тоже нет, кожа от чужого прикосновения не горит, в отличие от сегодняшней ночи, после прикосновения Санджи-сана. — У тебя не гаптофобия, Минами, — устало говорит Чоппер-сан, то есть, Чоппер, и сморкается в платок. — Но будет лучше, если все будут так думать. Твоя проблема намного серьёзнее, чем кажется на первый взгляд. Хоть я и доктор, в психологии не так силён, как хотелось бы, но кое-что я знаю. Так что, не переживай, я обязательно тебя вылечу. — Но, Чоппер, у меня нет никаких психологических проблем, — искренне удивляюсь я. — С чего вы это взяли? — Не выкай мне тут! — огрызается он. — Ну почему пациенты всегда считают, что не больны… Минами, ты не хочешь, чтобы до тебя дотрагивались, потому что боишься, что люди испачкаются, верно? — Да, — киваю я, не понимая, к чему он клонит. — Но это нормально. Я отвратительна. — Нет же! — отрицательно мотает головой Чоппер. — Ты не отвратительна, и это ненормально. С чего ты вообще это взяла? — Клавиус всегда так говорил, — честно отвечаю. — Да и посмотри на меня, я даже не похожа на нормального человека. — А я вообще олень, и что мне теперь от всех людей шарахаться? «Вообще-то, ты шарахался раньше», — едва не слетает с моих губ. Доля истины в его словах есть, но это не значит, что другие люди должны страдать из-за меня. — Послушай, Чоппер, всё в порядке, пока никто меня не касается. Если бы мне удалось избавиться от этой кожи, я бы перестала переживать за других, а так… В лазарете повисает тишина. Что-то во взгляде доктора меня настораживает, но я не могу понять, что именно. — То есть, если мне удастся каким-то образом полностью заменить или пересадить твою кожу, то ты перестанешь считать себя отвратительной? — уточняет он мрачно. — Конечно, это же логично, — пожимаю плечами. — Дайте мне того, кто придумал эту логику, чтобы я его придушил, — сквозь зубы шепчет Чоппер. — Ладно, я понял. С физической стороной проблемы я должен справиться. Минами, я переполошу всю библиотеку, но найду способ пересадить кожу. Ещё бы понять, откуда мне взять её… не с другого же человека сдирать… — доктор дёргается от собственных слов и снова обращает внимание на меня. — Раздевайся, посмотрим, как там обстоят дела с костями.