Ещё одна смешная история

— Просыпайся, Минами. От теплоты в голосе невольно расплываюсь в улыбке. — Привет, Чоппер, — здороваюсь, открывая глаза. Снова я в лазарете. Оленёнок тут же забирается на кровать и проверяет мой пульс. — Ты нас здорово напугала, — признаётся Усопп-сан, помогая мне принять сидячее положение. — Я так понимаю, виноват этот дурак. — Эй! Поворачиваюсь туда, куда указывает канонир, и вижу мечника, облокотившегося о стену. — Нет-нет, — качаю головой, — Ророноа-сан тут не причём, я сама виновата. Корабль накреняется, и я чудом не сваливаюсь с койки. — Мы всё-таки попали в шторм? — спрашиваю с восхищением. — Можно посмотреть, Чоппер? Я себя прекрасно чувствую! — Думаю да, — с неохотой отвечает он. — Но мне нужно будет потом сделать несколько анализов. — Значит, пусть пока остаётся тут, — вдруг слышно Ророноа-сана. — Чоппер, если ты будешь потакать своим пациентам, то на тебе начнут ездить. — Кто бы говорил, — бурчит доктор. — Но, вообще-то, Зоро прав, я должен убедиться, что ты в порядке. — Не переживай, Минами, — успокаивает Усопп-сан, смотря на моё расстроенное лицо. — Корабль часто попадает в шторм, ещё успеешь насмотреться. Приходится согласиться. Качка усиливается, и канонир нервно заглядывает в окно. — Идём, Усопп, — зовёт Ророноа-сан, а потом переводит взгляд на меня. — Извини, Минами, я не стал мыть руки. И выходит, оставляя меня в замешательстве. — Это что сейчас такое было? — подозрительно интересуется Усопп-сан. — Я просила его помыть руки после прикосновения, — отвечаю, чувствуя, как меня охватывает паника. — Вы видели, как он на меня посмотрел? Кошмар… надеюсь, он не сильно злится. Канонир успокаивающе гладит меня по голове, и тоже выходит. — Зоро редко бывает дружелюбным, а вот извинений я от него вообще никогда не слышал, — задумывается Чоппер. — Но это сейчас неважно. Мне нужно взять у тебя кровь, чтобы исключить анемию. Обидно, что мне не разрешили выйти наружу. А ещё раздражает, что на меня опять хотят повесить какой-то диагноз. И как можно было не помыть руки? — Чоппер, — решаюсь я признаться в реальной проблеме. — Есть кое-что, что меня беспокоит. — Я слушаю, — отвечает он, стукая по колбе с кровью. — В последнее время меня часто бросает в жар и в дрожь. Иногда голова сильно кружится, а к горлу подступает ком. И внутри будто все органы переворачиваются, а сердце то стучит, как ненормальное, то совсем затихает, и мне кажется, что я могу умереть. Ещё бывает очень страшно… Что это может быть? Чоппер беспокойно меня оглядывает и откладывает колбу. — И сейчас тоже? — спрашивает он меня, доставая градусник. — Чем-то похоже на простуду, аритмию, панические атаки и даже злокачественное образование! Какой ужас, нужно проверить весь твой организм! Что-то мне подсказывает, что это займёт намного больше времени, чем проверка на анемию. — Постой, это началось недавно, — нервно сглатываю, косясь на градусник в лапке доктора. — И я себя так чувствую не постоянно. — Хм-м-м, — вновь задумывается он. — Надо выяснить, какие факторы способствуют проявлению этих симптомов. Можешь вспомнить, хотя бы примерно, где ты была, что делала и что происходило вокруг? — Да ничего особенного, — пожимаю плечами. — Пару раз на палубе, ещё в камбузе и сегодня, когда с Ророноа-саном пили ночью. Ах, да, всё это я чувствую, когда он на меня смотрит. Лицо Чоппера смешно вытягивается, а градусник из его рук падает на пол. Я что-то не то сказала? — Кажется, я знаю, что с тобой происходит, — говорит он, нервно хихикая и пятясь к двери. — Эм-м-м, Минами, побудь здесь минутку, я позову Усоппа. Мне нужно мнение человека. Доктор выскальзывает из лазарета, оставляя меня в жутком любопытстве. Судя по его реакции, ничего страшного со мной не происходит, так что можно расслабиться. Встаю с кровати и подхожу к иллюминатору, за которым ревёт ветер и идёт сильный ливень. — Да что случилось-то? — ворчит мокрый до нитки Усопп-сан. Чоппер отводит его в сторону и быстро что-то шепчет под моим вопросительным взглядом. По мере получения информации, лицо канонира тоже становится смешным, и я начинаю хохотать. — Ребята, что происходит? Что за вселенская тайна с моим диагнозом? — Ты правильно понял, Чоппер, — подтверждает Усопп-сан. — Даже не знаю, плохо это или хорошо. — Минами, присядь, — просит доктор. — А лучше — приляг. Не нравится мне, когда Чоппер становится таким серьёзным, поэтому возвращаюсь на койку, пока Усопп-сан несколько раз чихает. — Никогда не думал, что такое скажу, но болезнь, которая тебя поразила, не поддаётся лечению, — робко начинает оленёнок, смотря куда угодно, но только не на меня. — Просто потому, что это никакая не болезнь, — подхватывает канонир, неуверенно улыбаясь. — И название тому, что ты чувствуешь — любовь, — обречённо заканчивает доктор. Когда-то я читала книги о любви, но там влюблённые днями думали о возлюбленных, плохо спали, а их сердца разрывались от разлуки. Не похоже. — И кого я, по-вашему, люблю? — спрашиваю я, чувствуя себя сбитой с толку. Парни переглядываются. — Зоро, конечно, — хором отвечают они. Образ мечника тут же встаёт перед глазами. Как он зевает, потягивается, улыбается, смотрит, спит, пьёт, ест, замахивается катанами, лежит, дышит и просто стоит, смотря на закат. Опять это ужасное чувство… сердце колотится, как ненормальное, а всё тело обдаёт дрожью, и кровать будто уходит из-под тела. Хватаюсь за грудь и сгибаюсь в надежде вытеснить все эти ощущения. Я не дура, как бы не считали некоторые, но как я могла догадаться, что со мной происходит, если я никогда никого не любила? А книги всё равно не могут передать всю гамму чувств, на которые способен человек. — Это худшее, что могло со мной произойти, — медленно выговариваю я. — Зачем вы мне это сказали? Уж лучше панические атаки и опухоль. — Минами, прости, но любовь — это прекрасное чувство, — заверяет Усопп-сан. — Если бы мы не сказали, ты бы и дальше мучилась, не понимая, что с тобой происходит. А теперь ты можешь начать действовать, чтобы завоевать сердце нашего мечника. Правда, он такой же недогадливый, как ты, так что… — Усопп, ты дурак? — беззлобно спрашиваю я, прерывая речь. — Я не собираюсь ничего делать. Ты думаешь, я позволю себе измарать грязью человека, которого, как оказалось, люблю? За кого ты меня принимаешь? Парень хлопает глазами, выглядя при этом очень забавно, но мне не до смеха. — Ура, Минами обращается к Усоппу, как другу! — восклицает Чоппер. — Говорят, любовная терапия творит чудеса. Может быть и не придётся прибегать к пересадке кожи. Какая ещё любовная терапия? Внезапно чувствую себя очень уставшей и откидываюсь на кровати. — Ребята, простите, но… — говорю тихо. — Вы не могли бы оставить меня? Тяжёлые вздохи и скрип двери дают мне понять, что меня оставили в одиночестве. Отворачиваюсь к стене и рассматриваю причудливые узоры древесины. Если посмотреть со стороны, то ничего страшного не случилось. Все люди когда-то влюбляются, это нормально. Мне просто не повезло, что этим человеком оказался мой накама, так что я ни за что не позволю ему пострадать от моих чувств, и он о них никогда не узнает. Ситуация нелепая до невозможности и выбивает из привычного русла, но я сильная. Я справлюсь. Из раздумий меня вырывает громкий стук. — Войдите, — хриплю и тут же прокашливаюсь. — Чоппер сказал, что тебе стало хуже. Зажмуриваюсь до боли в глазах. — Это не так, Ророноа-сан, я в норме, — отвечаю устало, и надеюсь, что он не слышит бешеный стук моего сердца. — Я заменю тебя на дежурстве, — сообщает он. — Ты здесь по моей вине. Поворачиваюсь к нему и приподнимаюсь на локтях. От его слов становится очень тепло, и я благодарно улыбаюсь, не чувствуя больше никакой усталости и смятения. С волос и харамаки мечника капает вода, а в прищуренном взгляде не вижу ничего, кроме беспокойства. Внезапный прилив сил заставляет меня соскочить с кровати и продемонстрировать, что со мной всё хорошо. — Не стоит, я хочу сегодня дежурить. Я соврала Чопперу, чтобы побыть одной, но сейчас всё в порядке. Мы направляемся из лазарета на палубу, и всю недолгую дорогу я несу какую-то чушь, наслаждаясь полуулыбкой Ророноа-сана. Раз уж люблю, то попытаюсь научиться получать от этого удовольствие. Шторм закончился и часть команды сидит на палубе без сил. — Убила бы за душ, — тихо говорит Нами-сан, прикрыв глаза. — Нами-сан, я готов отнести вас в ванную на своих руках! — с готовностью отзывается Санджи-сан. — Обойдусь, — отмахивается девушка. — Нами-сан, — зову я, подбегая. — Знаю, сейчас не лучшее время, но у вас не найдётся лишней бумаги для рисования? — Боюсь, что нет, — рассеянно отвечает она, — у меня только для чертежей. Но не переживай, после обеда мы причалим к острову, и тогда ты купишь всё необходимое. — Я же говорила, у меня совсем нет денег, — улыбаюсь с грустью. — А занимать у вас точно не хочу. Нами-сан поднимается на ноги и переводит дыхание. — Вообще-то, у тебя есть деньги, но я пока не знаю сколько, — заговорщицки говорит она, широко ухмыляясь. — Та пещера, которую ты называешь убежищем, оказалась жилой из минералов, ради которых мы и причалили на остров Чёрного Золота. Мне не удалось раздобыть много, но когда-нибудь я вернусь туда, чтобы забрать всё подчистую. Надо же, а я и не знала, что там есть что-то ценное. — Всё время хотела спросить, но как-то не было возможности, — говорю я, когда все обитатели корабля устраиваются в камбузе. — А что произошло, когда я отключилась после боя с Клавиусом? Ребята осторожно переглядываются, что мне очень не нравится. — Если кратко, — начинает Френки-сан, — То произошёл супэ-е-ер апокалипсис. — То есть? — не унимаюсь я. — Когда Луффи вырубил Клавиуса, — продолжает Санджи-сан, — туман над островом рассеялся и вышло солнце. — А вулкан начал извержение, — кивает Нами-сан, и я замечаю, как её передёргивает. — Лавы было столько, и она извергалась с такой скоростью, что мы едва успели забежать на Санни, — качает головой Брук-сан. — Рейка? — растеряно спрашиваю я, оглядывая лица накама. — Я видел, что жители покинули остров на нескольких кораблях, с противоположной стороны острова, — отвечает Ророноа-сан. — Если подумать, то я тоже видела корабли, — подтверждает Робин-сан. — Но, самое главное, в таких условиях Клавиус вряд ли выжил, — с мрачным удовлетворением заканчивает Усопп. Вот как? Но мне слабо верится в такое лёгкое поражение своего отца. Горячее какао обжигает мои холодные ладони, и я с благодарностью смотрю на Санджи-сана. Остальные перешучиваются и переругиваются между собой, и в мою голову приходит мысль, что такой и должна быть семья. Обо мне волнуются, а о чувствах заботятся даже несмотря на то, что я об этом не просила. Впервые понимаю, что среди людей могу позволить себе высказать мнение или сказать, что мне что-то не нравится. И за это никто меня не оскорбит и ничего не сделает… во всяком случае, не с намерением причинить боль. Значит ли это, что я могу побыть эгоисткой? Хотя бы иногда, могу ли я позволять себе что-то, что раньше никогда не позволяла? — Эй, Минами, ты чего? — возникает передо мной длинный нос Усоппа. — Почему ты плачешь? — моментально оказывается рядом Чоппер. — Что-то болит? Я редко позволяю себе пустить слезу, разве что в особенные моменты. А тут я даже не заметила, что плачу. — Простите, ребята, — бормочу, быстро вытирая глаза. — Просто я только сейчас в полной мере осознала, где и с кем нахожусь. Вы все такие замечательные и совсем не похожи на пиратскую команду. Хотя бы потому что ни у кого нет понятия субординации. — Эй, — возмущённо окликает Нами-сан, но я вижу в её глазах смешинки. — Всё не так. Луффи-сан давится мясом, за что тут же получает от Санджи-сана удар в спину. Увесистый кусок мяса пролетает над столом и впечатывается в стену. — Прожуй, прежде чем говорить, — огрызается кок, давая затрещину капитану, и тут же краснеет под моим многозначительным взглядом. — Это так странно, — вздыхаю я. — Я не знаю, что значит настоящая семья, хотя всегда о ней мечтала. Но мне бы хотелось, чтобы когда-нибудь она была похожа на вашу. Ребята смущённо улыбаются, и мне становится легче, а щемящее чувство в груди постепенно отпускает. — Минэ-сан, какая же ты глупая, — недовольно ноет капитан, за что вновь получает по затылку, но уже от Нами-сан. — Ты уже наша накама. Зачем тебе ещё какая-то семья? Смотрю в глаза Луффи-сану, в которых нет ни тени сомнений, и мечтаю когда-нибудь быть такой же уверенной в своих словах. «Не реветь», — приказываю сама себе. — М-м-м, Луффи-сан, кажется у меня обострение гаптофобии, — театрально закатываю глаза и откидываюсь о спинку дивана. Реакция следует моментально: капитан впечатывается в меня так, будто хочет не обнять, а задушить, но я совсем не против такого напора. А когда Усопп и Чоппер повторяют за Луффи-саном, мы сваливаемся на пол под смех остальных накама. Не знаю, удалось ли мне донести свои чувства. Не знаю, что ждёт нас впереди. Но неизвестность заставляет меня крепче обнять обретённую семью и верить в лучшее. В конце концов, вера — единственное, что помогало мне выживать. Ророноа-сан проходит мимо нашей небольшой кучки, не одарив взглядом. Пожалуй, кроме веры у меня появилось ещё кое-что. Не менее важное.