Ещё одна смешная история

Я пьяна. Но пока я это понимаю, всё не так страшно. Трезвой я бы не решилась отыскать Ророноа-сана. Находится он быстро, в Вороньем Гнезде, сидящим на полу, прислонившимся к дивану и смотрящим в пустоту. Подхожу к нему и осторожно опускаюсь на колени, протягивая руки. Крепко обнимаю за плечи, вдыхая травяной аромат его тела, и не знаю, какие подобрать слова, чтобы он понял. — Я очень люблю вас, Ророноа-сан, — шепчу тихо. — Так сильно люблю, что уже не представляю жизни без этого чувства. Наверное, я бы послушалась вас и бросила эту затею, но я слишком хорошо себя знаю. Поймите, пожалуйста, я не смогу спокойно жить, зная, что каждым своим прикосновением пачкаю вас. Тело в моих руках оживает, а вздох опаляет мою шею. — Самое ужасное то, что я понимаю тебя, — говорит он, заставляя меня сесть на его бедро. — Я верю, что ты справишься, но ничего не могу с собой поделать. Не понимаю, почему для тебя так важно избавиться от шрамов, ведь на моём теле их тоже предостаточно. — Потому что вы их получили в бою, — пытаюсь объясниться. — А я… Ни за что не смогу сказать. — Одной из причин, почему я убил Клавиуса, является то, что я знаю, что он с тобой делал. Дёргаюсь, как от пощёчины. Он знает? Но откуда? — Ч-что?.. — выдыхаю я, отчаянно борясь с подступающими слезами. — Так получилось, что я стал свидетелем его разговора, — говорит Ророноа-сан в мою шею. — Ещё до того, как встретил тебя. Мне было не сложно сложить все факты, включая его нездоровый интерес к тебе, поэтому… Я знаю, что он не только бил тебя или отрезал куски кожи ради какого-то садистского удовольствия. Этот человек, твой собственный родной отец, насиловал тебя. И за это я бы с удовольствием убил его снова. Слышать такое от любимого человека… Как же стыдно и отвратительно, почему всё вышло именно так? Делаю попытку встать, но держат меня крепко. — Тогда, — говорю, тяжёло дыша. — Как вы можете меня касаться, Ророноа-сан? Я отвратительна, это тело отвратительно. — Это я уже слышал, — шипит он. — И про грязь, которую невозможно смыть, и про страх запятнать других этой грязью. Понять тебя не так трудно, если знать все причины и обстоятельства. Вот только мне всё равно, Минами. Я влюбился в тебя со всеми твоими шрамами и страхами, поэтому не понимаю, к чему вся эта затея с кожей. Слова признания огнём врываются в сердце. Мне никогда не было так тепло. — Потому что неважно, что думают другие, — вновь пытаюсь объясниться. — Я не смогу забыть, понимаете? Мои шрамы ноют, Ророноа-сан, напоминая о том, как я их получила. А я не хочу больше вспоминать. Пожалуйста, поддержите меня, ваше слово важнее всех остальных. В напряжении жду ответа, вслушиваясь в приглушённый шелест волн. — Хорошо, — сдаётся парень, отстраняя меня. — Я смирюсь с этой операцией, если ты назовёшь меня по имени и поцелуешь. Лишь бы не сойти с ума. — Но как я могу? — спрашиваю растерянно. Ророноа-сан берёт мою ладонь и подносит к губам. Лёгкий поцелуй на внутренней стороне отдаётся дрожью во всём теле. — Пожалуйста, Минами. — Я-я постараюсь, — рвано выдыхаю, касаясь его скулы другой рукой. — Зоро. Наклоняюсь медленно, ожидая, что он передумает, но неземные искры во взгляде придают мне сил, и я невесомо касаюсь губ. И это моё действие кажется каким-то ритуалом, после которого моя жизнь уже не будет прежней. Чуть поворачиваю голову, следуя инстинкту, и решаюсь провести кончиком языка по верхней губе. Рваный вдох поощряет, и я делаю попытку углубить поцелуй. Тихий стон, больше похожий на утробное рычание, возвращает меня к реальности, и я отстраняюсь. — Если ты так нелепо погибнешь, я последую за тобой, — говорит парень, перебирая мои волосы. — И буду вечность припоминать то, что ты не сдержала обещание. Да, вчера я тоже сказала что-то похожее. — Я выживу, — заверяю с мёртвой уверенностью, решаясь коснуться его шеи. — Не понимаю, почему у тебя постоянно такие холодные руки? — ворчит Ророноа-сан. — Сколько я себя помню, мне всегда было холодно. Мечник с серьёзным видом ловит мои ладони и принимается их растирать, что отдаётся в моём сердце новым приступом нежности. — Ничего, — говорит он. — Отогреем. Могла ли я подумать, что когда-нибудь буду вот так сидеть на коленях этого человека и наслаждаться теплом его рук, внимательным взглядом и полуулыбкой? — Можно я побуду сегодня с вами? — спрашиваю тихонько. — Хотел попросить тебя о том же, — усмехается Ророноа-сан, вовлекая в новый, такой же трепетный поцелуй. Ребята внизу всё ещё поют песни, несмотря на поздний час, и больше всего на свете я надеюсь, что никто не додумается подняться в Воронье Гнездо. Боюсь сделать лишнее движение или сказать слово, чтобы не нарушить волшебство момента. Какой же глупой я была всё это время, сколько потеряно минут, которые я могла посвятить Ророноа-сану. Усопп прав, нужно ко всему относиться проще и просто жить, получая удовольствие.

***

Пробуждение малоприятное, так как тело жутко ломит от затёкших мышц. — Убейте меня кто-нибудь, — проговариваю похоронным тоном. — Только через мой труп, — не менее мрачно хрипит Ророноа-сан. — Но, согласен, мне казалось, утро будет более приятным. У меня даже нет сил радоваться совместному пробуждению. — Знала же, что нельзя столько пить, — говорю со стоном, пытаясь скатиться с жёстких колен мечника. — Если меня не приведёт в чувство душ, то день будет безвозвратно потерян. Голова гудит ещё сильнее, чем после нашей последней совместной пьянки. — Отличная идея, полностью поддерживаю, — кивает парень. Поворачиваюсь к нему и с удовольствием смотрю, как Ророноа-сан растирает шею. — Предлагаете совместный душ, Ророноа-сан? — скалюсь я. — Боюсь, к такому я ещё не готова. — Я ничего такого… — тут же краснеет мечник, но, замечая мою улыбку, добавляет: — Не играй с огнём! И откуда опять взялось это «Ророноа» и «сан»? Бестолочь. С трудом встаю на ноги, посмеиваясь. Как бы я себя не чувствовала физически, всё равно счастлива. — От привычек трудно избавиться, — парирую, плетясь к выходу. — Но сделаю всё от себя зависящее. Меня обнимают со спины и целуют в шею, вынуждая остановиться и вызывая глубокий вдох. — Уж постарайся, Минами, — тихо шепчет парень. — Доброе утро. Прикрываю глаза и киваю, не доверяя голосу. Не стоит дразнить Ророноа-сана, как бы не хотелось. На палубе совершенно тихо, несмотря на высоко светящееся солнце, однако кучка храпящих тел не оставляет никакого сомнения, что спокойно будет до самого ужина. В каюте беру сменную одежду, стараясь не разбудить Робин-сан и Момо-тяна. У сестры перебинтована рука, с которой вчера Трафальгар взял довольно большой кусок кожи, и мне становится стыдно за своё желание. Успокаивает только мысль о том, что Шичибукай обещал, что у неё не останется шрама. Какое-то время смотрю на спящие лица и совершенно ни о чём не думаю. Душ смывает остатки алкоголя и придаёт бодрости, заставляя поверить, что день всё-таки не будет зря потерян. Задерживаюсь у огромного зеркала, чтобы впервые за всю жизнь внимательно рассмотреть своё тело. Конечно, ничего привлекательного в отражении нет, разве что рельеф мышц заслуживает внимания, но я же не парень, чтобы радоваться подобному. А неровную от ожогов и порезов кожу даже отдалённо нельзя назвать привлекательной. Возможно, я бы смирилась со всем этим, если бы не один шрам, вид которого вызывает у меня тошноту. «Принадлежу Клавиусу», — чётко выведено десять лет назад между тазовыми косточками. Это то, что выводит меня из себя сильнее ожога, избавившего от клейма Тенрьюбито. Напоминание, которое после операции станет всего лишь воспоминанием. Если подумать, Трафальгар не такой ужасный человек, коим я его считала. И пусть у него есть свои непонятные мотивы помочь мне, в целом его поведение сносное. И пусть он жуткая вредина и излишне подозрителен, сейчас для меня важнее него нет никого. Он мой спаситель, и я готова ко всему, что он мне предложит. Волосы больше не волочатся по земле, укороченные почти вдвое, но их седой цвет меня угнетает. Выхожу из ванной, зная, что меня там ждет полусонный Ророноа-сан. — В одежде, — констатирует он, окидывая меня нечитаемым взглядом. — Без неё я не готова появляться, — усмехаюсь я. — По крайней мере, пока мне не сделают операцию. — Я не это имел в виду, — огрызается он. Его волосы, ещё влажные после душа, кажутся темнее. — Вы так и будете встречать меня после ванной? — интересуюсь, косясь на фен. — Это смущает, между прочим. — А ты так и будешь говорить всё подряд, не думая? — бурчит Ророноа-сан, хотя в его голосе нет ни капли недовольства. — Может быть, — вздыхаю, включая фен. Сушу волосы, стараясь не смотреть на мечника в отражении, но чувствую его прожигающий взгляд. Странное ощущение, словно я стою совсем без одежды. Появление Нами-сан заставляет меня вздрогнуть, и я выключаю фен. — А вы что тут делаете такие бодрые? — зло говорит она, держась за голову. — Уберите куда-нибудь свои счастливые рожи, пока меня не стошнило. — И тебе доброе утро, — растерянно приветствую я, провожая взглядом хмурого навигатора. В ответ мне прилетает нецензурная брань, пока дверь в душ не запирается с другой стороны. Кладу фен на место и перекидываюсь недоумённым взглядом с Ророноа-саном. — Пожалуй, я лучше пойду, — бормочу я, косясь на дверь ванной. — Я тоже, — соглашается парень, поспешно вставая. — Не хочу быть здесь, когда ведьма выйдет. Спускаемся вниз, и я думаю, стоит ли открывать холодильник без разрешения, пока Санджи не проснулся. Однако, к моему удивлению, из вытяжки камбуза валит ароматный дым. Заглядываю на нижний уровень палубы, чтобы убедиться, что подавляющее большинство команды всё ещё в отрубе, и мы идём в святая святых Таузенд Санни. — Доброе утро, Санджи-кун, — неуверенно здороваюсь с коком. — Сколько же вы вчера выпили, что даже Нами-сан сама не своя. — Больше, чем следовало, — бурчит парень. — Давай помогу, — говорю, не обращая внимания на недовольный взгляд Ророноа-сана и протест Санджи. — Я не такая бесполезная, как ты думаешь. — Я не могу позволить леди орудовать на моей кухне, — слабо сопротивляется кок. — Лучше иди прими душ, — хмурюсь я. — С завтраком я вполне могу справиться. Это же творожные оладьи? И медальоны для Луффи-сана, верно? — Верно, — удивляется кок. — Только я ещё… — Не добавил муку, я вижу, — прерываю, доставая необходимый ингредиент. — Если не доверяешь моим способностям, то дуй в душ, чтобы поскорее меня сменить. Санджи кивает и поспешно скрывается за дверью, оставляя меня наедине с огромной миской жидкой субстанции и Ророноа-саном. — Но в ванной Нами, — напоминает мне мечник. — Я в курсе, — кидаю красноречивый взгляд. — Пора бы уже этим двоим как-то сдвинуться с места. — Что? — удивляется мечник. — Ты хочешь сказать, что они… — Именно, — перебиваю я, орудуя венчиком. — Сил моих нет смотреть на хождение вокруг да около. И если Санджи-кун вернётся без синяков, я буду считать свою миссию выполненной. Пока оладьи шкворчат, залезаю в холодильник в поисках джемов или других заготовок. — Значит, ты из тех, кто замечает всё, что не касается тебя самой? — спрашивает насмешливо Ророноа-сан. — Что я ещё не знаю о своей команде? — М-м-м, — протягиваю задумчиво, пытаясь найти хоть что-нибудь ягодное. — Я абсолютно уверена, что сердца Усоппа, Робин-сан и Луффи-сана тоже заняты. — Что? — вновь поражается парень, вызывая у меня смешок. — Я всё могу понять, но Луффи? Тоже была бы в замешательстве, если б не мои скромные способности Дьявольского Фрукта. — Чему ты удивляешься? — улыбаюсь, проверяя мясные медальоны. — Он парень весёлый и сильный. А с его способностью находить друзей там, где это невозможно, тут и вовсе не может быть никаких вопросов. Иначе бы местная Императрица не позволила ему спокойно тренироваться. Хотя, она и так периодически мешала, но это уже неважно. — Санджимяса! — врывается в камбуз на удивление бодрый капитан. — Помяни чёрта… — усмехается Ророноа-сан. — Ещё не готово, — отвечаю я, переворачивая огромные куски мяса. — Вы же вчера почти всего омара съели, Луффи-сан. И куда только всё девается? — У меня повышенный обмен веществ, — старательно выговаривает он, смеясь. В камбуз заходят задумчивые Санджи и Нами-сан, что очень меня радует. — Но, капитан, не припоминаю, чтобы вы носились в туалет по большой нужде каждый час, — замечаю я. — В конце концов, от такого количества еды вы должны ср… — А-а-а! — во весь голос кричит Санджи, заглушая мои слова. — … чем видеть, — заканчиваю я, выгружая мясо на тарелку. — Я не хочу слышать ничего подобного от леди, — умоляющим тоном просит кок, меняя меня у плиты. — Чего я должен делать? — переспрашивает капитан, стянув горячий кусок. — Не то, чтобы должны, но… — Минами! — гаркает Нами-сан, закрывая мой рот ладонью. — Ни слова больше об этом за столом. — Хорошо, — пожимаю плечами. — Луффи-сан, я объясню, когда позавтракаем. — Вообще больше ничего подобного не говори, Минами-тян! — шипит Санджи. — Как я однажды тебе сказала, что естественно, то небезобразно. Ророноа-сан, плечи которого на протяжении всего разговора подозрительно трясутся, теперь и вовсе смеётся во весь голос, вызывая у меня довольную ухмылку. — Это ты плохо влияешь на неё, маримо! — тут же переключается кок, переворачивая оладьи. — Бедная Минами-тян, не на того человека равняется. — Если я хочу покрасить волосы в зелёный цвет, это не значит, что я равняюсь на Ророноа-сана, — замечаю я, пряча улыбку за чашкой кофе. — Ну конечно! — язвит Санджи. — То есть твоя любовь к алкоголю, битвам и сну после обеда к маримо никак не относится? Возможно, но… — Извини, Санджи-кун, — говорю, вздёрнув подбородок. — Любовь к алкоголю, желание стать сильнее и тяга к туалетному юмору всегда были частью меня. — Сама-то веришь в это, Минами-тян? — недовольно бурчит Санджи. Переглядываюсь с мечником и тяжело вздыхаю. В словах кока есть смысл, но я этого говорить не собираюсь.