Ещё одна смешная история

Вопреки моим опасениям, оладьи вкусные, и я почти доедаю свою порцию, когда в камбуз заходят Брук-сан и Френки-сан. — Привет, р-ребята! Давно у нас не было такой гулянки, — весело говорит киборг. — Мои старые кости совсем не готовы к таким попойкам, — соглашается скелет. — У вас же нет желудка, Брук-сан, — напоминаю я. — Как вам может быть плохо? — Мне кажется, я не готов ответить на ваш вопрос, Минами-сан, — отпивает чай музыкант. — Если только вы готовы показать мне свои… Вилка пролетает на опасном расстоянии от афро, и скелет с визгом отшатывается. Пинаю под столом ногу Ророноа-сана, но ойкает Френки-сан. — Ты чего дерёшься, сестр-рёнка? — тут же спрашивает он меня. Прячу лицо в ладонях и тихо смеюсь. — Простите, промахнулась, — извиняюсь совсем не искренне. — Утро доброе… — здороваются Усопп и Кинемон. На меня тут же прыгает Момо-тян, и я замечаю вошедшую Робин-сан. — И почему взрослые так любят пить, если утром всегда плохо? — спрашивает мальчик, накладывая оладьи в мою тарелку. — Потому что вечером было хорошо, — всё ещё хихикаю я. — Но лучше тебе, Момо-тян, никогда не пить. И не курить. Кстати, может стоит и от этой привычки избавиться? Нащупываю сигареты в кармане и достаю ополовиненную пачку папирос Вице-адмирала. Почему бы не войти в новую жизнь без старых привычек? — Ваша безмятежность действует мне на нервы, — недовольно протягивает Трафальгар, присаживаясь за стол. — С такими темпами мы никогда не достигнем цели. — Рано или поздно мы всё равно доплывём до Дресс Роуз, — говорит Нами-сан, поглядывая на спину Санджи. — Не стоит так волноваться. — Время уходит, — цокает Шичибукай. — А толку от альянса никакого. — Трафальгар, — робко подаю голос. — А когда ты сможешь провести операцию? Меня смеряют холодным расчётливым взглядом, который тяжело вынести, но я не смею отвести глаз от спасителя. — Завтра всё будет готово. Верно, Чоппер-я? — тянет он. — Да, — неуверенно отвечает доктор, косясь на меня. — Но есть кое-что, что мне стоит рассказать. Всё внимание переключается к Чопперу, и даже Санджи присаживается за барной стойкой. — Эта операция будет очень сложной, — продолжает доктор, ковыряя вилкой в тарелке. — Мы, конечно же, будем делать всё под анестезией, но есть риск отторжения чужой кожи. И, чтобы увеличить шанс приживаемости, придётся отказаться от любого вида обезболивающего. — Потому что иное воздействие может негативно сказаться на самом процессе, — подхватывает Трафальгар. — Ты понимаешь, что это значит, Минами-я? Очень хорошо понимаю. С меня сдерут кожу, наложат новую и будут ждать, пока она не приживётся. Если приживётся… Есть риск возникновения гниения и прочих прелестей от пересадки, что делает всю эту затею абсурдной, ведь ни один нормальный человек не сможет вытерпеть невыносимую боль по всему телу. А я ненормальная, так что вытерплю. — Вполне, — киваю я, наблюдая, как Момо-тян старательно разрезает оладьи. — Меня ждёт настоящий ад, но я к нему абсолютно готова. Но меня волнуют сроки, Трафальгар. Если всё будет хорошо и кожа приживётся, сколько времени я буду чувствовать эту боль? — Если ты о той боли, от которой тебе захочется сдохнуть, то пару дней, — скалится парень, вызывая всеобщий вздох. — А если говорить в общем, то приживание займёт около недели. И всё время ты будешь жалеть о том, что согласилась на это. Значит, всё ещё намного страшнее, чем я могу представить. — Не буду, — смотрю на него упрямо. — Я собираюсь выжить и прожить долгую жизнь, плавая на этом корабле. И какая-то боль не сможет меня остановить. — Минами, — тихо шепчет Чоппер. — Боль будет настолько невыносимой, что сердце может не выдержать, ты можешь умереть. Пожалуйста, подумай ещё раз. Стукаю кулаками по столу, пугая Момо-тяна. — Я же сказала, что выдержу, — огрызаюсь под потухшими взглядами. — Не ты ли, Чоппер, поддержал меня вчера? Так какого чёрта ты во мне сомневаешься? — Я… — со слезами выдыхает он. — Я не сомневаюсь. Я боюсь, Минами. — Зато я никогда и ничего больше не буду бояться, — констатирую мрачно, пересаживая Момо-тяна на диван. — Маримо, а ты что молчишь? — вклинивается Санджи. — Тебе всё равно, что Минами-тян может умереть? Впервые мне хочется стукнуть нашего кока. — Она не умрёт, — констатирует Ророноа-сан, прикрыв глаза. — Минами обещала, что не умрёт. — Эй, р-ребятки, мне всё-таки не показалось? — хохочет Френки-сан, кидая на нас красноречивые взгляды. — Вы двое вместе? — А-а-а! — орут Чоппер и Усопп, накидываясь на киборга. На меня устремляются вопросительные взгляды, но я слишком взволнована предстоящей операцией, поэтому с достоинством их выдерживаю. — Не знаю, — пожимаю плечами, вставая из-за стола, и тут же получаю лёгкую затрещину. — Что значит «не знаю»? Бестолочь, — недовольно спрашивает Ророноа-сан. — Что сказала, то и значит, — огрызаюсь, хватаясь за голову. — Не собираюсь я отвечать на такие вопросы! — Тогда лучше бы вообще промолчала! — продолжает мечник, хватая меня под локоть. — Вот и не скажу больше ни слова! — парирую, отчаянно краснея, пока меня выводят из камбуза. Дверь со скрипом закрывается за нами, и я оказываюсь прижата к стене. — Отлично, — хмуро говорит Ророноа-сан, обрамляя моё лицо своими ладонями. — Вот и молчи. Сладкие от ягод губы касаются моих, вырывая рваный вздох. Отворачиваюсь, разрывая поцелуй, ведь это так смущает. Но сухие губы касаются скулы, чуть выше разорванной щеки, а потом целуют уголок глаза. — Тебе неприятно? — совсем тихо шепчет парень, чуть ослабляя хватку. Но я не хочу, чтобы он меня отпускал. Вновь поворачиваюсь к расстроенному лицу и сама целую, наплевав на всё смущение и здравый смысл. Приглушенный стон придаёт уверенности в том, что я всё делаю правильно. Если у меня получается вызвать такую реакцию, значит… — Я ведь не заставляю тебя, Минами? — уточняет он, неуверенно заглядывая в глаза. — Я очень странно себя чувствую, — признаюсь, чувствуя, что только искренность мне поможет. — Всё, что вы делаете… Рёбра стискивают в железных объятиях, вызывая полустон… — То есть всё, что ты делаешь, — вовремя исправляюсь. — Я чувствую себя странно… мне постоянно тебя не хватает, и я задыхаюсь. Не понимаю, почему так. Удивление на лице Ророноа-сана немного приводит в себя. Как он может смотреть на меня так, будто важнее ничего нет? — Мне тоже, — признаётся он, аккуратно обнимая. — И когда я думаю, что уже завтра могу тебя потерять, не знаю, что делать. — Просто верьте… верь в меня, Зоро, — зарываюсь пальцами в жёсткие волосы. — И почему у меня такое ощущение, что выпросил слишком мало для своего согласия? — вздыхает он, отпуская меня. Но я сама обхватываю его поперёк груди и, как когда-то во сне, касаюсь губами выпирающей косточки ключицы. — Ты же знаешь, что я и без всякого согласия готова сделать всё для тебя. Слова, которые я долгое время хотела скрыть, льются с такой лёгкостью, что мне остаётся только в очередной раз сетовать на саму себя. С самого начала нужно было быть откровенной со всеми своими накама, и не бояться последствий. Даже если бы Зоро не испытывал ко мне ничего, он бы любил меня как накама. Поэтому больше я не буду сомневаться и бояться. Я хочу получить от жизни всё. — Даже не знаю, как на это реагировать, — доносится голос Санджи. — Вроде хочется проломить голову маримо, а с другой стороны, я рад за Минами-тян. Вот и зрители появились. С неохотой отстраняюсь и хмуро смотрю на вышедших накама. — Ни слова больше, — недовольно бурчу в ответ и спрыгиваю на нижнюю палубу. И почему у меня такое ощущение, будто вся команда сговорилась? Но, если подумать, все эти пространные разговоры с Усоппом, заверения Чоппера и намёки Санджи появились явно не на пустом месте. И мне было бы обидно, если б не последствия. С разбега цепляюсь за верёвку и взмываю в небо. Мне нужно проветриться и унять бешено колотящееся сердце, поэтому быстро добираюсь до верхней реи. Во мне бушует энергия и желание что-нибудь делать. Иначе я боюсь, что сойду с ума от мыслей и чувств, что заполонили мой разум. Разве может человек быть счастлив настолько, что невозможно дышать? Зачем мне одной столько счастья? Как же я хочу поделиться им со всеми остальными. — Минэ-сан, спускайся! — зовёт меня Луффи-сан. — Мы собираемся играть в прятки! Разве я могу отказать капитану? Спрыгиваю на фальшборт, улыбаясь. В сборе не только команда, но и остальные обитатели корабля. В руке Санджи знакомые соломинки, и я спешу вытащить одну из нескольких оставшихся. Я прячусь, а жаль, с удовольствием бы пометалась по кораблю в поисках накама. — Ура! Я ищу, — смеётся капитан. — Итак, — говорит Чоппер с горящими глазами. — За десять минут Луффи должен всех найти. — Я закрою ему глаза, — улыбается Робин-сан. — Отлично, а то получится, как в прошлый раз, — кивает Брук-сан. — Йо-хо-хо-хо, и почему капитан всегда ищет? А я не удивлена. Капитан же всех нас нашёл в своём путешествии, почему бы ему не поискать ещё несколько раз? — Траффи, не вздумай мухлевать! — назидательно ругает Луффи-сан. — Я вообще не понимаю, почему должен участвовать, — огрызается Трафальгар. Но я вижу, что Шичибукай лукавит. Похоже, наша команда ему нравится. — Итак, у каждого есть тридцать секунд, чтобы спрятаться, — напоминает Френки-сан. — Если Р-руффи не успеет кого-то найти за отведённое время, то водить будет кто-то из тех, кто не нашёлся. — Вот только Луффи всегда всех находит, — усмехается Нами-сан. — Не понимаю, как у него это получается. Глаза и уши капитана тут же скрываются под руками Робин-сан. — Начали! — прыгает на месте Чоппер. И я бегом несусь к носу корабля. — Я с тобой, — равняется Зоро. — А это разве по правилам? — удивляюсь я, смутившись. — Плевать мне на правила, — смеётся он, подхватывая меня на руки. — Куда бежим? Меня пробирает на довольный смех. — К носу корабля, под любимое место Луффи-сана, — объясняю я. — На нижнюю часть одной из кости. С борта корабля нас не будет видно. Мечник кивает, прыгая за борт, цепляется за гриву львиной мордочки и корректирует траекторию падения. А ещё меня сумасшедшей называл… Переживать о близости уже давно поздно, но мне всё равно сложно смириться, когда меня усаживают на бёдра. Я понимаю, что места мало, но так близко друг к другу мы ещё не были. И ведь ни отвернуться, ни отвертеться. Не то, чтобы мне этого хотелось… Меня притягивают к себе, вынуждая лечь на полуобнажённое тело. — Ророноа-сан, — шиплю я, упираясь холодными ладонями в грудь парня. — Ты не мог бы перестать ходить в таком виде? — Но я всегда так хожу, — скалится он, продолжая попытки уложить меня. Сдаюсь слишком быстро, как мне кажется, но у меня есть веское оправдание — лёгкий, тягучий поцелуй, выбивающий воздух из груди, заставляющий потерять всё самообладание. Его руки на моих щеках дарят тепло и поддержку, и я с удовольствием обвиваю свои вокруг его шеи. Неужели то, что мы делаем, можно назвать лишь одним словом? Разве это просто поцелуй? Воздуха не хватает, как и мыслей, чтобы объяснить всё, что я чувствую сейчас. — Не могу дышать, — шепчу я, когда пытка наслаждением прерывается. — Что же ты делаешь…? — Мщу, — беззлобно отвечает парень, глубоко дыша. — За все твои издевательства надо мной. — Но я никогда!.. Чувствую, как пальцы пробираются под блузку на спине и невольно вздрагиваю. Ладонь тоже застывает, как и лицо Зоро. — Прости, — тут же опускает глаза он, убирая руку. — Я так хотел прикоснуться к тебе, что… — Всё в порядке, — заверяю, ощущая, как покалывает место касания. — Так странно… Коснись меня ещё раз, пожалуйста. Не верю, что говорю это, но желание вновь почувствовать невероятное тепло сильнее страхов и смущения. Зоро сглатывает и осторожно пробирается под лёгкую ткань, внимательно всматриваясь в моё лицо. А я не понимаю, что со мной. Все воспоминания о мерзких прикосновениях стираются, когда чувствую неуверенные касания на коже. Собственный полустон вышибает из реальности, и я поражённо прикрываю рот. — Как же я рад, — с облегчением выдыхает Зоро, вновь укладывая меня на своей груди. — Ты не испугалась, не оттолкнула. Я всегда знал, что ты сильная, но не думал, что настолько. Однако меня трясёт, как от страха, но это явно не он. Тогда что же? И низ живота так горит, что причиняет почти физическую боль. — Разве? — нервно смеюсь. — Я в ужасе. Никогда себя так не чувствовала, как сейчас, словно внутри меня стягивается тугой узел, но это не больно. Даже наоборот… Тело подо мной напрягается. — Слушай, Минами, — совсем тихо говорит парень. — Скажи, ты правда не понимаешь, что это за чувство? — Нет, — отвечаю честно. — А ты знаешь? Вглядываюсь в лицо краснеющего Зоро, и не представляю, чем вызвала такую реакцию. — Вот же, — шипит он, откидывая голову на декорированную кость. — Дайте мне сил кто-нибудь, пожалуйста, продержаться ещё, пока эта женщина не свела меня с ума. Чертовски приятно это слышать, хоть я и не понимаю, что такого сказала. Может спросить у сестры, когда появится возможность? Уж об отношениях она знает больше меня. — Зоро, я не понимаю, — говорю, окончательно растерявшись. — Я что-то не то сказала? — Ты постоянно произносишь такие вещи, которые никто другой никогда не сказал бы, — отвечает он с сумасшедшей улыбкой. — У меня сейчас сердце из груди выпрыгнет, как ты это делаешь? Значит, он чувствует то же, что и я? Не могу сдержаться, целую эту улыбку, вызывая судорожный вздох. Никогда раньше я не видела Зоро в таком состоянии и мне не верится, что именно я всему виной. Как же мне нравится так думать. — Нашёл! — слышу довольный смех сбоку и тут же отрываюсь от важного занятия. — А что это вы тут делаете, ребята? Открываю рот, чтобы оправдаться, но тут же закрываю, не найдя слов. — Прячемся, идиот, — ворчит Зоро, приподнимаясь вместе со мной. — Странно вы прячетесь, — хохочет Луффи-сан, обвивая нас свободной рукой. На палубе оказываемся быстрее, чем я нахожу оправдание нашему совместному прятанью. — Луффи, ты всё-таки их нашёл! — улыбается Усопп, смотря на меня странным взглядом. — Но время вышло. — Точно, ты не успел, — хихикает Чоппер. — Значит, сейчас будет водить Зоро или Минами. — А разве это по правилам — прятаться вместе? — задумчиво спрашивает Робин-сан, но я вижу в её глазах смешинки. — О, всё нор-рмально, — поддерживает Френки-сан. — Санджи, где там твои соломинки? — Ну почему Минами-тян с этим маримо? — расстроенно ноет Санджи, протягивая нам две соломинки. Хочу найти всех, особенно Зоро. Но также хочу быть найденной. Усмехаюсь собственным мыслям и делаю выбор первой. — О, водит Зоро! — хлопает в ладони Момо-тян. — На этот раз я спрячусь как следует. — И никакой Воли, — напоминает Нами-сан. — Поверить не могу, но Луффи играл честно.