Ещё одна смешная история

Всё ночное дежурство мы честно не спали. Правда прямые обязанности тоже не выполняли, но об этом никто не узнает. Нас никто не будит, не ломится в Воронье Гнездо, не шумит на палубе. И в первые минуты пробуждения чувствую себя самым счастливым человеком, пока не вспоминаю о том, что у меня осталось пять дней. Я решила, что приму любое будущее, каким бы оно не было. Умру я или же команда откажется от меня, неважно. Но я обязательно проведу эти пять дней так, чтобы потом не было никаких сожалений. — Доброе утро, — слышу над ухом и улыбаюсь. — Скорее день, — поправляю я, приподнимая голову и встречаясь взглядом с Зоро. Но его улыбка тает, а тело напрягается. Он касается моего лба и чертыхается. — Ты вся горишь, — констатирует он. — Нужно было вчера высушить волосы. — Но я хорошо себя чувствую, — говорю, прислушиваясь к собственным ощущениям. — Хотя голова немного кружится. — Одеваемся и к Чопперу, — твёрдо констатирует парень, поднимаясь с дивана. Даже не буду сопротивляться. У меня и так мало времени, чтобы болеть. Если, конечно, эта болезнь не станет причиной моего ухода из команды. Чоппер выгоняет Зоро, ссылаясь на то, что нам нужно поговорить наедине, а потом усаживает меня на кушетку и берёт кровь прежде, чем протянуть таблетки. — Сделаю анализ на всякий случай, хотя по признакам самая обычная простуда, — объясняет он, не отвлекаясь от своего занятия. — Кто его знает, что витает в этом Новом Мире. — А о чём ты хотел поговорить? — спрашиваю, наблюдая за уверенными движениями. — Я не буду спрашивать, что с тобой происходит в последнее время, — вздыхает Чоппер. — Но мне, как доктору, важно знать, что с моими накама всё в порядке. — О, прости, что снова заставляю волноваться, — искренне раскаиваюсь я. — Мне нужно было кое в чём разобраться, но теперь всё в порядке. — Значит, не расскажешь? — хмурится доктор. — Прости, Чоппер. — А раньше ты мне всё рассказывала, — с обидой бубнит он. — Да, однако я теперь знаю о вас с Усоппом и Зоро, и о ваших интригах, так что, прости, но теперь у меня тоже есть некоторые секреты. Чоппер застывает и оборачивается ко мне с таким несчастным лицом, что мне становится стыдно за свой тон. — Минами, прости, — бросается он в мои объятья. — Мы хотели как лучше. — Ничего, я понимаю, — спешу успокоить. — Я тоже хочу сделать как лучше, поэтому ничего не могу тебе рассказать, но обещаю, что ты обязательно обо всём узнаешь. Доктор быстро успокаивается и возвращается к своей работе. — Мне кажется, я чувствую аромат вишнёвого штруделя, — принюхиваюсь к воздуху. — Я могу идти, Чоппер? Но доктор не отвечает и снова выглядит как застывшая восковая фигура. — Чоппер, — заглядываю я в его профиль, пугаясь отсутствия реакции. Он медленно поворачивается ко мне и выглядит таким шокированным, что мне становится дурно. — Чоппер, что-то с анализами? — догадываюсь я. — Что там? Я скоро умру? — Что? — отмирает друг. — Нет конечно, идиотина, но… И вновь переводит взгляд на свои записи. — Так в чём дело? — не выдерживаю я, повышая голос. И Чоппер говорит. Говорит спокойным размеренным тоном то, отчего моё сердце то останавливается, то бешено бьётся, а дышать становится невыносимо трудно. — Но я всегда думала, что… Ты уверен? — спрашиваю я, когда он заканчивает рассказ. — Зато теперь всё становится на свои места. Удивительно, но я быстро беру себя в руки, хотя не понимаю, что чувствую. Да, теперь точно знаю, почему покину команду, но… чёрт возьми! Начинаю хохотать так громко, что Чоппер пугается и в панике мечется по лазарету в поисках успокоительного. А я не могу остановиться, потому что это действительно смешно. Никогда не думала, что со мной случится такая нелепая и смешная история! — Минами, ты меня пугаешь! — хнычет доктор, и я делаю над собой усилие, чтобы успокоиться. — Прости, — извиняюсь, всё ещё хихикая. — Чоппер, только дай мне слово, что никому не скажешь, пока я сама не попрошу, ладно? Ну надо же! — То есть, ты не расстроена? — спрашивает он осторожно. — Такое, наверное, сложно принять, особенно после того, что с тобой происходило. Если честно, вообще не представляю, как это произошло. Точнее, это же невозможно. — Почему же? Луффи-сан, например, постоянно доказывает, что невозможное возможно, — улыбаюсь я. — Не переживай, Чоппер, я правда не расстроилась, хотя понимаю к чему всё приведёт. Пообещай мне, что никому не расскажешь. — Обещаю, я могила, — тут же кивает он. — Но, Минами, о таком нужно сообщить, и желательно в ближайшее время. Если остальные узнают, что мы с тобой утаиваем такое важное… — Чоппер, — прерываю я, — обещаю, что все всё узнают примерно через неделю. В том числе и о причинах моей хандры. А ты не смей даже Усоппу ничего говорить, иначе очень сильно мне всё усложнишь. Дожидаюсь ещё одного кивка и прощаюсь. Есть хочу как никогда раньше. В камбуз вхожу в приподнятом настроении и обнаруживаю Зоро и Луффи-сана. Последний тут же перестаёт улыбаться и недовольно хмурится. — Минэ-сан, всё-таки ты очень странная, — говорит он философским тоном. — То грустишь, то радуешься. Тебе вместе с кожей перешёл характер Робин, что ли? Её я до сих пор не понимаю. Снова смеюсь и принимаю от Санджи кусок штруделя. — Простите, капитан, — широко улыбаюсь я. — Обещаю, больше не буду грустить. — А ещё ты обещала мне рисунки, — напоминает он. — М-м-м, — тяну я задумчиво. — Я сдержу обещание, но не думаю, что мне удастся столько нарисовать в ближайшую неделю. Впрочем, и через неделю — тоже, но ему об этом знать не обязательно. Зоро пьёт явно не чай и выглядит привычно отстранённым, но свежие воспоминания вчерашнего вечера и этой ночи в очередной раз напоминают мне о многогранности этого человека. — Что сказал Чоппер? — спрашивает он, словно почувствовав, что я о нём думаю. — Лёгкая простуда, — сразу же отвечаю. — Он дал мне какую-то чудодейственную таблетку, так что мне намного лучше. — Минэ-сан, тебя ещё беспокоит то, что беспокоило пару дней назад? — вспоминает капитан. — Нет, — отвечаю с улыбкой. — Всё в порядке, правда. Меня всё ещё распирает смех, но я должна держать себя в руках, а то Чоппер решит, что я точно сошла с ума и всем проболтается.

***

— Если на следующем острове не будет Этернал Поса, я разорву альянс, — мрачно высказывается Трафальгар за ужином. — Честное слово, мы почти месяц занимаемся какой-то ерундой. То сумасшедших спасаем, то их убиваем, то лечим, мне это надоело. — О, не переживай, — вклиниваюсь я прежде, чем кто-то успевает ответить. — Уверена, что мы найдём Этернал Пос. — Интересно, с чего такая уверенность? — огрызается он, откидываясь на спинку дивана. — Фрукт, — говорю так, будто это всё объясняет. — Конечно своё будущее я так и не вижу, зато вещие сны снятся. А сегодня я точно видела газету с датой и как Таузенд Санни приплывает на Дресс Роуз через восемь дней. — Это супэ-е-ер новость, сестр-рёнка! — хлопает в железные ладони Френки-сан. Врать неприятно, но необходимо. Смотрю, как радуется команда, и самой на душе весело, хоть и до сих пор немного обидно. — По моим расчётам на следующий остров мы приплывём через три дня, — сообщает Нами. — Он находится вне юрисдикции Дресс Роуз и, если честно, не знаю, находится ли под защитой кого-нибудь из Ёнко. — Да пофиг, — беспечно отзывается капитан. — Главное, чтобы весело было. — Это зимний остров, — добавляет Трафальгар, у которого начинает дёргаться веко. — И там куча дозорных разных рангов, так как этот остров находится относительно недалеко от нового штаба Морского Дозора, так что задерживаться на нём нельзя. Придётся временно перекрасить паруса под их корабли, иначе нас и на пушечный выстрел не подпустят. — Снова маскироваться, — уныло протягивает Усопп. — Тебе точно не нужно, — усмехается Зоро. Надо же, как всё удачно складывается. Остров, кишащий дозорными — сама судьба говорит мне, что надо делать. План возникает моментально и кажется мне слишком простым и провальным. Однако чем дольше я думаю, тем больше убеждаюсь, что ничего лучше я не придумаю. А ещё я обязательно должна поговорить с каждым в команде. Да и не только в команде. — А Баран-куну ужин кто-нибудь относил? — спрашиваю задумчиво. Зоро прыскает от смеха, едва не подавившись, как выяснилось, сакэ. — Кому? — хором спрашивают меня накама. — Это она про Цезаря, — объясняет Зоро. — Ещё нет, как раз собирался, — говорит Санджи, с нежностью смотря на смеющуюся Нами. — Тогда я отнесу. Хочу посмотреть, нарисовал ли он что-нибудь путное. Выбираюсь из камбуза, напевая какую-то незатейливую песенку, и спускаюсь в комнату разработки Френки-сана. Баран-кун сидит с недовольной миной и ещё больше кривится, когда видит, кто в этот раз к нему спустился. — Что тебе от меня надо? — недовольно спрашивает он, когда я ставлю перед ним поднос с едой. — И тебе привет, Баран-кун, — миролюбиво здороваюсь я. — Не думаю, что мне ещё захочется с тобой говорить, поэтому считай, что это наша последняя беседа. И ведь даже не соврала. — Я бы и без неё обошёлся, — бурчит он, но принимается за еду. — В общем, — начинаю со вздохом, — Баран-кун, тебе кто-нибудь рассказывал, как я положила несколько сотен дозорных на одном из островов? — Да, — его тон тут же сменяется на настороженный. — Так вот, помнишь, как у меня носом кровь пошла? — скалюсь в улыбке, — Помнишь. А всё потому что я развивала свой Фрукт и мне удалось достигнуть предела. Понимаешь, о чём я? Учёный недоучка сглатывает, но ничего не отвечает. — Баран-кун, предупреждаю тебя, — говорю почти ласково. — Если когда-нибудь получится так, что наша команда разделится, и у меня не будет возможности следить за тобой, обо всём мне расскажет мой Фрукт. Я буду знать каждый твой шаг, слышать каждое слово. И если ты навредишь кому-нибудь из моих накама, я обещаю, что найду тебя, Баран-кун. Можешь спросить у любого, они подтвердят, что у меня есть силы и способности найти тебя и убить самым болезненным способом. И никакая логия меня не остановит. Поэтому ты больше не будешь бараном, а станешь послушным Цезарем, договорились? Цезарь таращится на меня так, будто я исчадие ада и пришла сюда по его душу. Для закрепления эффекта кидаю ему в голову короткий, но пронзительный писк, от которого у нормального человека могут лопнуть барабанные перепонки, если слышать его дольше. — Понял, я понял! — тут же вопит Цезарь. — Ты действительно чудовище. — А ты действительно животное, — парирую я, вставая. — Если тебе понадобятся принадлежности к рисованию, скажи об этом Френки-сану, а я потом с ним передам всё необходимое. А то ещё умрёшь от скуки, и весь план полетит к чертям. И ухожу, не желая больше разговаривать с этим… бараном и видеть то, что он мог нарисовать. Я почти горжусь собой, что сдержалась и не навредила ему сильнее. Пусть в прошлые встречи я была терпимее, но теперь, когда я знаю последствия результатов его деятельности, держать себя в руках очень трудно. На палубу выхожу с ещё трясущимися от гнева руками и нервно провожу по распущенным волосам. — Йо-хо-хо-хо, Минами-сан, вы в порядке? — возникает передо мной Брук-сан. Тут же улыбаюсь и опускаю руку на его костлявое плечо, отчего тот краснеет. — В полном, — уверенно киваю я. — Вот только, Брук-сан, наверное, с музыкой придётся повременить. Скоро мы прибудем на Дресс Роуз, и я должна больше тренироваться, чтобы развить возможности Фрукта. — О, я понимаю, — кивает скелет. — Для Минами-сан это очень важно. — Именно, спасибо за понимание. Если я позволю в эти дни привязаться ко мне ещё сильнее, то накама будет больно. Пусть хотя бы Брук-сан переживёт это не так болезненно. Вспоминаю, как команда переживала уход Усоппа и Робин, и мне становится не по себе. А впереди ещё и Санджи со своими заморочками… Нет, я не должна об этом думать и волноваться. Всё решено. Запрыгиваю на фальшборт, чтобы полюбоваться закатным солнцем. И чувствую, как ко мне присоединяется ещё один человек. — Есть что-нибудь интересное? — спрашивает Зоро, зарываясь рукой в мои волосы. — Ничего, — выдыхаю с улыбкой. — Только целый мир. — А тебе и целого мира мало? — смеётся он, ненавязчиво вынуждая меня к нему повернуться. — Нет, — отвечаю тихо, касаясь пальцами его скулы. — Но мне мало тебя. Кончики пальцев горят под теплом чужой кожи и Зоро накрывает их своими. А потом целует так, что меня пробирает дрожью. Какая, однако, знакомая ситуация, надо же. — Я хочу тебя, Зоро, — шепчу, зная, что он услышит. И с наслаждением смотрю на проявляющийся румянец на скулах. — И я тебя, — вторит мне парень, целуя запястье. — Но дай насладиться моментом. Прижимаюсь к нему всем телом, не боясь потерять равновесие, и запечатываю поцелуй на ключице, очерчивая рукой непонятные узоры на его спине. День близится к концу и мне немного грустно от того, что время утекает так быстро.