***
— Твою-то мать… — хрипло проговорил Геллерт, придя в себя, но еще не в силах открыть глаза. Он чувствовал себя, словно выжатый лимон, или словно после драки, когда его избили толпой, и вот теперь он лежал, ощущая на себе каждый тычок и зуботычину. Геллерт никогда не видел таких снов. Все было так странно, и так… реально. Наверное, на старости лет у него совсем поехала крыша и мозг стал выкидывать вот такие сумасшедшие фантазии. «Ладно, — подумал он, — надо вставать». Но тут он почувствовал — что-то не так. Да, пускай его ложе в камере Нурменгарда не отличалось особым удобством и мягкостью, но все же это была какая-никакая кровать. А сейчас, — и Геллерт вдруг осознал это с кристальной ясностью, — он лежал на полу. «Упал во сне, наверное…», — рассудил он, открывая, наконец, глаза. Это была не его камера в Нурменгарде. Геллерт с трудом сел. Голова все еще неприятно пульсировала. Он оказался в чьей-то комнате. Большая кровать под пологом, шкаф с одеждой, зеркало в полный рост, а за окном — симпатичный вид на утопающий в сумерках сад. И тут он встретился взглядом с какой-то девчонкой. Она сидела на полу, прижав ладони ко рту, и не сводила с Геллерта изумленных глаз. — Ты чего? — спросил он первым делом. Гриндевальд терпеть не мог, когда на него пялятся. — Этого не может быть… — негромко ответила она. — Просто не может быть… Боль постепенно уходила, и Геллерт смог получше оценить девушку. На вид ей было лет шестнадцать. Светлые волосы, симпатичное лицо, голубые глаза, в которых, правда, все еще читался шок вперемешку с ужасом. — Так. Ладно, — сказал Гриндевальд, поднимаясь на ноги. — Я нихрена не понимаю. А ты, вроде, да. Так что давай, по порядку: кто ты, где я и что вообще происходит? Девушка глубоко вздохнула и тоже встала. Но так и осталась стоять, прижавшись к стене, не решаясь приблизиться к Геллерту. «Думает, я кусаюсь, что-ли?», — промелькнула у того мысль. — Меня зовут Дафна Гринграсс. Мы в нашем фамильном особняке. — Ага, — кивнул Геллерт. — Но как я здесь оказался? — В этом и проблема. Если честно… я не знаю. — Да ладно. Ну не может же быть так, что я спокойно сидел в своей камере в долбаном Нурменгарде, а потом вдруг оказался в комнате какой-то девчонки. — Вы — Геллерт Гриндевальд… — проговорила она благоговейно. Но то был не вопрос, а утверждение. — Ну да. Он самый. — Я видела ваши фотографии. Но ведь… — Но ведь — что? — Но ведь это не можете быть вы. — Почему это? Да, быть может я не так красив, как раньше, не такой, каким ты меня видела, но сама понимаешь — годы берут свое. — Вот именно. Гриндевальд, должно быть, уже глубокий старик. — Ну так и… — Посмотрите в зеркало, — кивнула за спину Геллерта Дафна. Тот обернулся. И тут же раскрыл рот от удивления. Несколько секунд он не мог поверить отражению. В зеркале Геллерт видел себя, но… молодого. Лет шестнадцать-семнадцать, не более. Кожа снова гладкая и без морщин, глаза смотрят ясно, а волосы длинные и волнами ложатся на плечи, да все лезут в лицо. — Да-а-а, — протянул Геллерт трогая себя за щеки, все еще не веря в реальность происходящего, — ты права — этого действительно не может быть. И лишь затем он заметил, что на нем все та же тюремная роба, в которой он совсем недавно, — или это уже было чертовски давно? — сидел в своей камере. Значит то, что он видел в том сне и не было сном вовсе. Все это было реально. — Получается… — Геллерт снова обернулся к Дафне. — Это твой голос я слышал тогда. Да. Точно, — он сделал шаг вперед, и Дафна еще сильней вжалась в стену. — Ты явно что-то не договариваешь, дорогуша. — Ну… — Дафна старалась смотреть куда угодно, только не Геллерту в глаза, — Прямо перед вашим появлением я… я практиковала один ритуал и… быть может… что-то пошло не так, поэтому-то вы и оказались здесь. — Ты практикуешь ритуалы в своей спальне? — Ну не в общей же гостиной мне их проводить, — ответила Дафна, словно Геллерт ляпнул какую-то сущую глупость. — И то верно. — Но я вовсе не собиралась вызывать вас сюда. Сама не понимаю, как так получилось. И почему… почему вы молодой. — Если честно — я тоже. Впервые сталкиваюсь с чем-то подобным. И хватит «выкать». — Ну не «тыкать» же мне. — Если ты вдруг не заметила, — развел руками Геллерт, — мы с тобой теперь ровесники. — И это так странно… — Дафна вроде успокоилась, и даже решилась присесть на кровать. — В смысле, я читала про вас… то есть про тебя в учебнике по истории магии. Ты же был очень опасным волшебником. — Вот именно, что «был», — ответил Гриндевальд со вздохом. — Слушай, давай обсудим все это позже. Для начала я бы хотел избавиться от этого балахона, что на мне. Есть у тебя какие-нибудь приличные вещи? Дафна пожала плечами: — Только всякое женское. — Тащи сюда. Разберемся. Дафна тут вывалила на кровать из шкафа все свои вещи и стала перебирать, ища хоть что-то более-менее подходящее Геллерту. — Ну, вроде вот, — сказала она, протягивая ему темную блузку и такого же цвета брюки. — Ага, — кивнул Геллерт и стал снимать с себя тюремную рубаху, которая уже, по сути, стала его второй кожей за все эти годы. Но тут он замер. — Что такое? — спросила Дафна. — Что-то… в кармане… Геллерт сунул туда руку и через мгновение извлек на свет волшебную палочку. — Да вы издеваетесь, — ухмыльнулся он, разглядывая палочку. А затем добавил, видя, что Дафна до сих пор ничего не понимает. — Это моя волшебная палочка. Вернее, она была моей, пока я не заполучил… — Бузинную. — Да. Верно. Но потом я остался и без нее. А теперь… Широко улыбнувшись, Гриндевальд сделал мимолетное движение и блузка с брюками, что предназначались ему, поменяли крой и фасон, став мужскими. — А блузка мне так нравилась… — разочарованно проговорила Дафна. — Потом куплю тебе новую. Пока Геллерт переодевался, Дафна старательно делала вид, будто смотрит куда-то в сторону. Не хотела смущать гостя, но все равно, краем глаза поглядывала на его обнаженное мальчишеское тело. Переодевшись, Геллерт снова посмотрел на себя в зеркале. «Ну вот, гораздо лучше. Остался последний штрих». И он вновь взмахнул палочкой, после чего его длинные волосы сами собой собрались в небрежный хвост на затылке. Лишь тогда Дафна смогла впервые рассмотреть лицо Гриндевальда, и она даже слегка удивилась, какая, оказывается, красота скрывалась за спутанными космами. Лицо его было милым, даже чуть женственным, но вот глаза не врали. В них была сталь. Дафна осознала, почему его считали самым опасным магом столетия. — Ладно, а теперь… — сказал Гриндевальд, но закончить фразу не успел. Дверь комнаты распахнулась и на пороге появилась незнакомая женщина. — Дафна, дорогая… — начала было она, но осеклась, увидев Геллерта. — Привет, мам, — тут же взяла под контроль ситуацию Дафна, — познакомься, это мой друг — Геллерт Гриндевальд. И едва она произнесла это, как тут же охнула, прижав ладонь ко рту. Геллерт замер, спрятав палочку за спиной, готовый действовать. Кто знает, как поведет себя эта женщина, услышав великое имя: закричит, бросится на него или решит, что дочь сошла с ума. Но ничего не произошло. Мать Дафны лишь с легким недоумением посмотрела на дочь, а потом улыбнулась ему и сказала: — Приятно познакомиться, молодой человек. Дафна не говорила мне, что сегодня у нее будут гости. — Да, понимаю, — кивнул Геллерт, — просто как-то вот так спонтанно получилось. Я был неподалеку и решил заскочить. — Ага. Ясно. Ну что ж, молодежь, развлекайтесь. Не буду вам мешать. И отправив Геллерту еще одну лучезарную улыбку, она вышла из комнаты. Едва дверь закрылась, Дафна и Гриндевальд обменялись удивленными взглядами. — Прежде чем ты что-то скажешь, — поднял ладонь Геллерт, — ответь мне: ты не просто проводила ритуалы дома, но еще и в присутствии матери? — Она должна была только через пару часов вернуться, — почему-то шепотом ответила Дафна, — у меня все было рассчитано. — Кроме этого, — указала Геллерт на себя. — Никто не отменял форс-мажоров. — Форс-мажоров, значит? Забавно. — Давай об этом позже. Сейчас есть более насущные вопросы. — Имеешь в виду — почему твоя мать никак не отреагировала на мое имя? — Ага, — кивнула Дафна. — И что, есть мысли? — Есть одна. Но боюсь, она тебе совсем не понравится. И они отправились в библиотеку. Лишь выйдя из комнаты Дафны, Геллерт осознал, что находится в самом настоящем фамильном особняке, где все буквально-таки кричало о многолетней истории и состоятельности хозяев. Даже если выбросить из головы тот факт, что мало в каких домах вообще есть библиотеки. «Гринграссы явно не бедствуют», — думал Геллерт, оглядывая бесчисленные книги, на бесчисленных полках, что уходили под самый потолок. Дафна, тем временем, забралась по приставной лестнице наверх и с полминуты водя пальцем по корешкам, наконец, нашла то, что искала. Спустившись обратно, она положила увесистый том на столик, раскрыла его и стала листать. — Я так и думала… — негромко проговорила она спустя пару минут. — Ничего. Отложив книгу, Дафна взяла следующую. А потом еще одну. И еще. Но ни в одной из них не было ни слова о таком человеке, как Геллерт Гриндевальд. — То есть, — подытожил Геллерт, задумчиво потирая подбородок, — меня, по сути, и не существует вовсе. — Строго говоря, ты есть, — ответила Дафна, — мы же сейчас разговариваем. — Ага, но… — Но тебя, так сказать… старого, того самого Геллерта Гриндевальда, — она неловко пожала плечами, — действительно нигде нет, не в одном учебнике или книге. Гриндевальд глубоко вздохнул и лишь кивнул в ответ. Ему нужно было подумать, осмыслить все как следует. Еще с утра он и представить не мог, что жизнь его сделает такой резкий поворот. Сидя в своей камере в Нурменгарде, Геллерт в последние годы уже свыкся с мыслью, что так никогда отсюда и не выйдет, а умрет здесь, немощный, больной, скучающий. Единственное, что у него было — это прошлое. Он мог часами предаваться воспоминаниям о временах своей молодости, прокручивать в голове какие, пускай, порой, ужасные, но великие дела он творил. Это придавало ему сил, служило подтверждением, что он жил не зря. Но теперь… теперь это все у него словно отняли. Лишь он один, да какая-то девчонка, помнили «Того самого Геллерта Гриндевальда — величайшего мага столетия». Для всех остальных он был лишь мальчишкой Геллертом, ничем не лучше и не хуже других. — Мне нужно побыть одному, — сказал он Дафне. — У вас тут не найдется свободной комнаты? — Да. Конечно. Занимай любую, моя сестра все равно у бабушки, а мама спит в другом крыле. — Ага. Спасибо. И с этими словами Геллерт вышел из библиотеки, оставив Дафну в одиночестве. Но с неприятной тяжестью на сердце. Убрав книги на место, Дафна спустилась в столовую, где застала маму за ужином. Та предложила дочери присоединиться к ней, но Дафна помотала головой, мол, совсем не голодна. — Мам, кстати, Геллерт останется у нас на ночь, ты ведь не против? — Нет, конечно, нет. — Угу, здорово. Ладно, приятного аппетита. Дафна уже собиралась уйти к себе в комнату, но тут остановилась на пороге, и, секунду размышляя над чем-то, снова обернулась к матери: — Мам. — Да, дорогая? — Скажи, а Геллерт тебе никого не напоминает? Может, какого-то известного человека или вроде того? — Он, конечно, симпатичный мальчик, но, Дафни, дорогая, я не совсем понимаю, к чему клонишь. — Ни к чему. Это я так. Вернувшись к себе в спальню, Дафна встала посреди комнаты, запустив пальцы в волосы. — Ну и денёк… Она вдруг ощутила небывалую усталость, и хоть время еще было совсем не позднее, решила лечь спать. Сняв одежду, она, как любила это делать, посмотрела на собственное отражение в зеркале, убедилась, что выглядит все так же хорошо и привлекательно, а затем натянула ночнушку и забралась под одеяло. В голове снова и снова возникало лицо Геллерта, Дафна стала было вспоминать, о чем они сегодня говорили, но вскоре уснула, так и не вспомнив все.***
Проснувшись на следующий день, Дафна взглянула на часы и ужаснулась. Почти полдень! Даже сейчас, хоть и были каникулы, она никогда не спала так долго. «Видимо, совсем была никакая», — размышляла она, одеваясь и приводя себя в маломальский порядок. Ей уже начало казаться, что вся эта штука с возникшим у нее в комнате Гриндевальдом — всего лишь сон. Яркий, интересный, но сон, который она к концу недели благополучно забудет. Но стоило ей войти в столовую, как реальность окатила ее, словно из холодного душа. Сидевший за столом Геллерт улыбался ей, махая рукой: — Доброе утро. — Доброе, — ответила Дафна, садясь рядом. — Как настроение? — спросил он и, прежде чем Дафна успела ответить, сказал, — Знаешь, я тут подумал — мне нужно поехать в Хогвартс.