Выжить после...

Чуя с Дазаем и Сигмой перешли в грузовик с крытым кузовом Hino Super Dolphin Profia серии F, с колёсной парой 8х4, грузоподъёмностью 12 тонн, на котором приехали эсперы из Агентства, мафии и правительства. Грузовик был довольно большой: длина кузова составляла около 10 м., ширина — почти 2,5, высота — около 3-х м. Внутри кузова было размещено 6 односпальных футонов, плотно приставленных друг к другу так, что между ними не было даже прохода. Футоны располагались в два ряда, по три штуки в каждом, и на них, по спали люди по несколько человек на каждом, так как сейчас было раннее утро; остальные эсперы сидели на стульях. Почти все лица были знакомы Дазаю, ведь в грузовике находились, в основном, эсперы из Агентства и мафии, но помимо них было еще несколько незнакомых людей, как потом Осаму сказал Анго, это были люди, работавшие на правительство. Сам Анго отправился в кабину грузовика, в которой, кроме него было ещё трое человек: незнакомый Дазаю водитель, ещё один неизвестный ему эспер и Фукудзава Юкичи, который спал в салоне, в специально отведённом для этого месте. Поздоровавшись со всеми, кто не спал, Осаму подошёл к кабине, а Анго попросил эспера, которого Дазай не знал, перейти в кузов. В кабине располагалось три сиденья вместе с водительским, плюс спальное, поэтому там свободно могли размещаться четверо. Осаму сел рядом с Анго, а когда все выжившие загрузились в кузов, грузовик тронулся в путь. — Анго, как тебе удалось связаться со мной после катастрофы? — спросил Осаму бывшего друга. — Ведь всё было уничтожено. Я думал, что ты погиб, ну а если и нет, то вряд ли сможешь выйти со мной на связь при помощи передатчика в ухе. Я бы, наверное, его вообще выбросил, но за время заключения, настолько к нему привык, что даже не ощущаю, что у меня в ухе находится что-то постороннее. Хорошо, что не выбросил. — Хорошо, конечно, иначе вряд ли бы мы смогли встретиться. А связался я с тобой при помощи эспера, который не только может управлять радиоволнами, но и способен создавать их при помощи своего дара. Его зовут Ясуси Иноуэ, дар называется "Ветер и волны". Сейчас ты можешь заметить, что передатчик не работает и даже помех нет, так как, на данный момент, он не использует способность. — А что вы видели в Йокогаме? Что творится на окраинах, были там? От города совсем ничего не осталось? И выживших не встречали? — Везде разруха, есть некоторые уцелевшие постройки, видели выживших — это была страшная картина. Люди, которые находились далеко от эпицентра взрыва, получили сильнейшие ожоги и смертельную дозу радиации, они умирали в муках. — А что же наша Йосано, она ведь могла их вылечить? — Да, — ответил очкарик и слегка кивнул головой. — Она лечила многих, но ведь её энергия тоже не безгранична, и ей нужен отдых. Когда Йосано свалилась без сил, мы просто перенесли её на футон, и она сразу же отключилась. Далее, мы просто ехали, уже не обращая внимание на тех, кому не могли помочь. Акико не может спасти всех, увы. — Да, я знаю. Ответь мне на один вопрос, Анго. — Дазай посмотрел в глаза Сакагучи и продолжил: — Ты говорил, что Япония нанесла в ответ ядерный удар по США. Но ведь Япония не является ядерной державой и подписала соглашение о нераспространении ядерного оружия. Я понимаю, что его разработки могли вестись тайно, но всё же, кто решился нанести ответный удар? Неужто они не понимали к чему это может привести? — Не знаю, понимали или нет, и кем был отдан приказ, теперь тоже не узнать. Да, глупо, но это произошло. Когда мне сообщили о том, что по нашему городу будет нанесён ядерный удар, времени хватило лишь на то, чтобы предупредить всех, с кем была возможность связаться и укрыться самим глубоко под землёй. — А с кем ты общался потом, кто тебе рассказал о том, что произошло после? — Да так, есть один знакомый, с которым помог связаться Ясуси Иноуэ, он и рассказал всё, что знал. Тебе не кажется, что сегодня, прохладней чем обычно? — Боишься наступления "ядерной зимы", а, Анго? — Осаму с хитрой улыбкой посмотрел на Сакагучи. — А ты, Дазай, противник этой теории? — Вообще-то, да, к тому же теория "ядерной зимы" не была подтверждена научно, это всего лишь теория, лично я считаю, что ядерные взрывы могли бы создать парниковый эффект и вызвать потепление, а не похолодание. После взрыва ядерной боеголовки, например, в мегаполисе, происходит оплавление, ни о каких пожарах в крупный масштабах не может быть и речи, поэтому и о выбросе в атмосферу достаточного количества дыма и сажи — тоже. В любом случае, у нас есть уникальный шанс это проверить, что-то мне подсказывает, что скоро мы узнаем верна ли теория "ядерной зимы". Меня гораздо больше беспокоит радиация после взрывов и последствия её воздействия на организм человека. Ведь если большинство городов было уничтожено ядерными ударами, радиация никуда не уйдёт в течении многих лет. Вокруг теперь всё радиоактивно и спрятаться от этого негде, разве что бункер какой-то найти и закрыться в нём на десятилетия, при условии, что там будет достаточное количество еды и воды, которого хватит на все эти годы. Но, с другой стороны, это же так скучно, сидеть в бункере десятилетия. Нет, я не стану прятаться в бункере. — Кстати, о бункерах. — Анго извлёк из кармана брюк карту и, показав её водителю, ткнул пальцем в какую-то точку. — Здесь есть один неподалёку, надеюсь, он никем не занят. — Анго, я пошутил насчёт бункера. — Я понимаю, но это специальный бункер на случай ядерной войны. Там должно быть много запасов еды и медикаментов. Нужно заехать туда и пополнить их. — А в Йокогаме, что нет таких бункеров? Почему там не пополнили запасы? — Конечно есть. Но тот бункер в Йокогаме, о котором мне известно оказался уже занят, в нём закрылись человек пятнадцать высокопоставленных лиц из правительства с семьями, и они решили остаться там, хотя поделились немного продуктами и лекарствами с нами, а так же позволили нам помыться и дали чистую одежду, ведь наша могла быть заражена. Потом мы решили ехать дальше, искать уцелевшие города. — А мы с Чуей и Сигмой, вообще, не знали о том, что произошла ядерная война. Думали, что удар был нанесён только по Йокогаме, поэтому поехали в Токио. — Мы тоже в Токио сначала поехали, точнее, через Токио. К тому времени, я уже знал о том, что Токио уничтожен. — Связаться бы с кем-то при помощи твоего эспера, кто знает больше, чем мы. — Неизвестно кто выжил. Да и способа связи у меня больше ни с кем нет, кроме тебя и моего знакомого, кстати, он из того самого убежища в Йокогаме. — Ясно. А долго ехать до твоего бункера? — спросил Дазай. — Около часа, — ответил Сакагучи. — Тогда я, пожалуй, посплю. Разбуди меня, когда приедем. — Дазай зевнул и, прикрыв глаза, откинулся на спинку сиденья. — Ладно. Примерно через час Сакагучи разбудил Осаму, тронув его за плечо. — Приехали, — сказал он. — Бункер открыли и похоже, что он не занят. — Отлично, — потянувшись, произнёс Дазай, выбираясь из кабины. — Посмотрим, что интересного в твоём бункере. А в бункере оказалось довольно неплохо. Он был большой и просторный, в нём имелось несколько комнат. В четырёх из них располагались кровати, одно из помещений оказалось кухней, также тут был склад с продовольствием и промышленная холодильная камера, в которой находилось много замороженного мяса и морепродуктов. Но самое главное, что в бункере работало электричество, а значит, должна была быть и горячая вода. Пока другие переносили в грузовик коробки с продуктами, водой и лекарствами, Осаму решил осмотреться и поискать душ. Всё-таки за время отсидки в тюрьме возможность нормально помыться, ему предоставлялась не часто. Перед этим он порылся в коробках с медикаментами и, найдя в них бинты, взял их с собой. Так же на складе Дазай нашёл сложенную чистую одежду и рюкзаки. Выбрав кое-что из вещей, он сложил их в рюкзак, а осмотрев ещё несколько коробок, обнаружил в них постельное бельё, полотенца и средства гигиены. Положив всё, что считал необходимым в рюкзак, он отправился в душ, на расположение которого его вывела знакомая невысокая, рыжеволосая фигура. В душевой оказалось несколько кабинок и одна из них уже была занята. Заметив одежду, которая висела на дверце, Осаму сразу же понял, кто это решил принять водные процедуры, как и он сам, тем более что, он его видел входящим в эту комнату. — Спинку потереть? — с широкой улыбкой спросил Дазай, ставя рюкзак у стены и открывая дверь той самой кабинки. — А? — От неожиданности Чуя вздрогнул и быстро промыв рукой глаза от пены, попытался стукнуть нарушителя спокойствия кулаком, но тот уклонился от удара и отошёл на безопасное расстояние, впрочем, продолжая придерживать дверь рукой и не позволяя Накахаре её закрыть. А тот, гневно глядя в карие глаза, выпалил: — Какого хуя тебе нужно, чёртов Дазай? Ты что, следишь за мной, сволочь? Закрой дверь! — Чу-уя, не стоит стесняться, чего я там не видел? — с улыбкой произнёс Осаму и тут же отскочил в сторону, прячась за дверь душевой кабинки и уходя от летящего в нос кулака. — Бля, я точно тебя грохну, придурок! Дверь закрой! — Не закрою, — продолжил ухмыляться Дазай, придерживая одной рукой дверь и не позволяя Чуе её закрыть. Накахара сделал шаг по направлению к Осаму, выходя из кабинки и взявшись за дверь рукой, будто собираясь её закрыть (таким образом, он совершил обманный маневр), другой всё-таки стукнул Дазая в нос, отчего у последнего полилась кровь, причём довольно сильно. Его белая тюремная форма тут же окрасилась спереди кровавыми пятнами. Однако Осаму удалось удержаться на ногах и не упасть на пятую точку опоры. — Чуя, блядь! — только и сказал он, однако дверь по-прежнему не отпустил, а кровь из носа продолжала стекать тонкими струйками вниз и капала на одежду. — Сам виноват, — произнёс эспер, но больше он не пытался ударить напарника, да и дверь не старался закрыть. Просто стоял и смотрел на эти крупные кровавые пятна на одежде Осаму, которые с каждой секундой становились только больше. Кровотечение было довольно сильным и раньше Чуя никогда не замечал, чтобы у Дазая так сильно шла кровь из носа, хотя разбивал он ему его частенько и даже ломал пару раз. — Сядь, — сказал он и указал Осаму взглядом на стул, который стоял у противоположной стены. Тот решил не спорить и, подойдя к стулу, сел на него, а Чуя, запрокинув голову Дазая назад и взяв из его руки бинт, который он держал в правой ладони, оторвал небольшой кусок и туго свернул, после чего запихнул в правую ноздрю напарника. Затем то же самое проделал с левой ноздрей. — Не опускай голову, — сказал он, отступив на шаг от Дазая и закрывая дверь, которая вела в душевую комнату, гравитацией на щеколду, так как где-то снаружи послышались чьи-то шаги. — Надо же, какая забота, — с сарказмом заметил Дазай. — Заткнись, — прозвучало в ответ. — У тебя что, давление? Нос вроде не сломал, да и ударил не так уж сильно. — Не знаю. Раньше вроде бы не было. Хотя в тюрьме люди часто приобретают какие-то новые болячки. — Кровотечение не останавливается. Нужно приложить что-то холодное к переносице. — Чуя посмотрел на Осаму, затычки из бинтов в его носу быстро пропитались кровью. Осмотревшись по сторонам и не найдя ничего более подходящего, чем полотенце, которое Чуя отыскал на складе в бункере, он смочил его холодной водой и положил на переносицу Дазая, слегка отжав. — Голова не кружится, не тошнит? — А ты что, так сильно переживаешь за меня, шляпка? — усмехнулся Дазай. — Да пошёл ты, придурок! Нужен ты мне больно, ещё переживать за тебя. А ты таблетки пил? — Какие таблетки? — С йодом, нам с Сигмой дали, когда мы в грузовик сели. — Ах, эти... Нет. Наверное, Анго забыл про них, впрочем, может оно и к лучшему. — Что ты имеешь ввиду? — Да так... Возможно, умереть от облучения радиацией, не самый худший вариант. — Идиот! Ты можешь быть серьёзным, хоть иногда? — А я и так серьёзен. Ты же меня знаешь, я не стану сожалеть, если вдруг окажусь на шаг ближе к смерти. Чуя ничего не ответил, лишь фыркнул, а Осаму продолжил: — Мы тут все наверняка облучены, даже сами наши тела и одежда, которую, нужно было сменить, после взрыва, а перед этим помыться не помешало бы. — Вообще-то, я как раз этим и занимался, пока ты не заявился в душевую, Скумбрия. — Ага, точно. Только одежду для смены взять забыл. — Да где ж её взять? — А я нашёл! — радостно заявил Дазай и указал взглядом на рюкзак. Ничего не ответив, Чуя снова вернулся в душевую кабинку, всё-таки решив закончить с водными процедурами, а Дазай остался сидеть на стуле. Намылив тело, где доставали руки, а где не доставали, использовав гравитацию, Чуя нанес шампунь на голову и принялся мыть длинные волосы. Расслабившись под горячими струями воды, он смывал с себя пену, когда дверь душевой кабинки слегка скрипнула и чьи-то прохладные руки легли на его плечи. Резко развернувшись к вошедшему лицом, Накахара угодил в объятья назойливой Скумбрии. Кровь из носа у того уже перестала идти и из ноздрей больше не торчали окровавленные бинты, кроме того он полностью разделся и теперь Чуя кожей чувствовал обнажённое тело и стояк напарника, упирающийся в его пах. Губы Дазая накрыли уста Накахары, а руки, оглаживая спину, перемещались выше к волосам, перебирая между пальцами мокрые рыжие пряди. Внизу живота сладко заныло, и Чуя ощутил, как его собственный стояк упирается куда-то в бедро Осаму. Чуя попытался оттолкнуть от себя наглую Скумбрию, но в следующий миг был прижат спиной к одной из стенок душевой кабины. Его руки оказались прижаты к той же стене, на уровне головы, а нижняя губа была прокушена до крови, отчего Чуя непроизвольно застонал. Затем язык Дазая прошёлся по прокушенной губе; Осаму, будто извиняясь за укус, зализывал свежую ранку, затем отпустил руки Чуи, и его пальцы крепко сжали плечи партнёра, растирая капельки воды по влажной коже, а губы продолжали целовать, но теперь очень нежно. Углубив поцелуй, Дазай проник языком в рот любовника глубже, ощущая бешеный стук сердца парня, которого он целовал. От нежного, чувственного поцелуя тело Чуи прошило, словно электрическим разрядом, а по спине пробежали мурашки. Неожиданно для самого себя Накахара обвил руками шею Осаму, прикрывая глаза, и ответил на поцелуй. Когда воздух в лёгких закончился, парни, тяжело дыша и глядя друг другу в глаза, затуманенными от желания взглядами, разорвали поцелуй. Не говоря ни слова, Дазай развернул Чую к себе спиной, заставив его буквально вжаться в стенку кабинки душа лицом и принялся целовать его шею, оглаживая плечи и спину, проводя руками по контурам стройного тела, спускаясь к ягодицам, обхватывая их руками и сжимая пальцами. Дыхание обоих парней окончательно сбилось, а сердца готовы были выскочить из груди. Чуя убрал одной рукой свои волосы с шеи, освобождая место для новых горячих поцелуев любовника. Увлажнённый чем-то, возможно слюной, палец Осаму проник внутрь Чуи и ненадолго замер, затем задвигался, заставляя парня испытывать непередаваемые ощущения, когда касался простаты. — У тебя смазка есть? — охрипшим от желания голосом, проговорил Чуя. — Откуда, милый? В тюрьме заключённым лубрикант не выдают, к сожалению, — таким же охрипшим от возбуждения голосом ответил Осаму, вводя внутрь парня ещё один палец и интенсивно двигая в нём уже двумя, заставляя партнёра стонать, каждый раз, когда проталкивал их глубже. — Но есть кое-что, не хуже. — И что... же э... то?.. — сквозь стоны выдавил Чуя. — Сейчас. — Осаму вытащил пальцы из Чуи и, отпустив его, на несколько секунд вышел из кабинки, а затем вернулся. В руках он держал детское масло для тела. На немой вопрос напарника, Дазай сказал: — На складе нашёл. Вылив достаточно большое количество масла на ладонь и поставив бутылочку на пол, Дазай обильно смазал пальцами анус партнёра и проник внутрь двумя из них, интенсивно двигая ими и целуя Накахару в шею и плечи. Чуя постанывал и подавался бёдрами навстречу руке Дазая, а тот буквально трахал его пальцами, которых внутри него было уже три. Вскоре пальцы довольно легко входили в анус Чуи, даже когда Осаму их полностью из него вытаскивал, а потом к трём присоединился четвёртый, и Накахара вскрикнул, прогнувшись в спине, когда Дазай провернул их и резко толкнулся вперёд. Слегка прикусив кожу на плече любовника, Осаму снова толкнулся пальцами внутрь, заставив того рвано выдохнуть и застонать, когда его пальцы покинули тело парня и вновь резко вошли. Надавив на простату, Дазай сорвал с губ партнёра очередной стон и почувствовал, как дрожит его тело. Постанывая, Чуя старался насадиться на пальцы сильнее, двигая бёдрами навстречу руке Дазая, а тот вновь провернул их и протолкнул глубже, ускоряя движения. Не выдержав сладкой пытки, Чуя простонал: — Трах... ни ме... ня. — Ты уверен, что хочешь этого, Чуечка? — с придыханием прошептал на ухо любовнику Дазай, вновь вгоняя в него пальцы до упора. — Да-а-а-а... — Точно? — Осаму вытащил пальцы и снова протолкнул их в Чую, продолжая двигать рукой. — Су-ка!.. Да... зай... — Ладно, уговорил. Осаму вытащил пальцы из Чуи и, вновь воспользовавшись маслом, обильно смазал им анальный проход парня и свой член, после чего развернул Чую к себе лицом, со словами: — Хочу видеть твои глаза. Приподняв правую ногу парня вверх и поддерживая её левой рукой, Осаму приставил головку возбуждённого органа ко входу и, обхватив Чую правой рукой за левую ягодицу, резко толкнулся в него, одновременно с этим, двигая его на себя, буквально насаживая на свой член. Накахара вскрикнул, в его подёрнутых пеленой страсти глазах застыло какое-то удивление, голова слегка откинулась назад, а Осаму тут же накрыл его губы своими, нежно целуя, проводя языком сначала по губам, затем проникая им в рот любовника. Дазай обпёр партнёра о стенку, вновь толкаясь в него, продолжая целовать и глядя в полуприкрытые голубые глаза своими карими, из-под полуопущенных длинных ресниц. От этого толчка Чуя застонал в губы любовника, а тот, слегка подавшись назад, вновь толкнулся в него, проникая дальше. Накахара обвил шею Осаму своими руками и двинул бёдрами ему навстречу, со стоном, принимая его член в себя глубже. Сначала Осаму двигался в Чуе довольно медленно, но постепенно его движения начали ускоряться. Разорвав поцелуй, он ускорился ещё сильнее, и приподняв вторую ногу партнёра, закинул уже обе на свою талию, поддерживая его под ягодицы. Накахара крепко держался за шею Дазая, сам приподнимаясь на его органе и резко опускаясь вниз, легко подобрав правильный угол проникновения в себя члена и всё резче насаживаясь на него. Сквозь сбившееся дыхание парень постанывал и вскрикивал, каждый раз, когда орган любовника попадал по простате. Губы Осаму вновь потянулись к его устам, и Чуя сам накрыл их поцелуем, проникая в рот своим языком и сплетаясь с чужим, продолжая прыгать на органе Дазая и постанывая в поцелуй. Крепко сжимая ягодицы партнёра пальцами, Осаму подбрасывал его вверх и резко тянул вниз, проникая в любовника до упора, не в силах сдерживать стонов. Обхватив Дазая за бёдра своими ногами, Чуя ускорил движения, с характерными шлепками бёдер о бёдра и хлюпающими звуками, насаживаясь на него, ощущая, как пламя внутри достигает своего апогея и ещё более ускоряя движения, пока мир перед глазами не разлетелся на мириады осколков, унося сознание к звёздам. С криками Чуя излился на свой живот и живот Дазая. Тот, также вскрикнув, кончил внутрь любовника, практически одновременно с ним и, тяжело дыша, снял его со своего члена, опираясь на противоположную стенку кабинки душа и сползая по ней вниз. Чуя же просто упал на колени, опершись о стенку сзади себя спиной и пытался привести в норму сердцебиение и дыхание. Пару минут спустя Чуя снова открыл воду и стал под горячие струи, прикрыв глаза. Когда на его плечи легли чужие руки, он с раздражением сбросил их и сказал: — Отвали, придурок! — Что-то не так, шляпка? — задал вопрос Осаму, намыливая мочалку и проводя ею между лопаток Накахары. Наклонившись к его уху и обдав его горячим дыханием, он прошептал: — Тебе не понравилось? — Нет! Дазай спустился мочалкой ниже, проводя ею меж ягодиц любовника и, усмехнувшись, сказал: — Вредная Вешалка Для Шляп! К тому же ещё и лживая, — за что получил по рёбрам локтём. — Ай, больно же. — Надеюсь. — Злюка! — Пошёл ты, Дазай! Ненавижу тебя! — Правда? За что же? — А что, скажешь на это у меня нет причин? — Чуя развернулся к Осаму лицом и гневно сверкнул на него глазами. — Думаю, нет. Вся твоя злость была от недоёба. — Осаму слегка улыбнулся, одними уголками губ и, хитро посмотрев на эспера, провёл пальцами по его щеке. — Но я же уже исправил этот недочёт, хотя... — Дазай склонился к губам Чуи и прошептал: — Может, мало, а, Чуя? Повторим? — Иди нахуй, скотина! — Чуя со злостью оттолкнул от себя Дазая. Он и сам не понимал, почему злился на него, а может и понимал, но не хотел признавать этого. Часто вспоминая слова Осаму о том, что он ему докажет, что Чуя такой же педрила, каким называл напарника, и что он ничем не лучше него, Накахара бесился, тем более что Дазай оказался прав. А может быть, его бесил сам факт того, что он хочет Скумбрию и не может противиться не только ему, но и себе? «И почему именно Скумбрия?» — часто думал Чуя и злился от этих мыслей ещё больше, ведь он не был геем, его никогда не влекло к парням, ни до того, как он связался с Дазаем, ни после. Осаму был единственным мужчиной, который нравился Чуе, да, именно нравился, ведь Накахара его хотел, а как можно хотеть того, кто не нравится? То, что он не ровно дышал к Осаму, Чуя вынужден был признать. Его злость на себя и Дазая из-за этого не стала меньше. Понимая, что близость Осаму слишком опасна для него, поскольку Чую пугало то, что происходит с ним рядом с этим человеком, он хотел находиться, как можно дальше, но в теперешней ситуации, это было невозможно сделать. Быстро помывшись, Накахара вышел из душа, а Дазай, став под тёплые струи, сказал: — Полотенце и чистая одежда в рюкзаке. — Чё? Скумрия, ты совсем охренел? — послышался через минуту гневный возглас. — Что это за дурацкие шмотки? — В нашем положении не приходится выбирать, милый. Надевай, что есть. — Но эта одежда для подростка, где ты её нарыл? — Извини, но одежду для взрослых не шьют таких маленьких размеров, — с насмешкой сказал Осаму и тут же пожалел о своих словах, так как Чуя сдавил душевую кабинку гравитацией так, чтобы дверь полностью оказалась заблокирована. — Чу-уя... Но ответом Дазаю послужила тишина, хотя Осаму был уверен в том, что напарник ещё тут. — Хочешь оставить меня здесь? В ответ тишина. — Они без меня всё равно не уедут, а когда пойдут искать и найдут меня в таком виде, сразу поймут, что это твоих рук дело. К тому же в душе осталась твоя, старая одежда. Как думаешь, о чём они подумают? О том, что мы вместе принимали душ и, видимо, я тебя не удовлетворил, раз ты сделал такое с душем. А мне бы не хотелось, чтобы обо мне так плохо думали мои бывшие и нынешние коллеги. В ответ на слова Дазая, Чуя вновь ничего не сказал, и Осаму услышал отдаляющиеся шаги. — Чу-уя... Но Чуя ушёл. Хорошо помывшись, Дазай перекрыл воду и принялся ждать, пока кто-то зайдёт в душевую, это всё, что ему оставалось. Прошло минут сорок, но никто так и не появился, а затем, наконец, дверь скрипнула и послышались шаги. Кабинку душа окутало красным сиянием, и она приняла почти прежний вид, при этом дверь распахнулась. Дазай вышел из душа и увидел Чую, на котором были надеты укороченные чёрные джинсы в обтяжку, футболка в облипку и высокие чёрные кроссовки. — Мы уезжаем, — сказал эспер. — А тебе идёт этот стиль, — улыбнулся Осаму, окидывая взглядом любовника. — Издеваешься? — Чуя замахнулся кулаком для удара, но Осаму перехватил его руку и потянул любовника на себя, тот оказался заключён в его объятия. — Вовсе нет. Я теперь даже Вешалкой Для Шляп тебя называть не смогу, ведь шляпы у тебя больше нет, — усмехнулся Дазай — Отпусти, придурок! Ты мокрый. Осаму снова усмехнулся, но не выпустил Чую из объятий, и да, он действительно был мокрый, так как время от времени включал горячую воду, чтоб не замёрзнуть в душе. Неожиданно дверь в комнату распахнулась, на пороге стоял Доппо. Увидев голого Дазая, который обнимал Чую, Куникида растерялся, затем поспешил покинуть душевую, хотя перед этим не сдержавшись, воскликнул: — Блядь! Дазай! Постыдились бы! С нами, вообще-то, дети есть, — и пятясь задом к выходу, уже бормотал себе под нос: — Не зря Рампо сказал всем не ходить в душевую. — Сволочь! Клянусь, я убью тебя когда-нибудь! — Чуя, наконец, оттолкнул от себя Осаму, и тот влип спиной в стену. — Шля... Хотя нет... Чу-уя, посмотри хорошо на складе, нет ли там какой-нибудь шляпы? — Чего? Скумбрия, ты совсем уже что ли двинулся или я тебя сильно головой стукнул? Что ты несёшь? Какая шляпа? — Чтобы не придумывать для тебя новую кличку! — весело заявил Осаму, широко улыбаясь. — Хотя придумывать новую кличку, мне пока лень. Ну, если не хочешь искать шляпу, могу звать тебя слизняком или коротышкой. — Я тебе не собака, чтобы на клички отзываться! — зло прошипел эспер. — Как, Чуя, ты совсем забыл? Ты моя рыжая сучка, самый любимый маленький пёсик. Да, плохая память у наших братьев меньших, — продолжил издеваться Дазай, ну и договорился. Чуя ударил его в нос, только на этот раз он не стал останавливать кровотечение, а бросив на стул упаковку таблеток с йодом, вышел из душевой комнаты.