Наблюдатель

На самом деле это произошло случайно. Мегамозг не собирался смотреть. Это была ложь. С той секунды, как он понял, что он видел, он не мог и не хотел отвести взгляд. Возможно, это было намеренно с самого начала. Скорее всего, он именно этого ждал. Чего ещё ждёшь, когда при каждой возможности следишь за женщиной, которую безумно хочешь? Мегамозг знал её распорядок дня и все её рабочие контакты. Нерабочие тоже. Он знал, где и с кем она выпивала в барах по пятницам и какие это бары. С кем она ходила в кино, с кем была на шопинге и какой мастер делал ей маникюр. Он знал, какой она использовала шампунь и какие мюсли ела. Он знал пароли от её соцсетей и аккаунта в нетфликс. Когда он ловил себя на том, что впадал в прокрастинацию и тормозил процесс генерации новых идей, он шёл следить за ней, всегда зная, в какое время суток где её найдёт. Чаще всего он предпочитал просто смотреть на неё вечерами и ночью через большие окна её квартиры. У него были любимые места, с которых он мог с удобством наблюдать за ней несколько часов, пока его гениальный мозг страстно и ревниво придумывал всё новые и новые идеи о том, как он будет использовать её в своих планах. Конечно, он чего-то ждал. Он делал это нечасто, но он всегда, в глубине своей чёрной души, мечтал увидеть что-то, что заставило бы его тело трепетать. Однажды он подумал о том, что он всегда уходил от её окон, когда ей наносил свои нечастые визиты её дружок, не потому что боялся быть обнаруженным уникальным зрением. И не потому что в нём были какие-то жалкие остатки благородства и он хотел предоставить им реальное уединение. Он просто не хотел видеть, как кто-то другой целовал бы её, раздевал, укладывал её в кровать, раздвигал её ноги... Даже думать об этом было больно. Он и так это знал, это было достаточно мучительно, и больше было не нужно. Возможно, он действительно не собирался смотреть. Но он хотел это увидеть. Когда это произошло в первый раз, он не ожидал. Он не хотел думать об этом, поэтому считал, что её идеальный парень всегда идеально удовлетворял её. Однако однажды, в поисках нового вдохновения, когда он снова устроился у окна её спальни, чтобы понаблюдать за её вечерним чтением и сном, он увидел её в постели обнажённую с искусственным членом между ног, и он не смог отвести взгляд. Даже не пытался. Он смотрел, как её изящная тонкая рука держала игрушку у основания, там, где была имитация яиц, как она медленно вводила скользкий и мокрый ствол в себя, как она тёрла одну свою грудь, щипала сосок и закусывала губу, раздвигая ноги шире, гладя себя, ускоряя темп. Это был не самый удобный угол зрения, однако, было видно всё. Мегамозг с упоением смотрел на её блаженное лицо, как она приоткрыла свой рот, он мог угадать, когда с её губ стали срываться стоны, как она зажмурилась, как она выгнулась, как она с силой и быстро до упора вставляла игрушку в себя, двигая вверх бёдрами. Он жалел лишь о том, что пропустил начало шоу. Он смотрел, как она громко застонала, дёрнулась и сжала ноги, утопив лицо в подушке и подрагивая. Он продолжал смотреть, когда она медленно выпрямила ноги, не поднимая головы, вынула фаллоимитатор из себя и, не глядя, поставила его на прикроватную тумбочку, тем же движением погасив свет ночника. Его удовольствие от возбуждения ещё не перешло в боль, кода он решительно расстегнул ремень и тихо застонал от собственного прикосновения. Едва приспустив штаны, он яростно схватил свой член, но ему хватило всего нескольких быстрых беспорядочных движений, чтобы кончить в невероятной сладости. Ему даже не пришлось дополнительно ласкать и гладить себя, потому что в его глазах всё ещё изгибалась Роксана, приоткрыв рот, с силой двигая бёдрами вверх и насаживаясь на искусственный член. Его сперма забрызгала кирпичи у её окна, но хотя бы не попала на стекло. Мегамозг с неудовольствием посмотрел на следы, но у него не было ничего, чтобы стереть их. Когда он возвращался в логово, он думал о том, что если бы был хоть немного более злой, он мог бы войти в её спальню через окно и взять её силой прямо там, пока она такая горячая, влажная и раскрасневшаяся, пока она пахла сексом, и, наверное, она бы кричала. Он представлял себе её крик, думая о том, как выглядело её лицо, когда она кончила. Но он не хотел, чтобы она кричала от ужаса. Нет. Он хотел, чтобы она хотела его. Поэтому он не вошёл. Не потому, что не был злым. Закрывшись в спальне, он быстро разделся, лёг на кровать, повторяя её позу, и снова начал прикасаться к себе. Он ущипнул сосок, как она щипала свой, представляя её пальцы, он медленно взял в руку член, представляя её пальцы, он воспроизводил в памяти каждое её движение, идеально подстраивая собственные движения. Он выгнулся одновременно с тем, как выгнулась воображаемая Роксана, он представил, как она простонала его имя и тихо выдохнул её имя, с силой двигая бёдрами вверх и толкаясь в свою руку, думая о её теле. Он немного нарушил синхронность, потому что её имя, срываясь с его губ, словно прокатывалось волной удовольствия по его телу, и он не мог отказать себе в том, чтобы безостановочно шептать его до тех пор, пока не кончил и погасил крик в подушке, как она сделала, кончая. Это действительно было восхитительно. Он всегда знал, что хотел её. Но никогда не думал, как сильно хотел. Он не спал и возвращался мыслями к ней снова и снова. Он хотел это увидеть. Он хотел слышать её стоны. Когда Мегамозг похитил Роксану на следующий день, его умботы установили в её квартире прослушку. Не то, чтобы он хотел полностью контролировать каждый её шаг. Он собирался услышать её в следующий раз, когда она будет это делать. Наверное, не больше. Ему были не нужны её телефонные разговоры, и уж тем более он не хотел знать, о чём она будет ворковать со своим парнем. Только слышать её, когда она снова решит сама удовлетворить себя. Он был злым и жестоким, запугивая её, и ненавидел то выражение тепла и доверия, с которым она посмотрела на Мачомена, когда тот спас её. Мегамозг ненавидел, как её руки обхватили толстую шею соперника, как она что-то шепнула, как её губы коснулись его щеки, пока тот тупо улыбался фотографам на камеру. Мегамозг яростно ненавидел мысль о том, чем они будут заниматься этой ночью, пока он будет метаться по своей камере в тюрьме и неизбежно думать об этом. Он не хотел, чтобы они это делали. Если Роксана пользовалась секс-игрушками, очевидно, Мачомен её не удовлетворял. Мегамозг цеплялся за эту мысль, как за соломинку. Возможно, ему удастся увидеть это снова. Как только сбежал, он маниакально дежурил у её окон до тех пор, пока она не засыпала. Если раньше он приходил, когда ему вздумается и уходил, когда ему надоедало или он отвлекался, теперь он жадно следил за ней глазами до тех пор, пока не убеждался, что она крепко спала. Вероятно, он пропустил уже слишком многое. Через неделю после того, как он увидел это в первый раз, Роксана, уставшая, зашла в свою квартиру и швырнула сумочку в стену. Следом полетела пара туфель. Облокотившись о стену, она расстегнула бюстгальтер прямо под блузкой и зарылась пальцами в волосы. – Боже, как я устала, – сказала она стене. – Кто, ребята, идёт со мной в душ? Раздеваясь на ходу, она прошла через квартиру в спальню. Мегамозг следовал вдоль окон за ней, предвкушающе закусив губу, жадно рассматривая её аппетитные формы, как она потягивалась и поглаживала себя. Она открыла прикроватную тумбочку и после секундного раздумья вынула вибратор замысловатой формы. Когда она развернулась, на её лице уже была ленивая ухмылка, та ухмылка, которая всегда нравилась Мегамозгу. Он снова проследовал за ней вдоль окон и буквально почувствовал, как перед его носом захлопнули дверь в душ. Волна разочарования охватила его. Опустив руки перед собой, он смотрел на ненавистную дверь. Позже он вспомнил о прослушке. Он предусмотрел звук в каждой комнате. Достав телефон, Мегамозг быстро переключился между комнатами, пока не услышал звук воды. Он с неприязнью подумал, что душ отличное место для мастурбации, но, возможно, заглушит её стоны. Когда он услышал, как она бормотала и напевала, он закусил губу. Через несколько минут ожидания её напев превратился в тихий стон. – О да, детка, давай, трахни меня, – низко пропела она, и лёгкое возбуждение немедленно переросло в жгучую потребность. Мегамозг расстегнул штаны. Она стонала. Он мог слушать, как она стонала, пока по её телу били капли воды, и вполне мог представить вибратор внутри неё, включённый, который гулко вибрировал, посылая в неё удовольствие и заставляя стонать немного громче. Длинные гибкие усики наверняка ласкали её клитор. Зажмурившись и прислонившись лбом к стеклу, Мегамозг жадно улавливал каждый её вздох, каждый стон, его дыхание перехватывало от того, что её стоны становились выше. Он запустил руку в штаны, обхватив член и погладив пальцем головку, слушая, как она стонала. Высчитав ритм её дыхания, Мегамозг подстроился под него, на каждом её выдохе делая сильное движение, крепко сжав и надавливая. Он выдыхал её имя, тихо, чтобы не заглушить её стоны, и сочетание их стонущих голосов абсолютно пьянили. – Роксана, да, детка, давай, – шептал он, двигая бёдрами. – О да, девочка моя, о да, кончи для меня, Роксана, кончи, о дааа. Её голос становился всё громче, она хрипло дышала, вдыхая и выдыхая всё более частые, всё более громкие стоны. Он воображал, как она, точно так же, как он, прижалась к стене душа, пока вода ласкала её плечи вместо его поцелуев, как она трахала себя гудящим вибратором, который шевелился внутри неё. Он мог бы быть там, обхватив её сзади, проникая глубоко в её мокрую манящую киску. – Кончи для меня, я хочу тебя, кончи, – хрипло шептал он, откинув голову, зажмурившись и прислонившись к стене. – Да, давай же, Роксана, о, Роксана... – О да, боже, да, ооооо! – она закричала, оглушая его, Мегамозг громко застонал, с силой дроча свой член. – О да, детка, да! – отозвался он. Под её громкие всхлипывания, крепко сжав руку и дёрнувшись, он кончил, на этот раз залив спермой окно, кусая губу и сцеживая капли, слушая, как затихали её стоны, когда она пыталась отдышаться. – Боже, искусительница, – пробормотал он. На этот раз он пришёл подготовленным и вытер стекло и спрятался прежде, чем она вышла из душа. Несмотря на оргазм, он надеялся, что она продолжит на кровати, чтобы кончить ещё раз, и теперь он сможет это увидеть. Но она легла спать. Мегамозг выругался сквозь зубы. Он хотел её. Он хотел касаться её. Он сможет касаться её завтра, когда будет связывать её. Он даже сможет стиснуть её грудь, поиграть с её сосками, ведь она будет без сознания, он сможет. Он сможет проникнуть пальцами под её трусики. Сможет лизнуть её вкус. Она даже ничего не узнает. Но он хотел, чтобы она хотела его. Плевать, какой она будет вкусной, если она никогда не узнает об этом. Она должна хотеть его. Он держался всё следующее похищение так близко к ней, чтобы вдыхать запах её кожи. Она бесстрашно язвила ему, а он наклонялся к ней, делая вид, что запугивал, мечтая впиться в её губы. Он мог позволить себе шептать угрозы в её ухо, опуская голос. Она поворачивала голову, и её усмешка сводила его с ума, когда её лицо было в нескольких дюймах от его лица. Этого уже было достаточно, чтобы он отчаянно дрочил, вспоминая блеск её глаз, изгиб губ, голос. Конечно, он хотел большего, приходя к её окнам, по возможности, каждую ночь. Он хотел видеть, как она ласкала себя и выгибалась в кровати, трахая себя. Она играла с игрушками часто. В основном, она делала это в душе, лишая его королевского зрелища, но награждая более громкими стонами. Он поставил камеры, удобно расположив их так, чтобы Роксана точно была в фокусе, но из-за запотевших стёкол, пара и воды, всё равно мог видеть не более, чем силуэт. Мегамозг окончательно убедился, что Мачомен совсем не удовлетворял её, потому что если бы удовлетворял, ей не нужно было бы самой каждые три или семь дней трахать себя игрушками. Их было пять — внушительная коллекция. Удовлетворённой женщине незачем держать в тумбочке столько. Мачомен приходил к ней не чаще, чем раз в месяц, и Мегамозг всегда уходил раньше, чем они устраивались у телевизора. Он ненавидел его и хотел его уничтожить. Мачомен не ценил, что имел. Как он вообще мог оставлять такую женщину в одиночестве все вечера и ночи напролёт? Мегамозг любил обсасывать мысль, что Мачомен был импотентом, и у него просто ничего не получалось. Ему нравилась эта глупая фантазия. Ему нравилась мысль о том, что, как хороший парень, Мачомен точно не позволял себе оральные ласки, ведь герои так не делают. Герои вообще не занимаются сексом. Может быть, он, как хороший парень, вообще пообещал ей не прикасаться к ней до свадьбы, а той, судя по отсутствию официальных заявлений, на горизонте не предвиделось, ведь они всё ещё пытались лгать прессе, будто не встречались. Он был слишком хорош, чтобы сорвать цветок до свадьбы. Мегамозгу нравилось думать об этом, хотя он чувствовал себя жалким от того, что был вынужден отчаянно врать себе, чтобы смирить клокочущую в груди ревность. О, если бы только он мог оказаться там, наедине с Роксаной, он бы, безусловно, удовлетворил её, и ей бы не понадобилась больше вся эта коллекция. Он бы ласкал и пил её ртом, пока она бы не кончила, он продолжал бы снова и снова. Он чувствовал себя ненасытным, глядя на неё, когда он видел, как её нежные пальцы раздвигали её мокрые складки и повторял на себе ритм её прикосновений, без которых его собственные пальцы не могли подарить ему такую же сладость. Он похищал её на следующее утро после того, как она дарила ему это сладострастное зрелище, и давно заметил, что после своих ночных игр она гораздо раскованнее с ним, её рот злее, её глаза острее. Он сердил её, ему нравилось подогревать её гнев. Ему нравился её запах, запах её возбуждённого тела, ему нравилось, как её тон голоса был более протяжным, когда она устало и скучающе отчитывала его мелкие, на её вкус, злодейства, словно прокатываясь по нему своим острым языком. Он мог позволить себе пожирать её глазами, но она бесстрашно и надменно встречала его взгляд. И он знал, что каждый вечер после похищений она всё равно оставалась в своей квартире одна. Он знал, что она скакала на члене на присоске и отчаянно скулила, он знал, что она включала вибратор на полную мощность, он знал, что она меняла несколько игрушек, чтобы кончить несколько раз за ночь, он знал, что её крик тогда был самым громким. Он ненавидел тот факт, что чаще всего был в это время всё ещё в тюрьме, а ни одна даже самая удачная видеозапись не давала ему тех же ощущений, как наблюдение за ней из окна. Когда их разделяло только тонкое стекло и несколько метров, когда он видел её и мог касаться себя одновременно с ней... Когда его всё ещё волновал тот факт, что она всмотрится в зеркальную темноту своего окна и в мелькнувшем случайном луче света маскировка хамелеона его подведёт, и она увидит его, их глаза встретятся, и если она не закричит от ужаса, он войдёт. Поэтому Мегамозг старался успеть сбежать из тюрьмы в тот же день, когда попадал туда, чтобы успеть на ночное зрелище, ради которого он так дразнил её и накачивал адреналином, а не разочарованно пересматривать видеозапись, почти не ощущая сладкого трепета. Иногда это не получалось, или ему приходилось сознательно жертвовать ещё одной ночью зрелищ ради будущего более грандиозного плана, когда он сможет увидеть её, снова связать своими руками, шептать ей в ухо пугающие вещи, надеясь почувствовать её дрожь или взволнованное дыхание на своём лице, когда она дольше останется рядом с ним, и они смогут говорить дольше. Он безумно хотел её. Он ненавидел Мачомена за то, что у него была Роксана, но он так отвратительно пренебрегал ею. И в то же время так страстно ревновал, что, вероятно, сошёл бы с ума от гнева, если бы хоть раз случайно всё-таки застал их вместе. Одно дело знать, другое — видеть. Но Мачомен бросал её ночью одну, когда она была такая разгорячённая, такая нуждающаяся. Он всегда бросал её ночью одну. У него был долг героя, когда по ночам в городе процветала преступность, Мегамозг специально вносил хорошую лепту, чтобы ночью у Мачомена всегда была неотложная мелкая работа. Да, и хорошие парни не трогают своих девушек до свадьбы. У этих двоих почти не оставалось времени друг на друга. И за всё это Мегамозг всё равно ненавидел Мачомена. Но как бы он ни старался, у них всё равно оставалось время, когда он был заключён в тюрьме и не мог проконтролировать их ночь. Ему оставалось только надеяться, что они не вместе, как бы это ни было глупо. Он начал взрывать бомбы в городе сразу после того, как Мачомен приходил к ней с пиццей, пивом или китайской едой и предлагал провести вечер просмотров кино или шоу вместе, не в силах вынести мысли о том, что Мачомен может посметь раздвинуть её ноги в конце или начале этого вечера. Он не хотел, чтобы у Мачомена была даже возможность удовлетворить хоть каплю её потребности и страсти. И, конечно, это работало. Она оставалась одна. Неудовлетворëнная. Брошенная. Роксана нуждалась, одна, такая мокрая, влажная, скулящая, она пронзала себя очередным искусственным членом, она на пике наслаждения скулила «ненавижу тебя, боже мой, ненавижу», и эти слова всегда помогали ей кончить. Она шептала «почему, чёрт возьми, почему ты просто меня не трахнешь?», трахая себя. Мегамозг её понимал. Он сам позаботился о том, чтобы у её парня не было лишней возможности трахнуть её. Он тоже ненавидел. Он нуждался в ней. Она словно пила его энергию, но чем больше пила, тем сильнее он хотел отдавать. Тем сильнее он хотел дразнить её, привязанную к креслу, или бомбе, или дыбе... Абсолютно беззащитную, полностью в его власти, она даже не знала, как сильно он щадил еë, не позволяя своим губам и рукам взять всё, что он хотел и мог. На секунду он приближался к её лицу, вдыхал её запах. Он наслаждался тем, как уничижительно она с ним говорила, сверля глазами. Если бы её взгляд мог убивать, он был бы уже трупом. Он наслаждался тем, что она видела, как её парень выбивал из него дух, но он знал, что из них двоих в выигрыше останется он. Он наслаждался тем, что неизбежно оставался почти единственным свидетелем того, как она кончала, и не хотел думать о тех случаях, когда это был не он. Мегамозг боялся её, потому что его потребность в ней была слишком велика. Он слишком хотел однажды просто открыть окно и войти. Открыть и войти. Открыть и войти. Эта мысль сидела в его мозгу, свербила и зудела разгоравшимся ядовитым жаром, когда он лихорадочно смотрел на её белое, пленительное, гибкое тело, её бёдра, её раскинутые ноги, если повезёт, на её лицо, искажавшееся в оргазме, когда брызгал спермой на стекло её окна, туда, где лежала она, пряча лицо в подушку и восстанавливая дыхание и шёпотом констатируя, как она ненавидела того, кто не имел возможности удовлетворить её. Он хотел войти и дать ей то, чего она хотела, даже если она хотела этого не с ним. Или просто взять то, что хотел он. Может быть, ему просто стоило воспользоваться маскировкой, зайти к ней под личиной Мачомена и бросить её на кровать. Тогда он мог бы целовать её и чувствовать её руки на себе. Ему было невыносимо даже представлять огромные волосатые руки на её теле, ему бы пришлось ослепнуть, если бы он попытался сделать это. Но он слишком хотел открыть окно и войти. Он слишком устал от съедавшей его потребности ощущать её тело своими руками и слышать её стоны своими ушами, он хотел, наконец, быть в ней и слиться с ней, утонуть в ней и расколоться на части. Когда его желание переросло в решимость, когда всё было готово, когда он привык с омерзением рассматривать в зеркале своё ненастоящее отражение привлекательного безупречного самца и даже научился улыбаться именно этой отвратительно слащавой улыбкой, Мегамозг не пошёл к ней ночью, потому что это, вероятно, убило бы его. Вместо этого он снял проститутку. Он позаботился, чтобы она в точности соответствовала весу и росту Роксаны, он заплатил ей за такую же стрижку и маникюр, он несколько дней учил её ходить, как Роксана, двигаться, как Роксана и говорить, как Роксана. Она долго и тщательно мылась шампунями и гелями, которыми пользовалась Роксана, чтобы смыть естественный запах своего тела, и ещё дольше под его бдительным руководством готовила макияж, чтобы скульптурировать своё лицо, будто фанатка на вечеринке косплея. Она надела платье, украденное из корзины для белья Роксаны, хранившее её запах. Свет был максимально притушен, её макияжа, тонкого силуэта, крутых бёдер, знакомого платья хватало, чтобы обмануть зрение. Может быть, когда он сделает это, его голодная потребность ненадолго отступит, он сможет держать себя в руках. Он сможет не открыть окно и не войти. Проститутка танцевала перед ним, медленно и соблазнительно раздеваясь. Мегамозг думал о Роксане. Как она в этот самый момент, должно быть, уже широко развела ноги и вставила в себя своего жужжащего любимца, который, перебирая перекатывающимися шариками, словно лизал её изнутри. Мысль об этом заставила его член твердеть, но не проститутка, опустившаяся перед ним на колени в расстёгнутом спадавшем с плеч платье. В полумраке она была болезненно похожа на Роксану, возможно, если бы он не знал, он бы перепутал, потому что больше всего жаждал в этот момент перепутать. – Хочешь, я отсосу тебе для начала, котик? – спросила проститутка своим воркующим, приятным, но чужим голосом. Мегамозг не хотел, чтобы этот голос стонал его имя. Он хотел другой голос. – Я увидел всё, что мне нужно, мисс Барнс, переодевайся в свою одежду и уходи, – выдохнул он, пытаясь скрыть омерзение. – Даже не попробуешь? Я ведь вижу, что хочешь. Ты такой вкусный. Она потянулась к его о ширинке, но он перехватил еë руку. – Достаточно, мисс Барнс, – резко прервал её Мегамозг. – Одевайся, умывайся и уходи. Когда я захочу, я позову тебя снова. Как я и обещал, с этого момента ты под моим покровительством, никто в Метросити не причинит тебе вреда, ни клиент, ни сутенёр, ни ночной грабитель, я прослежу лично. На твоём месте я бы воспользовался этими деньгами и моим покровительством, чтобы уйти из профессии. Но если ты хотя бы откроешь рот о том, что делала сегодня, нигде на этой планете ты не будешь в безопасности, об этом я тоже позабочусь лично, ты поняла меня? – Да, мой сладкий повелитель, – проворковала проститутка, отчаянно пытаясь выбить себе ещё несколько очков его благосклонности. – Впрочем, если хочешь, можешь переночевать здесь, ночь оплачена, а клиенты тебе понадобятся ещё нескоро, если вообще понадобятся. Отдай платье. Проститутка встала, повернувшись перед ним, чтобы показать все прелести и изгибы, стянула платье через голову, хотя могла просто скинуть его с бёдер. Не глядя на неё, Мегамозг тут же сжал в руке платье и, не оборачиваясь, вышел из номера. – Мог и не платить, – крикнула ему в спину проститутка. – Для тебя я всё сделаю бесплатно. Любую фантазию, котик. Всегда, когда захочешь. Мегамозг кивнул и закрыл дверь. Он был себе отвратителен. Он не хотел всех куртизанок мира. Он хотел только Роксану. Его Роксану. Его, больше ничью. Он едва дождался утра, чтобы снова похитить её. – Второй день подряд? – удивилась Роксана, когда встретилась с ним глазами. – Это что-то новенькое. Мегамозг окинул её пьяным, голодным и жадным взглядом и наклонился к её лицу. – Я не был вчера удовлетворён, мисс Ричи, – медленно и глухо произнёс он, гипнотизируя её. Она на секунду бросила надменный взгляд на его губы, её хитрые глаза презрительно сузились, она ухмыльнулась, обнажив клыки. – Разве я вчера старалась недостаточно? – искусственно кокетливо спросила она, взмахнув ресницами. – По независящим от тебя обстоятельствам, – ухмыльнулся он в ответ – Тебе придётся повторить на бис. – О боже, я в таком ужасе от этого, – наигранно простонала она, откинув голову и обнажив свою идеальную шею, заставив его тяжело сглотнуть. – Я именно на это и рассчитываю, мисс Ричи. Я хочу, чтобы ты кричала. Взяв себя в руки, Мегамозг смог сделать несколько шагов назад вместо того, чтобы наклониться к её уху и поцеловать её шею. – Попробуй заставь меня, – насмешливо пропела она. Мегамозг резко отвернулся, нажимая на кнопку на пульте управления и закусив губу, слушая, как активировалась первая его смертельная ловушка. Он хотел дразнить и пугать её, но она легко управляла им, дёргая за ниточки, даже не подозревая об этом. В спину его ударило её тихое хихиканье. Он нажал другую кнопку. – Перестань прятаться за своими нелепыми игрушками, я видела и получше! – протянула она с насмешкой и ехидством. Мегамозг молча нажал третью кнопку. – Ты так завуалированно признаёшься в своим бессилии? Четвёртая кнопка. – Что, даже не можешь посмотреть мне в глаза, когда пытаешься убить меня? Мегамозг резко развернулся, встречаясь с её надменным ядовитым взглядом, на её лице застыла ухмылка превосходства, когда в паре дюймов от её шеи вращалась циркулярная пила. Он мог поклясться в этот момент, что ей это нравилось, в её глазах плескалось веселье. – Мегамозг, подойди и заставь меня кричать, если вообще можешь! – дразняще пропела она, выгибая шею, словно подставляясь под пилу. Мегамозг ударил по кнопке отмены, выключая все устройства, резко подошёл и наклонился к ней, вцепившись пальцами обоих рук в обивку кресла рядом с её лицом. – Ты пожалеешь об этом, – угрожающе прошипел он. – Слишком громкие слова для того, кто ни разу не выполнил ни одной своей угрозы. – Ты должна следить за своим языком, когда говоришь со злодеем. – И что ты сделаешь? Ты вообще знаешь, как заткнуть мне рот? Или пропустил вводный инструктаж в школе для злодеев? Мегамозг коснулся пальцами её щеки. Роксана, чуть заметно вздрогнув, распахнула глаза, уставившись на него, наконец, замолчав. Он позволил себе невесомо провести пальцем по её коже до точки пульса на её шее, увидев мурашки на её коже. – Учащённый пульс, неровное дыхание, – констатировал он, наклонив голову вбок. – Всё таки боишься меня, мисс Ричи. Удовлетворённо ухмыльнувшись, он сделал шаг назад. – Не дождёшься, – с ненавистью выплюнула она, сверля его взглядом. – Как бы сильно я не хотел ещё уделить тебе время, оценив всё, на что способен твой дерзкий рот, но нам пора начинать. Теперь, когда ты достаточно испугана и выглядишь как настоящая девушка в беде, мы посмотрим, на что готов пойти твой жалкий дружок, чтобы спасти тебя. Мегамозг резко отвернулся от неё, на секунду передохнув, и включил камеры. Она была слишком хороша, слишком дразнящая, каждая лишняя минута с ней наедине могла стоить ему всего. Ему пришлось отвлечься от неё и сосредоточиться на том, чтобы успеть улизнуть от Мачомена до того, как тот пройдёт полосу препятствий, потому что он надеялся получить возможность провести ночь у её окна. Он терпеливо ждал её несколько часов после этого, пока она сияла в ореоле славы под софитами в новостных репортажах на каждом канале. Мачомен проводил её до её квартиры, как нормальный человек, они подъехали на такси и вошли в двери, пока Мегамозг следил за ними с парапета, играя желваками от злости. Его палец лежал на детонаторе, когда он вслушивался в их голоса благодаря прослушке. – Нет, ты всё-таки упустил его, – насмешливо пропела Роксана. – Дважды подряд. Тебе следует подумать об отпуске. Её голос вызвал новую волну ревности, Мегамозгу не нравилось, что она смела говорить с кем-то ещё тем же тоном, которым издевалась над ним. – Ты знаешь, Рокси, – самодовольно ответил Мачомен. – У справедливости и защиты нет отпусков. Роксана фыркнула. Они были уже у двери её квартиры. Мегамозг поглаживал кнопку. – Ты знаешь, я поймаю его, едва он в следующий раз к тебе приблизится. Скоро он облажается. – Скоро? – В такую ночь, как эта, беспокойно. Но не волнуйся, я на страже твоих снов высоко в небе. Доброй ночи, Рокси. – Доброй, – вяло ответила Роксана, и звук двери, вероятно, заглушил звук поцелуя, который по логике должен быть в этом месте. Мегамозг недовольно скривился от этой мысли. Но дверь Роксаны захлопнулись, шаги Мачомена удалились и стихли, и он убрал палец с кнопки, наконец, расслабившись и выдыхая. Бомба не понадобилась. Роксана включила свет в квартире, облокотившись о дверь и потерев ладонями лицо. – Идиот, – простонала она, сползая вниз. – Какой ты непрошибаемо тупой идиот. Никогда не встречала таких идиотов. Мегамозг был с ней согласен. Роксана бросила ключи на софу, стянула туфли, взлохматила волосы и, вставая, расстегнула платье. – Тупой, – с чувством повторила она, устало шагая вглубь квартиры и раздеваясь. – Невосприимчивый. Непрошибаемый. Безмозглый. Эгоистичный. Самовлюблённный. Мегамозг ухмылялся, наблюдая за ней. Она стонала каждое слово после короткой паузы. Ему нравилось, как она ругала своего парня. – Идиот. Чурбан. Болван. Боже, как я ненавижу ходить целый день в мокрых трусах и думать о сексе. Идиот. Она сняла трусики, смяла их и, не глядя, швырнула в сторону окна. Мегамозг чуть отошёл, на секунду теряя её из виду, чтобы убедиться, что режим хамелеона всё ещё был исправен, и она не смогла бы его увидеть, если бы не подошла впритык. – Где же ты, я вчера оставила тебя здесь. Вот ты где. Роксана извлекла из складок дивана чёрный рельефный вибратор и быстро протёрла его влажной салфеткой с кофейного столика. Тут же опустившись на диван, она раздвинула ноги и провела между ними пальцами, собрав обильную влагу и размазав по вибратору. – О да, – зло прошипела она. Вибратор повторил путь, Роксана, вращая его, наматывала на него смазку. – Приди и трахни меня, идиот, приди и трахни. Зажмурившись, она откинула голову назад, превосходно раскрывая ноги, одним резким движением пронзила себя искусственным влажным членом и тихо захныкала. – Идиот... Идиот... Идиот... Трахни меня... Идиот... Идиот... Идиот... – выдыхала она высоким, плачущим, частым и тонким стоном на каждом быстром толчке. Мегамозгу нестерпимо хотелось, чтобы она именно его звала идиотом, но, к сожалению, идиотом он никогда не был. Он заставил себя забыть об этом, беря в руку член и кусая губу, чтобы не стонать вместе с ней. – Трахни меня, – сбиваясь с дыхания, надрывно шептала она, качая бёдрами и предоставляя невероятно захватывающий вид. – Трахни меня, малыш. Давай же. Ты хочешь. Я знаю. Ты хочешь. Трахай меня. Натягивай на свой член. Её палец скользнул по основанию, и она включила вибрацию, долго застонала, завозившись и двигая рукой. – Ещё немного, давай, давай, ещё немного, – подбадривала она его, усиливая движения и прибавляя мощность, пока не изогнулась и не закричала. – О боже, да! Мегамозг с глухим стоном кончил, стараясь не попасть в этот раз на стекло, потому что в этой позе ей было достаточно просто открыть глаза в любой момент, чтобы увидеть пятна спермы. Он мелко дрожал, восстанавливая дыхание жадно глядя на неё, застывшую так, с раздвинутыми ногами и тихо гудящим вибратором внутри. – Ненавижу, – всхлипнула она, выпрямляясь, выключая и вынимая вибратор, с которого тянулись длинные густые капли. – Почему ты такой тупой идиот? Она осталась какое-то время на диване, мягко поглаживая себя. Мегамозг с тоской смотрел на неё. – Хватит. Резко выпрямившись, она поставила на колени ноутбук и застучала по клавишам. На её лице было сердитое и решительное выражение. Мегамозг с недоумением рассматривал её. В тишине прошло несколько минут, Роксана одной рукой искала что-то в компьютере, другой поглаживала лежащий рядом вибратор, размазывая остатки смазки и безмолвно обещая продолжение. Наконец, она отставила в сторону ноутбук и сомкнула ладонь на вибраторе. – Пойдём со мной в душ, – вставая, пробормотала она. Как только она скрылась за дверью, Мегамозг открыл окно. Войдя, он устремился к ноутбуку и развернул экраном к себе. Он увидел открытую страницу сайта знакомств, только что созданную фальшивую анкету блондинки по имени Энни и несколько входящих писем ей. Уже через несколько секунд писем стало больше. Мегамозг сел на диван, включил в гарнитуре прослушку из душа, чтобы не упустить опасный момент, и подключил свой смартфон к её ноутбуку, чтобы взломать её анкету и следить за ней. Когда он закончил, Роксана была ещё в душе, он слышал струи воды, но её стоны были слишком тихие, больше похожие на всхлипы. Может, это и были чёртовы всхлипы. Вернув ноутбук в исходное положение, Мегамозг медленно встал и посмотрел на дверь её ванной комнаты. Он мог войти. Прямо сейчас. Встать вместе с ней под струи и впиться в её губы. Его член мгновенно затвердел, в животе заныло желание и ударило сладкой волной в сердце. Он мог воспользоваться тем, какой влажной она уже была, чтобы резко и с силой вторгнуться в её тело, держа её навесу, впечатывая её в стенку душа, кусая её шею, когда она будет кричать, толкаться в неё, слиться с её стоном. Мегамозг подошёл к окну, на ходу наклоняясь и поднимая мокрые трусики, очень сильно пропитанные её соками. Выйдя и закрыв окно, он поднёс их к лицу, открыл рот и медленно лизнул языком, а потом жадно всосал в рот, выцеживая её вкус. Он грезил попробовать её вкус, он мечтал об этом. Он опьянел от этого до головокружения, упёрся спиной в стену, расстегнул штаны и яростно вцепился в свой член и начал быстро, грубо дрочить, посасывая ткань её трусиков и вдыхая запах, будто он, наконец, пил её. – Роксана! – выдохнул он, не пытаясь сдержать стон. – Боже мой, Роксана! Он кончил, выгибаясь, с криком, удерживая в кулаке сперму, чтобы размазать по её трусикам и смешать их влагу вместе. Он услышал, как выключилась вода в душе, как хлопнула дверь, и заглянул в окно. Роксана, мокрая, всклокоченная и злая, вышла, завязывая вокруг себя полотенце, на ходу закрыла ноутбук и ушла в спальню, громко хлопнув дверью.