Явное Влечение/An Open Affinity

Лана следует за Вири на ее корабль. Он компактный, но очень современный, на нем можно даже комфортно жить. — Какой класс у этого корабля, Вири? — Ярость, — она отвечает. — Правда, это только прототип. Еще тут добавлено несколько улучшений. Это хороший корабль, и он мне отлично подходит. Как только мы с Ветт выведем корабль в гиперпространство, и убедимся, что наш путь скрыт и соединен с флагманом Дарта Марра, я проведу тебе тут экскурсию, и ты можешь выбрать себе место. В этом крыле у нас грузовой и генераторный отсеки. Общий душ вот тут, кухня там. Каюты команды с этой стороны. Есть библиотека в общей комнате, там также консоль с Голонетом и несколько игральных столов. Что касается того, где ты сможешь спать… тут есть варианты. Есть несколько кроватей в медотсеке, если ты предпочитаешь свою собственную комнату. У нас есть дополнительные одеяла, мы можем сделать эти кровати удобными для тебя. И… — Я могу остаться в твоей каюте? — спрашивает Лана с улыбкой, наслаждаясь тем, как Вири сразу же краснеет. — Конечно, ты можешь, — заикается Вири. — Я просто не подумала об этом. — Теперь подумала, — смеется Лана. — Покажи мне, где ты спишь. * — Добро пожаловать в мою комнату, — объявляет Вири. — Можешь положить свои сумки вот здесь. Дверь в мой личный душ в углу. На стене есть несколько дополнительных держателей для брони, если тебе надо будет что-нибудь повесить. Чувствуй себя как дома. Лана проходит по комнате, осматривая ее. Она видит стол, уставленный голо-фотографиями, и, что удивительно, небольшой баннер Зоопарка Коронета на стене. Дверь шкафа открыта, и она видит, что он до отказа набит одеждой всех цветов и тканей. Также на столе есть маленький монитор Голонета, а в углу комнаты место для медитаций и упражнений. — Это твои родители? — спрашивает Лана, показывая на одну из голо-фотографий. — Да, — отвечает Вири с улыбкой. — А это кто? — Лана указывает на голографию с маленькой Вири, которая стоит перед водопадом. — О, это когда я жила на Набу. Я плавала у этого водопада каждый день, и поэтому, я хотела запомнить это. — Я всегда хотела тебя спросить об этом. Я думала, что ты с Кореллии, и мне было очень интересно, почему в твоем файле Разведки упоминается Набу. — Семья моего отца родом с Набу, но мои родители работали в одной ячейке Империи на Кореллии, и я там родилась. Однако когда мне было семь, они оба были приписаны к одному из Имперских крейсеров. Они не оставили меня одну, так что я отправилась жить с моей бабушкой на Набу, и Темный Храм я посещала уже там. Когда мне было около десяти, тур моей матери закончился, и я вернулась на Кореллию. Она долго работала ветеринаром в Зоопарке Коронета и вернулась на Имперскую Научную Службу только тогда, когда я поступила в Нижнюю Академию. — А. Мне было интересно узнать об этом плакате. — Зоопарк сильно пострадал во время войны, — отвечает Вири. — Много животных было убито. Я была на Кореллии в то время, сражалась за Империю, это было невероятно трудно. Они не были дикими животными, Лана. Они были друзьями, которых я знала, со своими именами и особенностями. Я пыталась спасти как можно больше. — Кореллия вообще сильно пострадала во времена последних конфликтов, — мягко говорит Лана, касаясь плеча Вири. — Я могу представить, как тяжело было видеть страдания этих существ. — А что насчет тебя? Ты говорила мне, что ты всегда жила на Дромунд Каасе, и больше ничего. — Я родилась и выросла в Каас-Сити. Мои родители были предпринимателями, — говорит Лана. — Они знали, как разговаривать с людьми и как совершать сделки, и проекты, за которые они брались, обычно были прибыльными. Это было удобно, хотя и не без происшествий. Большую часть времени я была свободна поступать так, как я хотела. У моих родителей были офисы на Зиосте, так что иногда мы были там, но всегда возвращались в Каас-Сити. Я жила там до тех пор, пока меня не послали на Коррибан. — Так вот поэтому тебе не нравится погода на Риши, — говорит Вири с усмешкой. — Недостаточно гроз? — Нет, — смеется Лана. — Не совсем. И там слишком ярко. После нескольких десятилетий постоянных дождей никто не знает, что делать с ясным небом. Если забыть о слизняках и сумасшедших обитателях гробниц на Коррибане, то меня там еще и солнце чуть не сожгло. — Я думаю, что зачистила бы всю Долину, если бы мне кто-нибудь дал шляпу, — говорит Вири. — Даже с солнцезащитным имплантом. — У тебя тоже есть такой? Я приобрела его уже после Коррибана. Никогда не думала, что он может понадобиться, но Коррибан смертельно неприятен. — О да. Я обгорела на солнце и лежала в больнице, когда мне было около четырех, так что мне там его порекомендовали. Я не думаю, что смогла бы без него что-нибудь сделать. И даже с ним я стараюсь оставаться в тени или прикрывать глаза, — говорит Вири. — Удивительно даже думать, что когда я была так молода, Сила уже коснулась меня, — говорит Лана, смотря на фотографии снова. — Что бы ты делала, если не была бы чувствительна к Силе? — спрашивает Вири. — Знаешь, я никогда об этом не задумывалась. Сколько я себя помню, я всегда ее чувствовала. Это проявилось еще до того, как я научилась ходить или говорить. Я всегда была такой. Чисто теоретически, думаю, что я бы хотела присоединиться к Имперской Службе Мелиорации. — Я работала с ними на Татуине. Они творят поистине чудесные вещи. — Я тоже так думаю. А что бы ты делала? — Я бы стала ветеринаром или биохимиком, как мои родители. Когда моя мама работала в зоопарке, она брала меня с собой на работу, чтобы я помогала ей заботиться о животных. — Когда ты узнала о Силе? — Мне было три, когда она проявилась. Я точно не помню, но определено точно это было с разрушениями. У меня были истерики, их было много, и когда к ним добавилась еще и Сила, начали происходить… несчастные случаи, — Вири присаживается на край стола и подпирает подбородок руками. — Ты имеешь в виду, что в детстве ты была той еще хулиганкой? — ухмыляется Лана. — О, я была гораздо более невозможной. Но это становилось опасным. Когда я паниковала, когда становилась злой, даже когда я просто огорчалась чем-нибудь … ты можешь это представить. Я не вредила кому-то, но я причиняла вред имуществу, и я ранила себя больше чем один раз, — Вири проводит пальцем по своему шраму на щеке. — На самом деле, этот шрам — сувенир. Я взорвала спидер, и осколок прилетел мне в лицо. И мои бедные родители совершенно не представляли, что делать с Силой. Они однажды работали под руководством Дарт Мерво, и решили ей довериться. Она смогла достучаться до меня. — Это могло закончиться очень плохо, — говорит Лана. — Мне очень повезло, что этого не произошло. К счастью, она была из тех Ситхов, которые на самом деле хотели помочь, и не превратила меня в ее личного маленького монстра. Она взяла меня под Храмовую защиту, так что Джедаи не смогли добраться до меня, и помогла мне направить мой гнев и отчаяние. — Мне было интересно, как можно было ускользнуть от Джедаев на Кореллии, если ты чувствительный к Силе ребенок. — О, они приходили однажды, прямо перед тем, как Дарт Мерво принесла мои документы. Мои родители вызвали местную Имперскую гвардию и на этом все закончилось. Сама Мерво появилась, чтобы убедиться, что они не утащат меня… потому что они пытались это сделать. Но они оказались достаточно умны, чтобы не связываться с ребенком, о котором заботится Темный Храм. По крайней мере, не на Кореллии. Как только все получилось, я осталась одна, — говорит Вири. — Вообще, были даже граждане Республики, которые прилетали на Кореллию, чтобы отдать своих детей Ситхам, если у них были связи, потому что они не хотели, чтобы их похитили Джедаи. Быть Джедаем значит, что ты больше никогда не увидишь своих родителей снова. А быть Ситхом — ты можешь оставаться дома и посещать школу на Кореллии. — Получается, ты посещала такую школу? — Да. Как только я успокоилась настолько, что могла спокойно играть с другими, Мерво устроила меня на занятия для детей в Темном Храме. Который был скрыт под другим именем, конечно же. Мы даже носили кореллианскую форму. — Я помню эти занятия в Каас-Сити, — смеется Лана. — Вы тоже выполняли это глупое упражнение с кольцами по всей комнате? — О, Сила. Каждый. Проклятый. День. Я хотела сжечь эти кольца. И мы не могли выйти в туалет, пока не попросили бы об этом на Ситхском. — Я и забыла об этом, да! — смеется Лана. — Язык, которому тысячи лет и который представляет огромную силу, и первое, что ты изучаешь — это спрашивать разрешение пописать. Грустно, не правда ли? — Я уверена, что это именно то, на что надеялся Тулак Хорд, — смеется Вири. — Я не видела ни одной твоей голограммы из детства. Держу пари, ты была очаровательна. И у тебя были … зеленые глаза? Я могу это представить. — Да! — Лана тянется к своим карманам. — Вот. — Она показывает Вири маленький голографический медальон. Когда она включает его, появляется изображение маленькой светловолосой девочки с косами. Юная Лана ухмыляется, показывая рот, в котором выпало несколько молочных зубов. Ее родители стоят позади нее. — Оуууу, ты такая милая. Посмотрите на эту улыбку! — Хочешь узнать самое интересное? — Говори. — Я специально хотела сделать фото в этот день, потому что тогда у меня выпал последний молочный зуб. Я думала, что выгляжу великолепно. — Это так, — смеется Вири. — Это просто фантастика. Мне нравится, что твои родители согласились на это. — Они были хорошими родителями, — говорит Лана. — Только один раз они разочаровались во мне, когда я сказала, что не хочу детей. — Мои тоже, — говорит Вири. — Я думаю, они мечтали о доме, полном невозможных внуков. Я не против быть рядом с чужими детьми, но у меня никогда не было желания самой стать родителем. Это не для меня. — Ты правда не хочешь детей? — Нет. И ты? — Мы на одной стороне. Мне нравится это. — Прекрасно, одну вещь мы уже решили до свадьбы! — лицо Вири становится серьезным. — Что?! — Я шучу, глупышка. Напомни мне показать тебе файл Ветт, где она выбрала свадебные наряды. Она сделала это и для нас обеих, и для себя, и для всей команды. И придумала список возможных мест проведения церемонии, — говорит Вири. — Как бы сильно мне ты ни нравилась, я думаю, мы еще не перешли этот мост. Но я просто обожаю Ветт за ее энтузиазм. Ты не представляешь, как она была счастлива, когда мы наконец-то сошлись. — Мы далеки еще от этого моста, да, — говорит Лана, посмеиваясь. — Пока мы ждем, чтобы пересечь его… ты голодна? Я уже умираю с голода. И я хотела бы уже выбраться из этой брони, — говорит Вири, снимая перчатки. — Я не переодевалась и не принимала душ с тех пор, как связалась с Реванитами. В общей зоне есть библиотека, и есть Голонет, или ты можешь просто посидеть здесь, но этот запах дыма от моей одежды должен исчезнуть… — Делай все, что тебе нужно, — говорит Лана, улыбаясь. — Я тут осмотрюсь. — Можешь повесить свою броню на держатели, если тоже хочешь переодеться. Или можешь оставить ее вот здесь, если хочешь, чтобы ее почистили. Обычно корабельный дроид чистит и ремонтирует мою броню ночью, а Ветт проверяет его. Я могу попросить ее сделать это и для тебя, — Вири исчезает в душе. Лана кладет свои вещи, переодевается в простой наряд наемника и вещает доспехи, чтобы их почистили. Она начинает бродить по кораблю. Ветт уже спит в своей каюте, отдыхая от сражения с Реванитами. Один дроид деловито собирает компоненты для вечерней трапезы, а второй дроид пилотирует. Наконец Лана находит библиотеку и начинает просматривать названия книг. Очевидно, Вири фанат древней Ситхской литературы и поэзии, потому что они составляют больше половины библиотеки. Есть и мемуары — пиратов, Лордов Ситхов и, что удивительно, даже жизненные истории Джедаев. Лана скачивает несколько книг себе в датапад и возвращается в комнату Вири. Она укладывается на кровати Вири, погружаясь в воспоминания, когда Вири наконец выходит из душа в халате. — Нашла что-нибудь почитать? — спрашивает Вири, подходя к шкафу и выбирая одежду. Ее волосы мокрые после душа, на лице нет макияжа, и у Ланы возникает внезапное желание поцеловать ее. — Да, у тебя есть несколько интересных книг, — говорит Лана. — Я видела несколько, написанных Туллией Драгой. Твоя родственница? — Моя мама. Те, что написал Андрес Реварре — мой отец. Это в основном технические тексты, но моя мама также написала несколько монографий о диких животных, с которыми работала. Мне нравится их читать время от времени. Это как если бы они говорили со мной снова. Я скучаю по ним. — По своим я тоже скучаю, — тихо говорит Лана, вставая, чтобы пройтись. — Что с ними случилось? — спрашивает Вири, обнимая Лану. — Случайная смерть. Посреди оживленной магистрали произошла битва картеля Хаттов, и их шаттл попал под перекрестный огонь. Мне было около 25 лет, я была учеником, и справиться с этим было невероятно трудно. — Мне жаль, — Вири прижимает Лану к себе. — Мне бы тоже было тяжело справиться с этим. — А что случилось с твоими родителями? Я полагаю, что они не… — Они оба заболели неизлечимой болезнью. Давай оставим это на время. Это непросто вспоминать, потому что у них была ужасная смерть. Это было… не так быстро. Я была в Академии в то время, и когда несколько послушников узнали об этом, они постоянно об этом мне напоминали. — Неудивительно, к сожалению. Вири смотрит на пол недолго и когда поднимает голову, снова улыбается. — У тебя был шанс осмотреть корабль. Что ты думаешь? — Мне нравится. Здесь очень уютно. Что за гамак в грузовом отсеке? — О, это все Брунмарк. Он думает, что спать в кровати слишком цивилизованно и слишком «по-человечески». Так что он занял грузовой отсек. Это, по-видимому, всех устраивает, — смеется Вири. — Логично, — говорит Лана. — Все стремятся рассредоточиться по кораблю, — говорит Вири, одеваясь. Они с Ланой переодевались в одной комнате неделями, так что обнаженность больше не смущает их. — У Ветт есть свое крыло в кают-компании, Пирс и Трик просто спят на двухъярусной кровати. Джейса любит спать в медицинском отсеке, когда, гм, не развлекается где-нибудь в другом месте. — Это часто случается? — спрашивает Лана. Вири смеется. — Джейса воспринимает часть нашего Кодекса «через страсть я набираюсь сил» довольно буквально. Она пытается найти себя, и это часть ее пути, так что я не осуждаю ее. — Разумно, — говорит Лана. — И сейчас она на Коррибане? — Да, она работает с архивариусами, которые восстанавливают библиотеку. Слышала, она еще помогает некоторым аколитам с их навыками владения световым мечом. У нее это хорошо получается. — Похоже на то, — говорит Лана. — Я бы хотела увидеть Джей снова, как и остальных, — говорит Вири, потягиваясь. — Хотя в то же время… я бы хотела, чтобы были только мы. Я бы хотела, чтобы мы не были на миссии. Я рада, что у нас есть время этого путешествия на Явин. Три дня, только мы… — Ты хочешь сбежать со мной? — весело спрашивает Лана. — Я бы хотела, — отвечает Вири. — Я думаю, что пока придется побыть тут, — говорит Лана и хватает Вири за пояс и тянет ее ближе к себе. — Мы должны извлечь максимум пользы, прежде чем нам придется вернуться к работе. Однако идея сбежать вместе очень достойна. Я думаю, я могла бы найти это очень… оживляющим. — Могу я поцеловать тебя снова? — Конечно, ты можешь. Я надеялась, что ты это сделаешь, — говорит Лана. Этот поцелуй еще более горячий, чем те, что были у них на Риши, и Лана не может удержаться, чтобы не потянуть Вири к кровати. Они одновременно падают на матрас, и Лана растягивается рядом с Вири. — Ну, привет, — улыбается Вири, отрываясь от поцелуя, чтобы заглянуть Лане в лицо. — И тебе привет, — ухмыляется Лана. Она проводит пальцем по губам Вири. — Как ты? — Я так рада, что наконец-то сделала это, — говорит Вири. — Но я не знаю, как это понять. — Вот мое предложение: не думай. Просто чувствуй, — отвечает Лана. Она целует Вири, снова и снова, и осторожно перекатывает их обоих, пока Вири не оказывается на ней. Вири сразу же расставляет ноги по обе стороны от Ланы, позволяя им стать еще ближе друг к другу, и она стонет, когда руки Ланы исследуют ее спину и бедра. Их связь сверкает, и Вири тяжело сглатывает, позволяя себе почувствовать Лану под собой. Ее руки тянут шарф на шее Ланы. — Ты можешь снять его, — усмехается Лана, целуя кончик носа Вири. — Правда? Ты уверена? — Ты не знаешь, как это правильно понять? — Совсем. Было бы неплохо, если бы мы прояснили некоторые вещи. Лана перекатывается от Вири и садится. — Хорошо. Во-первых: я думаю, что твоя застенчивость очаровательна, но на самом деле, тебе не обязательно быть такой осторожной со мной. Если мне что-то не понравится, или я захочу остановить тебя, я об этом скажу. Слова «нет» и «стоп» будут значить то же самое и для меня, и если ты не скажешь мне иначе, я буду считать, что они означают то же самое и для тебя. Если ты хочешь, чтобы я остановилась или притормозила, это нормально, и нет, я не буду раздражаться по этому поводу, просто дай мне знать. Я прислушиваюсь к нашей связи и к тебе, но формулирование некоторых вещей поможет нам обоим. Ты можешь сказать мне, как далеко ты готова зайти, и я буду уважать это. Также, если у тебя есть какие-нибудь жесткие рамки, что-нибудь, что ты точно не хочешь делать, или основные правила, дай мне знать, и я сделаю то же самое. Вири кладет голову на локти. — Я… ух. Я не должна была так с тобой поступать, Лана. Мне жаль. Мы оба взрослые люди. Это должно быть просто… — Нет. Ты была честна, и это все, что я прошу от тебя, — Лана протягивает руку, чтобы положить ее на голову Вири. — Просто? Все, что связано с тобой, не может быть просто. Это одна из причин, почему ты мне нравишься. Мы справимся с этим. У меня такое чувство, как только мы сделаем… это будет невероятно. Так. Жесткие ограничения? — Не делай мне больно, — говорит Вири. — Я думаю, что буду достаточно открыта для новых вещей, пока меня спрашивают, но резкие слова, дерганье за волосы, боль, вещи такого рода… не для меня. Ты? — Почти то же самое, на самом деле, — говорит Лана. — Я никогда не причиню тебе боль, ты никогда не сделаешь мне больно. Кажется, это хорошее ограничение, что скажешь? — Да, — Вири прикусывает губу и смотрит на Лану. — Сейчас, когда мы прояснили это… — Лана кладет руку Вири на свой шарф, а затем скользит ими вниз по груди и снова вверх. Вири медленно и очень серьезно снимает шарф с ее шеи и отбрасывает его в сторону. Она протягивает руку, отдергивает ее и, кажется, решает, что делать дальше. — Хватит думать. Чувствуй, Вири, — Лана наклоняется вперед и целует Вири в щеку. — Я же вижу, как колесики вращаются в твоей голове. Это не боевая стратегия. Вири закрывает глаза, когда она проводит руками по плечам Ланы, обхватывает ее затылок и притягивает к себе для поцелуя. Лана сразу же отвечает, обнимает Вири и забирается к ней на колени. Она нежно прижимается к Вири, целуя ее, кивает, когда Вири реагирует так же и обвивает спину Ланы руками, чтобы прижать ее еще ближе. Губы Вири скользят по подбородку Ланы и вниз по ее шее, целуя и покусывая. Когда Лана вздыхает, она останавливается на месте, наслаждаясь найденным сладким местечком, прежде чем вернуться к ее губам. — Ты хочешь остановиться здесь, где ты сейчас? — спрашивает Лана, поглаживая Вири по щеке. — Здесь еще есть что исследовать. Вири застенчиво кивает, прежде чем снова поцеловать ее. Они не останавливаются, пока корабельный дроид не начинает стучать в дверь, приглашая на ужин.