Победитель по жизни

- Кто молодец? Я молодец! Кто молодец? Я молодец! Саша вертится у зеркала, безостановочно одёргивая пиджак. Косте хочется прервать его монолог, звучащий, как заезженная пластинка. Но вот реальная пластинка, оборудованная дудкой, летит в Пушкина и рушит все его надежды. Возможно, с Малым нужно как с попугаем обращаться – ну, накинуть на него плед, чтобы остановить бесконечные тирады. Только у повелителя минус балла другие планы. Мужчина хитро улыбается, просовывая руки под сашин пиджак, прикасаясь длинными пальцами к рёбрам. Сначала нежно, невесомо, а потом вжимаясь, вдавливая, покалывая. - Ай, Кость, дурак, что ли? – раздражённо реагирует младший на особенно уверенный жест и пытается схватить Костю за волосы. - Ложись, Саш, - мягко шепчет Пушкин в ответ и наклоняется, чтобы поцеловать в висок. - Сегодня я буду сверху, - бормочет тот, пока Костя дотрагивается губами до кадыка и шеи. - Почему? – мужчина вдруг отстраняется и поправляет съехавшие очки. - Что почему? Кто сегодня выиграл, ты или я? - Саш, это… Парень перехватывает инициативу, начиная целовать влажно, с нажимом, даже жёстко. - Не так работает, - заканчивает фразу почти сорвавшийся на стон Пушкин, дотрагиваясь подушечками пальцев до припухших от настойчивого сашиного внимания губ. Малой довольно ухмыляется и тянет мужчину за собой на кровать, сжимая тонкое запястье. - Тебя нужно подготовить, - выдыхает Костя, проводя фалангами по щеке длинноволосого. - Я уже готов, - тот в ответ неопределённо фыркает. - Ах, так вот чем ты в туалете так долго занимался? - Могу, умею, практикую, - не в тему отвечает Малой и вовлекает любовника в очередной поцелуй. Горячая ладонь уверенно устраивается между костиных ног, сжимая и поглаживая, - сейчас я тебе помогу кое-с-чем, только сначала ты мне поможешь кое-с-чем. Красноречие – не сашин конёк, хотя вы, скорее всего, в таких нечеловеческих условиях тоже бы растеряли весь вокабуляр. Сняв решительно пиджак наброшенный, как в той старой песне и избавившись от остальных «сраных ебаных» вещей, он помогает раздеться Косте, сопровождая снятие каждого предмета одежды мягким, почти кошачьим поскрёбыванием разогрячённой кожи. Когда на мужчине остаются только боксеры, он, подталкивая его на матрас и, наконец, удобно устроившись сверху, начинает медленно водить языком по костиному уху, очерчивая, протискиваясь внутрь, щекоча. Подключает зубы и оттягивает мочку, чувствуя любимые пальцы на своих лопатках. Целует размашисто, властно, пытаясь захватить всю ушную раковину, слушает методичные стоны. Да, он планировал сегодня отсосать, но как-то по-особенному. Получилось. - Вытащи из меня эту штуку, - просит, нет, требует Саша, толкаясь изнемогающими без ласки бёдрами ближе. Костя поглаживает каждую из полусфер со своей фирменной нежностью, а затем, потянув за основание, извлекает пробку, которую однажды сам и подарил Саше. Тот, смеясь, пообещал носить её с удовольствием. Пушкинские руки блуждают по спине Малого, пока тот прокрадывается к его животу, спускаясь ниже, отодвигая ткань боксеров. - Достань…Там, - шипит парень сквозь поцелуи, и тот тянется к небрежно расстёгнутому рюкзаку в углу кровати. Саша не жалеет лубриканта – выливает на ладонь столько, что он уже начинает сочиться сквозь пальцы, но тут же подносит кисть к непонимающе уставившегося на него Пушкина. - Ну слижи, омагад, всему учить надо, - скалозубит младший, пока мужчина по-кошачьи тычется в его руку. Смазки всё равно остаётся много и Малой, подцепляя свободной рукой полуснятые боксеры, тут же обхватывает ладонью его член. Саша внимательно смотрит, как на его глазах он крепнет и наливается кровью и сейчас парню хочется жить только ради всполохов костиного возбуждения. Вряд ли вам пригодится эта информация на практике, но самый умный ведущий обожает, когда сначала придерживают за венчик, потом оттягивают крайнюю плоть до конца, а потом проводят от начала ствола до уздечки. - Отлично, - резюмирует длинноволосый, видя, как Пушкин вздрагивает и закусывает губу, продолжая откровенно жёстко надрачивать, а потом заключает костин член в кольцо своих пальцев – большого и указательного, тесно сжимая. - Ну всё, я хочу поиграть по-взрослому, - капризно заявляет Малой, переключаясь на соски, сжимая один из них, а другой – легонько скручивая и тут же оглаживая пушкинскую грудь широкими движениями влажных ладоней. Крепко переплетаясь пальцами, Саша начинает опускаться, самостоятельно выбирая нужный угол вхождения, помогая Косте вогнаться полностью. Замирает и изучает, что происходит с любовником. Дыхание Пушкина сбивается, очки запотели. Парень изгибается дугой и тихо скулит, пока мужчина поправляет его спутанные волосы и гладит по голове. Саша нравится ему таким – инициативным, активным, страстным, но в голове пока ещё вертится мысль «а что, так можно было?» Додумать ему не дают – Малой предпринимает успешную попытку подняться, а потом снова опуститься, понемногу «нащупывая» тот темп, что будет по кайфу. Мы там про коньков вроде говорили? Как бы то ни было, Саша – заправский наездник. - Ну что, кто твой герой? – младший победоносно улыбается, держа Костю за подбородок и ускоряясь. Пушкина не узнать, от неприступного доминатора не осталось и следа – глаза обессиленно закатываются, а губы, практически искусанные до крови, шепчут сашино имя. На щеках как будто ещё горят те окаянные поцелуи, а на шее и ключицах расцветают лиловые засосы. - Ты… Длинные пальцы впиваются в спину, пока Саша фактически вдалбливает мужчину в кровать. Того самого, способного довести Малого до истерики одной фразой. Играющего на его чувствах на публике, но становящегося ласковым котом наедине. Саша хватает руку любовника, опуская на свой член, истосковавшийся по прикосновениям. - Смотри на меня, - захлёбываясь в стонах, но почти чеканит Малой, - в глаза смотри, Костя. Пушкин обнимает затвердевшую плоть широкой ладонью, пытаясь встроиться в ритм и поспеть за парнем, который уже буквально скачет на нём, совершая невероятные кульбиты. Практически цирковые. Оба всеми силами стараются не разрывать зрительный контакт, наблюдая за дьявольскими огоньками в глазах друг друга. - Ох ты ж… - цедит длинноволосый сквозь зубы и кончает, остервенело кончает, держа за волосы почти хнычущего Костю, который уже на грани того, чтобы забыть всё на свете, кроме этого бесконечного потока ласк, слов и наслаждений, которым повелевает его маленький демон – невероятно хаотичный по своей природе, но умудряющийся господствовать над хаосом. Пушкин всхлипывает и обессиленно прижимает к себе длинноволосого, тот помогает им состыковаться в последний раз и совершить толчок до оглушительного взрыва внутри. - Кость, - улыбается Саша мужчине в губы, поглаживая по взмокшему лбу, - я тебя ничем не обидел? - Скажешь тоже, - вернувшийся к своей главной ипостаси ведущий укоризненно качает головой, - ты мне что-то новое открыл. - А что именно? – интересуется Малой, целуя Пушкина в кончик носа. - Не знаю, - он шевелит сплетёнными в замок пальцами, мечтательно изучая потолок. - А плюс балл будет? - Обязательно будет, чудо ты эдакое.