"Эдем"

*** Историческая справка: Лондон 80-х годов — время правления Маргарет Тэтчер. На 1982-83 годы пришелся пик безработицы — более 3 млн. человек! Закрывались шахты, государственные предприятия продавались в частные руки. Фунт-стерлинг имел самый низкий курс за всю историю. Весна-лето 1982 года — война с Аргентиной за Фолклендские острова, закончилась победой Великобритании, что немного подняло патриотический дух нации. Ненадолго. Многие ветераны этой войны считали ее абсолютно ненужной, имперской. Часть их закончила жизнь в наркопритонах, сумасшедших домах, тюрьмах, или на улицах. Агрессивная политика Тэтчер была направлена и на социальную сферу — в разы уменьшились соц. выплаты, расходы на учебу, медицину, на просвещение в целом. Народ тяжело работает, профсоюзы упразднены. СПИД был представлен как болезнь гомосексуалов. Уголовное преследование геев не восстановили, но их образ жизни представлялся как аморальный, и недопустимый. Сохо в тот отрезок времени — действительно опасное и мутное место, куда даже полицейские не совались поодиночке. Деннис Нильсен, Дес, был арестован в 1983 году. Шотландец по рождению, но орудовал в Лондоне. *** *** Худенькая, изможденная девушка сидела за столиком в самом углу — почти в темноте. Она грела руки о чашку с чаем, и молча ждала, когда бармен попросит ее освободить место. Вечер только начинался, народ подтягивался в паб, и столик точно скоро понадобится тем, кто поплатежеспособнее. Это были ее последние деньги, и Вельз — она взяла себе это имя, после того, как ушла из дома — ломала голову, куда ей идти. Осень 1982 года выдалась феноменально холодной — постоянные дожди, ночные заморозки… Ее когда-то стильная куртка была уже потрепанной, черные волосы а-ля «воронье гнездо», обтягивающие джинсы и высокие черные ботинки на «манной каше». Она наивная, надеялась, что уж в Сохо — месте, где есть место всем — и для нее найдется приют. Ага, сейчас. Пару раз ее взяли официанткой, но она абсолютно не умела быть милой с людьми, и хозяева, пожав плечами, каждый раз отказывали ей в постоянном месте. Вот и из комнатки, которую она еще могла себе позволить, ее сегодня просто выгнали. Денег-то нет. Отхлебнув немного горячей жидкости, с наслаждением ощутила жар, опустившийся в желудок. Тепло. Как же она замерзла. Ей казалось, что она становится ледышкой, даже изнутри. Не только от осеннего промозглого холода, но и от одиночества. — Вы в порядке? — ее тронули за плечо. Вздрогнув, — она уже начала дремать, — рефлекторно скинула чужую руку с плеча: — Нормально. Простуженный голос был хриплым. Да и сигареты тоже способствовали появлению хрипотцы. Она с неприязнью посмотрела на спросившего: светловолосый кудрявый крепыш. «У-у, вон, отъел себе щеки» — подумала она. Парень, нисколько не обидевшись на нелюбезность, внимательно осмотрел ее с головы до ног, кивнул, и ушел. Повязанное на манер передника белое полотенце подсказало Вельз, что это был официант. «Ну, вот и всё, сейчас тебя и выгонят. Смотреть же надо, кому грубишь…» — невесело подумала она. Парень подошел к бармену, и начал ему что-то говорить. Показал на нее, потом на дверь… «Не пойду. Пока не выпью чай, с места не сдвинусь» — девушка исподлобья смотрела на то, как бармен — статный красавчик лет тридцати — внимательно выслушал блондина, и согласно кивнул. Обслужил клиента, и решительно пошел к ней. Вельз вцепилась в кружку, как голодная собака в кость. Аж пальцы побелели. — Мисс, может, вам принести чего-нибудь из еды? — голос у этого засранца был неожиданно приятный — густой, доброжелательный. Вельз отрицательно мотнула головой. — Тогда, позволите спросить — вам есть куда идти сегодня? Вельз опять мотнула головой — чего зря воздух сотрясать? Сейчас вот возьмет ее за шиворот — эдакий бугай! — и… Но парень, вздохнув, присел на соседний стул. Девушка скосила в его сторону глаза, буркнула: — Чего еще? Дай погреться хоть чуточку, и сама уйду. А то куртку порвешь. Бармен сочувственно улыбнулся: — Да нет, мисс, я не выгонять вас пришел. Ази, мой брат, говорит, что вам помочь надо. Знаете, у него нюх на таких людей — ну, кому совсем уж плохо. Так что, может, переночуете у нас? Комната на втором этаже есть. Накормим, одеяло дадим. А то на улице снег пошел, куда вам идти? — А взамен? Парень пожал плечами: — Завтра, утром, поможете нам убрать тут всё. Мы открываемся поздно, народ с утра плохо идет. У девушки внутри шла борьба — и хочется согласиться, и страшно. По улицам полз слушок, что таких, как она — бездомных, никому не нужных, убивают. Решившись, кивнула. — Согласна. Дай только, чай допью, пока совсем не остыл. — Да бери его с собой. Пошли, комнату покажу. По узкой, темной лестнице поднялись наверх. Коридор тоже был темный. Бармен сказал: — Прости за темноту. Мы ж внизу, работаем. Вот, твоя комната, входи. Ази сейчас принесет тебе поесть, и еще чаю. Одеяла вот здесь, в комоде, лампа у кровати. А вот свечи, спички есть? Вельз кивнула. А тот продолжал: — Туалет в конце коридора. Там же можно помыться. На дверях замков нет, но не пугайся — никто к тебе не придет. Помолчал, и закончил: — Но одно условие — никакой наркоты. Девушка кивнула: — Я чистая. Курю вот только, но дурь — нет, не моё. — Вот и молодец, — хлопнул ее по плечу, — кстати, меня Гейб зовут. Брата Ази, ясно-понятно, а тебя? — Вельзевул. Можно Вельз, не обижусь. Парень поднял бровь, кивнул, и ушел. Вельз, присев на узкую кровать, неверяще обвела комнатку взглядом. За окном действительно белел снегопад — она бы и не проснулась утром под ним… Шаги на лестнице сначала ее испугали, но в дверном проеме появился официант. Как там его? Ази? Что за имена… Свет уличного фонаря освещал небольшую комнату, и парень, не споткнувшись, прошел к комоду, поставил поднос. — Вот, я тебе горячего принес. Немного супа, каша. И чай. Ешь, пока не остыло. Хлеб, сыр. Вельз, так? Я — Азирафель, можно Ази. Спи спокойно, сюда чужие не зайдут. И ушел, притворив дверь. Девушка невольно улыбнулась этой сумбурной речи. И прошептала, глядя на светлую дверь: — Спасибо. *** К девяти часам вечера в пабе яблоку было некуда упасть. Гейб за барной стойкой выглядел по-королевски — высокий, подтянутый, красивый, уверенный, улыбчивый. Улыбался всем подряд, успевая и пофлиртовать с девушками, и позубоскалить с парнями. Ази мотался по залу, кивал знакомым, и зорко следил за порядком. Он уже вывел двоих задир — рука у него была так же тверда, как и у брата. Подойдя к барной стойке, негромко сказал брату: — Дес здесь. Окучивает какого-то парнишку. Гейб скривился: — Принесло же. — Ловко налили виски. — Ладно, если что, зови. Азирафель кивнул, взял заказ, и поспешил дальше. Деннис, или просто Дес, был не слишком частым гостем у них в «Эдеме». Не буянил, но смотрел недобро. Ази не знал, почему этот мужчина был ему омерзителен. И симпатичный, и вежливый. Да, обычно он уходил не один — то с парнем, то с девушкой. Сейчас за это в тюрьму не сажали, слава богу. Но от одного вида этих очков, и прилизанной «профессорской» челки, ему хотелось то ли перекреститься, то ли врезать в это холеное лицо кулаком. Посматривая в сторону потенциально проблемного столика, Ази заметил, что парень, сначала чувствовавший себя неловко рядом с мужчиной, разомлел от дармовой выпивки. И что рука Деса лежит у того на бедре, под столом. Нахмурившись, Азирафель подошел к ним: — Уже уходишь, Деннис? Тот поднял на официанта голодные глаза, и, приобняв парня, улыбнулся: — Да, Ази, мы с Тони уходим. Правда, малыш? Тони мотнул головой — ни «да», ни «нет». Он сидел, как кукла. «Когда он успел так напиться?» — подумал блондин. Дес положил деньги на столик, и, подхватив парня под мышки, еле его поднял. — Давай, Тони, шевелись. Ну, и напился же ты, парень. Надел на Тони куртку, взял его рюкзак, и повел на улицу. Ази, по-прежнему хмурясь, вытер за ними столик, принял следующий заказ, и, уже подходя к Гейбу, остановился. — Гейб, он накачал парня какой-то дрянью! Я за ними! И, как был, выбежал в метель. Он знал, в какой стороне живет Деннис, и рванул туда. В темноте, да еще и в снегопад, он едва не проскочил мимо них. Парня рвало в какой-то подворотне, а Дес шарил по его карманам. Ази угрожающе сказал: — Всегда знал, что ты мразь, Дес. А ты, оказывается, еще и вор! Он же пацан совсем! Тот презрительно оскалился: — Шёл бы ты своей дорогой, Азирафель. Вот трахну этого пацана, и мужчиной станет. Парню стало совсем плохо — он тяжело упал на колени, потом на бок. Деннис выругался — тащить того в таком виде было невозможно. Сплюнул, зло пнул Тони в живот, и ушел. — Не появляйся в нашем пабе, Дес! — вслед ему крикнул Ази. Присел, повернул бледное лицо паренька к себе, похлопал по щекам — Эй, Тони, очнись. Давай, приди в себя. Взял горсть снега — пока абсолютно чистого — и растер ему лицо. Глаза приоткрылись, бессмысленно посмотрели перед собой, и опять закрылись. Ази чертыхнулся, подхватил сначала рюкзак, а потом взвалил себе на плечи и безвольное тело. И пошел обратно в паб. Точно так же он нес Гейба, и полугода не прошло — там, на проклятых Фолклендах. Сейчас, конечно, по ним не стреляли, но метель осложняла путь. Из-за пелены снега вынырнул Гейб. — Давай, помогу. Вдвоем дело пошло веселее. Ази и не думал, что они были так далеко от дома. — Хей, ребята, сюда! Давайте, поможем! Мужики, навались! Подбежавшие мужчины — их недавние клиенты — подхватили и парня, и их обоих, и до паба чуть не на руках донесли. Внутри, в теплом, накуренном зале, Ази затрясло от холода, так он замерз. Гейб по-медвежьи сжал брата в объятиях. — Придурок. Чего меня не подождал? Ази, еле слышно, выдавил: — Некогда было, брат. — Обнял его в ответ. — Всё нормально. Уже всё. Гейб отпустил его, придирчиво осмотрел, взъерошил мокрые кудри. Вокруг молча стояли немногие оставшиеся на ногах завсегдатаи. Бармен кивнул, и объявил: — Ладно, мужики, спасибо всем! Так и быть, подожду еще пятнадцать минут. Но потом точно закрою паб! Дружный рев одобрения слышно было, наверное, и за квартал. — За Гейба! — За Ази! — К черту Тэтчер! — Фолкленды наши! — Да к черту и их! — сыпались тосты. Ази перетащил Тони за барную стойку, чтоб не затоптали ненароком. Уложил в длинную полку с полотенцами и другими нужными тряпками. Кое-как напоил теплой водой, и оставил в покое — теперь тому просто нужно было проспаться. Вельз, сидя на верхней ступеньке темной лестницы, кивнула себе, и пошла спать. ***