"Эдем"

*** Зал паба был похож на поле боя — мебель в беспорядке, около стены лежит окровавленная одежда Азирафеля, повсюду пятна крови и грязи. Вельзевул закрыла входную дверь, и начала разгребать этот бардак. Утешало одно — того мужчину — Денниса — поймали. В первую очередь Вельз отмыла их «райский уголок», как в шутку они с Гейбом называли витраж, и скамейку под ним. Гейб даже предложил оставить как есть, просто придвинув пару столиков… Теперь вряд ли это будет возможно. Она успела вымыть все столики, и расставить по местам стулья, когда вниз спустился Гейб. Безмерно уставший. Сел на нижнюю ступеньку, и молча смотрел на Вельз. Она, вымыв руки, подошла к нему. Пропустила волосы сквозь пальцы, и села рядом. Взяла в руки его ладонь, и положила к себе на колени. — Как он? — Уснул. — Это хорошо. — Склонила голову ему на плечо. — Не волнуйся, Тони за ним присмотрит. На него можно положиться. Гейб обнял её одной рукой, уткнулся в макушку: — Точно. Обвел взглядом зал: — Черт, надо бы сегодня здесь всё убрать, пока пятна свежие. А я так устал… — Эй, не спи, Гейб. Осталось, по сути, пол вымыть, и одежду Ази куда-нибудь деть. Минут на двадцать работы. Давай, вставай. — Встала перед ним, попыталась поднять и его. — Ну же, Гейб. А потом вместе пойдем в душ, и спать. Как тебе? Гейб с уставшей улыбкой смотрел на нее — невысокая, худенькая, и откуда только силы берет? Кивнул: — Отличный план. *** Гавриил проснулся в самый глухой ночной час, полежал, соображая, и тихонько поднялся — проведать брата. Неслышно пройдя по коридору, приоткрыл дверь. Тони не спал — он полулежал в кровати, и в мягком свете лампы рисовал. Поднял глаза на Гейба, и приглашающе махнул головой. Гейб склонился над братом, прислушался к ровному дыханию, потрогал лоб. Тони прошептал: — Ему лучше. Он просыпался около часа назад — жажда замучила. И даже немного поел. Не отпускает меня далеко — не верит, что я не ранен. Гейб молча смотрел на парня, и думал, что Ази, наконец, повезло. — Что ты рисуешь? Тони помялся, но протянул планшет Гавриилу. Там был карандашный портрет Азирафеля, в полный рост — в обличье древнегреческого воина. Круглый щит в одной руке прикрывал его тело, но было ясно, что он обнажён. Копьё в другой руке. Глаза смотрели прямо в душу, взгляд строгий и насмешливый. Губы слегка улыбались. — Я ещё не закончил. Хочу подарить Ази. — На прощание, что ли? Тони сел, и обнял колени. — Нет, чтобы не забыл меня до лета. Я в мае выпускаюсь, и вернусь. — Тревожно смотря на Гавриила, спросил. — Ты же не против? Я обещал Ази, что вернусь. Гейб неожиданно добродушно улыбнулся: — Обещания надо выполнять, так ведь? — Вернул планшет. — Красиво рисуешь, маленький брат. И вышел. Тони смотрел ему вслед, и был готов прыгать и орать от радости. Ази потрясённо прошептал: — Тони, ну, ты даешь… Гейб ведь практически благословил тебя, нас. Энтони склонился, и нежно поцеловал Ази, улыбаясь в поцелуй. Потом ещё, и ещё. Так они и уснули, разнеженные и счастливые. *** Гавриил стоял в темном коридоре — облегчение было таким сильным, что пекло глаза. Он не плакал давным-давно, и сейчас не собирался. — Гейб, что там? — Вельзевул ждала, закутанная в одеяло, и поджимала босые ноги — пол был холодный. Парень подхватил её, и занес в комнату. Усадил на кровать. — Всё хорошо, Вельз. У них всё хорошо. — Обнял, и крепко поцеловал. — И у нас всё хорошо, правда? Она кивнула, и вернула поцелуй. Ей ужасно нравилось целоваться с Гейбом — он всегда был нежен. Обняла его, и сказала в поцелуй: — Хочу тебя, Гейб. Он улыбнулся, и уложил её на кровать. Целуя, выпутал из одеяла, и укрыл собой. *** Азирафель любовался карандашным рисунком, который нашел на подушке Тони — древнегреческий воин, с копьем и щитом, стоящий в тени портика. Часть колонны сияла белизной, и создавалось ощущение яркого солнечно дня. Гребенчатый шлем лежал рядом, на каменной тумбе. Сильные ноги обуты в простые сандалии. Конечно, Ази узнал себя в этом портрете — мастерство Энтони глубоко его восхищало. — Ну, надо же… Ахилл, — и улыбнулся. Боль в зашитых ранах была терпимой, и парень решил спуститься вниз, проведать паб. Ну, и подкрепиться тоже не мешало — время-то уже обеденное. Картина, открывшаяся ему, была настолько обычной и мирной, что и не поверишь, что вчера тут были кровавые последствия от нападения убийцы. Вельз тихо переговаривалась с Гейбом, на забывая внимательно посматривать на клиентов. Энтони сидел на «своей» скамье, и рисовал, конечно же. Тяжелую скамью сдвинули немного в сторону, открывая витраж, и рядом с ним теперь стоял один из столиков. Тони почувствовал на себе его взгляд, обернулся: — Ази! — Легко вскочил, и придержал его на последних ступеньках. — Как ты? — Главным образом, голодный, — шутливо ответил Ази, — а вот ты почему не в аббатстве? Тони укоризненно на него посмотрел: — Я успею. Сегодня довожу до ума вчерашние наброски. И периодически смотрю за тобой. Подошедший Гейб осторожно обнял брата. Ази уткнулся ему в плечо. Тони и Вельз только переглянулись. Девушка тронула бармена за плечо: — Гейб, пусть поест. Парень кивнул, отпустил Ази, и категорично сказал: — Я с утра подал запрос на разрешение на оружие для нас. Надоело, не хочу больше бояться за своих родных. Инспектор Джей — тот, что ведет дело Деса, обещал помощь. Ази оживился: — Было бы здорово. Тони встрял: — Всё, потом поговорите. Ази, идем, тебе нужно нормально поесть, а то вчера голодный, сегодня… Пока Азирафель ел, гул голосов посетителей усилился. Потом из зала кто-то крикнул: — Ази! Тебя, правда, Дес ранил вчера? По телеку только и разговоров, что о нем. Азирафель неспешно вытер рот салфеткой, и кивнул: — Правда. Мужики зашумели сильнее: — И ты его тоже? Ази отрицательно мотнул головой: — Нет, этого урода ранил мой друг, Энтони Кроули. Знакомьтесь, вот он. Наш художник. Потрясенное молчание было ему ответом. — Да ты, парень, мастер на все руки… Ази решительно встал: — Господь вкладывает свой карающий меч лишь в достойные руки, разве нет? Неважно, чьи — шотландца, ирландца, или англичанина. В руки любого, кто готов быть защитником своих родных и любимых. Кто не озлобится, и не возгордится. Чья душа останется чистой и яркой. И наш Тони подходит для этого, верно? Хор голосов ответил: — Верно! — Вот это правильно Азирафель сказал! — Да уж, получше этих святош в церкви! Аплодисменты еще не стихли, а в паб зашел вчерашний врач, с миловидной улыбчивой женщиной под руку. Она восхитилась: — Ох, мистер Ш, какое милое место, и люди какие хорошие кругом! Он ворчливо ответил: — Женщина, ты опять за своё. Пара подошла к барной стойке, и врач, сняв шляпу, пожал руку Гавриилу. — Здрасьте. Я пришел проведать вчерашнего гом… раненого. Женщина укоризненно на него посмотрела. Он поморщился. — Извините, привычка. Гейб хмуро ему сказал: — Я, конечно, благодарен вам за помощь, но моего брата зовут Азирафель. Несложно запомнить, правда? Шедвел тяжело посмотрел ему в глаза, и криво ухмыльнулся: — Верно, несложно. — Кивнул на женщину. — Моя жена, Трейси. Захотела увидеть вас всех. Женщина мило захлопала накрашенными ресницами: — Ах, мои дорогие, я так испугалась, когда мистер Ш вчера всё рассказал… Шедвел, покачав головой, оставил её щебетать, и подошел к Ази и Тони. Гейб неслышно шел за ним. Энтони узнал мужчину, и, встав, пожал ему руку. — Привет, молодые люди. Как наш раненый? Ази кивнул: — Спасибо, вы очень помогли. — Даже гомикам бывает нужна помощь. Гейб тяжело положил руку ему на плечо: — Если вы не смените лексикон, мистер, вас сюда больше не пустят. У нас бывают разные люди, и терпением они не отличаются. Ази и Тони, побледнев, переглянулись. Тони показательно вытер ладонь, и сказал: — Не стоило утруждаться, мистер. Я сам меняю Азирафелю повязки. И не злили бы вы лучше никого здесь, Гавриил верно сказал. Народ в Сохо нервный. Из-за плеча Гейба выпорхнула Трейси: — Ох, мои дорогие, я вижу, мистер Ш опять всем нагрубил. О, что за милые мальчики, и такие хорошие, сразу видно. — Мягко погладила головы ошеломлённых таким количеством слов парней. — Не сердитесь на моего мужа, у него, вообще-то, золотое сердце, а вот язык грязный, жуть. Повернулась к мужу, и, уперев руки в бока, сердито сказала: — Мистер Ш, вы что-то хотели сказать этим милым людям. Тот обреченно кивнул, и окинул взглядом всех троих. — Ну, да. Собственно, хотел сказать, что меня взяли сегодня на работу, в госпиталь Сохо. Типа, спасибо вам. Если бы не вчерашняя заварушка… — Пожалуйста, — голос Гейба был холоден, — надеюсь, никто из нас к вам не попадет. Счастливого пути. И вежливо, но твердо, вывел их из паба. Энтони, всё еще бледный от злости, спросил: — Ази, пошли наверх? Тебе действительно повязки пора менять, кровь кое-где проступает. Блондин молча кивнул — он тоже был расстроен. Гейб склонился к ним, обняв за плечи. — Вы моя семья, парни. Оба мои братья. Я люблю вас. Помните об этом. — Прижал их головы к себе. — Наплюйте на этого мудака. Они кивнули. *** Тони и Азирафель самозабвенно целовались. Грубые слова врача напомнили им о внешнем мире, и им было жизненно необходимо окунуться в свою любовь. Энтони уже поменял повязки, попутно исцеловав руки Ази. Они лежали лицом друг к другу, и чередовали ласки с поцелуями. Кроули, уткнувшись Ази в шею, прошептал: — Ты лучшее, что случилось со мной. Пусть хоть весь мир ополчится против нас, я останусь с тобой, Ази. Поднял глаза на любимого, и продолжил: — Но я верю, что настанет время, и людям станет неважно, кто какой ориентации. Ази кивнул: — Когда-нибудь, так и будет. Отменили же уголовное преследование, и принудительное лечение гомосексуалов. Но, Тони, черт возьми… Мы с тобой еще не раз столкнемся с таким отношением. Подумай, хороший мой… Тони нахмурился. — Опять ты за своё, Ази. Нет, нет, и нет, слышишь? — Взял ладонь парня, и поцеловал. — Я не смогу без тебя, понимаешь? Теперь, зная, каково это — любить, и быть любимым, я не оставлю тебя. Помнишь, ты говорил, что потерялся? Так вот, я тебя нашел. И ты теперь мой. Всё просто. Ази нежно поцеловал Энтони. — Тогда держи меня Тони, я так сильно люблю тебя. *** Дни проходили в привычных заботах. Ази стойко помогал в пабе, а Тони, шипя сквозь зубы, менял ему вечером повязки. Гейб и Вельз всегда были вместе — и днем, и ночью. Любовью был пропитан весь паб, и люди слетались к ним, как мухи на мёд. Энтони заканчивал работу с витражами аббатства, и время разлуки приближалось всё неотвратимей. В один из вечеров, после перевязки, Азирафель тягуче поцеловал Тони, и просто спросил: — Хочешь меня? Тони недоуменно моргнул: — Конечно. И тут до него дошло. Он покраснел, и неверяще прошептал: — Ази? — Тот с улыбкой кивнул. — Боже, да, да! Обхватил ладонями любимое лицо, и со стоном принялся целовать — глубже, сильнее. Уронил Азирафеля на кровать, ловко снимая майку. Огладил грудь, восхищенно любуясь. — Какой же ты все-таки красивый, Ази. Никак не могу поверить, что ты выбрал меня. — Это ты красивый, — рывком снял с Тони футболку, и лизнул соски, — думаешь, я за каждым бегаю, что ли? — Поднял насмешливый взгляд. — И я готовился для тебя, мой хороший. Ждал тебя из аббатства, и предвкушал. У Тони не нашлось слов. Так что он быстро стянул с себя и Ази штаны, устроился у блондина между ног, и легко огладил яйца. Ази зашипел. Энтони довольно улыбнулся, и спустился к блестящему от смазки анусу. Не удержавшись, лизнул промежность. — Тони, господи! Давай уже, так хочу тебя, внутри. Кроули кивнул, взял с тумбочки презерватив, лихорадочно натянул на себя, смотря Ази в глаза. — Скажешь, если что не так, ладно? Тот с улыбкой кивнул, и шире раздвинул ноги. Энтони, направив себя, медленно начал погружаться в гостеприимное тело. — Ази, как там удивительно… — остановился, перевел дух, — горячо и тесно… Его трясло от напряжения. Азирафель погладил его плечо: — Тони, входи полностью, давай, мне не больно. Парень посмотрел на него круглыми глазами, и только кивнул. Стиснул зубы, и двинулся до упора. — Господи, Ази, я сейчас кончу, черт. Ази обнял его ногами: — Ш-ш, притормози, расслабься немного. Ляг на меня, давай. — Тони буквально рухнул на Азирафеля. Тот обнял его, и зашептал: — Всё хорошо, ты такой молодец. — Ладонями огладил поясницу Тони. — Хочешь, кончай. Энтони решительно замотал головой: — Не сейчас. И уверенно задвигался, набирая темп. С каждым толчком он немного постанывал. Ази приподнял одну ногу, Тони тут же подхватил её себе на плечо. Угол проникновения изменился, и Ази несдержанно вскрикнул — раз, другой. — Тони… да, вот так. Кончай, давай! Упрямый шотландский нрав и здесь взял вверх. — Хочу… — Толчок. — Чтобы ты первый… — Толчок. — Ази… Азирафель стал ласкать себя, и вскоре его выгнуло. Сперма легкими струйками закапала ему на живот. Тони, чувствуя, как сжался анус вокруг его члена, с каким-то всхлипом начал толкаться совсем уж глубоко и хаотично. Кончая, он видел лишь сияющие глаза любимого. После, придя в себя, обнял Азирафеля, и пробормотал: — Точно, небо в алмазах. Ази легко улыбнулся, и сильнее обнял Энтони. — Знаешь, ты спас меня, Тони. — Нежно его поцеловал. — Не только с Деннисом. Своей любовью, ангел мой. Не знаю, долго ли я еще выдержал бы в одиночестве. Энтони сжал его руку. — Теперь ты не один, Ази. Мы не одни. ***