***
Тремя месяцами ранее.
Рокот барабанов звучал отовсюду, и стал слишком умиротворяющим, нежели пугающим. Однако нет, это дождь. Он был единственным звуком, затмившим все остальные. Сильнейший ливень оторвал от мира своим громом и завесой. Солнце давно опустилось за горизонт, покидая людные улицы. Мирный народ скрылся за дверями или уже спешил по домам, когда вышли те, кому тьма была ближе по душе. Их время. Граница двух территорий — широкая безлюдная улица на окраине города, где ни в одном окне не горел свет. Луна изредка выглядывала из-за туч, становясь ненадолго источником света, и снова пропадала, погружая всё во тьму. Единственные постоянные источники света — загорающиеся и тлеющие сигареты под козырьками многоквартирных домов и фонари у дальнего ряда карет и машин, отрезающих улицу со своей территории. Дым едва мог бороться с сыростью в воздухе и потоком воды с неба. Десятки людей сгорали от ожидания. Каждый ненароком поглядывал в противоположную сторону улицы. Нежеланная встреча с теми, кого видеть стало тошно, держала в напряжении всё сильнее. На крышах промокали снайперы и держали под контролем территорию. Промокшие до нитки за последние десять минут, Клинки стояли, не издав ни единого звука, слова. Стирая противную сырость с подбородка, и отжимая её с прядей упавших на лицо, Андре прошёл к Себастьяну, который стоял посередине дороги, пока остальные разошлись к домам и бордюрам. Парню не было нужды говорить хоть что-то. Себастьян сам повернулся через плечо, отрываясь от улицы впереди, и ответил многозначительным и строгим взглядом «подождём ещё». И долго ждать не пришлось. Спустя минуту, с крыши донёсся свист и эхо несущихся карет вдали. Одна за другой они вылетели из-за угла и остановились за территорией. В темноте загорелся свет фонарей, открылись дверцы. Десятки силуэтов окружили кареты. Спиной Себастьян почувствовал, как подчинённые приблизились, бросая к ногам сигареты, потухшие в ливневых желобах. Молниеносно взяли Главу в полукольцо, а Консильери встали с двух сторон. Личные и близкие подчинённые, среди которых и были головорезы, вышли вперёд, как телохранители. Напротив несколько людей остались на перекрёстке, и только пара прошла ближе, ступая на территорию Клинков. — Джентльмены… Дуглас Джагер. Мужчина в преклонном возрасте, борясь с собственной сутулостью, выпрямился и постарался уважительно, в силу воспитания, поприветствовать не самых приятных ему людей. Клинков. Все они ответили молчанием и тяжёлым, недобрым взглядом. Себастьян обратил внимание, что никто за Дугласом не прошёл, кроме его собственной тени. Такой способ показать, что даже не на своей территории, как и на любой другой, ему нет смысла держать за спиной десятки подчинённых. Тыча в противоположное поведение перед взором. Только тенью его был старший сын. Адам Джагер. Гордый, высокий, с унаследованными острыми чертами лица, которых лишился его отец к своим годам и благодаря опухшему лицу от пристрастия к алкоголю. Карие глаза не выказали ничего больше спокойствия и были прикрыты мокрыми прядями тёмно-русых волос. Сцепив руки за спиной, он уделил внимание только Главе Клинков перед ним, не желая оглядеть его людей. — Дуглас, — обратился Себастьян, шагая вперёд. — Я рад, что ты принял моё приглашение о встрече, — улыбнулся в ответ мужчина, от хриплого голоса которого веяло увяданием. — И мне не пришлось снова говорить с кем-то, присланным от твоего лица. Но ты сам не согласился встретиться у меня в офисе. Себастьян проигнорировал осуждение, а Дуглас с насмешкой развёл руками. — Тони Клифф всегда появлялся лично. Но хоть что-то, благодарю. Делаешь успехи, меня это радует. — Я не Тони, — отрезал Себастьян, на секунду хмурясь и возвращая строгое выражение лица. — Ближе к делу. — Да, ты не Тони. И мне хочется верить, что ты меня услышишь. — Дуглас повёл затёкшими плечами, сделав паузу, а затем изложил: — Ты его воспитанник, однако, поступаешь совсем не так, как следовало бы. Я знаю, что вы, Клинки, не особо верите в наш общий свод правил, по которому нам всем стоит жить в мире… — Общий? — перебил Себастьян. — Чей же он? Ваш и Ястребов? Сговариваясь с бедными, озлобленными тварями и подманивая их за гроши, освобождая самих себя от грязной работы, вы натравливаете их на моих же солдат. И принимаете их побитых и рыдающих обратно, после выбрасывая туда, откуда пришли. — За спиной Главы послышались смешки подчинённых. — Можешь верить в свои правила, живя в картонном доме, пока имеешь дела с ними. Но не со мной. Обрадуй меня, а не трать время. — Вы разграбили, а потом и вовсе взяли под свой контроль наши владения на юге. Перебили моих людей. — Конкретнее. — Владения Фирсовых, — пояснил мужчина. — Весь их бизнес несколько месяцев был под вашей же угрозой, и вы прибрали его в свои руки. — Фирсовы всегда были частью нашей Семьи, — парировал Себастьян. — Не говори мне, что я не имею права их защитить, если ты не смог. Даже при том условии, что они также работали на тебя. Он поднял руку, останавливая, открывшего рот, Джагера. — Мне не нужны в очередной раз лживые оправдания, что вы не держите руки чистыми, трудясь над репутацией влиятельной семьи с чистым бизнесом. Скучная ложь ваша не только в этом: Фирсовы никогда не были под нашей угрозой. Прибыльное дело несёт под собой большую вероятность нападок. Ты, Дуглас, об этом не заботился и по сей день тебя это не волнует. — Собор дани и наличие огромного круга связей — простое дело, — добавил Андре, стоя справа от Себастьяна. — Попробуйте хоть раз взять под свою защиту партнёров, иначе они быстро исчезнут. — Парень закончил, язвительно хмыкнув и вернув непроницаемое лицо. — Мы были партнёрами, но вот вы — никак не Семья, — добавил до этого молчащий Адам. Андре ступил ближе, практически касаясь своим носом его. — Не лезь в мою Семью, иначе я полезу в твою, — прошипел он, глядя в глаза. — И ты знаешь — мне всегда есть, что сказать. — Андре, — строго обратился Себастьян. Парень нехотя вернулся на своё место, почувствовав не одобряющий взгляд спокойного Мортимера. — В любом случае, ты должен вернуть все ювелирные мастерские и магазины. — Мужчина сделал паузу, видя с каким незаинтересованным видом стоял перед ним Глава Клинков. Но смог вернуть его интерес, добавив: — И три склада в Гродвуле. — Ни за что, — вздернул подбородок Глава. — И это были наши склады, они вернулись к нам же, пока ты после смерти Тони слишком много на себя взял. — Себастьян, — покачал головой Дуглас. — Ты меня не слышишь. — Если это всё, о чём ты просишь, разговор окончен, — скомандовал Себастьян. — Я думал, он будет куда эффектнее, Дуглас. — Я хотел решить вопрос мирно и надеялся, при всём уважении к Тони, что он смог наделись тебя своим благоразумием. Только Себастьян обернулся к своим подчинённым, но после слов вслед быстро вернулся к Дугласу. — Я не ошибся и услышал угрозу в твоих словах, не так ли? — Я тебя предупредил… Глава Клинков, — ухмыльнулся мужчина, отступая назад. Оставив последнее слово за собой, Дуглас обошёл сына позади и без слов ушёл к каретам, но Адам наклонил голову и подошёл к смотрящему ему вслед Себастьяну. — Вы закапываете себя ещё глубже, Душегубы, — гордо произнёс он. — Плюёте на договорённости, правила и этим же унижаете Тони. — Парень, скачи обратно отцу под каблук, — брызнул смехом Коди, подходя к ним. — Мне довелось лично познакомиться с Тони… — продолжил Адам. — И несказанно жаль, что он покинул Клинков, оставив влиятельную в кругу Семью невоспитанным выродкам, как ты и твой сброд. Десятки пистолетов взяли на прицел Джагера, но Себастьян поднял руку выше, приказав парням отступить. — Скажи что-нибудь дельное, — обратился Глава. — Ты хотел, чтобы разговор был куда эффектнее, что ж… Мы не договорили, советую запомнить. Он сделал пару шагов за спину, как отец, и бросил: — Удачи, Душегубы… Серьёзное выражение лица Адама резко сменилось ядовитой улыбкой, а глаза заблестели ехидством под свисающими мокрыми прядями. Также держа руки в замке за спиной, парень на пятках развернулся и медленно вернулся к каретам, оставляя собеседников с множеством вопросов. — Пустослов, — прошипел всё это время кипящий от злости Андре, вместе со всеми провожая тронувшиеся кареты. — Странно, и слабые доводы для переговоров, — нахмурившись, вслух изучал Мортимер, вглядываясь в профиль Главы. — Так и есть, — кивнул он. — Слабо, и совсем не повод для личной встречи. — Возможно, он слепо предполагал, что мы согласимся. — Значит тупой, — закатил глаза второй Консильери. — Вернёмся обратно, там и обговорим, — подытожил Себастьян и развернулся вместе с ними. Он поднял руку выше головы, покрутив пальцем, и в ответ на приказ с крыш донёсся громкий, но короткий свист. Возвращаясь к каретам, Коди договорил с другими подчинёнными и шутливо толкнул Эрла Лэнгтона. Светло-русый семнадцатилетний парень выглядел хмуро и задумчиво. Подошедший Лиам пихнул с другой стороны, пытаясь выудить из парня причины несчастливого настроения. — Чего такой вялый? — спросил он, беря парня в захват через шею. — Не нравится мне этот Адам. — Вырвался тот и толкнул парня в рёбра. — Джа-а-агеры, — протянул Коди и подхватил зубами сигарету из поднятой из кармана пачки. — От самой фамилии уже воняет. Блять, ещё немного и я бы не сдержался и перехуярил всех. — Вылилось бы всё в перестрелку. Оно нам не надо, — вздохнул Лиам. — Да знаю я, кого ты учишь? — А почему мы вообще встретились здесь? — спросил Эрл. — Не в их приличиях мараться в грязи, а мы вообще не хотим посещать офис Дугласа, где он обычно проводит встречи. — Ты видел выходку Адама? — спросил Лиам, наклоняясь вперёд, чтобы глянуть через Эрла на Коди по пути. — Я помню его ещё коротышкой пару лет назад. С засохшим материнским молоком на губах и ублюдской зализанной стрижкой. Снобяра. — Во-во, тот ещё сноб, — хмыкнул Эрл. — И хвостик своего отца. — Дуглас вот-вот сдохнет, а сыну передастся громадное наследство, вот он и впитывает. — Пожал плечами Коди. — Да его с горшка так воспитывают. Конечно, первая жена Дугласа родила ему двух дочерей. И обе быстро выскочили замуж, только переступив порог восемнадцатилетия. Помрёт старикашка в окружении сотни орущих внуков. Эрл, будучи неопытным солдатом, впитывал сплетни и спросил: — У него была первая жена? Не знал… — О ней мало кто знает, — хмыкнул Коди. — Вторая наградила его наследником, ещё одной дочерью и младшим сынком. — Но в уродце Адаме столько гордости, другие поприятнее будут, — сказал Лиам примкнув плечом к карете. — Обычно и слова не вытянешь, ибо он все силы тратит, как бы важно выглядеть. Сно-о-об! Сегодня от гадёныша количество спеси зашкаливало. — Поубавится… — Безуспешно пытаясь зажечь сигарету, Коди злобно откинул её на землю и раздавил. — Блять! Отсырели, все до единой! Эрл и Лиам рассмеялись и глянули на подошедшего Главу. — Приказ? — спросил Коди. — Возвращаемся… Рассаживаясь с остальными по каретам и машинам, Коди обратил внимание, что Эрл развернул автомобиль от общего строя, как поступили многие, но для парня это было странно. Мужчина постучал по стеклу у водительского, на что тот быстро выкрутил рычаг и опустил скрипучее стекло. — А ты куда? — Работать с парнями, мне ещё надо проконтролировать поставки и сборы. — С тебя сегодня хватит, малой. — Коди похлопал по крыше машины. — Ты спишь по три часа, есть день завтра. — Не могу, Коди, — повёл бровями Эрл. — Я хочу заслужить своё будущее место среди вас, показать свою преданность и стать… головорезом. Последнее слово он произнёс как можно тише, зная секретность звания. — И не могу спокойно засыпать, зная, что есть дела, которые я мог решить, но поленился. — Преданный кусок дерьма. — Смеясь, Коди гордо смотрел на парня, замечая краем глаза, как большинство машин и карет уже тронулись. — Ты знаешь, что Себастьян уже готов дать тебе звание, осталось переступить порог восемнадцатилетия. Вопрос времени, а мы все будем рады пополнению. — Хочу быть готовым к этому, как смогу. — Ты куда именно сейчас? — А что? — Может, подъеду, как свои дела решу. — Офис в «Авроре». — Хорошо, подтянусь. — Коди протянул кулак парню, и он с улыбкой ударил по нему своим. — Верю в тебя. Отсалютовав, мужчина сел в оставшуюся карету и отправился в офис за Себастьяном. В нём Глава не стал созывать близкий круг, решая огласить решение следующим днём. Коди беседовал с другими парнями на первом этаже, смеясь и поддерживая поднятую тему о продаже алкоголя в других городах. Там же его встретил Лиам, специально глянув на часы, этим способом намекнув ему одному, что пора подняться на этаж выше. Они вдвоём дождались, пока многие разбредутся по коридорам, и коротким путём поднялись на этаж к Себастьяну, где он стоял в обществе двух Консильери в конце коридора у кабинета. Ступая к ним, парни не успели среагировать, когда с поворота на лестничную площадку распахнулась дверь и выбежала администратор Таня. Высокая и спешащая с конвертом в руке, она сама не заметила, как чуть ли не столкнулась с мужчинами, но они быстро отстранились, чтобы по реакции не зашибить девушку. — Блять, — прошипел Лиам, ударяясь об угол и чувствуя острую боль в спине после недавних процедур. Коди прихватил его за локоть, с обеспокоенным видом изучив состояние друга. — Нормально? — Пройдёт, — махнул рукой Лиам. — Извините, извините… — прошептала девушка и понеслась к Главе с письмом в руках. Мужчины нахмурено наблюдали, как она подбежала к Себастьяну, склонила голову и вручила письмо. — Это Вам, Себастьян, оставили на стойке. — Пыталась отдышаться она и объясниться столь поздним визитом, когда время перевалило за полночь. — Благодарю, Таня. — Медленно и уважительно кивнув в ответ, мужчина раскрыл письмо, и выражение его лицо вмиг стало суровым. Парни столпились вокруг него, читая лишь одну строчку на бумаге:«Теперь мы договорили».
— Чьё письмо? — Злобно скорчился Андре, поднимая взор к испугавшейся девушке. — Я… не знаю. Его просто занесли на стойку, когда меня… не было. Я в… в смену заступила два часа назад. — Как давно письмо пришло? — мягко спросил Мортимер. — Около полудня. — Ступай, Таня. — Махнул рукой Глава, и девушка тут же испарилась из виду, виновато прошмыгнув через стоявших рядом Коди и Лиама. — Адам, — огласил Лиам, скрестив руки на груди. — Что это значит? — Блядский выродок. — Словно сорвался с цепи Коди, ступая к лестнице. — Только появись мне на глаза — снесу башку… Собрав людей у чёрного входа, Главе, как и всегда, не пришлось искать ответ: он пришёл сам. Машина с визгом влетела на парковку и один из солдат, подобно Тане полчаса назад, запыхаясь, подбежал к Себастьяну. — Наших перебили!.. Десятки собравшихся подчинённых встретились на месте ужасной и подлой расправы. Решето вместо окон и дверей. Прямо за поворотом у отеля «Аврора» три машины Клинков были расстреляны, а те, кто успел сообразить и вступить с полученными ранениями в перестрелку не смогли спастись и были добиты, кроме одного. Их тела нашли в десятках метров от строя автомобилей. С горечью и комом в горле, Себастьян быстро осмотрел солдат, которых они потеряли в ту ночь. Лиам и Коди досматривали с другими парнями машины, а Мортимер и Андре расспрашивали солдат, кто успел поспешить на место. Они и отцепили дороги в безлюдное, к счастью, время суток. — Чиммэл — единственный, кто смог дожить до прибытия товарищей, но с полученными травмами и как бы ни старались удержать его на этом свете друзья, он не дожил до прибытия врачей и скончался, — огласил, что узнал Мортимер, подходя к Себастьяну. Глава с безразличным выражением лица накрыл тканью лицо Чиммэл и выпрямился. — Нашли в машине… Коди протянул окровавленную записку мужчине и глянул на мешки на земле, в которых лежали друзья. Кого он видел несколько часов назад невредимыми, воодушевлёнными и живыми. Привыкать к потерям он так и не научился, особенно привязываясь к каждому. Тем более к тем, кто вместе с ним вступил в ряды Клинков из Тьмы. Находить общий язык с большинством — его навык, следом за которым шла привязанность. Каждый день вместе с товарищами вариться в котле преступной деятельности, делить обязанности в бешеном темпе жизни и не знать, кого можно потерять на следующий день — слишком больно. Деньги и власть — цена всему, даже людским жизням. И прожив с рождения в общине, где каждый ценил ближнего, сплотившись для общего блага, а деньги не имели так такового смысла, Коди прилагал все возможные силы, чтобы принять новые порядки. Жестокие и пустые. В пол уха слушая рассуждения Мортимера и Андре, Коди обратил внимание, как медсестра приподняла ткань с лица одного из погибших. Эрл. — Суки… — Прошипел он, сжимая кулаки со скрипнувшей кожей перчаток. — Ебучие Джагеры… Себастьян разорвал после прочтения записку и кинул в разбитое стекло одной из ближайших машин, которые вскоре отбуксируют и уничтожат. — Что в ней? — спросил подошедший Лиам. — Очередные угрозы и подтверждение наших догадок, что всё было спланировано заранее. Парни синхронно подняли глаза к суровому выражению лица Главы, выжидая ответы. — Джагеры знали, что разговор не увенчается успехом. — Адам никогда себя так не вёл, — дополнил Мортимер. — Был в предвкушении. Коди остался с Главой, выслушивая план для последующих действий и поглядывая на Лиама. Тот отошёл и склонился перед лежащими погибшими товарищами. Мужчина хорошо знал самого себя, но ещё лучше — своего лучшего друга. Взросление «бок о бок» наделило их общими чертами характера, схожим поведением. И не пришлось гадать, какая ненависть с осознанием потери бушевала Лиаме. Он сорвался с места, глянув на Эрла в мешке и не находя слов, которыми ему придётся объясняться перед матерью погибшего парня. Не понимая за что и искренне сожалея о гибели. В венах бежал огонь жестокости и жажды мщения. Подходя к машине, он дёрнул ручку и запрыгнул на водительское, но крепкая хватка Коди, поспешившего за ним, оттолкнула дверь и не дала захлопнуть перед носом. — Лиам, выходи из машины. — Чего мы ждём?! — рявкнул парень. — Убили семерых наших парней, и мы ничего не сделаем?!.. Я лично перережу глотку старикашке… — Лиам, не заставляй меня применить силу, я вытяну тебя из машины. Парень обеими руками сжал руль, и разглядел в лобовом стекле место бойни. — Абель, Филл, Чиммэл, Тимоти, Питт, Брэдли… Эрл… Блять, он был ещё зелёным. Мы лишились кандидата на должность головореза, а безразличие Себастьяна меня вымораживает. Да и причём здесь вообще этот дурацкий титул, когда такого парня не стало. Просто потому что… Почему? Лиам затруднённо вздохнул и опустился лбом к рулю, когда друг ему не ответил. Коди знал, на что в приступе ярости мог пойти брат, и вполне разделял его эмоции, но сдержался, хотя сердце требовало сесть к нему в машину и совершить губительное, непоправимое. — Не глупи. — Потрепал плечо друга он. — Оплакивай все потери и с ума можно быстро сойти. Себастьян это прекрасно знает и первым делом обдумывает, как нам поступать дальше, как поступить с телами… Блять, мне правда надо объяснять тебе, как идиоту?! Остуди задницу и мысли здраво. — У тебя, как я погляжу, это отлично получается. — Нет, мне хочется вдарить тебе со всей дури. — Да пожалуйста, может нам обоим полегчает, — поднял голову с руля Лиам, повернувшись к Коди, который тут же ударил его в плечо. — Заткнись, Себастьян идёт. Оба глянули вправо, видя, как к ним приближались Консильери и Глава. — Как мы поступим? — спросил Лиам, играя желваками от нетерпения и видя решительность в лицах подошедших. — Своими действиями клан Джагеров развязал с нами войну… Я не потреплю, чтобы на нашей же территории нас обводили вокруг пальца и требовали повиновения. Найдём каждого, кто приложил к этому руку, разрушим и присвоим владения Джагеров, как не поступили раньше. — Недооценивают, — произнёс Андре, снимая перчатки. — И пусть, нам на руку. Злобно оскалившись, Коди глянул на Лиама с акульей улыбкой, понимая, какие дьявольские планы строил парень, и как будет упиваться местью.***
Коди
Прошло три месяца, как мы потеряли семерых бойцов, покушение на которых стало шагом к войне между Клинками и кланом Джагеров — Себастьян не солгал. В тот же день, когда мы не спали уже больше суток и продумывали, как поступать, прямо в «Авроре» нашли взрывчатку, подложенную в один из номеров, чтобы именно владельцы, то есть мы, расплачивались за трагедию. Я был невероятно удивлён смекалистости Андре и Мортимера в который раз, ведь именно они заподозрили, что убийство подчинённых — слишком мало, по мнению Джагеров, чтобы привести замедленную бомбу в нас, Клинках, в действие. Что этого мало, чтобы посеять хаос в нашей крепкой системе. Отсоси, Джагер, у тебя не вышло. Наоборот, мы стали крепче, как никогда, а тебе воздастся сполна. Мерзкий ублюдок Дуглас оценил нас по своему подобию, веря, что мы также разбрасываемся люди, как он сам. И если было так, я бы не сидел до посинения задницы перед десятком урн с прахом моих товарищей. Чтобы вспомнить их лица, которые от обилия потерь начали стираться из памяти или соединяться в чертах между собой. Многих я помнил, будто видел вчера, а других хоть и знал не так хорошо, но старался оставить в памяти, благодаря, стоящим возле урн, портретам. Полное осознание потери никогда не приходит сразу, а мучает со временем, когда всё встаёт на свои места. Желание отомстить подогревалось зреющим планом наступления. Я не знаю и не смогу развёрнуто ответить на вопрос о том, почему я не хочу забывать. Но могу точно сказать, что не хочу. Потому что мне непривычно так часто терять людей и принимать это, как факт. Моя добродушная мама говорит, что это рвение бережёт во мне человека. Хотелось бы верить, ведь я считаю, что это просто верность. Как бы то ни было, за пределами Клинка я мало похож на милосердного. Подбирая ноги к груди и задирая голову, чтобы разглядеть урны, я поёрзал на месте, чувствуя, будто лишаюсь пятой точки, а она сейчас почернеет и атрофируется. За последние три месяца мы медленно, но верно уничтожали всё то, чем так дорожил клан Джагеров. Лиам до безумия гордился и наблюдал, как горело их имущество от его рук. А пиромания была его почерком, который точно прочитает получатель, ведь мало кто не знал помешанность одного из нас. Внимания Лиаму хватало с лихвой. На рассвете подчинение или лично Дуглас встречали на пороге своих владений расчленёнку из близкого круга, как напоминание слов Андре: «Попробуйте хоть раз взять под свою защиту партнёров, иначе они быстро исчезнут». Вот, Дуглас, ты стремительно теряешь не только своих подчинённых, но и партнёров. Особенно неприятно это чувствуется, когда они не умирают, а разрывают все связи с тобой, переходя под наше крыло. Очевидно, что просто так это он нам с рук спускать не хотел, и мы снова потеряли солдат. И вот это, не знаю, как для других, но для меня горько. Понятно было с самого начала, что дедуля подустал на протяжении долгого времени наблюдать, как мы растём, а, значит, надрываем его хрупкое самомнение и авторитет. Итог. Дуглас потерял около половины заработка, ведь мы разнесли его склады и предприятия. Лишили некоторых партнёров, пошатнули репутацию, пустив самые разные слухи. В ответ нам разнесли несколько точек под нашей защитой, но мы быстро урегулировали конфликт с хозяевами, хоть это ударило по казне и разнесло слухи. И также покушались на соучастников и Капо, но безуспешно. Защита близкого круга никогда не была такой прочной: мы готовились к ответному удару. В этом состязании мы точно лидировали. И впереди был последний, роковой удар, ради которого Себастьян нам дал передышку на дне рождения Лиама, перед этим действуя самостоятельно. На совещании, как только мы приехали, он изложил нам весь готовый план, все возможности, которых мы ждали так долго, чтобы удар был максимально выгодным и безболезненным для нас. Мы все три месяца будто рыли тоннели под кланом Джагера, изучая всю его систему, чем он живёт и как часто дышит, лишь бы не помер раньше времени, старый хрен. Будет удобно, даже руки не помараем, но жажду мщения это не насытит, согласитесь. Так я и сидел перед погибшими товарищами, а точнее перед тем, что от них осталось, последний раз вспоминая весь план, словно мысленно рассказывая им. Обещая, что смерти их не напрасны, как и труды верности Главе. Наша жизнь — Клинок. Служба стала всем, что было дорого. Наша цель — рост и безусловная власть в обществе, как единого целого. И товарищи, как и я бы на их месте, гордились, что их смерти не были напрасны. А мы за них отомстим обязательно. Очень красивой и смертоносной подсечкой Джагерам.***
Оставив с братьями четыре машины в двух кварталах от места торжества, мы снова обговорили зазубренный план. Занудный Мортимер напомнил нам троим, чуть ли не каждый шаг. Неудивительно, ведь Андре своенравный парень и всегда, каким бы общее решение ни было, придерживался личных убеждений и мог отойти от плана. Лиам, подобно своему заскоку, мог, как спичка загореться затуманивающим рассудок безумием. А вот меня напоминания оскорбили. Я, вообще-то, всегда придерживался плана. Себастьян не взял бы тупоголового на звание головореза. Лиам — исключение, только ему не говорите. Ладно, шутка. Пешим ходом добрались до строя машин, ожидающих в назначенное время на соседней улице. Андре с Мортимером сели к Себастьяну, а мы с Лиамом расселись по другим автомобилям. Так мы за минуту доехали до торжества. А точнее до бал-маскарада. Как же мы его ждали. Голоса и живой оркестр звучали из открытых на распашку окон и узких лоджий, занавески в дверях которых прикрывали виды внутри. Теплый свет из всех щелей дворца освещал подъездную дорожку, что уличные фонари можно было считать бесполезными. На входе нас — сопровождение Себастьяна — встретил швейцар, проверяя имена в списке и напоминая надеть маски, которые мы до последнего держали в руках. Идя в ряд из шести человек, мы следовали за Себастьяном до главного зала, минуя людные и бесполезные коридоры. Торжество в самом разгаре. Семья Ченлера, а скорее жёнушка постаралась на славу. Андре шёл ближе к Главе, потому и вошёл первый в зал, осматривая обстановку ради безопасности, и спустя секунду кивнул, разрешая нам всем войти. В нос сразу же ударила духота от количества народа. Свежесть наступившего вечера, струившаяся из окон и лоджий, не спасала. Я не пожалел, что выбрал маску, прикрывающую только глаза, но уже хотел сорвать с неё надоедливые и щекочущие перья. Если это Вера надоумила Себастьяна дать нам такой скудный выбор масок, то я непременно дам ей по заднице. Хм, ей бы здесь понравилось, и она бы точно до изнеможения танцевала на общем танцполе, прося нас всех присоединиться. Надо будет по возможности вывести малявку на бал. Мы обещали показать ей мир. Музыка стала громче и приглушала все беседы компаний вокруг. Помещение, как и всё здание щедро декорировано золотом и белыми тканями. Высокий потолок украшали громадные хрустальные люстры, и они словно раскачивались от вибраций гула повсюду. Сорвись одна из них мне на голову — я помру на месте. Мы быстро сориентировались в пространстве, и нашли себе место в компании знакомых гостей. До определенного момента и пока людей становилось всё больше, находились рядом с Себастьяном, но быстро оторвались, разбредаясь по торжеству. Только Андре и Мортимер остались с ним, ведь так положено. Конси-ильери-и-и, вот пусть и мучаются, борясь с приступами зевоты от скуки. Мы с парнями ушли делать вид, что нам очень весело. Вокруг сновали официанты с подносами, полными закусок и напитков. Невоспитанно грубо сорвав одну шпажку с тарелки одно из них, я прошёл дальше по залу. Мне нужно было делать вид, что я наглый аристократ, хотя самому от себя стало противно, что хотелось тут же сбежать от взора официанта от стыда. Прости, парень. Я дошёл до богато заставленного шведского стола. Он был завален так, что складывалось мнение, что ножки надломятся или за край повалятся сотни тарелок от обилия блюд. Буду честен, все светские мероприятия для меня жуткие, неуютные. От всего веет фальшивостью. Во мне ворчала скупая бабка, говоря: «Они же всё это не съедят, а блюда полетят в помойку это же ночью». Или, что все эти дорогущие, показушные скатерти останутся в пятнах от жира и пролитых напитков. Видно, что у хозяев бала, да как и многих других, кто устраивал подобные торжества с размахом, огромное состояние. Для них всё вокруг принимается, как само собой разумеющееся. А мне ничего в голову больше не приходит, кроме видов бедных районов. Вот моя реальность, слишком постоянная. Бал-маскарад — портал в иной мир, совсем не похожий на тот, который я часто наблюдаю. В котором рос, хотя община, коллективный труд и родители делали всё возможное для лучшего детства подрастающего поколения. Но мы всё равно выживали, охотились, добывали порой непосильным трудом еду. Называйте меня, кем угодно, но такова моя натура. Мне неприятно место, в котором находился в тот вечер. Стараясь отвлечься от вскипающей злости и чувства несправедливости, я решил не браться за еду, чтобы не вспоминать правила этикета за трапезой на приёмах, которые постоянно ускользали из памяти. Труды Андре, Мортимера и Долорес насмарку. — Неотёсанный Коди, — тихо произнёс Лиам, походя ко мне. Гадёныш хорошо меня знает. На нём была маска на всё лицо, с грубыми завивающимися рогами. Я опустил шутку, приложив к этому все силы. Толкнул брата локтем и ухмыльнулся, глотнув из поднятого бокала противное шампанское. Мы начали потакать обществу вокруг, и нашли тему для разговора, сливаясь с толпой. Поглядывали одновременно на девушек, стоящих напротив у стола. Несложно догадаться, что это дочери приглашённых богачей. Конечно, им нужно познакомить дочерей дебютанток с обществом. Я был уверен, что если огляжусь, то найду скопления парней вокруг, пускающих слюни и обсуждающих этих самых девушек. И Лиам тут же заговорил, о чём я рассуждал. Но эти соплежуи, будущие наследники не привлекают так дам, как это делали статные и зрелые мужики. Да, девушкам нужно было привлечь к себе внимание наследников, но вкусы их манили к авантюрам. Анонимность маскарада создавала простор, беззаботность. А я чувствовал, как, сам того не преследуя, манил взгляды противоположного пола. — Ведите себя естественно, пейте, ешьте, беседуйте с другими гостями и приглашайте танцевать дам, — говорил накануне Мортимер, а я прокручивал его слова в голове слишком много раз. Девушка в ещё одной компании рядом была слишком навязчива. Поглядывала на меня, говорила о скуке с подругами слишком часто, громко и через меня, будто места вокруг было мало, тянулась к столу. Корсет приподнимал её грудь, что привлекло мой невоспитанный взгляд. Маска скрывала половину лица, и сочеталась с пышным платьем и перьями, украшающими весь образ с макушки до края подола. Мы с Лиамом умело присоединились к беседе, что в миг их развеселило. Музыка сменилась, и многие пары прошли в середину зала. Брат и я предложили девушкам танец, и они позволили увлечь за собой на танцевальную площадку. Я постарался сделать это по всем правилам: комплименты, поклон, поданная рука. Вот же, как ухаживать за девушками я запомнил на зубок, а как вести себя за столом — не вспомню, спустя столько уроков. Не знаю, за кого красавица меня приняла, но мой дорогой костюм лгал, как мог. Во время танца я вспоминал правила, кружился с девушкой и стерпел пару раз, как она наступила мне на ноги. С её красотой я мог простить многое за продолжение вечера, хотя долго пытался выяснить её возраст. Но весь поток мыслей из меня вышибло, как я отвлёкся от танца на подошедших на торжество гостей. Волна вспыхнувшей ярости обожгла с ног до ушей, я увидел прибывшее семейство Джагеров. Они быстро примкнули к знакомым, а старикашку не скрыла скучная чёрная маска в пол-лица. К моему облегчению музыка подошла к концу, я совсем позабыл о красавице рядом, но уделил стоящим вниманием, комплиментами и благодарностями за танец, оставив наилучшее впечатление. Проводил обратно, откуда забрал и ушёл навстречу Лиаму. — Таймер пошёл, — тихо произнёс он, видя, как я приподнял рукав с наручных часов. Да и мне не надо было видеть, чтобы предположить, что Мортимер и Андре уже в курсе и глянули на время. Я снова посмотрел на Джагера, который присоединился к хозяину торжества и стоящему рядом Себастьяну. Искры между ними видели только мы. Они оба не показали неприязни — всё так же фальшиво, как происходящее вокруг. Я кожей чувствовал, как время, до этого идущее слишком медленно, начало ускользать сквозь пальцы. Вы должны быть на виду. Все должны знать, что вы присутствовали и не пропадали в течение всего юбилея Ченлера. Мы поступили согласно плану. Обступили вокруг Себастьяна, назойливо маячась перед глазами влиятельных гостей. Пару раз приспускали маски, показывая лица. И пункт из плана можно было вычеркнуть, отметив как «сделано». Я присел на диван рядом с Андре, приступая к следующему пункту, порученному мне. Изучить общество Дугласа, с кем он прибыл и кого держал поблизости. Скользя глазами в прорезях маски, я искал всех Джагеров. Ну, Адама и искать не пришлось: он пришит к спине отца, ступая за ним по пятам. Супругу Дугласа я едва смог разглядеть среди других. — Идиот! Ты даже младших притащил! — хотел я рассмеяться, да вовремя опомнился, когда нашёл скромно ссутулившихся детей, которых отругала мать. Совсем ещё мальчик утопал в дорогом и великоватом костюмчике и нахмурился на матушку, а пухленькая девчонка постарше отдёрнула его на себя, спасая от гнева матери. Мальчика звали Эдвардом, но девочка ласково подозвала его, называя Эдди. А вот имя будущей жемчужины своего отца я не помнил. Жалко мне этих детей. Вот ты и сделал первую ошибку, Дуглас. Привёл на праздник детей, которых в свет не всегда выпускал. А теперь сам сунул руки и ноги в оковы, ведь не сможешь отойти от них из-за соображений безопасности, когда что-то надоумит тебя как можно скорее покинуть бал. А это «что-то» очень скоро произойдёт. Роль правой руки Дугласа — Жака Бэлла — я тоже быстро нашёл рядом с ним, как и телохранителей. Мы здесь тоже ради роли личных охранников Себастьяна, потому вопросов к нашему присутствию не было. Тем более, носом я чуял, для Джагера наше присутствие обеспечивало безопасность его бизнесу, от которого он отлучился на вечерок. Старикашка, думаю, ты сердечный приступ хватишь к рассвету. Как же ошибаешься. Я кивнул Мортимеру, стоящему в дальнем углу. Первый пошёл. Он быстро вышел из зала, и мне осталось молиться, чтобы всё прошло успешно. Время, время, время. Как же оно бежало, напрягало. Я сдерживал себя, чтобы от волнения судорожно не трясти ногой по привычке. Пытался болтать и отвлекаться на окружающих. Оценивающе наблюдал за богатыми кошельками с двумя ножками и пузом. Как блестела их проглядывающая седина или лысеющая макушка. Пообещал себе беречь волосы, чтобы не выглядеть также смешно в старости, если доживу. Или носить парик, чтобы наоборот ловить издёвки Лиама и наблюдать, как Мортимер еле будет сдерживать смех, накрывая рот сжатым кулаком. Воспитанный блондинчик на все мои вопросы, идёт ли мне парик, будет отвечать надрывистым от приступа смеха: «Очень, очень идёт. Загляденье». Пока я думал о будущем и стащил со стола тарталетку от голода, вернулся Мортимер. Только мы бы могли увидеть отличия в его внешнем виде: как сидел наспех надетый костюм после сменной одежды, которая сейчас, перепачканная кровью, лежит в машине, припаркованной обратно в переулок. Или как он постарался обратно пригладить волосы, после, скрывающего лицо, глубокого капюшона. Прошло минут двадцать. А за это время пропали ценные бумаги из кабинета Дугласа и вырезаны пять верных охранников, а один взят в плен. Сейчас товарищи его уже вывезли за город. Мортимер специально подошёл к столу и неряшливо, — что вообще не в его стиле, — прожевал пирожное, оставив пару крошек на пиджаке. Вернулся к нам, а я встал с места, подходя к нему. Мы оба нарочно остановились возле скопления богачей, чтобы быть прямо на глазах Дугласа. — Ну вот, вроде вырос, а ешь, будто руки кривые. Я стряхнул с пиджака крошки, а брат постарался пожурить меня, что я на глазах у других опозорил его. — Алкоголь в голову ударил, — врал он. — Ты нас обратно повезёшь. — Как скажешь. Похлопав Морти по плечу, я сел с ним обратно, а за это время Андре мастерски ускользнул из виду. А точнее уже принялся танцевать с «незнакомкой», которая после нас вошла в зал и ждала сигнала. Вместе с ней он удалился после танца, а причина для многих ясна. Как бы ни так. Второй пошёл. Джагер совсем ничего не подозревал и уделял внимание жене, забрав на медленный танец, пока старшего сына оставил приглядывать за младшими. Со своего места я слышал, как с него осыпался песок, и хрустели суставы. Как старался выглядеть солидно, потакать толпе. Мерзкий кусок дерьма. Терпеть тебя не могу. Я следил за каждый его шагом, хотя это было слишком опасно. В голове проскальзывали его слова, вся та ненависть к нам. Жадный старикашка из кожи вон лезет, чтобы выглядеть подобно аристократии. Дуглас слишком много на себя берёт, как и говорил Себастьян. Во всех смыслах. Меня всегда трясло от гнева, когда я наблюдал, как Джагеры разбрасывались людьми, не желая пачкаться самостоятельно и портить белую, как лист, репутацию. В этом одно из наших отличий. Дуглас такой же пост занимал, как Себастьян, но у нас, Клинков, каждый стоит за товарища. Себастьян участвует в делах, насколько это возможно и безопасно для него, как для лидера. Для полиции его руки должны быть чисты. Глава относится ко всем нам с великим уважением. А Дуглас к своим подчинённым, как к скоту — использовать и выбросить… Пока мы скорбим по погибшим… Он гордо напоминал, что в его клане все связаны кровными узами, исключая вероятность предателей в бизнесе. И с призрением указывал в противоположный строй у нас, Клинков. Насмехался над новым законом Себастьяна о запрете на личную жизнь. На первый взгляд это и правда выглядит дико. Зачем лезть в личное дело подчинённых и указывать, как им поступать за закрытыми дверями? Но Себастьян освободил нас от лишней ответственности, уязвимых мест и семейных воин за наследство. Скажу за себя: я с облегчением выдохнул после принятого закона. Не придётся плодить потомство, воспитывать должным образом наследника. А если у меня будет, что передавать — я возьму воспитанника, как поступил Тони Клифф. И вы правда думаете, что те, кто имеет желание создать семью, не идут против закона? Не смешите. Я уверен, такие имеются. Но ответственность за нарушение правил, они несут на себе, как и семью. Клинок ничего не обязан. Да и примеры соперничества в семьях за титул были в истории Александрии. Один из них — братья Китч, Тристан и Киеран. Но не о них. Дуглас твердит всем, что мы грязные бандиты, воры, невоспитанные бродяги. Что мы убивали, нагло грабили и сеяли в бедных районах безнаказанность за преступления. Хотите правду? Да, так и было. И это самая постыдная часть нашего прошлого, которое нам неприятно вспоминать. Когда-то давно те, кому надо было рискнуть, чтобы прокормить общину, ступили за территорию и отправились за тем, чего нам не хватало. Таково выживание, к которому мы привыкли в диких лесах. Сильный кормится слабыми. Великая Война Титанов прошла. Народ Марли тоже только восстанавливался, правительство практически бросило мирный народ, беспокоясь о власти и войне за титанов. Праздновала победу над Эльдией. Семейные войны, за которые пострадали ни в чём невиновные люди. И что они получили? Многих забрали в лагеря, если узнавали, что те — потомки Имир. Других оставили в руинах, вместо оставшихся после войны домов. Больных, измученных, голодных… озлобленных. Многие не пережили, другие начали восстанавливать города с мнимой поддержкой правительства. Люди построили Марли самостоятельно, пока правительство уже грозилось показать другим странам своё могущество, и все силы отдавало на внешнюю политику, оставив некоторые подачки из бюджета на благоустройство внутри Марли. Это предательство собственного народа, который никогда не встанет в поддержку верхушки и по сей день осуждает действия в прошлом. А точнее тот факт, что правительство не защитило своих людей. И как ужасно поступает теперь с другими странами, отдавая своих, как пушечное мясо военных. В те годы возросла преступность на улицах городов. От правоохранительных органов осталось одно название. Да и сейчас ничего не изменилось. Уровень преступности всё такой же, а полиция занимается набиванием карманов и сбором взяток. Вышли александрийцы, пытаясь торговаться тем, что вырастили сами, а когда и этого не хватало — разбойничали. Да так, что основали собственную группировку под названием «Тьма». В честь правления в замке в Александрии. Но действия не остались незамеченными. Тьма позарилась на владения другой группировки и проиграла в столкновении. Их мудрый лидер задавался вопросами от непонимания, откуда такая мощь в людях противостоящей группировки. Что те, грубо говоря, с палками и камнями отбивались и почти побеждали. Отличались от остального люда. Откуда в них такая сила, навыки в бою голыми руками? Узнав, что Тьма занималась практически тем, что и его группировка, он не стал разбрасываться возможностями и предложил объединиться. Да, это был ещё молодой Тони Клифф, а группировка его называлась «Клинок». А лидерами Тьмы были Рауф Китч и Энрике Оссейн. Члены прошлого поколения Глав Александрии. Клинок крепчал, развивался, делясь на группировки. Основной деятельностью Тьмы, которую возглавлял Рауф, стали наёмные убийства, приносящие огромные суммы для казны Клинка и развития Александрии. Энрике стал лучшим другом Тони Клиффа, поддерживая с ним деятельность преступной группировки «Клинок». Глава поделился главным секретом о существовании Александрии, поразив Тони историей общины, лично привёз в наши леса, познакомив с Вальридером Вторым и Бенджамином Кингстоном. Тогда Бенджамин был молод и стал первым в истории Александрии Главой, кто пошёл в будущем на второй срок правления из-за отсутствия наследников. А сейчас среди братьев Китч — Тристана и Киерана, — и Себастьяна стал самым старшим Главой, годясь остальным в отцы. Не суть. Энрике умер слишком быстро, но успел познакомить Тони с подрастающим сыном. С Себастьяном. Тони горевал по другу и в благодарность взял в приемники его способного сына. Рауф Китч старел и передал наёмников в руки Тристана, старшего наследника. Так и началось правление нашего действующего Главенства. Себастьян Оссейн стал Главой Клинка. Тристан Китч возглавляет группу наёмников Тьмы. Киеран Китч взял на себя лидерство верных солдат Александрии, занимающихся охраной и охотой. А Бенджамин Кингстон занимался развитием условий в общине, поддержанием всех благ, которые требовалось находить за территорией лесов. Например: лекарства и стройматериалы. Такова наша история. Пока я проклинал Дугласа всеми фибрами души, спустя полчаса, если не меньше, вернулся Андре. Брат позаботился об алиби: на шее виднелись следы от поцелуев накрашенных губ, как и на испачканном воротнике. На голове прилизан беспорядок, а подставная девушка флиртовала с ним по пути до нас, говоря всем видом, чем они были заняты всё это время. — Быстро ты, — громко произнёс Лиам и ухмыльнулся, за что получил испепеляющий взгляд нашего младшенького, под стать его обычной манере поведения. Андре, как и Морти не подошёл к Себастьяну, дав понять, что всё по плану. В это время горели три ресторана в городе, принадлежащие Джагерам. Самый главный источник чистой, белой прибыли клана. Отговорка, закрывающая чёрный бизнес, без которой будет тысяча вопросов к доходам. Осталось дождаться, когда в зал вбежит один из подчинённых Дугласа, говоря о потерях. Так и произошло, пока Лиам специально сделал вид и невоспитанно заснул на моём плече, Андре хлебал шампанское, а Мортимер стоял рядом с Себастьяном. Дуглас обратил внимание, как через весь зал к нему пробирался бледный и дрожащий подчинённый. Прошёл к нему навстречу и кровь отхлынула от его лица, пока тот тихо излагал произошедшее. Хвостик Адам подбежал к ним, вслушиваясь в диалог. Давай, давай, давай… Ну же! Как ты поступишь, старый хрен? Тот открыл и закрыл рот, пытаясь обдумать, что же делать. Конечно, взор его сразу обратился в нашу сторону, а я отвёл взгляд. Мы все на глазах. Себастьян выглядел расслабленно в кругу беседующих. Близкие подчинённые и Консильери рядом с ним весь вечер, что подтвердит любой из окружения. А старик знает, что все действия у нас, Клинков, проходят с участием Главы или под его наблюдением. Сейчас мы просто на торжестве, отлучившись от деятельности на вечерок. Да, скажи, старичок, к этому же ты пришёл в своей пустой кочерыжке? — Мы не при делах, — шепнул и сдержал смешок Лиам, по-прежнему лёжа у меня на плече и мастерски играя свою роль. Я угукнул в ответ и зевнул, стараясь даже краем глаза не смотреть на Дугласа. Победа. Старик вернулся обратно, еле держась на ногах от страха и обмолвившись с сыном, который стал придерживать его под локоть. Вот их проблема на глазах. Им надо держать лицо, пока все телохранители ушли по приказу Адама. Джагеры отдыхают, верные солдатики должны решать появившиеся проблемы. Наступил мой черёд, спустя полчаса, а страсти подуспокоились. И не нужно было оправдания, ведь все толпой начали покидать здание ради огненного представления на заднем дворе. Погасили весь свет и на площадку вышли актёры, поджигая факела и возбуждая толпу гипнотизирующими трюками. Тогда я мастерски улизнул, последний раз глянув на часы. Скучающая охрана торжества работала спустя рукава. У меня меньше всего времени, ведь представление от силы будет длиться минут пятнадцать, в лучшем случае. И есть пара минут дополнительных, пока толпа вернётся обратно в здание для завершения торжества за столами и последними танцами. Лиам в это время должен готовить свою часть алиби.***
Напряжение возрастало с каждой секундой, а план прокручивался без остановки в моих мыслях. Всё должно пройти идеально, ведь мы планировали этот день три месяца. Разрушали пирамиду Джагеров, оголяя больные точки и ослабляя защиту. Дуглас никогда не был в таком шатком положении. Вот-вот падёт. Его проблема в том, что его душила жаба от конкуренции. Нам не было дела до его бизнеса, никогда не желали воевать с ним, держась на расстоянии. Нас волновала лишь своя деятельность, пока он наблюдал за нами и пытался пристроиться поближе. Скользкий, мерзкий. Пытался стать партнёром, пока правил Тони, но как только тот «умер», то Дуглас почувствовал себя королём и начал нагло вырывать наши же владения через соучастников. Наглость — второе счастье и падение масок лицемерия. Никто не понял мнения Себастьяна, когда тот не показал место Дугласа, а именно — у помойки. Нас боялись, уважали, но Дуглас переступал все границы, наивно недооценивал. А к Адаму у Себастьяна было слишком снисходительное отношение, хотя его как раз таки и надо было первым делом устранить. Мы не понимали Главу, но верили, что когда-нибудь он раскроет свои планы. Но скоро мы объявим грехи Джагеров со всеми доказательствами. Хотя, скорее всего, все из окружения лицемерно ахнут и мастерски сделают вид, что не знают, как Дуглас продаёт людские жизни, в прямом смысле. Работорговля. А он стал одним из владельцев. Месяц назад мы отвоевали один из лагерей. Не знали, как поступать, всё слишком сложно. Но впервые в жизни я увидел Ад на земле. Бедных, больных женщин и детей. Ослабших и исхудавших мужчин, ожидающих своей кончины, как спасения. Запах разложения, мочи и фекалий в воздухе. Запах смерти и отчаяния. После этого я никогда не стану жаловаться на свою жизнь и проблемы в выживании общины. Там мы хотя бы имели возможности выживать, а у людей в лагерях даже этого нет. Я сидел на крыше, поправляя тёмное одеяние и наблюдая за постом охраны здания напротив. Оно заброшенно, но только по документам. Это самая близкая точка к торжеству, но всё равно надо было действовать быстро. Потому этот пункт плана отдан мне. Андре и Мортимер — прирождённые и гениальные стратеги, а я с Лиамом — неуловимые бывшие наёмники с отличной физической подготовкой. Младшим есть, куда расти. Еле находя тусклый источник света, я снова рассмотрел план здания в руках и сильнее загорался от отмщения. Мы три месяца искали все возможности. Бал стал козырем в рукаве. Изучили планировку здания, чтобы знать все помещения и запасные выходы, выкрали копию списка гостей. И оставили лакомые кусочки на последний удар, когда Дуглас точно будет не на рабочем месте, а нам удобнее нападать скрытно, не оставляя доказательств о нашем вмешательстве. Конечно, он догадается. Но, как и кому докажет? Как он собирается снова поливать нас дерьмом? Уже собираясь спускаться, я заметил кортеж из карет, подъехавших на пост. Адам? Папин хвостик поспешил к охране, раздавая приказы. Папа очень зол и отправил тебя с праздника руководить спасением остатков от наследства? Я был готов рассмеяться, когда Адам прямо перед моим носом забрал большую часть охраны. Мне же проще, быстрее управлюсь. Проводив взглядом кареты, я прошмыгнул на соседские крыши и по ряду добрался до цели. Первым делом надо было избавиться от нескольких сторожевых псов — ещё одна причина, по которой отправили именно меня. Заготовленную смесь телазола и приманку я закинул за территорию, прячась за каменным забором. Собаки клюнули, а я молился, что правильно рассчитал дозировку для их веса, чтобы не навредить. Перебью всех, но собаки не виноваты. Двоих охранников я убил молниеносно, когда перелез через стену пристройки и всадил пули в затылки. На шум сбежались ещё трое, а мне на анализ хватило три секунды. Нескоординированная атака, паника. Никто из них, глупых болванчиков, не вступал в бой с таким, как я. Они повылезали из разных щелей, не толпой, застав меня врасплох. Никакой командной работы. Три секунды — две пули в голову и с последним я облажался, оставив умирать мучительной смертью от попадания в шею и артерию. Время, время, время, Коди. У меня не было возможности узнать, всех ли оставшихся охранников я видел с крыши или остались ещё. Цель — подорвать здание, в подвале которого скрыт тайник с вооружением и тремя чемоданами налички. В этот раз мы сделали исключение и не стали присваивать имущество Джагеров. Нам лишь важно привлечь внимание полиции, которая сбежится на подрыв в городе, к тайнику, а Дуглас обзаведётся дополнительными седыми волосами от волнения и будет пытаться оправдаться, почему же ему так важно раздобыть из руин свои сокровища. Я вытащил за территорию, нажравшихся снотворным, собак, в соседние заброшенные гаражи, хотя по плану это не было оговорено. Но я не хотел потом корить себя мыслями, что спящих собак могло прибить осколками от взрыва, и виновен был бы именно я. И был прав, когда взрывчатки разнесли здание, а некоторые осколки разлетелись дальше территории. Через минуту меня уже не было на месте…***
— Поссать нельзя?! — грубо отшил я актёришку Андре. Сливаясь вместе толпой, возвращающейся в здание после экскурсии в лабиринте и садах, я оскорблённо глянул на брата. — Джентльмены! — накрыла ладонью рот женщина рядом. — Дети же рядом! — Прошу прощения, миссис… — Вспоминай, идиот, — Колинз. Мы вернулись в здание, предвкушая триумф, ведь Лиам уже улизнул. Четвёртый пошёл. На нём документы, подтверждающие работорговлю от лица Дугласа, хранящиеся в дальнем районе города. Секретная штаб-квартира или пустующий дворец. Многие гости или уже покидали праздник, или дотанцовывали наверху, а мы остались на улице, куря в своей компании и прощаясь со знакомыми. Сейчас Лиам мог не переживать о конкретных оправданиях, ведь большинство народа скитались по территории, саду и у дальнего пруда, не желая умирать в душном и скучном зале. Я не опасался за брата, ведь он всегда выполнял обязанности, каким бы взбалмошным ни был. В нём я частенько уверен больше, чем в самом себе. Особенно, с горящий мотивацией отомстить, он выполнит свою часть плана наверняка. Я наблюдал за Себастьяном и видел, каким расслабленным он был, не беспокоясь за своего головореза. Я гордился Лиамом. Все в него верили. Но уверенность покидала нас с долгим отсутствием брата. Время перевалило за данное ему на исполнение, а Лиам так и не появлялся. От нашего внимания не ускользнуло, как торжество покинул Дуглас с супругой и детьми, за ним приехал Адам и поспешно усадил в машину. Скорее всего, увозили семью в безопасное место. — Езжайте за ним, все втроём, Вэлд и Наоми будут со мной, — тихо произнёс Себастьян, намекая на Лиама, и волнение накрыло с головой. — Если не вернётесь через полчаса — отправлю подмогу. Мы втроём запрыгнули в машину. Вся осторожность пошла к чертям, а план начал сыпаться на глазах. По пути мы с Морти переодевались обратно в тёмные одеяния, а Андре петлял по самому короткому, хоть и небезопасному пути через город. Лиам, Лиам, Лиам, Лиам, Лиам. Паника не давала отдышаться, а время в самые ужасные моменты жизни начинает идти мучительно медленно. Мозг поработила мысль, что никогда в своей жизни я так не переживал за брата. Через три минуты пути я уготавливал самую медленную смерть для Лиама от моих рук. Ещё через минуту не удивился бы, если в зеркале заднего вида увидел пару поседевших волос на своей голове. И ещё спустя минуту был готов фанатично молиться за здравие этого тупоголового. Что-то пошло не так — всем понятно. Лиам — мастер своего дела. Я забираю все свои слова о его глупости обратно, потому что это всего лишь шутки, не имеющие ничего общего с реальностью. Лиам — последний человек, в ком я мог бы быть не уверен, ведь в погоне за целью ему нет равных, холодное оружие он изучал годами на тренировках в Тьме, а огнестрельным владел достаточно хорошо. Во время охоты отделывался ссадинами, ранениями и максимум переломами. Охота и огонь — две его страсти. А мщение стало третьей по счёту за последние месяцы. Чувство вины обдало холодным потом по телу, ведь я только в машине понял, что Лиам мог поддаться безумству. Если он был бы мёртв, я бы не пережил это по многим причинам, одна из которых — объяснения перед родителями брата. А следом была Вера, которую было бы не спасти от горя. Один вид её плачущей рвал бы моё сердце на куски. По пути мы Лиама так и не встретили, а подтверждением, что он до сих пор на деле, стала припаркованная на запланированном месте машина и горящие одноэтажные дома поблизости, огонь в которых разрастался с каждой секундой. Я бросил панику и лишние мысли, проверив магазин пушки и выходя с братьями из машины. Нам уже было плевать на документы, на Джагера и месть. Теперь мы шли за братом и только живым. Другой исход я не был готов принять, как и Морти с Андре. Моё сердце было готово остановиться, когда мы подобрались к зданию и услышали звуки перестрелки. Втроём мы пришли к выводу, что Адам оказался не таким тупым, а документы оказались так дороги, что внушительную толпу охраны он перевёл сюда. — Лучше бы Лиам пошёл на моё задание, — прошипел я, подбираясь с братьями ближе и борясь с желанием понестись вперёд, не думая о собственной безопасности. — Выстрелы шли с третьего этажа, — вздохнул Морти. — Там же, где и папка. — Охрана Джагеров носит кольт «кобру» при себе, — анализировал я. — Ёмкость магазина — пять патронов. По выстрелам, если я правильно сосчитал, отдали весь магазин по пять патронов. И если учесть, что там же стрелялся Лиам, а при нём «M1911», то он выстрелил семь раз. — Три человека против него одного, — подытожил Андре. — Если остальных он перебил, — добавил Морти. — Вперёд… Мы не скрывали своего присутствия, прострелив окно. Не было у нас времени искать более безопасный и тихий способ проникнуть внутрь. Еще одной угрозой был пожар, который мог быстро добраться и до нас. В секунды поднявшись в настораживающей тишине через первый и второй этаж, мы насчитали пять трупов из людей Джагеров, среди которых не было Лиама. Надежда найти этого не убиваемого сукина сына возрастала с каждой секундой. Лиам взобрался, как мы поняли, сразу на второй этаж, избавившись от первого отряда охраны холодным оружием. Скорее всего, отвлёк внимание пожаром. Целеустремленный… Какого чёрта ты не вернулся за нами, если всё пошло не по плану? Мы нашли ещё троих с перерезанными годками и колотыми ранениями в области сердца и между рёбер. На третьем этаже было также тихо. Еле дыша и проходя по коридорам, мы быстро увернулись за преграду от выстрелов. — Блять! — донёсся голос Лиама. — Это вы?! — Смерть твоя! Я нащупал область сердца, успокаивая бешенный ритм и уверовал в Бога, ведь походу молитвы мои были услышаны. — Есть кто-то ещё? — Вы кого-нибудь встретили? — крикнул он в ответ. — Нет. — Значит, чисто! Мы вышли из укрытия и перебежали за поворот, за которым прятался бледный, как смерть брат с ранением в бедре. — Твою… — Задел… почти промазал. Не теряя ни секунды и не задавая лишних вопросов, я и Мортимер пали на пол рядом с ним, изучая недавно наложенный жгут. — Цвет крови? — быстро протараторил Морти. — Тёмный… — вяло ответил Лиам. — Венозное. — Есть ещё ранения? — спросил я. — Нет… Андре прошёл к окну, изучая обстановку, а я доверил брата знающему толк Мортимеру, держа на мушке коридор и прислушиваясь к звуках. — Только что получил пулю? — Блять, что за вопрос?! — Лиам поморщился, когда Мортимер стал накладывать жгут ниже ранения из оторванной ткани от рубашки. — Я бы уже валялся без сознания и покидал этот неправедный мир, если бы раньше поймал. Я помню теорию. — Раз так, сначала нужно было давящую повя… — Заткнись, умник, — перебил он Мортимера. — Мы думали, ты сдох, — сказал я, стараясь сохранять спокойствие. — Хрен тебе. — Шутки шутишь, значит, пока останешься с нами. Старайся сохранять сознание и докладывай, что произошло. — Тебя долго не было. Что по плану? — добавил Андре. — Мне пришлось ждать, пока огромная толпа у входа рассосётся. Хули они все тут забыли? — Адам, похоже, созвал всех здесь, — ответил я. — Понимал риски. — Но они разделились: одна группа уехала, другая взяла внешний периметр, а третья осталась внутри. Я принялся за дело, отвлекая половину из здания и уличных на пожар. — Ты должен был отступить, — недовольно сказал Андре, оставаясь у окна. — Кому ты это говоришь?! — Добрался? — продолжил Морти. — Нет, наделал шуму. Всё с самого начала пошло не так, как мы предполагали. — Всё, — отстранился от него Мортимер. — Нам надо вытащить тебя отсюда, но ты потеряешь сознание, и счёт пойдёт на минуты. Пуля до сих пор в тебе. Меня трясло от страха за брата. — Его нельзя в больницы, вы сами знаете, кто он. Лиам — эльдиец, и потому вход в больницу ему строго запрещён. Там по анализу крови быстро узнают, кто он, и отправят в лагерь. Наш врач находился дальше городской больницы. Надо было решать, как можно быстрее. — Документы, — возразил Лиам. — Ты думаешь, мы сейчас отдадим тебя, взамен на бумажки?! Я приблизился к брату, морщась от его бессмысленных целей. Его жизнь я не отдам. И на тот свет не дам уйти, обойдётся. — И для чего это всё… было? Брат терял сознание на наших глазах, а времени не оставалось. Как нам вытащить Лиама, оставшись в живых, если подоспеют другие солдатики Джагера, а на руках у нас будет он, уже потерявший сознание? Как дотащить до врача? Как поступать с развалившимся планом? Решение я принял в ту же секунду, срывая винтовку с плеча Андре и забирая патроны. — Выносите его, а я прикрою. — С чего это?! — Идём вчетвером. — Не выйдет, — уверенно покачал я головой и подошёл к окну. — Лиам может умереть или остаться без ноги, если мы сейчас бодаться станем. Я возьму удобную позицию с этажа, прикрывая ваши жопы. Не спорьте, что в этом я опытнее вас буду. Мортимер знает толк в медицине побольше всех нас вместе взятых. Ты, Андре, опытный водитель. Лиам… — Глянул на брата, поджимая брови. — Тебе остаётся только не мешать и оставаться с нами. — Волшебно. — Окна кабинета выходят на главный вход и территорию, откуда я увижу и вас и их, если подоспеют. Пожар вокруг вас прикроет. Как только сядете в машину, я возьму бумаги и поеду за вами на машине Лиама. Я протянул руку, садясь рядом с ним. — Ключи гони. — Да пошёл ты, — прохрипел он, но вытянул связку из нагрудного кармана. — Действуем. Помогая братьям спустить Лиама по лестнице на второй этаж, я поднялся обратно, уже смирившись, что подохну в этот же вечер, так как выбраться одному, если меня окружат — невозможно. Со всем своим рвением и простреленной ногой Лиам не смог добраться до кабинета. И тем более открыть в него потайной ход, который я сам с трудом отыскал, срывая со стен шкафы и картины. Легче было дать пожару добраться до здания, но шанс, что он дойдёт до кабинета, слишком мал, чтобы верить в эту возможность. Но бросив поиски документов, и понимая, что братья выбрались и пора прикрывать, я открыл окно, жмурясь от ослепляющего в ночной темноте пожара. Он перешёл на деревья и остальную растительность, уничтожив пристройки и ангары рядом. Вынырнувших из здания братьев прикрыли кусты, но и они уже охвачены пламенем, пробирающегося в окна первого этажа. Изучая в прицеле территорию, я похоронил последние надежды выжить, замечая ряды проезжающих машин и пожарных. Очевидно, что в соседних участках кто-то заметил пожар и предпринял меры. Пять, семь, десять, восемнадцать человек… Ещё и полиция?! Хотя, хули я удивляюсь? На вызов в пожарную станцию и они подключаются. Спасибо, Лиам, блять. От всего сердца. Солдаты Джагера с самим Адамом, похоже, предупреждены, что в дом пробрался один человек, и сразу начали выцеливать окна. Беря весь огонь и внимание на себя, лишь бы братьев не заметили, я выстрелил первый. Прячась за заготовленные баррикады из мебели внутри кабинета, я снова вернулся к окну. Огонь встал на мою сторону, так как полиция запретила пожарным тушить его, лишь бы загнать меня в тупик. У вас выходит, ублюдки! Я не глядел в сторону братьев, не привлекая к ним внимание. Здание не могли обойти из-за огня, да и я не вёл себя непредсказуемо. Крайний раз прячась в кабинете, я начал рыскать по ящикам и полкам, в поисках нашей первоначальной цели. И нашёл, сразу же вытаскивая из кармана спичечный коробок и поджигая со второй попытки край папки. Там были списки рабов, имена, кому их продали, даты, суммы, адреса. Всё, что связанно. Подождав, пока пламя разрастётся по всей бумаге, прислушивался к звукам с улицы. Возьмут меня штурмом… Последний раз выглядывая в окно и видя, как умчалась машина братьев, я выдохнул, выбросил догорающую папку к ногам в середину комнаты и выпустил последние две пули…***
Рассвет. Солнечные лучи проникали сквозь шторы кабинета личного врача Клинков, Лиам пришёл в сознание. Веки поддались не сразу, голова раскалывалась, конечности от потери крови практически не ощущались. — Лежи спокойно, — услышал он голос Себастьяна. — Коди… — первое, что сказал Лиам, приоткрывая один глаз. — Он так и не появился? — Его взяли Джагеры. — Они убьют, надо поспешить за ним. Лиам хотел подняться с кровати, но бессильно рухнул обратно на подушку. Борясь с приступом тошноты. — Нет, перед этим они будут пытать…