Жить твоей кровью

Ночь не всегда давалась Серёже легко. Олег порой уходил на охоту или всю ночь свежевал тушки зайцев и разделывал мясо, а иногда уезжал в город за кровью. В сон клонило уже не каждую ночь, а где-то через день, так что Разумовский проводил время за чтением многочисленных книг, которые они покупали. Среди них была даже научная литература, особенно Серёжу интересовала медицина. Олег мало чего мог рассказать об организме вампира и процессе обращения, так что у Серёжи зародилась идея изучить анатомию человека и вампира как можно подробнее самостоятельно. Но иногда и Олег спал. В ту ночь так сложилось, что их обоих сморило, но большой поток мыслей так и не дал Разумовскому уснуть. Он лежал в темноте и тишине и смотрел в потолок. Олег был рядом, под боком, его можно было коснуться. Серёжа разглядывал его спящее лицо, борясь с желанием это сделать. Если бы только можно было придвинуться ближе, ощутить его дыхание на своей коже, его тепло под своими пальцами. Когда ещё он сможет о таком попросить? Когда пропадёт привязанность обращённого. И сколько ждать? А если он не сможет вовсе избавиться от этой привязанности, потому что всё время пьёт его кровь? Если всё дело именно в хозяйской крови? Серёжа сел на кровати, когда мысль так неожиданно поразила его. Он должен разбавить кровь Олега в себе чужой. Наверняка в этом корень проблем. Нужно просто пить чужую кровь. Он сможет. Он теперь всё может. Серёжа осторожно перелез через Олега и начал одеваться. Раньше его тошнило и от всего этого пойла монастырского, которое его заставляли пить. Но стоило привыкнуть, выпить всё залпом, как тошнота прошла. Так и с человеческой кровью будет. Ему не надо пить чуть-чуть, ему надо разом напится сполна. Это точно сработает. Организм же должен перестроиться, он должен понимать, что человеческая кровь — это жизнь. На улице была ночь, порядка полуночи. Если гнать Марго, то он успеет попасть в город, успеет найти человека. Ничего сложного, у него теперь прекрасный слух и зрение, он сможет убедиться, что никого поблизости нет. Остальные с этим справляются, и у него получится. Марго быстро перешла на бег, похоже, ей даже пришлась по нраву ночная разминка. Лес скоро остался позади, дорога была пустой, через полчаса показался город. В голове всё звучала эта безумная мысль, что он вот-вот освободится, и он сам додумался до этого. Всё так просто, почему раньше он об этом не подумал? Почему Олег не догадался? Почему это вообще не является известным фактом? Только оказавшись на улице города, Серёжа перешёл на шаг. Их город освещался совсем худо, горели далеко не все фонари, а чем дальше от центра — тем меньше. Серёжа внимательно вслушивался в тишину, пытаясь уловить хотя бы чьи-нибудь шаги. На перекрёстке, почти на самой окраине, он услышал голоса и тихо выехал к ним навстречу. Под единственным фонарём стояла пара, мужчина и девушка. Неудача. Он уже дёрнул Марго, намереваясь ехать дальше, когда до него донеслись испуганные интонации девушки. — Александр Владиславович, пожалуйста, не надо, — она вроде и смеялась, но явные нотки страха звучали достаточно громко. — Анечка, ну что ты такая, — мужчина полез к её шее, но девушка резко оттолкнула его, кажется, сама этого испугавшись. — Ой, простите, Александр Владиславович, я не хотела, — оправдывалась она. — Ты мне обязана, помни это, — мужчина не принимал отказа и, судя по голосу, он был пьян. — Если я захочу, заберу всё обратно. — Я не могу, я же замужем, мне пора, меня заждались… Пустите, пожалуйста! Она с таким отчаянием пыталась избавиться от настойчивого ухажёра, что Серёже стало мерзко. Уже не столько думая о жажде выпить крови, сколько о жажде справедливости для несчастной девушки, он слез с Марго и свистнул. — Дама же сказала, что не хочет твоей компании, — громко сказал Серёжа, направляясь к ним, удивляясь своей дерзости. Но его пьянила мысль о собственных новых силах. Мужчина отвлёкся от объекта интереса и переключился на Серёжу. — Тебе чего? Иди куда шёл, мы тут сами разберёмся, кто чего хочет, — самодовольно ответил он. — Пусти её, пускай своей жизнью живёт, — он подходил всё ближе. Это же и есть тот идеальный шанс. Серёжа изо всех сил сосредоточился на девушке, когда он смог поймать её взгляд, он повторял только одно про себя: «Беги». Девушка попятилась назад, а затем побежала, скрываясь в темноте. Мужчина крикнул ей вслед и пошатнулся. — Ты, зараза мелкая, — сказал он, обращаясь к Серёже. Серёжа оглянулся вокруг, улица была пустой и тёмной, только слышались удаляющиеся торопливые шаги. — Слушай меня, — сердце бешено забилось от предвкушения. — Иди ко мне. Молчи. Нетвёрдой походкой тот подошёл ближе, останавливаясь в полуметре от Разумовского. Серёжа услышал его кровь, его сердце. Неожиданно голод охватил его целиком и полностью. Он будет его пить, впервые будет пить человека. Давай же. Он вцепился в его ворот и прижал к себе, клыки в мгновение ока впились в шею. Горячая кровь хлынула в рот, в голове появился туман. Это было так приятно, в разы приятнее, чем пить Волкова. Больше, ещё больше. Он глотал, кровь не рвалась обратно. Каждый глоток был похож на обед после длительной голодовки, которую ему устраивали в монастыре. Только сейчас он не ограничен, он может продолжать пить, пока хочет. И он пил, теряя остатки контроля. Когда сознание прояснилось, Серёжа понял, что пьёт его уже слишком долго. Вместо наслаждения появился страх. Он вытащил клыки и из ранок выступили едва заметные две капли. Тело в его руках не двигалось. Но это же гипноз? Он потряс тело, попытался отпустить его, но мужчина только начал падать на землю. Серёжа осторожно положил его и прижал пальцы к артерии на шее. Никаких признаков сердцебиения. Дыхания тоже нет. Неожиданно вся выпитая им кровь поднялась обратно, вырываясь наружу. Серёжа прижал руку ко рту, но это совсем не помогло. На каменную дорогу и мёртвое тело полилась кровь. Серёжа содрагался, с каждой секундой изливая её остатки. Тело начало трястись, голова судорожно соображала, что делать. Всё пошло совсем не по плану. Но одно он понимал отчётливо — надо бежать отсюда. Пока кто-нибудь не пришёл и не застал его над телом, всего в крови. Ноги с трудом держали его, он несколько раз упал, пока не дошёл до Марго. Та ткнулась мордой ему в руки и начала фыркать, словно видя, что ему плохо. Кое-как поставив ногу в стремя, он смог сесть в седло. — Домой, девочка, вперёд, — прохрипел он, падая на её шею. Сознание уплывало, но он заставил себя продержаться до тех пор, пока город не оказался позади. Долгожданный лес принёс облегчение, словно всё осталось позади. Серёжа старался не смотреть на свои руки и на перепачканную кровью гриву и шею Марго. Почти свалившись с седла, он ещё больше напугал Марго, которая громко заржала, нарушая тишину леса. Солнце ещё не взошло, но уже пахло ранним утром. Под вой волков где-то в глубине Серёжа, шатаясь, пытался дойти до входа в дом. — Олег! — крикнул он, срываясь. — Олег! Сил не было совсем, голос срывался, а из груди рвались рыдания. Он вспоминал мёртвое тело, которое опустил на камни, и всё это казалось дурным сном. Убил, своими руками. Стал тем, кого боялся, кого ненавидел, кем обещал на стать. Но главное — лишил кого-то жизни. Олег вылетел из дверей, едва не снеся ту с петель, и бросился к нему. Уже в знакомых руках остатки сил покинули его, словно тело сдалось окончательно. Серёжа упал, держась за Олега, и взвыл в полный голос, осознавая всё содеянное. — Что случилось? — Волков крепко прижимал его к себе, боясь отпустить, но он уже успел разглядеть кровь, много крови, да и краснеющие следы на Марго говорили о многом. — Я убил кого-то, — Серёжа сильнее уткнулся в него, пытаясь слиться с ним, исчезнуть. — Тихо, тихо, тихо, — повторял Олег, пытаясь его успокоить. — Всё хорошо. — Ничего не хорошо! — выл Серёжа, не сдерживаясь. — Я убийца! — Успокойся, истерика ничем сейчас не поможет. Олег был на удивление спокоен. Он с силой прижал Серёжу к себе, будто пытаясь спрятать его от этого мира, в котором он натворил дел. Лишённый возможности двигаться, Серёжа всё-таки расслабился, постепенно успокаиваясь. Или на это просто кончились силы. Осталась только дрожь, колотившая тело. — Очень холодно, — прошептал Разумовский, подбирая руки, чтобы немного согреть их. — Пошли, я растоплю печь. Внутри стало немного спокойнее. Олег закинул свежих дров в печь, зажёг огонь и подошёл к кровати. Серёжа лежал под одеялом сжавшись в комок и закрыв глаза. Сев рядом, Олег убрал окрашенные кровью волосы с лица и положил ладонь ему на щёку. — Тебе нужно переодеться и умыться, — спокойно сказал он тихим голосом. — Начнём с малого, приведём тебя в порядок. Серёжа кивнул и медленно сел. Олег помог ему раздеться, надеть другие штаны и рубаху, затем вывел на улицу и помог смыть с себя всю кровь. Серёжа был почти мёртвым, медленно и послушно выполняя всё, что ему велели. Лишь снова оказавшись в тёплой постели, он начал приходить в себя. Олег сидел спиной к нему, словно ему было неприятно смотреть на него. Серёжа дотянулся до его руки, готовый к тому, что тот просто встанет и уйдёт, но Олег лишь сжал его ладонь в своей. — Теперь можешь рассказать, что случилось? — он говорил без злобы, лишь немного уставше. Серёжа неохотно вернулся к воспоминаниям. Теперь собственные действия казались ему глупостью, самой большой, какую он совершал в жизни. — Я подумал, что если чужой крови во мне будет больше, чем твоей, то те силы, что связывают хозяина с обращённым, ослабнут. — Это так не работает, — Олег сжал его руку и расслабил. — Если бы всё было так просто. — Я был уверен… Олег отпустил его руку и встал. Вроде чтобы поправить дрова в печи, но Серёжа прекрасно понимал, что в этом нет надобности. Он тут же прижал руку к груди, всё ещё чувствуя его прикосновение. — Я понимаю, что тебе хочется своей жизни, без меня. Но пока это… — Не в этом дело, — перебил его Серёжа, понимая, что опять сказал что-то не так. — Просто мы же не можем быть вместе, пока мои чувства такие. Навязанные, ненастоящие. А я хочу… Хочу чтобы это было правдой. И я верю, что даже когда всё это закончится, я не перестану… — бормотал он с горечью в голосе. Олег посмотрел на него, но даже несмотря на сказанное, выглядел он подавленным. Пускай и скрывал это за вечным холодом своего взгляда, но Серёжа раз за разом читал его эмоции. — Я не перестану любить тебя. Потому что никто не был мне так близок, как ты. — Ты не можешь знать наверняка, — Олег словно пытался сломать его надежду. Серёжа перевернулся на спину и закрыл глаза так крепко, как мог. Ему не хотелось верить в происходящее. Настолько сильно не хотелось, что он начал твердить себе, что это сон. Затянувшийся кошмар. Но треск влажных дров, пение птиц за окном, ощущения Волкова рядом снова и снова выдёргивали его из этого. Это не сон. Теперь это его реальность. Снова та самая, где его чувства не принимаются, не считаются чем-то серьёзным. Он попытался подавить наступающие слёзы, но грудь содрогнулась, резко выплёскивая их. — Серёж, не надо, — Олег вдруг оказался рядом с ним, вытирая бегущие слёзы. Без мыслей о том, как это воспримет Олег, как это будет выглядеть и насколько его поведение незрело, Серёжа рванул на Олега и обнял его за талию руками, утыкаясь в живот лицом. — Пожалуйста, — попросил он, теряясь в переполняющих его чувствах, — не оставляй меня. Не отвергай меня. Я не могу больше. Я устал. Призраки всех его потерь собрались в голове, и ему казалось, что он потеряет теперь и Олега. — Я никогда тебя не оставлю, — Олег ласково гладил его по голове. — Пока ты сам не попросишь. — Не хочу больше быть вампиром, — вырвалось у него, и он лишь крепче сжал Олега. — Прости меня. Он хотел тут же отказаться от своих слов, но не мог больше ничего сказать. И даже не был уверен, что сказать. Олег говорил ему хорошо думать, не торопиться со словами, но вот он снова поступил по-своему, и всё пошло не так. Потом он обязательно всё исправит, просто сейчас не получится сказать ничего дельного. Прошло не меньше получаса, прежде чем Серёжа пришёл в себя. Опустошённый, он лежал на спине и не моргая смотрел в одну точку. Олег был рядом. Лежал точно так же, сохраняя тишину. Без предупреждения, он положил локоть на грудь Серёже, растягивая руку. — Пей, — тихо сказал он. — Тебе надо. Серёжа не шевельнулся, а к глазам снова подступили слёзы. Он не помнил, когда столько плакал. Кажется, за всю жизнь сейчас отыгрался. Пить хотелось, он понимал, что это поможет, но ему казалось, что он не заслужил этого. Он заслужил смерти. — Почему каждый раз я должен уговаривать тебя, чтобы ты поел? — с укором сказал Олег, но даже это прозвучало мягко, словно шутка. Когда и на это не последовало реакции, он сел и заговорил уже более твёрдым тоном. — Если ты не сделаешь это сам, я прикажу тебе. И ты выполнишь этот приказ. После этих слов Серёжа нашёл в себе силы посмотреть на него. Не помня себя, он сел и взял протянутую руку, чтобы прижаться к ней ртом. И медленно прокусить. Рот наполнялся кровью. Медленно глотая её, он вспоминал шею того несчастного в городе. Его кровь была другой. — Прости, — Олег снова сказал это. Серёжа только на секунду остановился, но тут же снова продолжил пить. — Тебя кто-нибудь видел? Впервые кровь не принесла ему никакого наслаждения. Значит, всё-таки вампиры не такие животные, какими их выставляют. Они — нет, а вот он… Ради каких-то своих теорий убил человека. Серёжа отпустил руку и лёг обратно, отвернувшись к стене. — Была девушка, — он вспомнил, в каком ужасе она была. — Но я приказал ей уйти. — Только уйти? — Да, только уйти. Я использовал гипноз, не слова. — Ты должен был сказать ей, чтобы она забыла тебя, — Олег вздохнул, слишком громко, чтобы это можно было принять за обычный вздох. Он был разочарован. — Я должен был научить тебя, это моя ошибка. — Ты не знал, что я пойду на охоту. — Серёж, — Олег положил руку ему на плечо, — скоро мы поедем к Владимиру, мы разберёмся, что с тобой. Ты станешь нормальным. Просто надо дать ему время, чтобы он собрал всю возможную информацию. Я не виню тебя в случившемся, ты хочешь взять свою жизнь под контроль. Но сейчас это затруднительно. — Правда не злишься? — с сомнением спросил Разумовский. — Я не могу на тебя злиться. Даже если бы хотел, у меня просто не получается. Прежде чем встать и уйти, Олег наклонился к нему и осторожно поцеловал в волосы где-то за ухом. Дверь за ним закрылась, на улице захрустел снег под его ногами. Серёжа вытер остатки слёз с лица и посмотрел на ладони — они были в светлых красных разводах. Даже слёзы у него больше не человеческие. Теперь в нём нет ничего человеческого, он тот, кого должны убить охотники.