Логово для чудовища

Налитые соком золотистые плоды священного древа оттягивали ветви. Еще немного — и собирать. Снова будет пора урожая, снова придут гости из других родов, а мама будет заставлять отмывать руки еще чаще, подпиливать ногти, расчесываться и надевать платья. «Главное, держаться на работах поближе к дедушке, мама при нем побаивается учить. А потом спрятаться на складе, там тоже не посмеет отвлекать. А потом праздники пойдут, свадьбы, уже никак не отвертишься от нарядов, манер, визитов и разговоров ни о чем с семьями, где подросли женихи. От блюд из традиционных даров — плодов священного древа — будет тошнить до самой весны, наверное. Эх». Спрятаться можно, но потом — сейчас дедушки не было рядом, нездоровилось. Солнце клонилось к закату, новое длинное платье путалось в ногах, а мама давила одним своим присутствием. — Киин, помолись священному древу, чтобы подарило тебе самого яблочного жениха. Киин покорно прикрыла глаза, сложила руки на груди. «О чем просить священное древо? Если о том, чтобы поменьше учили манерам, то не поможет, с детства молила. Но почему бы и нет? Священное древо, помоги мне жить счастливо». — О, радость моя! Древо благословило тебя — здоровая, руки крупные, глаза яркие, волосы светлейшие, все как у Покровителя. Не невеста, а сокровище. Еще бы красоту свою берегла, а то от загара кожа треснула, руки работой испортила, бегаешь как мальчонка, растрепываешься. Киин не спорила. Мама мечтала, чтобы их семья унаследовала власть, но это невозможно. Даже несмотря на то что Ки здоровее единственного сына будущей главной ветви, Тиня. Если родители младше, ничего не поделаешь. Но мама молилась на красоту Ки, старалась устроить, женихов искала с детства, сколько Ки себя помнила. Но помолвок не было, ведь мама хотела чуть ли не за наследника основной ветви и не иначе выдать дочь побочной. И чтобы род был постатуснее. Ки просто ждала. Наверное, нигде не будет хуже, чем рядом с мамой, что терзала бесконечными придирками, хотела сделать средством поценнее, чтобы породниться с влиятельными элькринами. Может, мама когда-то и думала иначе, но дедушка был стар, а положения очень хотелось. И с каждой новой хворью деда придирок становилось больше. Быть может, если добиться этого статуса, получится жить свободнее? Заниматься своей клумбой, не опасаясь за руки и не оглядываясь, жить себе спокойно. Ки знала, что вряд ли получится, и чем старше, тем больше давления будет. Но все равно бежала от скуки и наставлений при любой возможности, в поле и саду ведь веселее, чем в комнате с вышивкой. «Толку надеяться и завидовать — не стоит забывать, что самые свободные элькрины — проклятые. Как Нир, например. Он, конечно, выглядит счастливым, но как жить, если нет земли, нет работы, общаться с тобой никто не хочет, а породниться с грязнокровым — так и вовсе невозможно. Кто посмеет поставить на себе и будущем своих детей крест?» Мама все самозабвенно молилась древу, прикрыв глаза. Уходить нельзя, разозлится. Ки оглянулась на свою клумбу. «Завтра перед рассветом к эльфам надо будет заказ унести. Как можно осторожнее. Матушка разозлится еще сильнее, чем в прошлый раз, если узнает. Подумаешь, эльфы, платят и ладно. Какая разница, одеваются они в своем городе или нет? Правда, мясо едят, но ведь я им не животных, а цветы продаю. Да и на обмен одетые приходят. Правда, едва-едва, но что поделать?» Ки чувствовала неловкость от своего щекотливого заработка, но это был единственный способ получить хоть немного кристаллов, а не взять у родителей с обсуждением, что купила, что должна была, что достойно дочери древнего рода, а что нет. Впрочем, Ки ничего и не покупала почти, разве что мелочи вроде милого дневника. В основном, прятала на черный день.

***

Вот и снова сад, полутемный холл. Только прощался — уже снова вернулся. — Я дома, — негромко сказал Нир и оглянулся на мешки с печатями резерва общины. «Надо было в саду их оставить» — запоздало пришла мысль. Из гостиной, как назло, вышел папа, морщась. — Рад тебя видеть. Это что? — он кивнул на мешки. — Почему опять тащишь резерв? Что они сделали для тебя, чтобы ты горбатился на них? Проклятие сняли? Землю выделили? Может, в совете место дали? — Пап, да это… В Новом Эрве плохо растет, да и под солнцем возиться тяжело. Я у нас высажу, норму сдам. Критир вздохнул. — Когда решат вопрос с землей? — После совета обещали. — С ума сойти, сколько ты уже ждешь землю?! — Пап, ну что я сделаю? Хожу прошу. Учитель тоже. — Я не вечен, Нир! Учись решать свои проблемы сам, ты же наследник исследователей! — Да я не просил… — растерялся Нир. — А это что? Почему это приходит мне, а не тебе? — отец потряс пачкой изумрудных конвертов. — Да не знаю я, как это к тебе в корзину попало! Может, Ни рассыпала и не туда сложила? Положи мне, я посмотрю. — Так и поступлю, — сухо ответил папа, вручил письма, с явным неодобрением посмотрел на мешки с семенами из резерва и скрылся в гостиной, покашливая. «Что-то он совсем нервный стал. Снова приболел?» Проходить расхотелось. Лучше в сад. Нир спрятал письма в сумку, вытащил мешки обратно в сад и принялся расширять огород. Схема, другая схема, и еще… Чуть присыпать реагентами… — Привет, — Си помахала из-под дерева. — Нир… «Надо же, сама заговорила! Редкость. Надо не упустить момент, а то она все стесняется обычно». — Привет, Си, — Нир улыбнулся. — Как твои дела? — Хорошо. И матушке в последнее время лучше, смотри, сладкоягоды насобирала, — она указала на корзинку. — А где сейчас? — Устала, спит, — Си указала под куст, где валялась мама в обнимку с подушкой. — Все равно хороший результат. Папа нервный. Случилось что-то, Си? — Папуля спал плохо, кричал все. Потом бодролиста напился, с тех пор все сидит хмурый. С Эйром весь день ругается. Ладно хоть об учебе не вспомнил. Нир кивнул и сосредоточился, напитывая заклинание силой Эрва. Тягучие потоки разлились изумрудными волнами, золотые искры Нелы разбудили цветные завитки с рунами других Ловов. Красота да и только! Трубки ирригации легли удобной сеткой, и Нир принялся распределять землю и удобрения. — Будто волшебство творишь, — восхитилась Си. — Только что туман был, а теперь уже земля. А когда засеешь и зацветет все, так и вовсе… — Я же учился этому, Си, — рассмеялся Нир. — Но засевать пока рано, надо, чтобы чары схватились. Если хочешь помочь, пойдем прополем, а то заросло все. — Не, я лучше посмотрю, — отказалась Си. — Как хочешь. — Си! — донесся голос папы. — Ты все выучила? Экзамен как сдавать будешь? — Не переживай, папуль, время есть, — утешила его Си. — Ты то же самое говорила вчера и ничего не сделала! — Я переволновалась просто… — смутилась Си. — Тренируйся так, чтобы волнение не смогло помешать! Си вздохнула. — Хорошо, папуль. Она перевернулась на живот и послушно разложила на траве Учение Кона. Правда, сверху положила книжку в алой обложке, и Нир покачал головой. «Лентяйка! Но не все ли равно? Си все равно не будет работать. В общине Кона не принято, Эйр говорил. Но тогда зачем сдавать экзамены? И если она не будет работать, то, наверное, должна заниматься домом?» Но когда Си делала что-то сложнее чая, Нир припомнить не смог. «Впрочем, не все ли равно? У нее есть я и Эйр, всегда поможем, если понадобится. В конце концов, мама делает еще меньше». Нир присел рядом с мамой и погладил по спине. «Хорошо, что ей лучше. Теперь и ее, и папу не так страшно оставить».

***

Дом рос на глазах, и Дирлин становился все бодрее. Жизнь в междумирье явно шла ему на пользу. — Отделка только осталась. Мебель тоже нашим поручишь? Можем полностью оформить, у нас Трия увлеклась древнеэлькринским стилем, от дома твоего в восторге, скидку предлагала. Говорит, настоящий, не то что эти подделки, где говорят «сделай в древнеэлькринском, но только не в древнеэлькринском». — Буду рад! Дирлин, вам плохо в Дире. Может… — Эйр передал еще один мешочек с кристаллами. — Хорошо нам в Дире! Это наш город! — отрезал Дирлин и пошел в сторону стройки с высоко поднятой головой. Эйр понимал, что спорить бесполезно. В конце концов, если Дирлин хочет умереть от жары, кто его остановит? Да и похолодает скоро, а до следующего лета успеет передумать. К Дирлину подлетела эльфийка и они защебетали на своем. Трия, наверное, потому что волосы в узел собраны, платье длинное, фигуру скрывало — как раз в древнеэлькринском стиле. А еще спрашивала, потом прыгала от восторга, что-то объясняла, а Дирлин отмахивался, бранился, но не всерьез. У эльфов своя атмосфера. И Эйр чувствовал, что в ней нет места ему, он чужой. «Так странно. Хотел себе дом. Но теперь, когда стою перед ним, перед таким настоящим, огромным, своим, чувствую, что ни отделка, ни мебель не поможет дому стать полным. Даже если старика, Нира, Ни и Си, всю семью Тана пригласить на новоселье, все равно легче не станет, наверное». Малодушно захотелось в храм, где нарисованная Нелари всегда готова принять в свои объятия. Но она ведь ненастоящая. А настоящая спит в Обители Ловов, и как добраться до нее — неведомо. Эйр сжал кулаки. «Ничего, дом все равно нужно достроить, должен же я привести куда-то Нелари. Вряд ли она захочет жить с бесполезным стариком, который не смог ее защитить. Правда, и тут может не захотеть. Нет, тут точно захочет. Зря столько работал, что ли?»