***
Схемы щедро приправлялись кристальными порошками и катализаторами. Нир ощущал волнительный трепет — от предвкушения результата и осознания стоимости того, что закапывал. «Мертвые земли оживут, — заверил себя Нир. — За это стоит отдать сколько угодно кристаллов. Даже торжественно немного получается». Понемногу Нир подошел к границе полей урожайного рода. «Не приходит сюда больше Ки. Наверное, хлопот с болезнью дедушки прибавилось. Поправится ли он?» Хотелось увидеть и Ки, и Каннира. «Он бы обрадовался, наверное, что землю дали. И про Ки напомнил бы, ведь возраст-то уже самое то». Но Нир понимал, что болезнь — дело семейное. Лучше не беспокоить. Да и как на такую землю как привести Ки? На ней еще вечность ни травинки не вырастет. Сердце тоскливо заныло. Вечность. Привести Ки хотелось прямо сейчас, не ждать. «Может, она согласилась бы и на такую землю? Трудолюбивая ведь, земли много, кристаллы нашлись бы. Вместе бы проверяли, восстанавливали, оживляли. Да. И детишек завели бы, те бы тоже научились, увидели бы, как земля оживает. Вместе…» Было и тепло, и больно. А Ки все не приходила. И от этого хотелось опустить руки. Солнце поднялось, и Нир понял, что ждать Ки и дальше бесполезно. А еще припекать начало — пора к эльфам идти. Лесной город был жарким. Нир с облегчением свернул в тень квартала снежных эльфов. Никого. Все сидели по домам, обложившись покрытым печатями времени льдом. Нир постучал, зашел в причудливый ни на что не похожий домик и с удовольствием потянулся. Прохладно! Хозяин дома почти стекал по дивану. — Такая жара, Дирлин, — вздохнул Нир. — Не то слово. Я уже завещание написал, — выдохнул он. — Ты его каждое лето пишешь. — Не, я в первое написал один раз. — Мне строители нужны, землю выделили. — В лесу? — На мертвой земле. Дирлин застонал. — Я, конечно, обещал, Яблочко, но на мертвую землю сейчас идти строить — самоубийство. — Да пока рано, еще чищу. Как жара спадет, можно. — Как буду в силах, обязательно приду. Я пока из теплокровных отправлю ребят, мои ученики, с замерами справятся, потом проверю. Ночью, может. — Спасибо, Дирлин. Нир достал из сумки бутылку. — Вырастил для тебя снежноягоды. Очень вкусно, но нагрелось, пока ходил. Дирлин отпил и прослезился. — В лед положу. Вкус детства! Нир посмотрел на длинные темные уши с одиноким кольцом. «Дирлину лет триста, наверное, или четыреста. Может, из-за смены климата жену потерял. А может, еще в Ледяной пещере. Эх, всех в Старом Эрве коснулась беда, но снежным эльфам больше всех досталось. А ведь такие мастера среди них, нигде не сыскать!» — Я оставлю кристаллов, выберите материалы сами. Хочу просто и надежно, и чтобы можно было жить с семьей. — Женишься? — цепко присмотрелся Дирлин. — Не пока, это на будущее. Надо с наделом разобраться, а там можно будет. — Чую, есть кто-то на примете, — подмигнул эльф. — Есть одна девушка. Похожа на солнышко, пламенная, будто огнецвет, и так сладко пахнет… Дирлин расхохотался. — Люблю твои сравнения. Моя была похожа на снежную лису — такая же хитроглазая и с горячей кровью, — вспомнил он и отпил еще. — Дивная женщина, — похвалил Нир. — Да. — Я пойду работать, Дирлин. Спасибо заранее. Но Дирлин не ответил. Он пил морс из снежноягоды и, кажется, пребывал где-то в другом мире.***
Си лежала в саду с книжкой, но больше мечтала, чем читала. Очень хотелось увидеть героя. Но сил схитрить и попроситься к Юру не было, да и брат бы сразу раскусил. «Что же делать? Невозможно утерпеть! Вот бы посмотреть хоть одним глазком!» Си поднялась, поправила платье, платок и прокралась в гостиную. Папа разбирал бумаги в одиночестве, и план созрел мгновенно. «Какое счастье — Эйра нет! А папуля не откажет». — Папуля, к Юру хочу, — Си подошла и обняла. — Я только поздно смогу забрать, и Эйр занят сегодня. — Ничего, — легко согласилась Си. — Си, тобой сектант интересовался. Я беспокоюсь. «Герой просил моей руки?» Сердце забилось быстрее. — Почему? — Секта виновата в болезни твоей мамы. Я не хочу, чтобы с тобой случилось плохое. Я тебя очень люблю. Папа обнял, и Си тихо вздохнула. — Не бойся, я же с Юру буду. Соскучилась очень, — Си прильнула и заглянула в глаза. Папа колебался. — Ну… Будь осторожна, ладно? Я провожу. Сердце затрепетало. Си кивнула.