В последний месяц года мир сходит с ума. Люди забывают о насущном и с головой погружаются в неконтролируемое состояние потребительского безумия. Бесконечные гирлянды, елки, шарики заполоняют все вокруг. Давно надоевшие песни, перебивая друг друга, звучат из каждого угла. Прохожие, отрываясь от экранов телефонов, наконец поднимают головы, но лишь затем, чтобы всмотреться в пестрые витрины.
Всем хочется веселиться. И кто-то ищет пути попроще… Так что наркодилеры в это время работают без устали. Потому и сотрудникам Управления по борьбе с наркотиками приходится соответствовать и брать дополнительные смены. От такой нагрузки кто-то ухитряется слечь с простудой, так что самым выносливым остается лишь выживать.
Кульминацией всего этого становится Рождество…
Уже две недели Роб добирался домой только затем, чтобы сразу упасть на кровать. Он забыл, когда в последний раз ел что-то кроме сэндвичей и лапши быстрого приготовления. И в Рождество, как обычно, искренне желал лишь одного — чтобы оно скорее кончилось.
С самого утра он чувствовал себя не в своей тарелке. Коллеги, разделив всеобщее помешательство, мало того, что напялили на себя красные колпаки и гирлянды, так еще и ему вручили набор вопиюще ярких красно-зеленых носков и блестящие оленьи рога. Отстали от него только тогда, когда он нацепил этот нелепый аксессуар на себя.
Попытался заняться расследованием — у подростков в округе слишком часто стали находить довольно опасную «голубую пыльцу» в блестящих пакетиках. И он, казалось, уже почти смог раскрутить этот клубок, но его то и дело отвлекали чужие разговоры.
Устав от этого нескончаемого веселья, Роб сбежал за кофе. Но и там его с порога стали глушить набившей оскомину песней про прошлое Рождество. Выстояв длинную очередь, Роб уже просто не мог улыбаться. Чувствуя, как начинает дергаться глаз, он заказал американо и, как мог вежливо, отказался от имбирного пряника со скидкой. Когда же бариста поздравил его с праздником и пожелал не опоздать на Северный полюс в упряжку, Роб осознал, что так и не снял чертовы рога.
Финальным штрихом стал арест Санта Клауса. Фальшивого, конечно. Зато та самая «голубая пыльца», которую он раздавал своим «эльфам» в перерывах между беседами с малышами, была вполне себе настоящей. Но даже чувство выполненного долга не помешало Робу чувствовать себя Гринчем, когда он, под оглушающее рыдание детей и недовольство их родителей, уводил рычащий и пинающийся символ Рождества, закованный в наручники, прочь из торгового центра.
По пути домой Роб несколько раз умело обошел стайки ряженых людей, которые явно желали атаковать его рождественскими гимнами. В обвешанный гирляндами подъезд он почти уже забежал.
И теперь медленно сползал по двери собственной квартиры, не веря, что все мучения позади. Здесь было темно и… нормально. Никакого праздника. Никакого безумия. Никакого духа Рождества.
Роб позволил себе прикрыть уставшие от ярких огней глаза. Хорошо, что тут нет гирлянд. Да и нужны ли они, если проводишь праздник в одиночестве? Для кого стараться?
Холодно… Похоже, утром забыл закрыть окно.
Звонок телефона вырвал из навалившейся дремы.
Едва борясь с желанием проигнорировать его, Роб привстал с пола, чтобы вытащить смартфон из заднего кармана джинсов. «Берт» — высветилось на экране. Хороший знакомый. Неотъемлимый приятель по кофе. Доктор, с которым часто пересекается по работе… Друг? В лучшем случае — просто поздравит, в худшем…
Дав себе пару мгновений на недовольное мычание, ответил:
— Да?
— С Рождеством! — приветливо раздалось из динамика.
Начало неплохое. Только вот Берт явно был не дома — на фоне отчетливо слышен шум машин. С чего бы ему звонить с улицы? Так спешил поздравить?
— И тебе того же.
— Роб, я…
Ну конечно. Вот здесь кончается покой и начинаются проблемы. Не стоило брать трубку. Не сегодня.
— Вернулся после смены, а тут соседи затопили квартиру. Могу приехать к тебе? Буквально на одну ночь. Сам понимаешь, сейчас я вряд ли найду работающий клининг. А сидеть в Рождество по колено в воде не так уж интересно.
Берт чихнул для убедительности.
«Почему я-то?» — подумал Роб.
— Да, приезжай, — ответил вслух. — Адрес скинуть?
— Я помню. Уже почти на месте. — «Естественно…» — Пять минут. Встретишь?
Согласно промычав, Роб закончил разговор и прикрыл ладонью глаза. Вот и отдохнул. Даже куртку снять не успел. Что, может быть, и к лучшему. Иначе бы точно отказался выйти еще раз наружу.
Роб решил подождать в ближайшем сквере. Меряя шагами тонкие тропинки между аккуратными сугробами, закурил.
И зачем только согласился? Мог же ведь отказать! Сказать, что он вообще не дома, а празднует с друзьями. Или с семьей! Так нет же… Когда дело касалось Берта, он словно действовал по наитию. Молниеносно соглашался на любые авантюры. Срывался в другой конец города. Терпел все его шутки, подколы. Словно мазохист, предвкушал каждую их встречу. А потом жалел о том, каким болваном показывал себя на них.
Сложно было признать, но ему нравилась та легкость, с которой Берт подходил к любым неурядицам. Подкупало его жизнелюбие. Грел его смех. Но это и страшило. Не слишком ли близко подпустил его?
А Берт, судя по всему, этим уже вовсю пользовался. Ведь заранее знал, что Роб не сможет ему отказать. Вот и сейчас позвонил только затем, чтобы предупредить…
И где же он?
Роб оглянулся и поправил шарф. Мороз усиливался. Нещадно щипал щеки и норовил забраться под одежду.
Вдруг в спину что-то ударило. Резко развернулся — никого. А на плече сзади — снежный след. Отряхивая, вгляделся в темноту сумерек. В этот момент с другой стороны прилетел еще один снежок, прямо в ладонь, потушив и смяв остаток сигареты.
Раздался знакомый звонкий смех из-за одного из сугробов. Роб выругался. Ну что за ребячество?
— Берт? — позвал он, направляясь к предполагаемому укрытию. — Прекращай.
— Уже сдаешься? — Теперь самодовольный голос раздался с другой стороны.
Очередной снежок прилетел прямо в затылок. Мокрый снег налип на короткие пряди. Роб зарычал и поспешил укрыться за заснеженный куст. Нет. Сдаваться он был не намерен. Берт напал без предупреждения! Нужно проучить этого нахала.
— Не жди пощады! — пригрозил Роб сурово.
Вопрос чести заставлял, игнорируя холод, сгребать голыми руками снег вокруг себя и готовить неровные снаряды. Рядом послышался скрип. Мелькнула тень. Роб бросил наугад снежок. Тот белой кляксой размазался по черному стволу дерева. Смех прорезал тишину:
— Даешь мне фору, детектив?
В плечо прилетел еще один снаряд. Роб, собрав «патроны», перебежал в новое укрытие. Он сосредоточенно всматривался в сугробы и деревья. Дневная усталость отошла на второй план. Он вознамерился победить. Сначала на стороне Берта была внезапность, но теперь Роб уже был готов.
Новый залп и контратака. Берт издал обиженный возглас, когда точно на его груди образовалось белое пятно.
— Ранен! — честно признался он, вновь пытаясь сбежать.
С глухим звуком в его спину прилетело еще два снежка — Роб больше не прятался в укрытиях. Он бежал следом, стремительно сокращая дистанцию. Уж теперь противник не уйдет! Уж теперь…
Осознав, что скрыться не выйдет, Берт развернулся и хотел было кинуть снежок с близкой дистанции. Но Роб успел крепко схватить его за руку. Снаряд выпал из холодной ладони.
— Сдаюсь! — молниеносно отреагировал Берт.
Роб, войдя в профессиональный раж, тут же прохлопал карманы его пальто и брюк в поисках оружия. Заметив хитрый прищур и улыбку на тонких губах, осознал, как двусмысленно это, должно быть, выглядит со стороны, тут же прекратил. Спрятал руки в карманы.
— Я арестован? Прошу учесть, что я совсем не сопротивляюсь! — не унимался Берт.
— Ага. Ты, кстати, имеешь право хранить молчание, — замялся Роб и пошел в сторону дома. Кинул за спину: — Пойдем.
Странно. Сзади тишина. Ни шуток, ни смеха, ни шагов. Заподозрив неладное, Роб резко оглянулся. Уважаемый хирург крупной больницы, словно подросток, сидел на корточках и снова самозабвенно лепил снежки. Губы Роба сами растянулись в улыбке.
Что же, как говорят, лучшая защита — это нападение.
Побежал в сторону готовящейся диверсии. Но поскользнулся на ледяной тропинке, кубарем влетел прямо в удивленного Берта и снес его с ног. Завязалась короткая перепалка. Хрустящий снежный настил и небо несколько раз поменялись местами. Финальное усилие, и поверженный противник оказался под Робом.
— А ты не знаешь, когда остановиться? — спросил он, тяжело дыша.
Пар из его рта на мгновение закрыл разрумяненное от холода лицо Берта, что оказалось между его ладонями. И близко. Слишком.
— Зачем останавливаться, если нам обоим весело? — выдохнул тот, обжигая теплом щеки Роба.
Разумные мысли покинули голову. Как и всякий раз, когда этот его… хороший знакомый оказывался рядом. А теперь еще мешали усталость и чертово притяжение. Земное притяжение! Руки отказывались держать. Каждое мгновение он был все ближе к земле и к Берту, которой по абсолютной случайности оказался на ней.
Сердце колотилось словно бешеное. Темные глаза напротив блестели в свете фонаря. Берт ждал ответа, а Роб уже даже не помнил вопроса. Да и важно ли это?
Его взгляд скользнул ниже, на рот. Непроизвольно облизнул свои губы.
Еще ближе. Чужое дыхание слышно все отчетливее…
Нормально ли это — нестерпимо желать узнать текстуру и вкус губ друга?..
Берт вдруг улыбнулся. А Роб резко отстранился и упал на спину на соседний сугроб. Тяжело выдохнул и услышал тихий смешок. Сжал в кулаке ком снега в надежде, что боль от холода его отрезвит и отвлечет.
Нет. Не нормально. А Берт еще и насмехается над ним. Черт! Чуть было не… Дурак. Совсем с этой работой с катушек слетел.
***
До квартиры добрались почти молча.
— У тебя не дом, а холодильник, — констатировал Берт, стуча зубами, — жертв, павших при задержании здесь хранишь?
— Хочешь к ним присоединиться?
Берт снял куртку и громко чихнул.
— Околею тут от мороза и твоего ледяного взгляда. А никто и не знает, где я…
— Ты-то как, кстати, в Рождество один оказался?
— Семья в другом городе, а у меня была сегодня смена. В праздник то и дело кто-то пытается убиться, сам знаешь. А ты?
«Не с кем».
— Не праздную, — ответил невнятно. Кратко оглянул Берта. Губы едва ли не синие, одежда влажная от снега. Темные мокрые пряди налипли на красные щеки. Сейчас и правда околеет… — Окно закрою. Душ?
— Не откажусь. А ты проводишь? — согласился он и с готовностью начал стягивать с себя свитер вместе с рубашкой.
Роб указал на нужную дверь.
— Надеюсь, не заблудишься.
И ушел прочь из прихожей, пока Берт не надумал раздеться полностью. То ли специально дразнил, то ли совсем не осознавал, как это действует…
Захлопнул окно в спальне. Понял, что и сам промок и окоченел. Да только щеки так горели от стыда, что заметил только сейчас. Нос еще заложило. Не заболеть бы.
Непослушными пальцами расстегнул и стянул налипшую рубашку. Тело била крупная дрожь. Надо вытереться поскорее.
Точно. Гостю нужно дать полотенце и сменную одежду.
Роб застыл у двери ванной. Оставить вещи здесь или зайти? Как поступил бы простой коллега? А друг? Тот, чье тело не реагировало бы так остро от одной только мысли, что Берт там за стеной совсем…
Дверь отворилась сама. Повалил пар. А из проема выглянула причина его терзаний. С мокрых волос по голому торсу бежали капли воды. Роб замер, не в силах отвести взгляд.
— О, спасибо!
Берт забрал ношу из рук и через десяток секунд вышел с одним лишь полотенцем на бедрах.
— Твоя очередь. Иди грейся, — кивнул в сторону душа Берт. Вдруг его взгляд застыл на теле Роба, а пальцы без спроса легли на ребра. — Ого, это ты где так?
Вздрогнул от неожиданного контакта.
«О, заметил косые мышцы?»
— Хожу в спортзал три раза в неделю.
— Там ударился? — удивился Берт.
«Что?..» Осмотрел себя. На его боку красовалось фиолетовое пятно. Один из пинков сегодняшнего преступника все-таки достиг цели. А он-то подумал...
— Ах... Это в торговом центре, — ответил сконфуженно, не в силах дать больше подробностей, пока кожу щекотали легкие прикосновения.
— Дрался за последнюю банку клюквенного соуса?
Обжигающе горячие пальцы обводили синяк. Роб изо всех сил старался дышать ровно.
— Нет. Это от Санты.
— Ты был настолько плохим мальчиком, что он в тебя угольком из ружья зарядил?
— Он сопротивлялся при задержании, — шумно выдохнул ответ. Прикосновение затянулось и переместилось выше.
Похоже, Берт как врач, решил сразу удостовериться, что Роб в порядке. Только вот из-за него же все было совсем не в порядке. Сердце ускорилось, гулко било в грудь. Мурашки неслись по коже, следуя за мягкими подушечками пальцев. Тело едва ли не трясло, но уже совсем не от холода.
— Не думал, что у тебя такие натянутые отношения с Рождеством, — засмеялся Берт.
— Это был плохой Санта, а я хороший детектив.
«И просто отвратительный друг».
Берт почти убрал руку. Но Роб, не желая расставаться с его теплом, рефлекторно положил свою ладонь поверх, крепко прижимая.
Повисло молчание. Поймав на себе удивленный взгляд, Роб осознал, что сделал. Схватил и грубо отбросил чужую руку, словно так и намеревался роковые секунды назад. Отшагнул и отвернулся.
— Кхм... Иди уже в душ. А то заболеешь. Как неплохой доктор тебе говорю, — посмел нарушить тишину Берт и неловко посмеялся.
— Ага. Знаю, — холодно ответил Роб и закрылся в ванной.
«Дурак. Дурак. Дурак!» — не переставал ругать себя под согревающим потоком воды.
— Дурак! — выкрикнул вслух, когда услышал резкий хлопок закрывшейся входной двери.
***
Роб сидел в темноте на диване и медленно выдыхал сигаретный дым. Обычно дома он не курил, но хотя бы в Рождество он мог себе позволить?
Кажется, когда-то этот праздник и для него был особенным. Когда-то яркие огни и запах хвои вызывали восторг и предвкушение счастья. Когда-то на столе безумно приятно пахла печеная индейка, а он все ждал, когда же мать достанет из духовки обжигающе горячий фруктовый кекс…
Сложно любить семейные праздники, когда ты вынужден праздновать их в одиночестве.
Еще сложнее их любить, когда тот, с кем ты хотел бы отметить, тебе всего лишь хороший друг, которого как раз любить совсем несложно.
Но как при этом не разрушить ту связь, что между вами уже есть?
Роб с треском справился — Берт ушел. Любой бы на его месте ушел. Реакция Роба была очевидна. Сначала чуть не поцеловал, потом не хотел отпускать… Слишком вымотался за этот месяц, чтобы контролировать себя, как обычно. Испугал? Оттолкнул? Разозлил?
Да черт его знает…
Интересно, на кухне еще остался виски? Несмотря на усталость, сегодня Робу точно понадобится какое-то подобие снотворного.
Звонок в дверь отвлек от мрачных мыслей. Кого еще принесло? Вроде не шумел. Хотя безумной соседке снизу иногда и в тишине что-то слышится.
Надеясь, что этот кто-то снаружи уйдет, Роб медленно дошел до прихожей. Заглянул в глазок.
Из-под красно-белой шапки на него, улыбаясь, смотрел Берт.
— Хо-хо-хо! — воскликнул он, когда удивленный Роб открыл ему дверь.
— Ты же ушел.
— Ушел. И вернулся. С гостинцами! — Берт вручил пакет с логотипом ближайшего супермаркета и, подхватив Роба под локоть, потащил на кухню.
***
Полутьма.
Приятно потрескивали поленья — Берт запустил запись горящего камина на запылившемся телевизоре. Тут и там поблескивали пушистые гирлянды, на скорую руку разбросанные по комнате. Пахло хвоей от еловой ветки, которую Берт ухитрился где-то отхватить.
На столе лежали остатки рождественского ужина: кусок сухой индейки, разогретой в микроволновке, с желтыми кляксами от пюре быстрого приготовления. Крошки черствого покупного кекса. В бокалах алело дешевое красное вино. Однако Роб был готов поклясться, что это был один из самых вкусных ужинов в его жизни.
Он дремал на диване, а рядом сидел Берт, напрочь отказавшийся снять шапку Санты. Его собственную голову сжимал тот самый ободок с оленьими рогами, который он зачем-то притащил домой. Второй раз он надел его тоже не по своей воле. Разве что возражал в этот раз куда меньше. Слишком уж убедителен был Санта.
Еда и долгожданный отдых согревали. Дома стало уютно. Возможно, этот день не так уж и плох…
— Роб, спишь? — тихо спросил Берт.
— Нет, — встрепенулся Роб и осознал, что его голова уже какое-то время лежала на чужом плече.
Резко выпрямился и отодвинулся в самый угол дивана. Щеке, которой, как оказалось, он прислонился к Берту, стало холодно.
«Дурак…» — подумал Роб и потянулся к вину.
— Какой же ты дурак… — вторил Берт его мыслям, забирая из его руки опустевший бокал. — Хорошо, что у хорошего Санты кое-что для тебя есть.
Роб удивленно приподнял бровь, пытаясь понять, рассердиться ему на оскорбление или начать благодарить за какой-то подарок. Проворчал:
— Не стоило…
Берт придвинулся ближе. Ладонь легла Робу на щеку, вновь согревая. Не успел тот опомниться, как губы легко коснулись его рта.
«Я сплю?..»
— Еще как стоило. С праздником, Роб, — прошептал Берт, вовлекая в новый поцелуй. Смелый и требующий. Жаркий.
Дыхание сбилось. А ладони потянулись к чужому, но такому родному телу. Одна лишь мысль осталась в голове:
«Нежные. А на вкус, как Рождество…»
