RED

Холодный воздух очень влажный. Темнота делала их невидимыми, но она не могла их успокоить: организация знала об их присутствии. Уён и Сан сидели на соседней крыше прямо за невысокой кирпичной стеной и ждали, пока истечёт время. Было слишком много суеты, чтобы продолжать миссию, и Сонхва пришёл бы в ярость, если бы услышал, что они слишком рискуют, они все еще слушали, как он из раза в раз повторяет, что любой даже незначительной проблемы достаточно, чтобы отступить. Поэтому они ждали, переплетя замёрзшие пальцы, а в каждой их свободной руке было по оружию. Голова Уёна покоилась на плече Сана, глаза его закрыты в лёгкой дремоте, пока старший остаётся начеку. Тишина была приятной, но тревожной. Каждое дуновение ветра пугало. — Нервничаешь? — Как всегда, — ответил Уён, засовывая их переплетенные руки в карман своей толстовки. — Ты? — Немного, наверное. Хён заставил меня нервничать и чувствовать себя неподготовленным. Давай будем особенно осторожны, ладно? — Конечно. Помни, я прикрою тебя, Сан-а, — прошептал он, нежно поцеловав Сана в челюсть. Отчасти это заставило старшего ещё больше нервничать. Внутри было что-то угрожающее. Разве эта миссия не связана с кровью? Его мысли снова были заняты этим. — Прошло достаточно времени с тех пор, как последний человек делал обход. Я поищу их следующего охранника и посмотрю, что могу сделать оттуда. Если я смогу, то проберусь внутрь так, чтобы он не заметил. Если это невозможно, то я отвлеку его небольшой дракой, чтобы ты смог войти, хорошо? — Ты уверен? Разве мы не должны пойти вместе? Уён усмехнулся, широко ухмыляясь, глаза сжались полумесяцами. — Ты говоришь так же, как во время вашей первой миссии, — говорит он. — Разве не менее рискованно, если мы не вместе? Ты сможешь заметить какую-то внешнюю опасность. — Правильно. Тогда давай сделаем так. Удачи, увидимся внизу. — Люблю тебя, — прошептал Уён, отпуская руку своего парня, чтобы отправить ему воздушный поцелуй и спуститься по толстой металлической трубе. — Я тоже тебя люблю, — ответил Сан хриплым от холода. Уён, вероятно, не слышал этого, уже спустившись на землю. Старший посмотрел вниз на переулок, заметив своего парня, идущего вдоль стены. Сан внимательно изучил каждую деталь вокруг, выглядывая какую-либо угрозу, но ничего не было. Он вспомнил пароль от компьютера лидера, просто чтобы убедиться, что он всё ещё помнит его и без сомнений сможет ввести. Шло время, пока он разминал запястья и прыгал то на одной ноге, то на другой, оставаясь достаточно низко, чтобы быть незаметным в темноте. Кровь прилила к онемевшим пальцам ног. Сердце забилось немного сильнее, может быть, от ожидания. Ладони стали липкими, он думал, почему он так нервничает, почему в нём начала расцветать сильная паника. А потом, снова сосредоточившись просматривании вниз с крыши, он понял. В тени неприметного угла съёжилась странная фигура. Сан увидел его, но было уже слишком поздно. Уён вошёл через чёрный ход, как и планировалось, но за ним быстро последовал кто-то ещё. Человек спрятался и Уён его не заметил. С мыслями об этом пальцы Сана сжались на рукоятке ножа, а другой рукой он обхватил трубу, соскальзывая по всей её длине вниз: он не мог терять ни секунды, не тогда, когда не был уверен, что Уён знает об опасности, в которой он находится. Но как только Сан открыл заднюю дверь, его отбросило назад. Тяжесть повалила его на землю, лицом к песчаной смоле, а оружие выбило из рук. — Имя? Сан даже не обратил внимания на вопрос мужчины, застонав от боли, когда пришёл в себя. — Твой маленький друг уже в хреновом положении, я бы не стал на твоём месте играть в плохого парня. — Что, если я скажу тебе, что мне плевать на этого ребёнка? — Сан выдохнул с лёгким смешком, его ложь была на удивление убедительной. — Боюсь, Пак Сонхва сильно разочаруется в тебе, но спасибо, что дал мне разрешение убить его последователя. Сан пытался оставаться невозмутимым, надеясь, что это притупит его интерес к Уёну и поможет ему оказаться в большей безопасности, но одна только мысль о том, что его парню причинят боль, зажгла пламя в животе. Придуши его, Сан. Задуши этого парня медленно, мучительно. Убедитесь, что на его шее останется красивое красное кольцо твоих пальцев. И на этот раз он не пытался бороться со своими демонами. Они были правы. Удар локтем по рёбрам застал противника врасплох, дав Сану возможность сменить позицию, и резко он оказался сверху, крепко сжав руками толстое горло. Глаза мужчины заслезились, кожа медленно приобретала фиолетовый оттенок из-за нехватки кислорода. Красиво. Но Уён был в опасности. Плевать на него! Сану было не плевать. Он встал, пнул мужчину ногой по лицу, забрал нож и направился внутрь. В коридоре было темно, ярко-красный знак выхода был единственным светом, отражающемся от бетонных стен. Узнавался запах плесени, за ним запах крови — одновременно старой и новой, порочный и сладкий. Имя Уёна снова и снова звучало в голове Сана, когда он бежал по коридору, пытаясь найти другой коридор, комнату, что-нибудь. Когда он упёрся в металлическую дверь, то не колеблясь вошёл, руки дрожали, пока он оглядывался по сторонам, подробно запоминая место. Лестничная клетка. Одна высокая лестничная площадка. Прошло несколько секунд, в течение которых он пытался решить, вернуться ли ему в коридор, спуститься по лестнице или подняться по ней вверх, но все размышления были остановлены, когда несколькими этажами выше раздался громкий хлопок. Перескакивая через четыре ступеньки, Сан миновал первый этаж, но не замедлил шаг, заметив, что площадка пуста, и попытался не обращать внимания на безумное количество крови, стекающей по бетону, которую было видно несмотря на очень тусклый свет. Несколько шагов до следующего пролета, и что-то свободно упало между рядами лестниц, приземлившись на первый этаж с ужасным глухим стуком. Сан застыл, мысли шли кругом, и он надеялся на что угодно, на что угодно, но только не то, что было его единственной гипотезой. Иди вниз, милый. Там будет больше крови. Тихий скулёж отрикошетил от стен лестничной клетки, наконец заставив Сана шевелить ногами. Он не контролировал своих движений: бежал через несколько ступеней, а потом промахнулся мимо одной и шумно упал на мокрый холодный пол. Поднявшись и поспешив к силуэту, свернувшемуся в шар, и надеясь, о, молясь, чтобы это был парень, с которым Уён был полон решимости сражаться. Чтобы эта непонятная упавшая фигура не была похожа на фигуру его парня, каждую ночь кутавшегося в простыни. Чтобы аварийный красный свет был недостаточно ярким, чтобы дать увидеть так много крови и несколько белых стержней, пронзающих кожу. Сломанные кости. На этот раз стон был громче, более вялый и пропитанный болью. Это было то, чего Сан никогда не слышал от Уёна — он надеялся, что никогда не услышит, — но как только это произошло, он точно узнал своего возлюбленного. Отрицать уже было нельзя. Уёну было больно, кровь хлестала из его разорванных вен, а кости выглядывали из-под кожи. Уёну было мучительно больно. Но ещё не поздно, он ещё жив. — Уён, — выдохнул Сан, подбегая к своему парню и взяв его за руку. Его пальцы впились в кожу старшего, готовясь к ещё одному прерывистому, слабому вдоху. — Уходи отсюда, — прошептал Уён. — Я умираю. — Заткнись, Уён. Ты не умрёшь. Я усажу тебя себе на спину, хорошо? Может быть больно, но- — Сан, этот парень всё еще- — он прервался болезненным вскрик, — наверху лестницы. На самом деле этого человека там уже не было. Нож вонзился Сану в плечо, по руке потекла тёмная кровь. Он поднялся, лезвие всё ещё было глубоко в его плоти, и пошёл назад, врезавшись в своего противника и придавив его к стене позади них. Сан сделал шаг вперёд для разгона и снова толкнул мужчину к бетону, на этот раз закричав от боли, когда лезвие глубже вонзилось в его собственное тело. Соперник оттолкнул его сзади, но это только дало Сану возможность ещё раз врезаться в него другого, усилив удар. Когда колени противника подогнулись, заставив его упадать на пол, Сан, наконец, остановился, прихрамывая к своему парню. Он, казалось, был без сознания, хотя подрагивания его век говорили об обратном. Глубокая, красная кровь. И Сан хотел закричать, избивая себя до смерти за то, что позволил этому проникнуть в своим мысли. Вместо этого он поднял на руки Уёна, который закричал от боли, чувствуя, как его сломанные кости рвут мышцы изнутри. Сан только всхлипнул. Было ли это из-за ножа, всё ещё воткнутого в его плечо, из-за тяжести его измученного тела, из-за криков Уёна или из-за страха, парализовавшего разум, он не мог сказать. Когда Сан выбежал из здания, его никто не остановил. Все, наверное, были уверены, что уже слишком поздно, бесполезно, во всяком случае. Кроме Сана. Потому что если Уён дышит, значит Уён не умер. Цвета, силуэты и тени сливались в непонятные размытые формы вокруг, пока Сан бежал по пустынным улицам, слыша каждый болезненный и уставший стон Уёна и изо всех сил стараясь не замедляться. Пот катился по вискам Сана, волосы липли ко лбу, кровь засыхала корками на коже. Руки вокруг его шеи ослабевали с каждой секундой, с каждым шагом, с каждым слабым вздохом. И когда Сан, наконец, взбежал по лестнице в квартиру, он почувствовал глубокое облегчение, укоренившееся в сердце вместе со страхом. Когда он ударил кулаком в дверь, пальцы, схватившиеся за воротник его футболки, чуть-чуть напряглись, и в его груди появилась надежда. — Сонхва! Сонхва! Дверь не открывалась. Сан пнул её. Не помогло. — Он умирает! — он закричал, и его горло обожгло, но это даже близко не было похоже на ярость, растущую в его сердце. Потому что он слышал, что происходит прямо за этой дверью, и только тогда ему хотелось орать на того бога, которому все молятся. Этот бог был безжалостен. А затем дверь открылась, и он увидел Сонхва, тяжело дышащего, с глубоким порезом на левой щеке и шее. Повсюду кровь. Вероятно, лишь малая её часть принадлежала Сонхва. — Клади его на стол. Сейчас же. Голос старшего был властынм, почти не удивлённым, немного взволнованным, как будто он знал, что это произойдёт. Как будто вид тела друга его детства, изломанного и окровавленного, не доводил его до слёз и не зарождал в нём панику. Но всё так оно и было. Сан не стал расспрашивать о двух или трёх трупах, валявшихся в гостиной. Он осторожно положил Уёна на стол, вздрогнув, когда услышал слабый стон своего парня. Он судорожно вздохнул, когда почувствовал, как лезвие двигается внутри его собственной плоти от движения. Сонхва вернулся из ванной с медицинскими инструментами, которые у них были — ничего особенного, если посмотреть на состояние Уёна, но он придумает, что можно сделать. — Вызывай скорую, Сан. — Ч-что? — Вызывай скорую. Он умирает. Он умрёт. Слова, казалось, не записывались в мозгу мужчины. — Не надо, — пробормотал Уён. — Я покойник. Не идите на такой риск, когда всё равно уже слишком поздно. И если это было его желанием, то Сонхва знал, что ему придётся уважать его, вынимая телефон из дрожащих пальцев Сана и отшвыривая его. Тот отскочил от кухонного шкафа, прежде чем приземлиться в раковину с неприятным металлическим стуком. Уён что-то пробормотал, чтобы Сонхва услышал. — Буду, — сказал старший, неуверенно кивая, не позволяя слезам катиться по щекам. — Ты знаешь, что я буду. Не беспокойся об этом, У. Сан стоял как вкопанный, глядя на свои окровавленные руки широко открытыми глазами. На твоих руках ещё больше крови. Ещё одна смерть. Но как Уён мог умереть? Как это вообще возможно? Жизнь без Уёна никогда не казалась ему возможной. — Сан-а? Его голос был таким грубым, таким надломленным, таким отчаянным, таким слабым. Было больно становиться перед ним на колени и брать его за руку. Упереться лбом в его напряженное плечо и чувствовать только запах крови. Въедливый. Горький. Резкий. Металлический. — Ты можешь обнять меня? — тихо прошептал Уён, его дыхание сбилось с ритма. Сан так и сделал. Его руки обвились вокруг изломанного тела младшего, спрятав голову его под своим подбородок и крепче сжав его. Он почувствовал вибрацию болезненного всхлипа на своей груди. — Это перестанет болеть, я обещаю. Я тебя люблю. Спасибо, Ён-а, — сказал Сан сбитым, но таким искренним голосом. — Уён, ты понятия не имеешь... прости меня. Ты так много сделал для меня. А ты такой- — И я люблю тебя ещё больше. Я ни о чем не жалею. Дыхание замедлилось, почти остановилось. — Пожалуйста, береги себя. Сан почувствовал вибрации этих слов своим сердцем. Это было последнее движение, которое он заметил в теле Уёна, сердцебиение сбилось с ритма, а грудь замерла, неподвижно как никогда. В квартире стало тихо. Единственными различимыми звуками была череда повторяющихся "нет" Сана, которые он произносил снова и снова. К хору сожаления присоединились тихие всхлипы. Сердце Сана запятнано чувством вины. Мысли Сонхва полны сожаления. Душа Уёна потеряна. Из всех троих они и подумать не могли, что Уён умрёт первым. Честно говоря, все они верили, что это будет Сан. У младшего была семья. Родители и братья ждут его возвращения домой. У Уёна было много друзей, Уён был нормальным ребёнком, у Уёна была жизнь вне этой омерзительной работы. Уён не был убийцей. Он был всеобщим целителем, и единственной причиной, по которой его руки были в крови, это любопытство и сочувствие. Однажды Сонхва нуждался в помощи. Уён дал ему её, несмотря на протесты. И Уён умер из-за этой парой лет позже. Он ушёл слишком быстро, подумал Сан. Это несправедливо. Несправедливо, что это он. На следующее утро солнце взошло слишком быстро. Сонхва и Сан сидели бок о бок в ванной, полосы золотого света просачивались между деревянными перекладинами жалюзей. Вода стала розовой. Их порезы пекло от мыла. Они не сказали ни слова, смывая с себя остатки кошмарной ночи. Сан попытался заткнуть свои мысли. Чтобы помешать демонам сосредоточиться на окровавленной воде, заставляя себя сосредоточиться исключительно на воспоминании живого лица Уёна. Ему нужно было это. Кровь. Кровь. Кровь. Столько крови. Больше крови. Больше. Пожалуйста, Сан. Больше крови. Кровь. Кровь. — Просто заткнитесь! — закричал он, его голос сорвался, когда ногти впились в его собственный скальп. Сонхва вздрогнул, по его лицу потекли слёзы. Он не знал, как младший сможет поправиться без Уёна. Его рука скользнула по затылку Сана, слегка массируя его. — Думаю, мне стоит пойти повидаться с его семьей. — Не думаю, что это хорошая идея. — Они возненавидят меня. — Это не твоя вина, Сан. — Если бы я был быстрее- — Это не твоя вина! Не заставляй его оживать в твоей голове, он мёртв. Прими это, — сказал Сонхва дрожащим голосом, стискивая зубы. Момент тишины. Обоих трясло. — Но я мог- — Ты не мог. Перестань, Сан. Я могу слушать, как ты говоришь о многих безумствах, но перестань говорить о его смерти. Перестань делать это ещё более болезненным. Убирайся из своей блядской головы, ещё на один раз. Сонхва никогда раньше не ругался при нём, потому что ему не нравилось слышать, как это делает Сан. И Сонхва редко был таким злым. Но он имеет на это право, подумал Сан. Он имел полное право быть немного эгоистичным в своих словах в первый раз, выплеснуть накопившееся разочарование и выплеснуть немного боли. — Хорошо. Прости. Сан вылез из ванны, не обращая внимания на рыдающего позади него Сонхва и, завернувшись в полотенце, вышел из ванной. Оказавшись в их — его — спальне, он едва вытерся, надев спортивные штаны и толстовку, прежде чем выйти из квартиры. Это была плохая идея, но он всё равно должен был это сделать, потому что чувство вины уже съедало его заживо, словно перкрывая настоящую боль от потери Уёна. Он не знал, что хуже. Наверное, и то и другое. Если быть до конца честным, Сан никогда даже не рассматривал возможность потерять его. В его голове плотно сидела уверенность, что он будет тем, кто уйдёт раньше всех. Может быть, ему стоило беспокоиться об этом, когда он ещё мог. Сан постучал в синюю дверь. Открыл старший брат Уёна. Немного похоже на тот раз, когда Сан впервые пришёл сюда. — Сан? Всё в порядке? У нет здесь уже неделю, я думал, он тебе сказал. Младший подавил слезливый смешок и закрыл веки, пытаясь остановить слёзы. Он опустился на колени и коснулся головой земли. — Что ты делаешь? Сан? Когда он снова встал на ноги, то едва взглянул на парня в дверях. — Мне жаль. И с извинением, брошенным в воздух, он ушёл, чувствуя, как демоны тянут его за руку. Он позволил им.