* * *
– Где Арс? – шипит Антон в сторону Матвиенко, когда они делают фоточки с гостем. – Не ебу, – улыбаясь в камеру, сквозь зубы выдаёт тот. – Пиздун. Всё ты в курсе! – Позируй, блять. Серёжа пытается прикинуться ветошью и незаметно проскочить на парковку, но Шастуна всё вкрай заебало. Он хочет объяснений и он их получит. – Серёж, – Антон с силой захлопывает только было открытую дверь «Дракоши», не давая коллеге юркнуть в салон. – Что происходит? – Да что ты ко мне привязался? – Ты точно знаешь! Я же вижу! – Я не вправе выдавать чьи-либо секреты. Ааа, всё-таки есть секреты. – Арс ушёл? Ушёл, да? Почему? – Я уже ответил, – Матвиенко непреклонен. – У него другие проекты? – Будут наверняка. – Но пока нет? Он что... женится? – Антон ловит себя на том, что если сейчас услышит подтверждение, то в «Импровизации» останутся уже даже не трое, а двое. Потому что один сдохнет прям тут, на парковке. – А это разве мешает? – Серёжа смеётся, но будто как-то смягчается. – Это тоже возможно когда-то, лично я был бы только рад. Шастун, я могу ехать? Меня девушка ждёт. – У него телефон отключен... – Я в курсе. – Есть дополнительный? Ну точно же есть. Дай, по-братски. – Это не поможет, Антох. – В смысле? Что не поможет? – Твоё вмешательство. – Можно я хотя бы попытаюсь? Мы вроде взрослые мужики, не надо так опекать нас, – Шаст пытается грубить, но это выходит так жалко и умоляюще, что он горит от стыда. – Ещё год назад это помогло бы. Но не сейчас. Сейчас просто свали в закат. И дай ему самому всё обдумать, пережить и выплыть, – недобро цедит Серёга сквозь зубы. – И второго его номера нет и у меня, сорри. – Адрес, – Антон снова перехватывает руку коллеги, который в очередной раз хочет сесть в тачку. – Нет. Ты не поедешь в Питер, ты у нас занятая и деловая колбаса, тебе важны только свои проекты и амбиции. Просто отстань от него и забудь, Тох. – Чтоооо? – парень пытается осмыслить первую часть услышанного. Это типа какая-то претензия к нему лично? Вот тут уже интересно. Всё чудесатее и чудесатее, как говорила Алиса. – Адрес дай. Я уже не вспомню, мы у него были году... в девятнадцатом? – Он с Петроградки давно уехал, на Васильевском сейчас. Слишком устарели твои данные. – Серый, прошу. Я, блять, на грани сейчас... – Я видел тебя в игре, – тот хмыкает. – Я не помню адрес, ща скину тебе метку, но если скажешь, что это я... Урою нахуй! – Ничего не скажу. Кидай, – Антон выдыхает. – Пусти, кину по дороге. – Кидай. Матвиенко смотрит зло, подозрительно, колюче. С наигранным вздохом вытаскивает телефон, копается в картах и, наконец, айфон Шаста пищит. Координаты пришли. – Но я против твоего вмешательства. Просто чтоб ты знал, – наконец, Серёже позволено сесть в машину и фиолетовая «Инфинити Драко» ярко выезжает с парковки. На пробу Шастун ещё раз набирает контакт «Арс». В ответ — тот же женский голос. Отключен. Так, РЖД. На 15.40 он уже не успевает, а вот 17.30 в самый раз. Чуть больше двух часов. Спокойно берёт место, зимой такого ажиотажа нет. Садится в своё «Тахо» и вдруг вспоминает что-то, открывает телегу, пишет Ирке Мягковой. «Ириш, очень нужна помощь. Перезвони!» «Я на съёмках, надолго. Пиши» «Помнишь, у тебя есть два номера Арсения? Пришли второй, пожалуйста. Вопрос жизни и смерти» Моей. Но Ира не отвечает, видимо, убежала на мотор. Антон выруливает с парковки и направляется на Ленинградский. Как раз доедет по пробкам почти вовремя, ещё бы американо перехватить по пути...Громкий вопрос
19 января 2022 г. в 15:17
– Десять минут до начала, Серёжа уже поднимается, – оповещает Стас Антона, Диму и Матвиенко.
Парни довольные до пизды — они дожали Лазарева, должно получиться по красоте, он эрудирован, будучи гостем в «Импровизации», неплохо читал по губам, да и просто под каждым из двадцати вышедших выпусков зрители просили его. Получите, распишитесь.
Только сам Шеминов ходит вообще без лица, один нос торчит из-под козырька и из капюшона.
– А Арс чё так долго? – небрежно бросает вопрос Шастун, ковыряясь в телефоне.
– Сегодня без него. Проверка звука, давайте, – кивает он на наушники.
– Чегоооо? – Дима и Антон округляют глаза, откладывая мобилы.
– Поз, тебе пизда, – констатирует Серёга, тоже выходя из тырнетов и надевая наушники. Он явно не очень удивлён.
– Мне точно пизда. А что случилось-то?
– Просто дела, – отмахивается Стас. Он никогда не умел врать, сразу начинал заикаться плюсом к своей шепелявости, становился пунцовым и переводил тему. – Наушники, наушники, парни!
– А нос у тебя сейчас немного подрос, – язвит Дима, который не поверил в дебильнейшую отмазку про «дела».
Какие нахуй дела, мы — его дело, думает Антон.
Парень из съёмочной приводит Лазарева, того сразу сажают в центр стола, у него всего полтора часа на данное развлечение. И так еле состыковались и еле урвали такую звезду.
Гость улыбчив, мил, в отличие от понурого правого воронежского фланга, жмёт всем руки.
– А где Арсений?
– Сегодня втроём, – Матвиенко самый спокойный.
Сука, знает что-то!
– А у нас нихера не получится тогда, – смеётся Серёжа, пытаясь разрядить обстановку, ему уже немного дискомфортно, над столом висит нехорошая атмосфера.
– Ты смотрел? – Матвиенко единственный расслабляется и позволяет себе немного похихикать.
– Да, смотрел парочку.
– С кем?
– С Леной Темниковой и... с Регинкой, да, конечно, с Регинкой. Она очень хвалила и шоу, и Арсения.
– Угу, – Серёжа мычит и позволяет уже гостю нацепить наушники.
– Всё, пишем! – кричит за кадром Стас.
Антон в растерянности, ему говорить подводку первому, но не было никаких указаний. Промолчать? Тогда в комментариях их просто поставят раком и выебут «за Арсюшу». А если говорить? Что говорить? Стас, блять, ну подстава!
– Это «Громкий вопроооос»! – орёт он один и по привычке смотрит на пустой стул, где сегодня разместился оператор, Глеб, кажется. – И сегодня у нас в гостях человек, которого вы все так долго требовали. Сергей Лазарев!
Позов забирает слово, Шаст сидит хмурый и рассматривает свои кольца, теребит гаргулий на большом пальце. И ему похер, пишет ли камера сейчас его морду. Это всё неправильно. Нужно было отменять или переносить запись. Такого быть не должно.
Пару месяцев назад Попов уже пропустил новогодний Камеди, но он предупредил всех ребят заранее, лично, расстроенного Шаста даже похлопал по плечу со словами: «Мне там важнее, Антон, пойми».
А тут... Что происходит, а?
Матвиенко говорит свою часть, вплетая: «Как вы могли заметить, дорогие зрители, сегодня место Арсения Сергеевича пустует, он дал нам шанс понять, чего мы стоим без него. Надеюсь, мы обосрёмся не очень сильно».
Идёт отбивка, Шаст пристально и вопросительно смотрит на приятеля.
– Я пошутил, – губами произносит тот.
Неужели он реально решил, что Арсений может их кидануть ради эксперимента, насколько они плохи без него? Чушь собачья.
3 – 2 – 1
Сергей хватает первую карточку и сразу теряется, кому объяснять. Конечно, думал, будет легко законнектиться с Арсом и потом раскидать на остальных.
Матвиенко теребит его: Давай, давай, хоть что-то!
– Кто из мировых поп-звёзд играл в фильме Тарантино «Четыре комнаты». Я не помню, чёрт, я не помню этот фильм!
– Кто играл где? – Серёжа пытается понять Серёжу, но тот психует, что сам ответ не может вспомнить, поэтому тараторит много лишних слов, среди которых теряются нужные.
– Пробуй с ним! – Матвиенко понимает, что две трети времени они проебали, даже не поняв вопроса, и тычет в Шастуна. По его огромному рту можно будет хоть что-то выхватить, не зря за плечами много лет «Громкого разговора».
– Я нихуя не понимаю! Что? Тарантино? – кричит Антон, жмёт плечами, но искать глазами помощи и объяснений не у кого.
Матвиенко вроде как что-то перехватывает по его губам, про Позова вообще все забыли.
3 – 2 – 1
Гость скулит, зажав колпачок от маркера в зубах.
– Я не объяснил, чёрт, как это сложно! И ответ сам забыл.
– А ты мне говорил не ответ, да? – Шаст понимает, что написал неверно.
На его карточке красуется надпись «Тарантино».
Арсений обожает Тарантино. Антона на миг флешбэчит на почти два года назад, когда он звонил ему по «Бешеным псам» в своих карантинных «Контактах», которые потом на долгое время стали камнем преткновения в отношениях с подписчиками канала.
– Я, честно, наугад, – оправдывается гость и что-то калякает.
– Братан, я не успел, – Шаст поворачивается к Позову с виноватым видом.
– Да я ничего, я видел. Серёж, прочитай вопрос.
– Кто из мировых поп-звёзд играл в фильме Тарантино «Четыре комнаты».
– Блять, – Матвиенко переворачивает карточку с фамилией режиссёра, это единственное, что он понял.
У Антона такой же ответ.
У Димы прочерк.
У Лазарева — Мадонна.
– Я чисто по наитию, – он разводит руками.
– Да чего уж теперь, когда до меня даже очередь не дошла. Открывай, – машет Поз.
– Мадонна, прикиньте, реально!
– Что же ты нам её не объяснил сразу? Это было бы проще! – Матвиенко недоволен.
– Да я не был уверен. Точнее, я вообще нихрена не помнил, просто наугад.
За столом повисает пауза с немой фразой: «Зато мы знаем, кто бы вспомнил»...
Фонари красные.
– К следующему вопросу, погнали, – как-то уже обречённо говорит Шаст в камеру Глеба.
Блять, снимай ты меня поменьше, а то выпуск не выйдет с моими кислыми щами!
3 – 2 – 1
– Какое французское слово используется в русском обиходе (в переводе обозначает как следует, как надо, подобающим образом)...
– Нихуя себе длинный вопрос! – орёт Дима, который уже понял, что помощи ждать неоткуда, поэтому надо вглядываться в рот гостя самостоятельно.
– Давай, Серёж! – кричит Антон, по инерции скашивая глаза направо, но раз за разом неизменно натыкаясь на огонёк камеры.
– Почему не про итальянский, блять? Французский язык! Франция! – показывает Эйфелеву башню. Все трое кивают: ага, поняли. – Язык, язык! – вываливат свой и тычет. – Башня и язык. Французский язык.
– Дальше, дальше! Что на французском? – подгоняет Матвиенко.
– Я это никогда не объясню, это надо слово знать! – Серёжа хватается за голову.
– Давай, пытайся! – Матвиенко не сдаётся.
– Как следует, как надо. На французском языке.
– Как следует? – лепечет Серёга, не уверенный, что понял верно, но всё же шарится по своим закоулкам памяти.
Арс, вонючка, это по твоей части, французские словечки в русском обиходе.
Антон и Дима растерянно переглядываются, первый кидает на Серёгу злобный взгляд.
3 – 2 – 1
– Чего ты так смотришь? Я сам не понял, пишу, что знаю.
Шаст тушуется, он хотел испепелить взглядом совсем не за игру. А за тайны.
– Итак, вопрос. Я уже могу... Все написали? В общем, я, наверное, пойду. Потому что чувствую себя неучем, ребят, – гость ржёт. – Какое французское слово используется в русском обиходе (в переводе обозначает как следует, как надо, подобающим образом)?
– Я и без наушников не знаю, – хмурится Антон. – Это что, уровень хард сегодня? Я написал единственное, что понял: французский язык.
– Я и того меньше: Франция, – переворачивает Дима карточку, пытаясь вспомнить все известные ему французские слова.
– Только не ржите, – Матвиенко медленно поворачивает бумажку. – Я понял, что ничерта не успею понять и написал два слова, какие сумел вспомнить...
– Бонжур и минет, молодец, Серёж, – гость хохочет. – У меня та же история: са ва.
– А это означает вот то, что в вопросе? – не доверяет Шаст, хотя, конечно, ему это знакомо чисто на слух.
– Это единственное, что я вспомнил. Но что-то вопросы трудноваты.
– Отклеивай!
– Ёбтвоюмать! – Лазарев бьётся головой о стол. – Комильфо. Сраное комильфо!
– Ну, блин, это знать надо. Вот где наш француз? – Дима кивает на стул с Глебом. – Который в меня фломиками кидался за дежавю?! А?!
Фонари загораются красным.
Шасту тошно, ничего нахрен не клеится, у них потеряно чуть ли не главное связующее звено. Да схуяли «чуть ли»? Главное и есть!
– Блять! – вспоминает он. – Мы же не придумали жест, каким будем праздновать победу.
Эту часть всегда говорил Арсений, поэтому сегодня она исчезла вместе с ним.
– Жест? – уточняет Лазарев.
– Жест и слово, возглас, клич. Как ты обычно делаешь, когда радуешься или выиграл.
– Будто дело в этом, – фыркает Матвиенко.
– Давайте жест Фредди Меркьюри, – Серёжа поднимает руку со сжатым кулаком вверх.
– Класс, а что говорим при этом?
– Шоу маст гоу он? Если походит...
– Не, это круто, давайте попробуем все вместе, – Антон бодрится, но что-то на самом деле совсем сникает.
Недавно ему в инсте в предложке выскочила фотка с какого-то мероприятия, которые вели Матвиенко и Попов, и Арс присел на сцене в этой позе. Смотрелось, кстати, круто. А вот Серёжка, что-то орущий на фоне — не особо.
– К третьему вопросу, погнали. Сейчас всё получится, ведь у нас есть жест и фраза!
3 – 2 – 1
– Какая обезьяна была в вирусном ролике «Ержан, вставай». Чёрт, да что это такое???
– Давай, давай! Обезьяна, я понял, – Шастун разворачивает гостя к себе. – Говори, продолжай!
– Обезьяна из мема Ержан, вставай. Какая? Вид, порода, блять, как это называется у приматов? Какая?
– А, какая? Шимпанзе!
– Шимпанзе?
– Да-да. Серёж, ты понял ответ?
Матвиенко хлопает глазами и пытается выхватить хоть букву, пока Лазарев взялся за Поза.
– Ержан, мем, видео вирусное. Мы недавно же смотрели и ржали! Блять, я с Арсом смотрел... Фаааак, как тебе объяснить? Мем, мем, ты понял?
– Мем, – кивает тот.
– Обезьяна там, шим-пан-зе! – Антон ворует у гостя идею показать обезьяну через чешущиеся подмышки.
– Обезьяна, я понял. Какая? – Матвиенко подгоняет.
– Шимпанзе!
3 – 2 – 1. Время вышло.
– Уф, как с тобой сложно, – подмечает Лазарев про Димку.
– Все написали? Читай вопрос, – Антону кажется, что должно быть неплохо.
– Какая обезьяна была в вирусном ролике «Ержан, вставай». Я понятия не имел, что это такое, но Антоха мне вроде объяснил.
– Бляяять, – тянет Дима. – Шимпанзе же? А я увидел кинг-конга, – он переворачивает неверный ответ.
– Шимпанзе, – Шастун расстроен.
– Шимпанзе, – гость тоже влился.
– На последней секунде, сука, – Матвиенко тоже переворачивает своего шимпанзе.
Лампы красные.
– Не прерываясь на грусть, с ходу к четвёртому вопросу.
3 – 2 – 1
– Участник группы «Prodigy» с момента основания и до собственной смерти. Так, я знаю, знаю! Кейт Флинт!
– Кейт Флинт? — Серёжа славливается моментально.
Шаст смотрит просящими глазами: мол, давай объясняй мне, раз твой дружбан, с которым у нас было так всё заебись налажено, решил дать по съёбам.
– «Продиджи»! – кричит один Серёжа Антону, а второй – Позову.
Гость прибегает к показу колючек на голове и пирсинга на лице, изображает, как дёргается под электронные биты.
Матвиенко же работает только губами.
– «Про-ди-джи»! «Продиджи», блять! Любимая группа этого еблана, – тычет в стул Попова.
– Арс? Что?
– Группа, говорю, – изображает игру на гитаре, потом на барабанах.
Ребята из съёмочной, Шеминов и Суркова ржут и переглядываются: с каких пор «Prodigy» стали рокерами?
– Любимая группа твоего мужика! – бесится уже Серёжа.
В павильоне повисает гробовая тишина.
– Группа? Любимая группа Арса? «Продиджи», я понял. Это ответ?
В последнюю секунду Матвиенко показывает бейджик, как когда-то сам Шаст объяснил Расторгуева.
Если не дебил, то должен понять.
3 — 2 – 1
– Серёг... – снимая наушники, улыбается Антон.
Стас от нервов кашляет и теребит заусенец на большом пальце. Если ты сейчас про мужика, то тебе пизда! Мы же всё пишем! Просто заткнись и сделай вид, что не понял этого!
– А с каких пор «Prodigy» на гитаре играют?
Шеминов выдыхает. Кажется, Оксана тоже.
– Я так группу тебе показывал. Ты же мой рот игнорируешь.
– «Prodigy», бляяяять! – тянет Дима.
– Да Поз, ты опять не понял? – уже бесится Антон.
– А у них вообще есть и ударные, и электруха, – со знанием дела продолжает Серёга. – Не у него и Макса, – стучит по карточке, – но на бэке есть. Я с Арсом был на паре концертов.
– Да? Ну ладно, – Шаст не спорит. Раз он был. Да ещё и с Арсом.
– Вскрываемся? – Серёжа напоминает, что он всё ещё тут, и он гость.
– Вопрос, сперва вопрос.
– Участник группы «Prodigy» с момента её основания и до собственной смерти.
– Эй, блин, а ты чего мне про смерть не сказал, я ж выбирал между ним и Максимом, – возмущается Шастун в Серёгу.
– А мне самому не сказали, я узнал сразу ответ, – Матвиенко переворачивает карточку: Кейт Флинт.
– Он Кит, – всё ещё вредничает Шастун, переворачивая свою: Кит Флинт.
– А вы прям сечёте, да? – Лазарев восхищён эрудицией ребят.
– Да у нас коллега — фанат, мы от него знаем некоторые детали, – Матвиенко кивает налево, где «мог бы прийти, но не пришёл — Арсений Попов».
– А я тоже неправильно написал: Кейт Флинт, – гость немного расстроен.
– Не кисни, Серёг, я написал Барт Симпсон, – Позов вскрывается, держась за лоб.
Оксана и Крап хохочут. Фонари горят красным.
Стас всё больше сомневается, что этот выпуск пойдёт в эфир.
– Сложный ты, Дмитрий, – Лазарев пока не истерит и не бьётся о стену головой, потому что всего четыре вопроса и он верит в лучшее. И в то, что к Диме ещё можно найти подход. – Тебе вообще кто-то умудрялся когда-то объяснить?
– Да, Арсений. Антоха иногда, но очень редко.
– Сейчас Антохе самому бы до этого ёбаного «пиииип» хоть чё-то понять, – огрызается тот.
– Ну да, Арс же всегда славливался первый, – Лазарев решает передохнуть и освежиться водичкой, а то голос уже немного сорван. – Ты его вообще понимал на каком-то фантастическом уровне, – тычет в Антона. – И ему оставалась уйма времени на Димана.
– А я просто гений, – хмыкает Матвиенко.
– Стас, на пару слов, – Шастун встаёт размяться и кивает продюсеру на выход.
– Чего ты хотел? Нет времени болтать, Серёжа очень ограничен по таймингу, – Шеминов явно нервничает, дерёт собственные пальцы, разве что ногти не обгрызает, глаза бегают.
– Вопросы, блять, все для Арса и про Арса? Мы так с нулём минут к суперигре подойдём.
– Это же не я туплю. Вопросы от зрителей. Ну да, «Prodigy» для Арсения было явно. Они же не от балды присылают, а в расчёте на вас. «Пошлая Молли», Дизастер и Карл для тебя были, это для него.
– Так все четыре про него!
– Разве что в башке твоей, – зло бросает Стас, кивая, чтоб тот возвращался на место. – Не задерживай гостя. Продолжаем!
– Напомню, у нас четыре вопроса и ноль правильных ответов. Продолжаем.
3 – 2 – 1
– Государство, правитель которого был вынужден жить в «сарае». Так, щас-щас, это татаро-монголы. Монголия, наверное. Я не знаю, блять! – пищит Лазарев, желая либо провалиться сквозь землю, либо сбежать. – Стас, я уже не хочу, чтобы это выкладывалось! – кричит вглубь комнаты, за аппаратуру. Тот в ответ показывает кулак.
Позов уже отчаялся что-либо вообще понять из уст и даже сценок гостя, Шаст замкнулся, вроде глазами следит, но сам не тут, и только Матвиенко заинтересован.
В отчаянии и Шеминов, глядя на эту картину провала. Гость, которого миллион человек ждали почти год, тут. С утра убил Арсений, теперь и остальные скисли. И не факт, что не из-за того же, блять, Попова.
– Сарай, Караван-сарай. Какое государство? Монголия? – Серёжа кричит в Серёжу, не видя энтузиазма справа.
– Монголия? Это пишем? Это ответ?
– Ну, наверное.
– Караван-сарай! – начинает объяснять Диме и тот на удивление с горящими глазами сразу же мечется писать.
Антон вяло ловит объяснения Матвиенко.
– Магнолия? Монголия? Цветок или страна, я не понимаю, Серёж. Цве...
3 – 2 – 1
Звук окончания.
– Я аж пропотел тут у вас, – Лазарев встряхивается и отлепляет футболку от спины. – Я школу закончил знаете, сколько лет назад? Почти двадцать!
– Мы тут все такие же, только этот – пиздюк, – Поз ржёт, тыкая в Шаста. Он рад, ему кажется, что он попал, наконец. – Но он так учился, что его по школьной программе можно и не гонять — без толку.
– Вопрос: Государство, правитель которого был вынужден жить в «сарае».
– Ха! – Дима переворачивает табличку: Золотая орда.
– Да??? А я написал Монголия, – расстраивается Лазарев.
– И я написал то, что мне объяснил уважаемый человек: Монголия, – Матвиенко жмёт плечами. – Да если б он даже объяснил вопрос, я бы не допёр.
– Я написал магнолия, – безучастный Шаст переворачивает свою красную карточку.
– Ну, Антох, ну блять, – как обычно, один-единственный раз, когда Позов отвечает верно, он начинает гнать на кого угодно ещё. В этот раз самым удобным оказался его младший друг, который скис.
– Что Антох? Ну Монголия и магнолия фонетически похожи! Я же вопроса не понял. А Барт Симпсон и Кит Флинт не похожи, никак, блять. Так что сиди. Может ещё Монголия ответ и ты тоже обосрался.
– Мы с парнями хотя бы на одно и то же ответили, а ты на что? Растение, произрастающее в Северной Америке и Восточной Азии?
– Да я не ебу, Дим, веришь? Какие там нам вопросы наприсылали! Будет ли уже пятый про Арса или про растение, или про татаро-монгол, – Шастун завёлся не на шутку.
Стас отрывает очередной заусенец и считает, сколько уже косяков придётся вырезать.
– Отлепляй, Серёж, – возвращает всех в реальность тёзка гостя.
Он видит, что с Антоном совсем всё неладно сегодня. И в душе язвительно радуется. Хоть и жаль ему этого придурка. И второго тоже.
– Золотая Орда. Пиздец, – констатирует Лазарев. – Ну и чего ты на Антоху тогда взъелся, если обосрались мы трое?
По позвоночнику Шастуна бежит холодок от мысли, что так же за него всякий грёбаный раз заступался за этим столом только Арсений.
Красный свет вокруг.
– Серёг, объяви, пожалуйста, – Антону вообще не хочется ни продолжать, ни заканчивать. Он хочет ответов на свои многочисленные вопросы. От Шеминова и Матвиенко.
– У нас были гости, которые зарабатывали две минуты и побеждали. Были, конечно, и такие, кто отвечал всего на один вопрос, но победителей среди них я не помню. Поэтому надо поднапрячься и взять два оставшихся. Всем же хочется сделать как Фредди? – Серёга прекрасно справляется с переложенными обязанностями.
3 – 2 – 1
– Украшение на носу парусного судна. Чёрт, я не знаю! Это вот эта баба, башка бабы? – скача на стуле, пытается уточнить Лазарев у Стаса.
Тому нельзя никак содействовать, но что-то ему, как опытному продюсеру, подсказывает, что выпуск всё равно не увидит свет и его эксперимент с треском провалится. Точнее уже.
Поэтому он кивает и рукой подбадривает, чтоб начинал объяснять парням.
– Корабль, нос, и там башка бабы. Как она называется? – Серёжа в растерянности, он даже представить не мог, что у этой детали есть своё название.
– Бляяяять... – а Шастун знает.
Знает, потому что когда в игре с Бебуром им попалась «корма», Арсений с Димой разговорились о других частях и вспомнили эту голову. По дороге до гостишки, Шаст подбрасывал его, Попов сказал, что надо загуглить, потому что хитрые зрители обязательно сделают им подлянку в каком-то будущем выпуске и спросят об этом.
«Гальюнная фигура. Запомнил? – вычитал он тогда, смеясь. – Почему гальюнная? Она же не на туалете...»
– Гальюнная фигура, – кричит Антон. – Гальюнная. Как туалет на корабле, – начинает объяснять с Димки. – Ну башка на носу судна, вы с Арсом же обсуждали. Почему ты не погуглил, блять?
Позов разводит руками, слишком много слов и отчётливое «блять». Что?
– Гальюн, толчок на корабле, – отворачивается к обоим Серёжам, изображает унитаз.
– Гальюн? Нет, не гальюн, голова на носу судна, – спорит Лазарев.
Да, сложно поверить, что украшение называется как сральник, но тем не менее.
3 — 2 – 1
А Матвиенко просто пишет, потому что время истекло.
Антон устал, будто отработал двенадцатичасовую смену на заводе, не присев ни на минуту. Ему неинтересно уже вдаваться в споры с Димой, брать на себя ответственность единственного знающего и пытающегося вдолбить в других, которые ещё спорят, узнавать, что там написал Матвиеныч, даже не дослушав ответ.
– Читать? – Лазарев интересуется аккуратно, так как Шастун упёрся кулаками в закрытые веки да так и сидит.
Его изнутри просто жгут и прожигают воспоминания и флешбэки.
– Да, конечно, – он отрывается от собственных рук и пытается бодриться.
Остался один долбаный вопрос и эта клоунада закончится. Такого классного гостя проебали, обидно. Но он и сам хорош, обычно самый азартный, хоть и не всё понимающий и ещё меньше знающий, сегодня просидел, просто пялясь в стол.
– Украшение на носу парусного судна. Я в душе не ебу, – честно извиняется гость. – Я написал гаргулья. Извините.
Как же больно, когда лёгкие обжигает изнутри, блять.
«Смотри, какие есть занятные — как кольцо твоё. Это же гаргулья называется, да?»
– Это называется гальюнная фигура, – Шастун сглатывает в надежде, что пламя, охватившее его грудную клетку, сейчас потухнет, и переворачивает карточку с правильным ответом.
– Серьёзно? – Матвиенко переворачивает свою. – Гальюн. Я понял, понял, что эта фигурка, но ты так чётко произнёс гальюн, что я не смог это игнорировать.
У Позова снова прочерк, с ним в этом раунде не пообщались.
Был бы ты таким же любознательным, как твой коллега... А он же предвосхитил этот вопрос.
– Блять, а Арс же тогда... – Позов хватается за голову.
– Вот-вот, – фыркает Шаст, пока гость отдирает скотч. Но ему не надо знать ответ, он написан у него на карточке.
– А почему он мне не сказал, раз предполагал, что такой вопрос появится?
– В гугле заблокировали? – бросает Антон еле слышно.
Горят красные фонари.
– У нас последний шанс спеть «Шоу маст гоу он», – Матвиенко видит и чувствует, что мелкому коллеге хуёвеет на глазах, перехватывает слово уже сам. – Ну, или поставить антирекорд, не ответив ни на один вопрос.
– Так себе перспектива, – гость смеётся, это же всё равно развлекательное шоу, тут не теряешь деньги, разве что честь. – Неужели я самый тупой из всех двадцати гостей? – снова прерывается он на пару глотков воды.
Антон тоже залпом осушает бутылку.
– Нет, конечно. Я вообще не понимаю, почему мы решили писать, если Арс не смог, – озвучивает Димка мысли и Шастуна. – Он тащил это. Мы без него... Сам видишь.
– Ладно, возьмём хоть один? – Сергей взбадривается и поднимает руку с кулаком вверх. – Давайте авансом?
– Шоу маст гоу он! – орут парни на четыре голоса, и внутри Антона что-то обрывается.
Он пытается уверить себя, что параноик, но...
Шоу должно продолжаться? Даже если один из четвёрки его покинет? Да? Да, блять??? Арсений ушёл? Свалил? Они больше не квартет?
Теперь холодок бежит не только по позвоночнику, но и по ляжкам, по бёдрам, по шее. Парня переёбывает и, кажется, это даже ловит Глеб.
3 – 2 – 1
– Какое оружие выбрал Арсений Попов в импровизации «Жанры» с Марией Кравченко? Так, ок, – гость тычет на стул, где должен был быть четвёртый участник.
– Арс, – кивают Дима и Матвиенко.
Блять, думает Шастун.
Лазарев показывает пистолет и сразу уводит не туда.
– Что? Пистолет? А Арсений при чём? – Позов ищет поддержки у двух других коллег, но Серёга вглядывается в тёзку, пытаясь хоть что-то выцепить, а Антон что-то пишет и ни на кого не смотрит. – Ты козёл, – Дима хлопает перед лицом Шаста. – Объясни!
– Давай я, давай я, – его снова забирает на себя гость и продолжает гнуть линию огнестрела.
Матвиенко растерян, но понимает, что ждать подсказки от мелкого нечего, поэтому присоединяется к губам Лазарева.
– Ааааа, блять, оружие из игры с Арсом? Эти плети ебучие, как их там! Ааааааа!
– Идите вы нахуй, – Антон просто снимает наушники, швыряет на стол, поднимается и выходит.
Остальные парни замирают.
3 – 2 – 1
Из неодетых наушников отсчёт орёт и разносится по всей комнатушке.
– Пожалуйста, просто допишите ответы и ничего больше не делайте! – умоляющим голосом командует Шеминов, пытаясь до последней секунды спасти положение.
Он выбегает в павильон, Шаста нигде нет. Естественно, искать надо на улице.
Тот весь ушёл в пуховик и курит с нечитаемым выражением на лице. Но руки выдают.
– Вернись, пожалуйста. Давай доснимем пять минут: вскрытие и подарок. Антох...
– Захуячил целый выпуск втроём? Решил, что мы потянем? Что это вообще корректно так делать? Вот и вручение подарка сними с двумя, хули уж.
– Блять, Шаст, я не отменил только потому, что это Лазарев, его хуй дозовёшься. Будь это кто-то из стендаперов или ютюберов, кому идти из соседнего павильона... Я бы отменил всё к чёртовой матери. Поставил бы шоу на паузу.
– Где Арс? – выкидывая бычок, Антон всё-таки поворачивается к продюсеру.
– Дома.
– Почему? Вы настолько что-то не поделили, что он забил хуй на съёмки? Ему это раньше было важнее жизни.
— Нет, мы даже не ссорились.
– Тогда что?
– Это сложно...
– Для «сложно» Кирилл и Мефодий, блять, слова придумали!
– Ты иногда говоришь как Арсений, мне даже страшновато, – Стас пытается натянуто улыбаться.
– Иди нах.
– Вернись, пожалуйста.
– Зачем? Ты выложишь ЭТО на ютуб?
– Смонтируем. Эксперимент имеет место быть.
– Без суперигры?
– Может, вы ещё ответили на последний.
– Ага, – Шастун закуривает вторую. Пальцы на морозе или от волнения плохо слушаются. – Как Лазареву объяснить то, что в голове у нашего коллеги? – с сарказмом, только непонятно, в чью именно сторону.
– Ну ты же понял сразу...
– Я — это я, мы девять лет рядом, он мне не чужой... – Антон осекается. – Через две недели пул, он там будет?
– Вряд ли, – и хотел бы Шеминов соврать в эту секунду, чтобы его подопечный вернулся и дозаписал выпуск, но не может, у него на лице все эмоции.
– Пиздец! Пиздец, Стас! Почему? Что ты натворил???
– Да почему я?!
– А кто???
– Просто вернись за стол и дозапиши пять минут программы, я умоляю, Шаст!
Надо собраться. Действительно, продержать лицо ещё несколько минут, а потом сорвать телефон чёртову Попову и выяснить всё без скрытных продюсеров, ехидных коллег и собственных домыслов.
– Ты психанул-то чего? – поднимаясь на нужный этаж, интересуется Стас.
Лучше бы не лез.
– Потому что всё вертится вокруг Арса, каждый, сука, вопрос. Это невыносимо!
– За уши притянуто. И вообще, тебя это каким местом задевает? Сиди и играй, – бросает якобы небрежно Шеминов, хотя ему всё это не нравится, ох как не нравится.
Как удержать три оставшихся элемента, если четвёртый не шутит и действительно уходит?
Его мир будто рушится на глазах, по кирпичику. То, что он строил столько лет, просто оседает и осыпается, потому что выбили кирпичи из самого фундамента.
– Я вообще не понял вопроса, – снова извиняется Лазарев. – Это какая-то ваша внутрянка, да? Я написал на всякий случай: мушкет.
– Ну ты близко, – ржёт Матвиенко, переворачивая карточку. «Вдовьи плети».
– Чёрт, а я зацепился за оружие и написал кольт, – Дима вскрывается. – Правда, я не понял, при чём тут Арсений...
– Ну, Поз, ну тебе же тыкали на него, значит надо было пошевелить извилинами-то! – огрызается Антон, переворачивая карточку с правильным ответом.
– Да я бы и не вспомнил, у этого дурака в его воспалённом мозгу много чего рождается. Но чтобы это запомнить, надо быть таким же отбитым!
– Неправда, – оскорбляется Матвиенко. Его правильный ответ – как доказательство, что запомнить можно, если это твой близкий человек.
Антон молчит, но чувствует приблизительно то же. Хотя словами описать бы сейчас не смог ни-че-го.
– Ну что ж, такое у нас впервые, мы остались без суперигры...
– И суперигрока, – в параллель говорит Серёжа, но выходит как-то громче, чем он хотел, что сбивает Шаста на несколько секунд.
– Но мы благодарим нашего долгожданного гостя и всё равно не отпустим его без подарка. Закрой глаза, Серёж...