Пока бьется чистое сердце исповедницы

POV Хоуп Величественная, искусная во лжи, кровожадная колдунья, чьи последователи покорно рыскали по всей Арде, располагалась напротив зеркала, обрамленного листьями из золота, и, положив ногу на ногу, по-лисьи наблюдала, как служанка медленно расчесывала прядь её тёмных волос. Колдунья перевела взгляд, и её серо-голубые глаза скользнули по своему бледному, как морская пена, лицу. В приглушенных светом покоях её мертвенная кожа выглядела более живой. Изящной рукой она плавно приказала служанке остановиться. Та потянулась к столику, но, промахнувшись, уронила гребень. Колдунья безразлично посмотрела на неё и встала. Шёлковый длинный пеньюар раскрылся, обнажая её грудь. Девушка дрожащим голосом извинилась и наклонилась, однако не успела поднять упавшую вещь. Колдунья взяла её грубо за волосы и неестественно сильно ударила коленом по голове, так, что та отлетела на пару метров и гулко ударилась спиной. Служанка осталась неподвижно лежать, а колдунья исчезла за дверью. Картинка начала размываться, и я проснулась. Странные сны с участием колдуньи снились мне после гоблинских туннелей каждую ночь, и с каждым новом погружением они становились чётче. Во снах эта женщина творила разные изощренные наказания для провинившихся служанок. Я не могла передвигаться или заговорить, лишь только наблюдала. Почему я видела эту женщину и существует ли она — я не знала. И это был ещё один вопрос, который мучал меня, и который я должна была задать Гэндальфу.

***

Мы выдвинулись на утро следующего дня. Беорн, как и обещал, дал всё необходимое — пару буханок свежего хлеба, несколько дюжин красных спелых яблок, бочёнок меда, несколько десятков бутылок воды, сушёное мясо и пони для каждого, а лично мне — теплую накидку, сменную одежду и небольшой боевой топорик. Непомерно длинный путь мы преодолели, прежде чем добрались до мрачного и ветхого леса — Лихолесья. Этот путь был насыщен многими событиями, греющими мою душу по сей день, которые я намереваюсь хранить в своём сердце до скончания веков. Я укоренила своё пребывание среди столь прекрасных созданий, сотворенных из камня. Грубые, но лишь с виду и исключительно с незнакомцами — это я наконец усвоила хорошо. За этот, не столь длительный период, грубые существа стали для меня нежнее запаха цветов, и почти с каждым из отряда я стала ближе, чем мой кончик носа к лицу — по крайней мере, мне хотелось так думать. Лысый и хамоватый Двалин распивал со мной вино, с теплотой возмущаясь о женщинах-гномах, которые, как оказалось, имели бороды, а молчаливый и вечно голодный Бомбур описывал разные сорта мёда. Торин же, казавшийся глыбой льда на протяжении всего похода, преобразился в греющее солнце, через лучи которого заботился обо мне. Тот единственный особенной гном, с которым у нас не произошёл момент сближения, не на удивление, был Фили. Когда мы оставались вдвоём, в воздухе начинали витать нотки неловкости — хотя я бы не приуменьшала, скорее витала только одна-единственная НЕЛОВКОСТЬ. За время нашего пути произошёл самый яркий момент совместного смущения, о котором я не перестаю думать. Одним вечером, неделю назад, наш отряд пристроился на опушке в лесу близ быстротечной и широкой реки. Разожгли костер и принялись стряпать ужин. Я же, взяв свою сумку и предупредив всех о своих планах, отправилась вдоль реки, дабы зайти нагишом в воду, смыть с себя всю накопившуюся грязь и вдоволь накупаться. Уже я не боялась орков или неизведанных мне существ, которых я могла повстречать во время моего купания — после успешного спасения Торина, я почувствовала в себе силу, что защищала меня. Достаточно удалившись от отряда, я разделась и пальцами ног опробовала воду. — Приятная прохлада, — улыбнулась я. Зайдя по пояс, я покрылась мурашками, но не обращая внимания на реакцию тела, я разглядывала усеянное белыми мерцающими точками небо. Ночь выдалась чудесной — полная луна, тёплая погода, и я радостная. Сколько всего неизведанного обо мне и моём прошлом ждут своего часа, пока я была наполнена радостью, точно ребенок. Я любовалась лёгким покачиванием елей и наслаждалась тишиной в молчаливой компании звёзд. Спустя недолгое время, я всё же принялась оттирать впитавшуюся намертво в кожу грязь. Передвигая ногами по дну, я невольно задела острый камушек, который оставил на моей ступне небольшой, но довольно чувствительный порез. Режущая боль побудила меня приостановить купание, поэтому пришлось выйти на берег. Накинув на себя мягкую шерстяную накидку Беорна, я села на валун и положила ногу на ногу, рассматривая ступню, из которой уже сочилась кровь. — Рану стоит обработать, — неожиданно произнес голос со стороны тёмного леса. Спустя мгновение вышел Фили. Лунный свет озарил его расслабленное лицо и голубые глаза, блуждающие по моей ноге. Он оперся о дерево и, отводя от меня взгляд, сглотнул. — Мы с Кили втихаря спирта понабрали. Так что можешь обрабатывать и одновременно запивать, — пошутил он, выдавливая подобие улыбки. — Что от вас ещё ожидать, — я опустила ногу и потянулась к лежавшей на земле сумке, а Фили подозрительно промолчал. Недоумевая, я обернулась. Его лицо погрустнело, а взгляд устремился к звёздам, которыми я любовалась до этого. Я почувствовала укол вины. — Прости, я не должна была это говорить. Ты мне хотел помочь, а я безосновательно обидела тебя. — Чем ты так зла на меня? — он перевёл на меня свои голубые глаза, а в сердце больно кольнуло. — Почему ты думаешь, что зла? — глупый вопрос, учитывая наши отношения, но я неподдельно вопросительно вздернула брови. — Давай, собирайся, — гном перевёл тему и, не получив моей реакции, выдавил. — Что смотришь так? — Фили, можешь идти, я в состоянии вернуться сама. Дорогу помню, не заблужусь, — уверила я. Судя по гному и его позе, уходить он никуда не собирался, да и руки предусмотрительно скрестил на груди. — Я донесу тебя, а то мало ли… грязь попадет на рану, и ты умрешь, — произошла секундная пауза, пока я гневно смотрела в глаза гнома. — Чего брови хмуришь? — А меня спросить? — Фили вопрос оставил без ответа. А я, скрипнув зубами, раздраженно достала из сумки специально приготовленные чистые вещи. — Отвернись, — холодно бросив, я проверила, выполнил ли мою просьбу гном. Убедившись, что он покорно отвернулся, я сбросила накидку и нацепила штаны с рубахой. Мысленно поблагодарив оборотня, давшего мне одежду, которая, к слову, была размера на три больше моего, отчего пришлось веревкой затягивать на талии штаны, я отправилась полоскать в реке ношеные вещи. Когда я закончила, гном, всё это время молча наблюдавший со стороны, подошёл ко мне и поднял на руки, словно я была не тяжелее пушинки, и понес к остальным. По дороге к лагерю Фили не произнёс ни слова, задумчиво уставившись вперед. Чтобы отвлечься от неловкой тишины, я начала вспоминать приятные моменты. В моих мыслях мгновенно промелькнули небесные глаза Торина, его тёмные волнистые волосы и нежный взгляд. Я прикрыла глаза, чувствуя нарастающий трепет, и начала гадать, что же предводитель может думать обо мне. Какая я сейчас в его глазах? Всё та же никудышная и бесполезная — обуза — или уже другая? Скорее другая… Но какая другая? Решительно распахнув глаза, я собиралась узнать ответ на свои мысли у Фили, но послышавшиеся голоса впереди заставили передумать. Мы подходили ближе, а голоса становились чётче, и можно было уловить смысл диалога: Бильбо обсуждал с Бофуром, как кидать каштаны. Я улыбнулась. — Можешь опустить меня, — зашевелилась я, но гном не реагировал. Он был неприступен и донес меня до самого костра. Как только мы появились в поле зрения гномов, все резко замолчали. Я сразу же нашла глазами Торина, который переводил взгляд то на меня, то на Фили. — Уу, Фили и Хоуп вдвоём что-то делали в лесу, — расхохотался Кили, показывая на нас пальцем. Желваки Торина задвигались. — Кили, заткнись, — резко бросил Фили, который уже выпустил меня из своих рук и отошел на пару шагов. Никто не обратил внимание — подключились все гномы. — Нашёл кого кадрить, Фили. — Ещё подрасти надо! Гномы наперебой подшучивали над бедным парнем. Я хотела было вступиться, но моё внимание зацепилось за проходящий мимо силуэт Торина, который незаметно исчез в лесу. Мои глаза тревожно забегали по земле. Что же он подумал об этой ситуации? Обо мне? От задумчивости меня оторвал волшебник, грозно повелевая прекратить гомон. Фили стоял неподвижно, словно его отчитывали. Тогда я впервые прониклась к нему. Тот вечер глубоко впечатался в мою память, и воспоминание, что так или иначе образовалось в моих мыслях, заставляло меня залиться краской. Сейчас же я шла по тропе вместе со своим отрядом, и такие бурные чувства, как стыд, заставляли меня ощущать себя живой. Тропа в Лихолесьи — угрюмое, неживое и мерзкое место, в котором счёт времени пропадает, а рассудок теряется. Те пейзажи, что окружали нас раньше, сменились полумраком и ветхостью. Шаг за шагом и кажется, что дорога заканчивается, но узкая заросшая тропа тянулась вперед, и конца края ей не было. И казалось всё таким ненастоящим, не заканчивающимся и не сменяющимся, что сподвигло меня обернуться, не останавливаясь. Из-за плеча я видела Бофура, что смотрел вниз, шагая вперёд, будто с затуманенным разумом. — Бофур, — эхом прозвучал мой голос и растворился в тишине. Гном с трудом поднял на меня взгляд. — Хоуп? — не выдавив из себя ничего более, я развернулась обратно, продолжая идти. Каждое движения было пыткой, словно моё тело стало тяжелым камнем. Несмотря на наши мучения, тропа безжалостно тянулась, а лес проглатывал весь солнечный свет, пытавшийся просочиться сквозь листву деревьев. Чем дальше уходили, тем меньше чувствовали жизнь. Гэндальф покинул нас при входе в Лихолесье, предупредив, что путь будет очень уж нелегким. Очевидно, никто из нас его не послушал, поэтому радостными мы ступили на тропу, с которой ни в коем случае нельзя было сходить, и, подпрыгивая, с запасами еды в рюкзаках, отправились пересекать лес. Моё сознание всё больше затуманивалось, и я даже начала завидовать себе в прошлом, когда могла погреться в лучах солнца и почувствовать лёгкий ветерок — сейчас же я не чувствовала почти ничего, и всё давалось с неимоверным трудом. Я вернулась к реальности, когда врезалась впереди стоящего Балина, а Бофур врезался в меня. Почему мы встали? — Нори, почему мы встали? — мой вопрос озвучил уже родной одурманивающий голос Торина, по которому я успела соскучиться. — Тропа исчезла! — жалобно ответил Нори. Самый страшный сон стал явью. Гэндальф чётко дал понять, что это очень плохо. Как теперь найти эту жутко узенькую тропинку в этом чёртовом лесу? — Живо ищем тропу! — раздался приказ Дубощита. — Нам надо выбраться из этого проклятого места. Страх не выбраться взбодрил всех до единого, поэтому мы разбрелись по лесу в поисках тропы. Время текло, а той нескончаемой дороги не было видно. Видимо, магия скрывала или уводила тропу от наших взоров, иначе я не могла объяснить, что столько глаз так и не заметили её. Кто-то. утомившись, присёл на пенёк, кто-то облокотился об иссохшее дерево, а кто-то всматривался в небо, пытаясь увидеть свет — но все мы, словом, были напуганы. — Мисс Хоуп, — от мыслей меня оторвал Бильбо, указывая пальцем вверх. — Надо взобраться по дереву и посмотреть где мы сейчас находимся. Краем глаза я заметила, как гномы притихли и скучковались. — Мисс Хоуп? — хоббит ждал моей реакции. — А, да. Хорошая идея, Бильбо, но я не думаю, что смогу залезть так высоко. — Ничего, я вам помогу, главное взобраться скорее! — подгонял меня хоббит. — А чего один не полезешь? — спросила я с подозрением. — Я не думаю, что смогу сам забраться, — стыдливо сказал Бильбо, а я обернулась к гномам, которые что-то высматривали вдали. Не отвлекая гномов от поимки тропы, мы незаметно полезли вверх. Веток на дереве было достаточно, чтобы забраться. Можно записывать ещё одно моё достижение — я вскарабкалась на середину ствола дерева и ни разу не упала! Стоило мне так подумать, и моя нога соскочила с ветки, и я чудом повисла на руках. Хоббит же уже усвистел наверх, забыв обо мне. Что-то это мне напомнило… Опять упасть в водоём не получится, и что же тогда делать? Видимо, это моё проклятье — покинутой висеть над пропастью. Я начала звать Бильбо, но он не отвечал, поэтому я продолжала висеть до тех пор, пока не вырубилась. — Как они с тобой обращаются, милая? — ласковым голосом я спрашивала маленькую девочку, стоявшую передо мной и вытиравшую рукой слезы. Девочка, одетая в жёлтое платьице, не отвечала, а только всхлипывала. — Агата, ответь мне, прошу. Заметно переборов себя, дрожащим голосом девочка ответила: — Они обижают меня, Хоуп, — она кинулась ко мне в объятия. — И обижают тебя и маму! Мы стояли, обнявшись, и я поглаживала её по головке, а потом услышала чей-то голос. — Хоуп! Хоуп! Очнись же, — я резко открываю глаза и вижу перед собой Бильбо с мечом в руках. Я лежала на земле и не могла пошевелиться. Огромные белые нити, словно паутина, сдерживали моё тело. Бильбо разрезал вдоль моего живота эту странную оболочку и попытался меня оттуда вытащить. — Мне надо освободить остальных, попробуйте сами, мисс, — хоббит убежал, оставив меня лежать, как гусеницу. Руки были плотно прижаты по бокам, но Бильбо сделал разрез до самых ног, поэтому я бросила все усилия на ноги, которые уже барахтались, чтобы вырваться. Спустя пару минут я была свободна. Выискивая гномов, я развернулась обратно к своему кокону и задумалась, рассматривая его. А что вообще происходит? Я же только что висела на дереве, а тут уже на земле валяюсь. Куда пропали гномы? Или они тоже лежат в этой мерзкой белой штуке? Только что я утешала свою сестру, куда она делась? По телу прошла дрожь. Неужели я вспо… Не успев докончить мысль, я встретилась с гигантским пауком, возвышавшемся надо мной. Сердце начало бешено биться, а дыхание участилось. Я оцепенела. Паук размером чуть ли не с дом Беорна медленно передвигался ко мне, а мой взгляд был прикован к нему. Паук подошел почти вплотную, но чья-то секира резанула его, и он рухнул на землю. Из-за туловища выбежал Торин. — Я тебя везде искал. Ты цела? — он осторожно, почти нежно взял меня за руки, вглядываясь в глаза. Я не смогла выдавить ни слова. Гномы в это время собирались вокруг. — Торин, они идут! Их там с десяток, — крикнул Двалин, указывая топором в ту сторону, откуда они только что появились. — Держись за мной, — Дубощит выпустил мои ладони из своих рук и отодвинул меня себе за спину. Все приняли боевые позы и стали ждать. За этот поход, где мне повстречались различные насекомые, я поняла, что дико боюсь только пауков. При каждом появлении этих небольших существ я начинала вопить. Самые крупные, которых я видела, были не больше ладошки хоббита, поэтому сейчас мой самый страшный кошмар оказался явью. Со всех сторон раздавались многочисленные шорохи. Первая пятерка пауков показалась из-за деревьев и сразу же набросилась на нас. Я гордо держала топорик на вытянутых руках, пока крутилась и ждала внезапного нападения. Торин соблюдал дистанцию между нами, чтобы случайно не задеть меня, и разил каждого многолапого монстра, что подходил ко мне близко. Отовсюду раздавались тошнотворные звуки и сверкала сталь. Я вертелась с оружием до того, пока не заметила Фили, исчезающего за деревьями. За ним гнались два чёрных гиганта. — Торин, — громко позвала я, надрывая голос, но он не услышал. Все были заняты боем. В это время пауки и Фили окончательно исчезли из виду. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы кинуться спасать голубоглазого гнома. Мысли спутались в клубок, и я бежала, не отдавая себе отчета в том, что делаю. Я юркнула за дерево, где недавно пробегал Фили, и всматривалась в темноту, различая два огромных паучьих силуэта. Насекомые окружили парня, который стойко отбивался от них, но сзади показался ещё один. — Фили, сзади! — вскрикнула я, и один из гигантов моментально ринулся в мою сторону. Я, с широко раскрывшимися глазами, попятилась назад. Страх парализовал. И в момент, когда паук почти оказался вплотную ко мне, его туловище безжизненно повалилось, а гном показался сзади. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не должна быть возле Торина? — Фили набросился на меня с вопросами и заботливо осмотрел на наличие травм. — Я увидела, как тебя окружили, и не смогла оставить тебя умирать. — Неожиданно. Ты ж вроде паучков боишься? — усмехнулся он, и что-то непонятное сверкнуло в его взгляде. — Это ты называешь паучками? И вообще у вас здесь всё странное — то огромные орлы, то пауки. Чего ещё мне ждать? — я убрала не понадобившийся топор. — Я бы пошутил, но при даме не стану. И с чего вдруг я должен был умереть? Пауки не убивают своих жертв сразу. Замотали б меня в кокон, а потом кто-нибудь бы да высвободил. Точно. Почему я сама об этом не подумала? Я задумалась над своим поспешным приговором Фили. Обдумав, я хотела опровергнуть его заявление, ведь это не обычные пауки, может быть, эти-то как раз и убивают сразу, но увидела, что гном ласково и расслабленно наблюдал за мной. Поначалу это поставило меня в тупик, но почти сразу я осознала, что мы впервые общались без напряжения и неловкости, что с самого начала поселились между нами. Мы стояли друг перед другом, не прерывая зрительного контакта. Его пшеничные волосы красиво обрамляли лицо, а кристально голубые глаза манили утонуть в них. В месте, где ты перестаешь что-либо испытывать, произошёл сбой, ведь я почувствовала, как приятно защекотало в районе солнечного сплетения. Внезапно гном отвел взор. — Не стоит прохлаждаться, надо вернуться и помочь остальным, — он обошёл меня и двинулся к ребятам, но, внезапно остановившись, развернулся ко мне. — Чего стоишь как вкопанная? — Там кто-то сзади, — прошептала я, указывая пальцем. Гном медленно обернулся, открывая мне вид на стройного, с тёмными волосами, эльфа, который направлял на нас стрелу, натягивая тетиву лука. — Эльфы, — процедил Фили.