В тебе мое спасение.

      Кэтрин       Слёзы душили, я буквально задыхалась. Почему его слова и этот пронзительный взгляд настолько задели? Откуда в нем столько злости и презрения ко мне? Неужели я это заслужила? Я неслась сломя голову с больницы, лишь бы не видеть Бейкера старшего. Это уже слишком.       Хотя мои мысли так и возвращались к нему: его холодные голубые глаза, что пронзают душу, острые скулы с легкой двухдневной щетиной и такие чувственные губы, что ни разу не дрогнули в улыбке. Боже, почему я так помешалась?       Да, он красив, как Бог, но ведь я не из тех, кто бежит за внешностью, дело в другом. Меня влечёт нечто другое, но что же? Сама себя не понимаю. Снова вижу, как он падает на пол от ранения и как я несусь к нему, не видя препятствий, лишь бы успеть. Черт, да я ведь убила человека из-за него! И меня это не пугает…       Сердце бешено колотится, когда вижу его бледное лицо. Мои руки по локоть в его крови и блуждают по накаченному прессу в попытке остановить кровотечение и не дать ему попасть в лапы смерти.       Я говорю с Бейкером, и он слушает, отвечает мне. Глаза дрожат, губы обсохли, но он продолжает отвечать…       По рассказам Брайана о брате, я всегда была уверена в том, что как только Ходж объявится, то я обрушу на него своё недовольство, гнев, ведь он оставил брата. Но увидев Ходжа Бейкера что-то во мне, словно сломалось и, видимо, это голова. Точно, я потеряла рассудок.       — Ну тебя к черту! — зло шепчу себе под нос, продолжая идти вперед. Хватит уже думать об этом грубияне.       Улицы Амстердама были объяты солнцем, согревая каждый сантиметр города, что неделю заливался мощным ливнем. Почти каждый житель и море туристов решили сегодня порадовать себя прогулкой, ведь люди были буквально на каждом шагу. Кто-то гулял за ручку, кто-то фотографировался, а кто-то просто восседал на лавочках, любуясь городом. Как бы и мне хотелось раствориться в красивом виде и не думать ни о чем. Ни о ком.       Я петляла по узким улочкам, стараясь взять себя в руки. Последняя неделя была невероятно тяжелой, а впереди неизвестность, ведь это только начало. Я ужасно волновалась за Брайана, за то, как он воспримет новость о том, что его позвоночник поврежден, и пока он не сможет ходить, ему с трудом-то удалось присесть. Честно говоря, я и сама не понимала, как это воспринимать.       Брайан единственный дорогой для меня человек, и я буду с ним рядом несмотря ни на что, это ясно, но вот позволит ли он? Брайан никогда не позволял жалеть себя, а тут… Явно будет фантазировать себе этот бред с жалостью.       А ещё я не говорила ему о приезде Ходжа и перестрелке, ведь это дополнительное потрясение, а он уже нахватался, но уверена, этот грубиян уже обрушил на него последние новости.       — Вот же… — ругаясь под нос, я устало рухнула на лавочку у канала, где небольшие лодочки знакомили туристов с красотами города. Это место успокаивало, немного.       Мои мысли сменялись со скоростью света. Так много всего в голове, что уже больно думать. Сейчас мне нужно было сосредоточиться на том, кто приложил руку к нападению на Брайана, а после и на больницу. Бейкеров хотели убить, но кто?       Эти люди, вернее, бездушные сволочи, должны ответить перед законом и они за это поплатятся.       Ходж       Брайан продолжал глазеть на меня, словно пытаясь понять, не свихнулся ли он. Лицо его покрыто ссадинами, голова так же перебинтована, щетина уже, как будто, недельная. На первый взгляд побитый алкаш, но хрен там, это мой младший братец. Вид, мягко говоря, хреновый, но главное живой. Я и этому чертовски рад, остальное поправим.       — Что ты тут делаешь? — наконец вымолвил Брайан. Его голос был теперь совсем иным. Не тем, что я запомнил. Повзрослел.       — Решил отдохнуть в соседней палате, в Нью-Йорке вообще мест нет, — я сел рядом, в мягкий стул. — Здесь спокойней.       — Снова твои шуточки, — усмехнулся брат, осматривая меня. — Что за вид у тебя?       Черт. Я босой и с покрывалом на плечах, а ещё у меня помятое лицо, ясен хрен, мой вид вызывает вопросы.       — Ты себя видел? — я натянул ухмылку. Лучшая защита — нападение.       — Ладно, один-один.       Было так странно снова общаться с родным человеком, с малышом Брайаном, который уже далеко не тот юнец.       Я был уверен, что как только он меня увидит, тут же выгонит, проклянет, даст в морду или ещё что, но нет. Он улыбался мне, разглядывал, пытаясь разгадать почему я здесь, хотя, думаю, итак всё было ясно.       Было больно смотреть на него в таком состоянии, но важнее, что он жив и ещё не выгнал меня.       — Как ты себя чувствуешь? — уточнил я, развалившись. Рана, конечно, давала о себе знать, заставляя каждую мышцу вдоволь прочувствовать дыру в моем животе, но я сдерживал себя.       — Ты знаешь, сносное. Я крепче, чем кажется, — усмехнулся Брайан, бросая на меня язвительный взгляд. — А с тобой-то что?       Брат кивнул в сторону бинта, который все же разглядел под покрывалом.       — Жаркая ночка…       — Даже не начинай. Говори Ходж, я вижу, когда ты пытаешься отшутиться. Ты не изменился.       Черт. Это совсем не кстати. Что если мои откровения сыграют со мной дурную шутку? Ему нельзя нервничать.       — Будешь лгать, я сразу пойму, — проговорил Брайан, прищурив взгляд.       Вот же сукин сын.       — Нервничать не будешь?       — Говори уже, не включай мамочку. Я должен знать.       — И кто ещё тут мамочка? — усмехнулся я, но увидев выражение лица брата, закатил глаза. — Ладно. Подстрелили.       — Что?! Кто?! — глаза и брови уперлись в лоб.       — Тише ты, — я придвинулся к брату, уперевшись локтями о колени. Лицо исказило от боли. — Черт…       — Вот сам тише, придурок, — Брайан хотел дернуться, но не смог. Он словно был скован. Похоже дела плохи.       — Я в порядке, лепрекон, — ядовитая усмешка на моем лице, помнящая наши детские шутки.       — Не начинай, — Брайан расхохотался, держась за рёбра. — Мне уже не пять.       — Да ладно? А я-то думаю, что за бородатое тело тут развалилось.       — На себя посмотри, Киану Ривз на минималках.       — Ладно, ладно. Два-два, — тихо усмехнулся я, на что Брайан натянул победную улыбку. Я отвлёк его от себя, хорошо сработано. — Ты лучше мне скажи, помнишь что-нибудь? — кивнул на него, давая понять о чем я.       — Лишь отрывками, — он глядел перед собой, видимо, пытаясь ухватиться за воспоминания. — Я попрощался с Кэт…       После упоминания её имени, что-то внутри заставило меня отпустить глаза. Было стыдно, ужасное чувство, давно его не испытывал.       Не нужно было так с ней себя вести. Согласен. Она не заслужила, но я же не знал, что девчонка спасла нас. Черт. Ладно, после решу.       — Я ехал в свою мастерскую… — продолжал брат. — Обещал посмотреть один Чарджер… Нарвался на какого-то парня, а дальше… Пришли его дружки и… Черт, они, похоже, отметелили меня… Не понимаю. Ты поэтому здесь?       — Послушай…       — Ходж, я и руки ломал, и с передозом сваливался, но ты не приезжал. Лишь присылал своих людей, что сейчас изменилось?       — Ты издеваешься?! Ты чуть не отошёл в мир иной, кретин. Как я мог не приехать?!       — Да ты сам кретин, — буркнул Брайан, отчего я усмехнулся.       В этом и был весь мой младший братец. Он не мог злиться долго, даже если очень хотел. Это не изменилось.       — Я знаю, что виноват перед тобой. Бросил тебя с этими ублюдками, а сам сбежал.       — Брось, Ходж. Я все понимаю, не нужно, — Брайан потёр свою побитую переносицу. — Мы росли в хреновой семье, где мало морали и любви, понимания… Но я рад, что ты здесь, несмотря на обстоятельства, брат.       Слова, что попали в самую душу.       — Брайан, я привела тебе… — дверь скрипнула, Кэтрин застыла в дверном проеме палаты, привлекая наше внимание.       Она успела переодеться и выглядела отдохнувшей. Я вцепился в неё взглядом, осматривая. Пухлые губы были покрыты легким блеском, минимум макияжа, максимум красоты. Глупо это отрицать, она хороша собой.       На ней было лёгкое платье нежно-голубого цвета с какими-то цветами и открытыми плечами, что едва доходило до колен. Волосы были распущены, их легкая волна струилась почти до талии. Её идеальная смуглая кожа так и сияла, манила.       В моем воображении, неосознанно, начали всплывать картинки, где только она и я. Наши разгоряченные тела. Кэтрин проводит своими тоненькими пальчиками по моей груди, обводя контуры тату.       Её губы блуждают по моей шее, спускаясь всё ниже и ниже, отчего мое тело покрывается мурашками.       Её руки спускаются к моему естеству, проводя кончиками пальчиков по моей отвердевшей плоти. В её глазах пляшут чертики, когда она проводит языком по всей длине. Я сжимаю её пышную грудь, отчего Кэтрин тихо постанывает.       Черт! Стоп!       В штанах зазудело, стало тесно. Это наваждение. И если бы сейчас на мне не было накинуто покрывало, то и Брайан, и Кэтрин испытали чувство неловкости. Я ведь в полной боевой готовности. Твою мать.       — Кэт, — с теплом проговорил Брайан, приводя меня в чувство, хотя куда там. — Это мой брат, Ходж. Я тебе о нем рассказывал, помнишь?       Конечно, она помнила. Её взгляд был красноречивей любых едких ругательств, но, видимо, это рассмотрел только я.       — Да, конечно, — улыбнулась девушка, проходя внутрь палаты, заполоняя её запахом имбирной лилии. — Очень приятно познакомиться.       — Взаимно, — сдержано киваю и стараюсь не шевелиться, ибо такой конфуз, как каменный стояк, объяснить я не смогу.       — Я тут не одна, — проговорила Кэтрин, затягивая в палату пса.       — Сэм! — радостно вскрикнул брат, уже обнимая питомца, который прильнул к хозяину.       — Надо же… — тихо прошептал я, рассматривая пса.       Он был точной копией моего погибшего пса Балто, которого когда-то на моих глазах пристрелил отец. Где-то под сердцем стало некомфортно, ещё одно ненавистное мне чувство.       Эту картину я не вспоминал с того самого дня, до сегодняшнего. В горле встал ком, стало противно от самого себя. Проявление таких чувств — слабость.       Надо валить в свою палату. Никто не должен видеть меня таким. Глаза всегда говорят больше слов, мои же сейчас говорили о том, как мне хреново внутри.       — Я тоже любил Балто, поэтому и завёл себе друга похожего на него, но после ухода из дома родителей, конечно, — проговорил Брайан, всматриваясь в мое лицо. — Прости…       — Все нормально, — я встал. — Я пойду отдохну, а вы пока пообщайтесь. Позже зайду.       — Но…       — Я все сказал, — твердо, словно отрезал, рыкнул я.       Быстрым шагом, не обращая внимание на боль, я покинул стены палаты. Каждый день, проведённый в этом чертовом городе меня добивает. Нужно отвлечься. Срочно.       — Мне нужна дама на ночь. Организуй все, — проговорил я, столкнувшись с Дени у входа в свою палату.       — Ты же с ранением, тебе нужен покой, — Дени переживал за меня, но сейчас мне это нахрен не упало.       — Выполнять! — почти рычу.       — Да, босс.       Погрязнуть в алкоголе и разврате — самый лучший выход из этого состояния.