Давай сбежим отсюда?

      Серо-голубые глаза с лёгкой насмешкой смотрят прямо тебе в душу. Мужские руки покоятся на руле, пока ты судорожно думаешь над тем, что сказать. Афтон ведёт машину, словно не было этого мерзкого вопроса. Он абсолютно спокоен, пока тревога расползается по всему твоему телу. Может, тебе послышалось? Может, это страх быть раскрытой играет с твоим разумом? Ты стараешься не показывать своё волнение.       Тебе кажется, что в машине становится необычайно холодно и душно. Мужчина совсем не меняется в лице, но ты чувствуешь, как начинают дрожать твои колени. Соберись. Ты сжимаешь в кулаке подол своей юбки, не понимая этого. Со стороны водителя слышится тихий смешок.       — Я спрошу в последний раз: твой отец знает, что ты трахаешься с моим сыном? — Его голос отдаётся в твоих висках вместе с биением сердца.       Он знает. Он знает. Он всё знает! Откуда? Он видел вас вместе? Где? Вы же следили, чтобы никто не знал об этом, чтобы никто не видел вас вместе. Как это произошло? Что тебе делать? Он расскажет всё твоему отцу? Расскажет же, да?! Отец накажет тебя. Снова сделает больно. Ты не хочешь этого. Почему это вообще происходит с тобой?!       Обрывки мыслей судорожно метались в твоей голове, стараясь сформировать хоть одну целую мысль. Давай же! Соберись! Что говорить? Отрицать? Сказать, что это правда? Отшутиться?       Афтон сдавлено и тихо смеётся, очарованный твоим замешательством. Мужчина немного сбавляет скорость, переводя взгляд на растрёпанную, заплаканную соплячку рядом с собой. Его большая, тёплая рука ложится на твою макушку и треплет волосы, словно ребёнку. Тебе не нужно произносить и слова, потому что на его вопрос уже ответило твоё тело.       — Бедняжка. — Смеётся он. — Эта детская наивность такая очаровательная. Вы действительно думали, что эти тупые игры в прятки хоть как-то скроют ваши грязные секретики?       Атмосфера в машине становится всё более тяжёлой. Ты кажешься себе такой маленькой, глупой, бесполезной. Его рука, дружески треплющая тебя по голове, кажется такой тяжёлой. Такое чувство, что он раздавит твою голову, если захочет.       — З-зачем вы это говорите? — Ты сдавлено выдаёшь из себя хоть что-то, сжимаясь всем телом.       Его рука замирает, а потом и вовсе исчезает с макушки. Он хмыкает, не отрываясь от дороги. Машина останавливается. Сердце опускается в пятки, а тело цепенеет. Мужчина поворачивается к тебе, а ты поднимаешь на него свой испуганный взгляд.       Мистер Афтон внимательно осматривает хрупкую девичью фигуру. Совсем, как она в их школьные годы. Его рука тянется к тебе, и ты пятишься назад. Он берёт прядь твоих волос и пугающе улыбается. Такие же, как у неё. Вы так похожи. Один и тот же цвет глаз, волос, одинаковая форма лица и губ. Так похожи, что хочется вырвать эти мягкие пряди, содрать с этого дивного лица кожу.       — Сиди смирно. — Его холодный приказной тон пробирает до дрожи. — Я давно наблюдал за этим говнюком, Майклом. Резко стал таким покладистым, спокойным. Было очень интересно узнать, что же повлияло на него так. Кто бы мог подумать, что это будет маленькая принцесса?       Ты стараешься незаметно нащупать ручку двери. Надо бежать. Бежать подальше. Мужчина кладёт ладонь на твою щёку и немного тянет, словно он тискает ребёнка.       — Отец не учил слушаться старших, [Т/И]? Тебе сказано: сиди мирно. — Афтон буквально вжимает тебя в пассажирское сидение. — Кстати, насчёт твоего отца… Наверное, он очень сильно огорчится, если узнает, что тебя уже использовали, да?       Ты чувствуешь, как горячие слёзы начинают бежать по щекам, а после скатываться с подбородка. Ты молишься, чтобы кто-нибудь проехал тут. Хоть кто-нибудь. Лишь бы они заметили вас и помогли. Тебя начинает подташнивать, пока твой живот скручивает от страха. Он всё расскажет отцу. Он просто потешается над тобой. Афтон обманчиво аккуратно стирает с твоих щёк слёзы, улыбаясь.       — Ну, ну, малышка [Т/И], поздно лить слёзки. Нужно было быть послушной доченькой. Теперь он сильно разозлится, если узнает, что его принцесса выросла в шлюху. — Мужчина цыкает языком и качает головой. — Но дяденька Уильям может сохранить твой грязный секрет в тайне. Никто не узнает, и твой папа не будет злиться ни на тебя, ни на твою любимую мамочку.       Афтон внимательно осматривает тебя ещё раз. Ты так сжала свои ножки, а твои плечи так подрагивают. А это бледное испуганное лицо, дрожащие губы. Испуганная, растрёпанная дурочка, не знающая что делать. Всё ещё похожа на неё. Даже характером.       — В-вы правда ничего не скажите от-тцу? — Твой голос почти сливается с шумом дождя.       Он кивает, а мужская рука накрывает твоё колено.       — Конечно. Но никто не будет хранить чужие тайны бесплатно. — Уильям тяжело вздыхает, а его рука начинает медленно скользить вверх по ноге. — Твой отец ничего не узнает, если у нас с тобой появится собственный секрет. Перед тем, как капризничать, подумай: что сделает с твоей матерью отец, если узнает о том, какой же шлюхой она тебя вырастила? Будет очень грустно, если из-за твоего эгоизма пострадает твоя же мама.       Он прав. Отец переключит весь свой гнев на маму. Он опять будет делать с ней те ужасные вещи. В это время рука Афтона скользит ещё выше, втискиваясь между твоих ног. Ты начинаешь дрожать ещё сильнее. Если ты позволишь сделать ему то, что хочется, то Уильям же не расскажет ничего твоему отцу? Это точно будет вашим секретом? Но ты не хочешь этого. От его мерзких касаний ты хочешь хорошо проблеваться. Мужская рука медленно заползает под твою юбку. Ты чувствуешь, что не можешь сделать даже маленького вздоха.       — Н-не надо, — ты шепчешь это, крупно дрожа всем телом.       — Что-что ты сказала? Ты отказываешься? Тогда, тебе стоит заранее извиниться перед матерью… И перед Майклом. Из этой ситуации он тоже не выйдет сухим. — Афтон продолжает улыбаться, словно ничего не происходит.       Уильям знает, куда нужно давить, чтобы такая соплячка, как ты, делала то, что нужно ему. И сейчас ему хочется вспомнить свою молодость. Вспомнить то чувство, когда он касался её. Этот говнюк хоть на что-то сгодился. Теперь, у мужчины есть такая замечательная возможность поностальгировать.       Ты боишься. Рука Афтона так близко, что ты чувствуешь жар от его ладони. Ему нужно только палец подвинуть, чтобы коснуться твоего нижнего белья. Слова застревают где-то в горле, а мысли путаются. Майкл тоже пострадает? Почему за твои проступки должны страдать они?! Лучше бы наказание досталось только тебе. Мужчина наклоняется к тебе поближе, шепча: «Да или нет?». Ты напрягаешься, сжимая его руку между ног, и…       — Я-я с-согласн-на… Только не говорите отцу, — Ты захлёбываешься в своих слезах. — И не т-трогайте Майкла… Пожалуйста.       Майкл. Он так добр к тебе, ласков. Он готов на всё ради тебя. Ты не хочешь, чтобы твой парень пострадал от твоих действий, от твоего эгоизма. Он никогда не делал тебе больно, как и мама.       Уильям смеётся. Этот мерзкий смех отражается где-то внутри тебя сдавленностью. Его рука вжимается в твою промежность, и от этого по твоей спине пробегают мурашки. Мерзкое, гадкое чувство появляется где-то у тебя в животе. Ты хочешь, чтобы он убрал свои чёртовы руки и обломал их. Мерзкий. Он мерзкий. Тебя тошнит от него и от этих горячих рук.       — [Т/И], подними голову и посмотри мне в глаза. — Голос Афтона звучит как-то отдалённо.       Но ты выполняешь его приказ. Мужчина впивается в твои уста своими губами, ехидно ухмыляясь. Он хватает твои волосы на затылке и оттягивает их, заставляя тебя открыть рот. Его мерзкий, горячий язык проникает в твой рот, а его рука потирает ткань твоего нижнего белья. Всё, что ты ощущаешь – это отвращение. Отвращение к нему, к себе, ко всей этой ситуации. Он изучает твой рот языком, хмурясь, пока ты начинаешь реветь с новой силой. Уильям вытаскивает свою руку из-под твоей юбки и сжимает твою грудь. Он нащупывает твои соски через рубашку и бюстгальтер и сжимает их, оттягивая. Ты стонешь от боли, пытаясь отодвинуться назад. Но рука мужчины не даёт тебе сделать это. Он продолжает сжимать твой сосок ещё сильнее, требуя чего-то. До тебя всё-таки доходит, что ты должна сделать. Ты отвечаешь на поцелуй.       Он совсем не такой, как с Майклом. Поцелуи младшего Афтона неуклюжие, любящие, волнующие твоё сердце. А поцелуй Уильяма грубый, жадный, пошлый и мерзкий. Мистер Афтон явно оценил твоё смирение, поэтому он перестал до боли сжимать твои соски. Он начал ласкать твою грудь. И эти движения, эти прикосновения были такими же, как у Майкла. Они были знакомы тебе и ассоциировались лишь с твоим парнем. И эти прикосновения вызвали у тебя смешанные чувства. От этого тебе ещё противнее от себя.       Афтон отпускает тебя, утробно рыча от удовлетворения. Он испытывал такие же чувства, как и при поцелуе с ней. Мужчина возвращается на водительское сидение и поглаживает тебя по голове, насмехаясь.       — Какая же ты умная девочка. Давай-ка я отвезу тебя домой…       Он вновь нажал на педаль газа, и машина сдвинулась с места. Всю оставшуюся дорогу ты молчала. Уильям лишь тихо посмеивался, предвкушая будущее веселье. Ты чувствуешь, как всё внутри тебя дрожит, а места, где касался тебя мужчина, неприятно саднят. Тебе мерзко от всего этого.       Доехав до начала улицы, на которой ты живёшь, Афтон остановился. Он посмотрел на тебя и вновь потрепал по голове. Мягкие, как у неё.       — В следующий раз, когда мы встретимся, [Т/И], не раздражай меня своим нытьём. Иначе моё терпение кончится. — Мужчина открывает двери машины. — А теперь, маленькая принцесса, иди домой. И помни: никто не должен знать о нашем секрете.       Ты смиренно киваешь и выходишь из машины. Фиолетовая машина уезжает, а ты бежишь домой. Отец уже был пьян, поэтому ему было всё равно на твоё возвращение. Ты провела в душе чертовски много времени, стараясь смыть с себя фантомную грязь, которую оставил Афтон своими прикосновениями. Всю ночь тебя мучали кошмары. Может, если ты донесёшь полиции на этого мерзавца, то всё закончится? Нет. Скорее всего, он доберётся до Майкла быстрее, чем правоохранительные органы до него.