Право долга

- Тамир, пригласи, пожалуйста, эрни Линдре Инстад, пусть он зайдет, - Иддер пропустил Эккена в свой кабинет, отдав указание секретарю. Эрни Тамир, на памяти Эккена, был пятым или шестым секретарем управы, после легендарного Селина Вальтегиса, чей путь и служил им примером – из простого горского мальчишки стать первым личным секретарем его высочества князя Эарана, того, кто распоряжается тем, что будет знать князь или не будет. Однако, другие эрни, хоть и вдохновлялись примером Селина Вальтегиса, выбирали более скромное будущее – уходили или в другие управы чиновниками, или становились супругами дознавателей, и на этом считали свою работу в управе оконченной. Вероятно, очаровательного пепельноволосого эрни Тамира ждала та же судьба, судя по его вечерним прогулкам с одним из старших дознавателей. - Кто это? – такое хитрое имя Эккен слышал впервые. Никого в управе с фамилией Инстад не было, среди городских родов он ее тоже не помнил. Да еще и такое претенциозное имя – "Линдре"… А, нет, он слышал это имя, Линдре Инстад, воспоминание всплыло в памяти, один из учеников управы, будущий дознаватель. С учениками Эккен обычно не пересекался, наставник из него плохой, да и что он может сказать молодым дознавателям? О том, как мечтал быть конвойным, а теперь наматывает чужие щиты на собственные пальцы? - Эрн Найеха, разрешите? – дверь скрипнула, и совсем юный голос окликнул главу управы. - Заходи. Эрн Иррен, знакомься с эрни Инстад, это твой новый помощник. Он будет помогать писать тебе протоколы, и выполнять прочую бумажную работу. Поскольку эрни Тамир доселе был занят в основном твоими бумагами и бумагами твоей же Стаи, а прочие дела тоже надо делать, то я решил, что тебе нужен собственный помощник. Эрни Инстад очень ответственный юноша, один из лучших учеников управы, и кроме того, увлекается каллиграфией. Я думаю, ты это оценишь, – желание порадовать своего Охотника таким подарком было даже не очень-то и скрываемо Иддером в своих эмоциях. - Ты издеваешься надо мной? – Эккен окинул взглядом мальчишку, глаза которого стали круглыми от такой наглости, что позволил себе старший дознаватель по отношению к главе управы, который только с виду казался мягким холеным красавцем. – Что я с ним делать-то буду? Да уж, подарочек… Мальчишка возрастом едва перешагнул совершеннолетие и явно из тех дознавателей, что точно не мечтают быть конвойными и посещают тренировочную площадку только по необходимости, высокий, тощий, с худыми руками и узкими плечами, русые волосы стянуты в хвост, а синие глаза смотрят испуганно. Один из лучших учеников?! Каковы ж тогда худшие? - То же, что и с эрни Тамиром, только чаще и дольше, – эрна Иддера совсем не смущало нахальство дознавателя, он слишком давно знал Эккена, чтобы чему-то удивляться. Настолько давно, что это казалось сном и какой-то сказкой – как из ласкового отцовского любимца эрни Экке Лойте мог случиться эрн Иррен, Охотник управы, дознаватель, читающий чужие щиты быстрее, чем буквы с листа бумаги? Лучше не знать, как это случилось… – А Тамир займется другими делами. К своей работе эрни Инстад приступает с сегодняшнего дня, и ты можешь согласовать с ним его обязанности. Вопрос необходимости помощника я обсуждать не буду, Экке. Умница Иддер. Ловко прикрылся мальчишкой от того, чтобы выслушать все то, что Эккен думает об этой идее. Что ему делать с этим "помощником"? Каллиграфией он владеет… Самое нужное искусство в дознании. - Что, в городе совсем другой работы нет? – ядовито-участливо спросил Эккен у своего помощника, который желал провалиться на месте от смущения, когда они вышли из кабинета главы управы. - От какого отчаяния ты на это согласился? - Я сам хотел, – подал голос мальчишка. - Не уверен, знаете ли вы, но недавно было решено изменить правила обучения в дознании для того, чтобы мы могли не только слушать, но и участвовать и учиться на настоящих делах. Я участвовал в соревновании, чтобы стать помощником дознавателя, и пятерым победившим предложили пять имен. Я выбрал ваше. И хотел выбрать именно ваше имя, эрн Иррен. - Могу сказать, что это худшее решение в твоей жизни, - пожал плечами Эккен, - и что же пришлось делать ради такой великой цели? Явно не сражаться на клинках. - Нет. Я же не в конвойные собрался! – мальчишка словно сплюнул последнее слово, - нас учат думать головой, и давали упражнения для головы. Например, загадки. - Да ты что?! – никаких загадок Эккен в том давнем прошлом, когда он сам учился на дознавателя, он не помнил. Впрочем, его же выгнали. Может и были… - И какие? - Например "Есть у меня и у тебя. Есть у лесов, полей, рек и морей, у рыб, деревьев и кустов, и у всего на белом свете. А это что: тень, сон, душа или голод?" - Это вроде несложно, "тень", – интересно теперь учат дознавателей…- И это все? - Верно. Но это не все, - мальчишка так лучился желанием поделиться своими восторгами, что Эккен не стал его останавливать. - В мире есть дом: его голос шумит и звучит постоянно. Те же, что в доме живут, всегда молчаливы, безгласны, в вечном движении дом, и жители в вечном движенье. - Предположу, что это море, – нечто похожее, когда-то давно, загадывали ему наставники в отцовском доме. Но только ведь это совсем детское баловство… - И это верно, – согласился помощник, имя которого Эккен уже в мыслях сократил до "Лин". - И есть третья. "Я прихожу, к кому захочу, в различных обличьях, Страхом томлю пустым, за которым опасности нету: Но не увидит меня никто, коли глаз не закроет." - Сон. И это все? Недорого нас разыгрывают среди юнцов, однако. И кто-то мог не выиграть?! – рассмеялся Эккен. Ладно, утро сложилось веселее, чем он думал. Пока никого не убили, не избили и даже, вроде, ничего не украли из казны. - А теперь послушай мою… - Великолепно подвешен возле мужского бедра, плащом господина прикрыт, его впереди отверстие манит он жесток и тверд; Чтобы достать его, Мужчина одеяние свое приподнимает, желает посетить, головку приподняв, знакомое то место, где часто уж бывал, пусть и узко там, и тесно.* - Я не думаю, эрн Иррен, что вы стали бы загадывать какую-то пошлость, – мальчишке все равно пришлось задуматься и помолчать. – Так что, мне кажется, что это ключ. - Ты прав. Я в свое время думал немного по-другому, и предложи мне выбрать себе наставника этой загадкой, возможно я бы оказался в конвое… Иддер наверняка придумал все это только для того, чтобы законно подсунуть ему мальчишку и не нарваться на недовольство, которое Эккен бы обязательно изъявил, подсунь ему кто-то насильно кого-то в Стаю. Особенно после смерти Хальге. А тут и не придерешься – молодняк действительно надо обучать, многим дознавателям нужны помощники, и в том числе ему самому, количество бумаг, которые требовали и судебная управа, и княжеская канцелярия зашкаливало, а писать даже новомодными перьевыми ручками Эккен не хотел и не любил. А хитрость Иддера, который всю жизнь умудрялся и посидеть на елке, и не поцарапать свою прекрасную задницу, всем известна. - Все-таки, что заставило тебя искать именно у меня работы? Почему именно Стая? Стаей называли в управе его собственный отряд, пару десятков лет назад отданный ему под руководство из тех дознавателей, кто умел и хотел работать со щитами. Очередная идея Дагейда, который так и не оставил затеи узнать все секреты Охотника. Сначала было тяжело – Эккен всегда предпочитал сделать всю работу сам, нежели объяснять, как должно быть. Невозможно объяснить и при этом не выйти из себя, не потеряв лица и вежливости. Трудно находиться рядом с кем-то постоянно, к кому не привык, но нужно будет привыкнуть, к тем, кто будет прикрывать тебе спину и кому будешь прикрывать ее сам. Доходило даже до того, что Эккен просил Иддера и Дагейда вернуть все как было, он справится и один, но нет, оба – и глава управы, и его заместитель по части дознания были непреклонны. И оказались правы, потом, когда они притерлись в Стае друг к другу – стало легче и больней. Больней терять. Смерть частая гостья среди дознания. - Потому что никто не понимает, как вы это делаете, – мальчишка явно ждал такого вопроса и, судя по щитам – ответы были заготовлены заранее. – Вы почти не используете видимые доказательства вины или правоты, вы строите все на работе со щитами и всегда оказываетесь правы! Даже если что-то другое очевидно для всех остальных. Ходят слухи, что вы пытаете подозреваемых, но я не верю в это. - Совершенно зря... - обронил Эккен, вставив слово в пламенную речь. – Если ты не передумаешь до завтрашнего утра, ты сам в этом убедишься. - Я лучше проверю это сам, - отрезал Лин, - чем буду слушать сплетни. Но ведь другие тоже пытают, но железом. Но то, что вы делаете – выходит надежнее. Я хочу понимать, как это делается и как это работает. Про вас и Стаю ходит столько слухов и легенд, что почти каждый мечтает попасть к вам в помощники, и как я сказал, мне пришлось побороться за это право. Мир сошел с ума за последние десять лет, решил Эккен. Мало ему всяких дрянных новшеств, типа газет и точных часов, так теперь и работа со щитами стала интересной для молодых дознавателей. Глядишь, и новому Охотнику, если такому случится несчастье родиться на свет – ничего за этот дар не будет! - Тогда я наверно польщен, что мне попал тот, кто хотя бы может отгадать детские загадки. Могло быть хуже. Ладно, мы почти пришли. Комната Стаи находилась на самом высоком этаже здания управы. Наверно, до того, как это здание стало управой дознания после большой войны между нордеа, эта комната была чьей-то спальней – иначе как объяснить и уютную нишу, где прекрасно поместится ложе, и глубокие эркеры окон, словно предназначенные для того, чтобы, встав утром – первым делом распахнуть занавеси. Но теперь тут стоял огромный стол, заваленный бумагами, несколько сундуков, на чьих крышках, вперемешку с оружием, одеждой и прочим мужским барахлом, можно было найти и зеленые бутылки с вином, крепкие дубовые стулья и наконец, в той самой нише, предназначенной для кровати – она и находилась, грубо сколоченная, на которую были брошены плащи и два мохнатых горских одеяла. Сегодня из всей Стаи, куда входили трое дознавателей и сам Охотник, был только Скоира Сугард, тот, кто пришел в стаю самым последним и был там самым младшим, восемь лет назад. Скоира должен был стать шаманом и лекарем на равнинах, как его отец и дед, как другие предки, продолжить то, чем всегда занимался его род – но не смог, не захотел. Оружие и опасность влекли юного эрни Сугард задолго до того, как его позвали в столицу и пригласили в Стаю, сначала эрн Скойре, как было принято звать его на равнинах, служил в охране наместника в Ихтире, накрепко поругавшись с собственным родом, потом перешел в равнинную часть управы дознания, а после добрался и до столицы, благодаря встрече с Дагейдом Змеей, рассмотревшем в молодом черноволосом и желтоглазом равниннике подлинное сокровище, которым он решил поделиться с Охотником. - Доброе утро, хольд Эккен, - эрн Скойре поприветствовал своего вождя привычным для равнин титулом, обозначавшим наиболее старшего и опытного в отряде, и отучить его от этой привычки Эккен так и не смог. – А что, вы из жалости подобрали этого сопляка, чтобы все-таки научить его держать меч в руках? Я тут на днях видел, как ему знатно навесили на тренировке! Скойре воспитывать бесполезно, чем-то он напоминал Эккену своего собственного супруга, Аэриса, такого же острого на язык и, чаще всего, говорящего то, что у него и было на уме. Но, сейчас это даже лучше, у мальчишки будет больше поводов передумать. - Если бы, Скойре, - вздохнул притворно Эккен, - если бы! Видишь ли, мы отвлекаем прекраснейшего эрни Тамира от важных дел своими бумагами, и у него не остается времени на личную жизнь, поэтому эрн Иддер решил, что эрни Линдре Инстад возьмет на себя труд переписывать наши протоколы, носить бумаги эрну Вальтегис и иногда ходить нам за вином и лепешками, верно же я понял, эрни Инстад? А взамен, если у тебя достаточно времени, ты можешь оказать ему любезность и обучить держать клинок, чтобы нам за него было не стыдно на тренировках учеников. Если эрни Инстад не решит, что все-таки найдет свою судьбу у какого-то еще дознавателя. - Ну, тут любой рад спихнуть бумажки, - отозвался Скойре. – Так что, видимо, придется найти время и поучить. Хольд, Эльм и Эрли прислали весть – они завтра возвращаются. С чем – не знаю. Но если завтра, то сами понимаете… Эльмхард Эрана – второе имя в стае после имени Эккена, Иддер пригласил его из гор, где тот отвечал за местное дознание, Эльма можно было бы перепутать с Охотником, но он брал не даром, а настойчивостью и дотошностью, иногда граничащей с безумием, эрн Эрана мог вымотать любого собеседника так, что тот, загнанный в ловушку – просто сдавался. Эрлинд Ханген, или просто Эрли, с ним было проще всего, Эрли попал в стаю по чистой случайности и чужие щиты интересовали его меньше всего, учиться пришлось уже в Стае, но Эрли был хорошим бойцом и хорошим дознавателем, умевшим любую задачу рассмотреть с такой точки, с какой вовсе бы никто другой не догадался. И пятое место в Стае с прошлого лета оставалось пустым, а от одного воспоминания окатывало болью. Хальге Эррах… - Понимаю. – Мальчишка остался стоять за спиной Эккена, но прямо сейчас было не до него. Зато Охотник прекрасно заметил два кожаных мешка с вещами и одеяло на кровати. Впрочем, ничего удивительного. – Тебя снова выставили из постоялого двора? На этот раз они долго продержались. Ночевал тут? - Да, словно в этом проклятом городе никому лекарь не нужен! – Скойре ударил в сердцах по столу ладонью. - Говорят: "Вы пугаете других, эрни Сугард!" Во-первых, какой я им "эрни", а во-вторых, что ж все такие пугливые то! Так что, пока останусь тут, если вы позволите, хольд. - Договаривайся с охраной. Впрочем, ты можешь остаться пока у меня, сам знаешь, где. – Их с Аэрисом дом давно стал не только их домом, там часто оставались ночевать племянники, с другого входа были комнаты для охраны Эккена, да и гостевых было навалом. Зачем им с Аэрисом на двоих такой огромный дом? Зато Скойре скоро никуда не пустят с его бедой – ночными кошмарами. Эта напасть давно преследовала желтоглазого равнинника, и что бы тот не делал, как не использовал все имеющиеся знания – ничего не помогало, ни собственные травы, ни травы Дагейда. И Скойре умел "делиться" своими снами – невольно снимая все щиты во сне так, что любой, кто находился в доме, мог испытать тот же ужас, что и он сам. - Вот спасибо, хольд, но нет. У меня, уж извините, от одного взгляда эрна Линегар кошмары еще и средь бела дня начинаются. Я лучше под мостом посплю тогда. Надо все-таки накопить на свой дом. Накопить на свой дом в Келлин теперь не так-то просто. И раньше было нелегко, но в последнее время земля сильно поднялась в цене и даже с жалованием Скойре, по столичным меркам достаточно хорошим – копить еще долгие годы. Но выхода у него не было, ни с кем равнинник ужиться не мог – кому охота просыпаться в постели от чужих кошмаров? Кто желает видеть, как ошибшейся в травах шаман видит видения наяву? И так почти с каждым в стае. У каждого свой "изъян", приведший их сюда, в эту комнату под потолком. Какой же тогда у мальчишки, который весь превратился в слух? - А так, чего, мальчишка нам помогать будет? – Скойре настолько бодр с утра, что у Эккена подозрения, не напился ли тот снова своих трав, потому что обычно младший дознаватель был всегда невыспавшимся. – С чего начнем, хольд? Может он сходит за вином и свежей газетой?! Узнаем, что опять про нас мерзкого написали, и поедим. - Неплохое начало. Ты согласен, эрни Линдре? – Скойре умница, сразу понял, как нужно повести себя. – В глиняном горшочке на столе всегда водилось мелкое серебро, и Эккен достал оттуда монеты наугад, все равно хватит. - Вот, сходи на угол Яблоневой улицы и возьми три лепешки с сыром и эти, "Новости столицы". - А можно ты будешь Лином? Вот я Скойре или Скоира, по бумажкам, и нам тут достаточно сложных имен, чтобы ломать язык. - Можно. Так я пойду, эрн Иррен? – начало уже нравилось Лину. И даже поручение его не смутило. Всем известно, что помощник дознавателя - так себе должность, которая негласно обязывает ходить и за вином, и за едой, и вообще делать все так, чтобы дознаватель мог делать свое дело, даже если хочет выпить. - Иди, – отпустил мальчишку Эккен. – Так с чем вернутся Эльм и Эрли? Все, что нужно было обсудить, вполне уместилось в тот промежуток, которого хватило мальчишке Лину для того, чтобы вернуться с "Новостями столицы", тремя восхитительно пахнущими горячими лепешками и кувшином чего-то пряного и горячего. - Вот, эрн Иррен, я взял смелость прихватить еще и кислого молока, это вполне подойдет к лепешкам. И сдача осталась! Но кувшин просили вернуть! – Юноша высыпал мелкие монетки в горшочек. - А мне он уже нравится, соображает и не боится, - Скойре впился зубами в край лепешки, не заботясь о том, что масло течет по рукам, - хольд, давай оставим мальчишку, а кувшин вернем?! Да, видишь, меня так легко купить! Хольд Иррен, как его назвал этот странный желтоглазый эрн, оказался вблизи таким, каким Лин себе его и представлял. Эккена Иррен он видел и раньше, сложно не встретиться во дворе управы, вот только эрн Иррен, в лучшем случае, кивал головой в ответ на приветствие, а в целом, скорее относился к ученикам, как к пустому месту. Впрочем, как и большинство дознавателей, напрямую не участвующих в обучении. Однако, эрн Иррен казался Лину особенным, в нем было что-то, что заставляло думать именно о нем, как о лучшем наставнике для себя – хотя работать со щитами Лин не умел, а способностей никаких у него не было. Ему просто нравилось разгадывать загадки и приводить все в порядок. Слухов об эрне Иррен тоже ходило немало – начиная с того, что сам эрн Иррен когда-то был отчислен из учеников, а потом возвращен в управу самим Войтаном Тиадар, да не просто учеником, а сразу помощником дознавателя, и заканчивая слухами о неумеренной личной жизни эрна Иррен, благодаря которой тот и мог разгадать все чувства и мысли любого, кто окружал его. И когда Лину предложили поучаствовать в соревнование стать помощником одного из пяти дознавателей на выбор – он немедля согласился и сделал все для того, чтобы выиграть. Смущало только одно – когда "разыгрывали" имена дознавателей, имя эрна Иррен выпало не ему, но почему-то, вмешался эрн Дагейд Оннерд и сказал, что считает - именно Лин подойдет для Охотника – на том и порешили. Почему совпало его желание и воля самого главы дознавателей, Лин не знал… и наверно не хотел знать. Он получил, что хотел. - Вот, прочитай вслух, – эрн Иррен доел лепешку и дочитал газету в полной тишине, протянул ее Лину, - и заодно подумай, стоит ли этим заниматься, раз такова благодарность. С тех пор, как бумагу стали переводить на эту дрянь, я доброго слова об управе не прочитал. "Любое дело управа делает медленно. Любое дело делает почти всегда Охотник и создается впечатление, что больше никого в управе дознания и не нужно. Мы слышим только имя Эккена Иррен – ему принадлежит честь раскрытия самых громких дел, например, именно он нашел тех, кто ввозит в княжество нелегальное оружие. Но и даже это делается слишком медленно. Эрн Иррен потратил год с лишним, потеряв одного из своих дознавателей, чтобы найти преступников, на счету которых всего лишь шесть коротких ружей! А чем занимаются все остальные – делами о супружеской неверности, побоями и пьянством! Пьянством! Не далее, как три дня назад, один из дознавателей управы был замечен в знаменитом "Лежбище" заполночь, где проигрывал жалование в кости и пил вино. " - Хватит, - отменил свой собственный приказ Эккен, не дав дочитать до конца, - что ты можешь про это сказать? - Что обыватели видят дознавателей как лентяев и выпивох. Но это не так. И нет ничего незаконного, чтобы пить вино и играть в кости. Тогда зачем эта статья? - Если ты каждый день будешь покупать эту бумагу для нужника, то примерно раза два в седмицу, кроме остальных сплетен, ты будешь читать что-то подобное. И думать, спроста ли это? Так что реши, эрни, хочешь ли ты всего этого. И приходи завтра утром. **** - Я бы советовал все-таки подумать о том, чтобы купить тот дом, что за лесом, – мужская часть семей Иррен и "вторых" Лойте собралась вечером этого же дня в особняке старших мужчин – Эккена Иррен и Аэриса Линегар – и обсуждала очень важный вопрос. – Во-первых, вы не будете мешать соседям, во-вторых, не будете привлекать внимание эрнис, в третьих – не будут жаловаться на пыль от конюшни и лошадей. Но да, кому-то придется прогуливаться пешком. Это хороший дом и дело не в том, что он стоит дешевле остальных, в нем есть все, что вы хотите – купальня, конюшня, печь и много места во дворе. Что ты думаешь, Эри? Решать тебе, это твоя затея. - Я согласен с тобой, - кивнул супругу Аэрис. – Из всего, что мы с Эханом посмотрели, это действительно подходит больше всего. Тогда будем покупать этот дом. И как только купим – я сразу напишу его высочеству письмо об отставке. - Погодите, что вы там говорили про эрнис? – Амрид Иррен, один из сыновей Хаке Иррен, казалось, только очнулся от задумчивости. – Подробнее? - Тебе-то зачем? – фыркнул его младший брат Эхан, - ты все равно скоро женишься. Но да, я тоже думаю, что, если сделать эту площадку в городе – все гуляющие девушки будут приходить смотреть. А через лес они не пойдут…побоятся. Но чтобы наконец-то решиться купить этот дом, ушло почти полтора года, в котором почти все вечера были похожи один на другой. Они возвращаются со службы – Эккен, чаще всего, с раскалывающейся от усталости и боли головой, потому почти каждый день или допросы, или изматывающие бумаги, а Аэрис снова будет мрачен, и так, пока они не выпьют вина и не окажутся сначала в купальне, а потом в постели, где Эккен заберет все то, что накопилось у Эри за день. Вот только кому бы отдать свое? - Знаешь, что я хотел спросить, - одним из вечеров Эккен, все-таки, не выдержал. У него был тяжелый день и слушать вечером очередную историю про Истелин, ружья и новобранцев не очень-то и хотелось. - Ты не думал заняться чем-то другим? Что это за жизнь, Эри? Ладно, мне некуда деваться, и меня загнали в этот угол, но ты? У тебя еще половина жизни впереди, а ты каждый день ненавидишь это утро. - Чем? – супруг налил в большую кружку свежего пива, которое варили в таверне неподалеку и которое они с Эккеном брали кувшинами. – Что я еще умею делать хорошо, и за что будут платить деньги? Я вот, умею сказать, кто не дерьмо и будет хорошим бойцом, а кто нет, это мне нравится. Но все остальное это хуже – бесконечные бумаги и отчеты. Если было бы можно просто научить дурака махать мечом… Так нет, теперь меч – это благородное искусство, мать их дери, теперь мы хотим стрелять, и чтобы стреляли все, кому это положено. Вот она, та самая причина. Огнестрельное оружие. В самой княжеской идее перевооружить все заставы, все войска Келлин не было ничего плохого – они должны успевать за людьми, чтобы завтра не оказаться беззащитными, если Алрис или Тармай решат напасть на нордеа, но вот ружье – это не меч… тут не так все просто. Эккен отлично помнил, как все начиналось, как Истелин построили оружейную фабрику, как начали делать порох и ружья, отливать пули. И кто, как не Истелин, хорошо знали, что прежде внешних угроз нордеа нужно бояться самих себя, что никто не ненавидит их так - как они сами, что такого количества застарелых тяжб и ссор, которые теперь стало гораздо легче решить пулей, нет ни у Алрис, ни у Тармая. И все, до чего смогли додуматься все причастные к этому, во главе с его высочеством Эараном – это строгий учет и контроль. Каждого ружья, каждой пули, каждой крупинки пороха – что создало огромную проблему как для гвардии, так и для Аэриса в частности. - Вот вчера пришло письмо с севера – что было сказано недоумкам? Отстреливать учебные пули в одной стороне, чтобы потом собрать и сдать, как и велит нам наш драгоценный Эаран. А недоумок решил, что в болоте им самое место. Пиши еще бумаги! Сначала вычеркнут из реестра на заставе, потом вычеркнут из реестра в местном приказе, потом нужно вычеркнуть из столицы и дать ответ! Три сраные пули, Экке! И между прочем, скажи спасибо своему не менее драгоценному Иддеру – он горячо поддержал это! А таких застав сорок. И только застав… Да что я тебе рассказываю. Ты сам это знаешь лучше, чем я. - Если бы Иддер это не поддержал, то мы бы захлебнулись в таких убийствах из-за угла… И так хватает контрабанды, - вздохнул Эккен. – Очень удобно было бы, да. Но ты не ответил до конца на мой вопрос. Ты умеешь хорошо сражаться мечом и любишь это. - И что?! Брать учеников за мелкую монету и сидеть на твоей шее? Нет уж, – разговоров о том, где чьи деньги, Аэрис не терпел, а тем более не терпел, если требовалось пользоваться средствами супруга. У Эккена, как у старшего дознавателя и ближайшего помощника Дагейда Змеи, огромное жалование, и это только не считая доходов от серебряного рудника. Даже несмотря на то, что Эккену доставалась доля в чуть больше одной трети, по его собственному желанию – это были такие деньги, что супруги могли потратить их только на самые крупные покупки. - Нет, – помотал головой Эккен, наслаждаясь вкусом холодного пива. - Сейчас все не так. Ты сам сказал, что теперь это "благородное искусство", а не как было в нашей с тобой молодости. Теперь это умение стоит дорого. И тебя не раз просили о таком, но у тебя нет времени, того самого, которое ты тратишь на "недоумков" с пулями в болоте. В чем необходимость этого, Эри? В том, чтобы иметь "свои" деньги? Мы и так не тратим то, что получаем, даже ты. Нам хватает. - Нам, именно, – согласился Аэрис. – Но давай не забывать, что у нас еще куча парней, которых надо будет женить и которым будут нужны дома. Хорошо, своих Хагир вытянет сам, но Хаке нужно помочь. - Сейчас Хаке прекрасно справляется сам, – отмахнулся Эккен. – Причина не в деньгах. Ты так привык. Это все, утреннее нытье, вечернее нытье, препирательства с Эараном и главами управ – это твой мир. И ты наконец-то хочешь выйти. Ты кому угодно можешь лгать, Эри. Но уж не мне. Верно, не Эккену. Эккену невозможно солгать, кто как не Аэрис знал это наизусть. И Экке говорит все верно – воинский приказ осточертел до ломоты в зубах, но представить роспись Эарана на прошении об отставке было и приятно, и страшно. Что тогда останется, он будет просто супругом Эккена? Одного из самых известных дознавателей, совладельца рудника, бывшего Лойте? Все старшие мужчины в двух родах "вторых" Лойте и Иррен чего-то добились. Хаке стал начальником городской стражи, Хагир, того и гляди, отпихнет эрна Ахола от кресла главы управы, потому что уже стал его правой рукой, про Эккена и говорить нечего, и пока для того, чтобы соответствовать – хватало и его должности и жалования. А что будет завтра? Продавать свои умения? - У меня от твоих сомнений голова раскалывается. Знаешь, как бы сделал я? – спросил Эккен и сам же ответил. – Я бы купил дом. Где-то в удобном месте, чтобы там была купальня, конюшня, большой двор и одна или две комнаты. Равнинный, там не нужно два этажа. И сделал бы из него площадку, такую, как я тренировался в юности, таких было две – одна попроще, вторая для опытных воинов. - Это где ты подцепил Иддера? – эту историю Аэрис прекрасно знал, хотя, наверно, предпочел бы не знать. - Да, вроде того. Хорошо бы там был высокий потолок. И я бы брал ни по одному ученику, а брал бы по нескольку. И возможно бы, нашел еще тех, кто хорошо сражается, ты знаешь про кого я, и предложил бы им участвовать в этом. Школа, вот, я нашел слово, Эри. Я бы сделал школу фехтования и верховой езды. Эхан мог бы ее преподавать. Эханом звали одного из сыновей Хаке Иррен, и Эккен считал его своим племянником – и все, что умел делать Эхан, это лошади, лечить, ухаживать и ездить. Хочешь купить в этом городе лучшую лошадь – обратись к Эхану Иррен! - Хорошо… - Аэрис сдался, но сдался скорее потому, что ему до смерти не хотелось спорить с супругом. - Я подумаю. - Смотри, я верно все написал? – Аэрис протянул Эккену бумагу, которую наконец-то написал, спустя полтора года раздумий, сомнений, разговоров и ласк супруга. - Ты, все-таки, законы лучше знаешь, так прочти. - Если бы я не знал тебя, то не читал бы "Прошу Вас рассмотреть мою отставку и дать указание выплатить причитающееся жалование" как "Провалитесь все под землю с голыми задницами". Да, все верно. – Эккен положил бумагу на стол и обнял супруга, чувствуя невероятное облегчение и запах горького отвара, которым Эри мыл волосы. Наверно, у него больше радости, чем у Аэриса, потому что хотя бы один перестанет переступать через свои желания во имя долга. Да и сама эта затея со школой фехтования нравилась ему больше и больше. Если бы он сам мог разделить эту мечту на двоих… * Эксетерский кодекс, если вы туда заглянете - то там будет много замечательных загадок