Право долга

Супруг еще даже не успел открыть дверь, а Эккен уже чувствовал переполняющую его злость. Отставку не подписали? Что случилось? Утро было хорошим и полным надежды – Аэрис подал прошение об отставке и сегодня должен был прийти ответ от княжеской канцелярии. В исходе Эккен даже не сомневался, уж кому-кому, а Аэрису отставкой грозили уже не первый год, в приступах княжеского гнева и недовольства. Так чего Эарану его удерживать? - Не подписал? – Эккен обернулся, как только услышал скрип открываемой двери. - Ты даже не поверишь в то, что я сейчас расскажу. Налей мне вина, - Аэрис стащил с себя сапоги и швырнул их куда-то в сторону. - Давай. Побольше. И не облизывайся так, сначала послушай. Не подписал… - Так вот, вызывают меня не куда-нибудь, а к его драгоценному высочеству, - первый стакан Аэрис выпил залпом, отломил кусок от сыра. - "Ничего себе!", думаю, может лично попрощаться хочет? Пришлось идти. Там этот ваш красавчик, Селин, тряпками своими шуршит, "эрн Аэрис, немного подождите, его Высочество желает переговорить с вами лично относительного вашего прошения!". И мне это уже не нравится. Уж точно, думаю, не спросит, чего меня тут не устраивает. Посидел, в окно посмотрел на княжеский сад. Все, пора. И что ты думаешь он мне сказал? Вот скажи? Ты же умный, в этих дворцовых делах хорошо понимаешь! Ответа совершенно не требовалось, и самым трудным было не рассмеяться, потому что лично ему это негодование сулило только удовольствие. Но интересно, какой подарок Эаран преподнес лично ему? - "Я прочитал ваше прошение, эрн Линегар, и прошу вас остаться, и не просто остаться, а перейти в мою личную княжескую гвардию". Ты смотри, каков? То меня во все щели на советах, за эти заставы, а теперь "я прошу вас остаться". - И ты остался и перешел? – нет, это невозможно сдержаться, и Эккен выдал себя улыбкой, понимая, что сейчас гнев обрушится на него. - Удивительно смешно, да?! Ну да, тебе, конечно, чем хуже, тем лучше! – своего супруга Аэрис знал очень хорошо, выучил за сорок лет, и это надо же, продержался даже целую минуту без своей ухмылки! Эккен станет серьезным потом, когда получит свое любой ценой. Но только попробуй провернуть такое самому, когда Эккен чем-то недоволен! Попробуй ухмыльнись, когда Эккен в бешенстве. Вот тогда лучше позавидовать мертвым… - Да, я остался и перешел. Я сказал, что устал от этого всего, что я хочу заниматься тем, что умею лучше всего, и раз меня зовут судить княжеские турниры, то, следовательно, понимаю в этом лучше, чем в ружьях. Но нет. Оказалось, что его высочество недоволен отбором в свою гвардию и хочет, чтобы я, как один из командиров, занимался этим, как делал это в приказе! И чтобы придумал, как должна быть теперь вооружена его личная гвардия. Срок на это – два года. И после двух лет он обещал мне свободу. - И хорошее жалование? - Лучше твоего! – вот еще одна причина остаться, в голосе Аэриса опять эти деньги, о которых Эккен привык не думать, но которые не давали покоя его супругу. Два года - это хороший срок, чтобы понять, что деньги не главное. – И хватит на меня смотреть, как будто я горячий пирог и остываю тут без дела, пока тебя отвлекают на глупости! Идем наверх! Если не владеть собой сейчас, то Эккен возьмет свое на этом столе, потому что темно-вишневые глаза уже мерцают желанием... Разочарование и несбывшаяся надежда, злость на свою податливость и уступчивость сейчас переплавлялись в удовольствие, Эккен снова творил свое волшебство, прижимая его грудь руками к кровати и давая рассматривать себя, ощущать свою тяжесть на собственных бедрах. И уже насытившийся, довольный супруг не сразу отпустил его, позволяя выйти из себя, лег сверху всем телом на свою добычу. - А теперь поговорим по-хорошему. Что на самом деле обещал тебе Эаран такого, что ты согласился? Ты бы отказался от поста, я знаю. – Со стороны можно подумать, что один любовник шепчет другому в ухо нежность. – Так что? - Это твои методы дознания? – рассмеялся в ответ Аэрис, чувствуя, что его отпускает. Ленивая усталость и спокойствие сменили бурю гнева. – Так вот. За два года я должен буду подготовить того, кто будет делать то, что делаю я, в княжеской гвардии и буду свободен. Но, не буду свободен от Эарана – он решил, что раз я так хочу учить обращаться с мечом всяких неучей, то его собственные сыновья подойдут как нельзя лучше. Даже Эгильмар. "Очень хорошо, что вы так удачно озвучили мне это желание, эрн Линегар, потому что я как раз раздумывал над желанием своих сыновей обучаться этому благородному искусству, да и будущему князю Эгильмару стоило бы вспомнить эту науку". - Эгилю? – Эккен скатился с супруга, давая ему вздохнуть свободно. - Вот уж новость. У него уже скоро собственные сыновья будут. Но да, тут не откажешься. Впрочем, если с княжескими сыновьями все пойдет удачно – то тебе не понадобится искать учеников себе. Еще и выбирать из них будешь. Два года неплохая цена за это. - Но теперь я не знаю, что нам делать с этим поместьем сейчас… За два года может что угодно случиться, Экке. - А зачем что-то делать? – Эккен вытянулся во весь рост, даже не подумав прикрыться, хотя в комнате было нетоплено, а за окном была зима. – Цена за него хороша, земля дешевле не будет. Присмотреть – любой из наших родичей сможет. Особенно, кто неженат. Это хорошее вложение серебра, Эри. Он водил пальцем по груди супруга, наслаждаясь мягкостью кожи под подушечкой, на груди Аэриса нет никаких шрамов, да и на всем теле их всего лишь два и можно любоваться и трогать эту красоту, ощущая жесткость ребер и сильные мышцы. Аэрис всегда был таким – сухим и жилистым, в отличие от тяжелого Эккена, который и в юности не отличался хрупким изяществом, таково уж наследством всех мужчин Лойте – быть высокими, широкими и крепкими в кости и мясе. Однако силы в Эри не меньше, и наверно в поединке Эккен бы смог победить только весом. - Знаешь, что мне еще не нравится? – Аэрис перехватил его руку, переплетя пальцы. – То, что я не знаю, как вести себя с этими учениками, чтобы донести до них то, что я хочу. Скажешь ему, что он клинок держит как лопату с дерьмом, а он побежит жаловаться отцу, и я уже слышу "Я прошу вас, эрн Линегар, выбирать выражения". - Так ты попробуй их выбирать, - рассмеялся Эккен, - хотя, тебе это будет очень сложно. У моего отца было очень много терпения, чтобы учить меня. Я никогда не слышал от него про лопату с дерьмом. - Ну куда уж мне до эрна Лойте, я-то в свое время наслушался и не вижу в этом ничего неправильного, если это правда. И даже если это княжеские сыновья. - Тогда думай о том, что это очень высокая честь и стоят ли бранные слова той выгоды, что ты упустишь. Лучше потом скажи все мне. **** За три седмицы, что прошли с тех пор, как эрн Эккен взял его помогать Стае, Лин вполне освоился и в управе, и в этой комнате. Работы и вправду было много – эрн Найеха не обманул, а эрни Тамира, которому доставалась это прорва бумаг, впору было пожалеть, хоть эрн Эккен так и не считал. - Пиши, - эрн Эльмхард, один из дознавателей Стаи, диктовал ему письмо, - " В связи с выявленными случаями нарушения контроля перевозки грузов через таможенный пост княжества Келлин, располагающийся около села Скилли, управой дознания Келлин было принято решение об взятии под стражу главы таможенного пункта Эдара Умена Даири и сопровождении его в столицу Келлин, конвоем управы, для дальнейшего допроса. В настоящее время временно исполняющим должность главы таможенного поста назначен…". - Прекрасно, - сказал Эккен, хотя ничего прекрасного в ситуации не было, — это ор будет до вершины Венца от этой вонючей газетенки. Надо же, в своей управе поймали вора! "Не пора ли пересмотреть весь состав управы дознания?". У меня такое мнение, что вся эта вонючая печатня создана только для того, чтобы вредить нам и остальным управам. - Откуда они узнают? – подал голос Скойре, который оторвался от созерцания потолка, лежа на кровати. – Кто им скажет? - Кто-то скажет. По моему мнению – они подкупают стражу, гвардию, чтобы им сообщали о том, что и где происходит. Слуг в домах аристократов. Иначе бы откуда они знали сплетни? Но мне больше интересно, кто за это платит? В Лежбище много насобираешь, но совсем не того, что пишут они. С этим я разберусь как-нибудь. А что касаемо Даири, письмо допишите, но придержите. Пусть эрн Найеха вернется от Ахола, вот тогда и лучше будем знать, как нам поступать. Ахола это тоже касается – это же они придумали, как принимать грузы и проводить их через таможню. Лин, сходи, узнай у Тамира, когда должен вернуться эрн Иддер. - А еще спроси у него, - эрн Эрлинл, повел головой, хотя Лину казалось, что дознаватель спит с открытыми глазами, да и как не спать, если ты только утром вернулся из дальней поездки, - куда он задевал мои бумаги о заказе ножей оружейнику, для нас всех. Вот этот вопрос Лину был тоже интересен – потому что затейливый маленький нож, лезвие которого можно было убрать в рукоятку, а ее зацепить специальным зажимом за что угодно, например, за сапог внутри, полагался теперь и ему, как участнику Стаи, а сама идея принадлежала эрну Иррен и тот велел заказать ножи на всех пятерых. Но не успел Лин отложить недописанное письмо, как в комнату дознавателей вошел сам эрн Иддер, и даже неопытный Линдри как-то сразу понял, что глава управы не в духе. - Давайте сразу договоримся, - эрн Найеха вроде как обращался ко всем, но смотрел только на эрна Иррен, - я вам расскажу, что случилось, вы поскалите зубы, а потом быстро скажете, как это понимать? Раз Лину не сказали выйти и эрн Найеха не пригласил эрна Иррен в свой кабинет, значит Лину можно остаться и услышать что-то интересное. - Судя по тому, что я чувствую – тебя изрядно сумели удивить. Но, не говори мне, что это сумел эрн Ахола, иначе я изумлюсь сам. – Лина всегда удивляло, как вольно эрн Эккен разговаривает с главой управы, не переходя границы, но и вовсе не как дознаватель с вышестоящим над ним. - Можешь начинать, – Эрн Иддер сел на стул, отодвинув его от стола, и подвинул к себе стакан, предварительно заглянув в него. Но Лин уже научился мыть эти стаканы утром, иначе найти там можно было что угодно, от забытых настоек эрна Скоиры до вина, покрытого плесенью. - У меня украли мой плащ в судебной управе, пока я беседовал с эрном Ахола. Каково? Я мало что могу представить глупее этого поступка. Однако, я изрядно замерз, пока ехал в экипаже сюда обратно. Эрн Кайетан уже обещал прислать список всех, кто был в управе в этот день, сюда. А теперь смейтесь. Я разрешаю. Лин единственный решил воздержаться даже от улыбки, делая вид, что очень поглощен чтением собственноручно написанного письма. Но то, что сказал эрн Найеха – просто в голове не укладывалось. Украли тот самый плащ?! Плащ эрна Найеха был вещью знаменитой не только в управе, но и в Келлин вообще. Умению подать себя и вкусу в одежде могли поучится у эрна Иддера все, и если уж эрн Иддер заводил какую-то новую, невиданную доселе в столице одежду, можно было спорить – через несколько седмиц ему начинали подражать даже юные эрни. И этот плащ был именно такой вещью – из темного густого короткого и сверкающего меха, звери с таким мехом не водились в Келлин, и шкурки явно привезли люди, а значит, стоили они немало, а подбит плащ был темно-синей тонкой шерстью, и в сочетании с белой кожей и рыжими волосами это смотрелось так, что от эрна Иддера мало кто мог отвести взгляд. Очень красивый был плащ… Лин о таком и мечтать не думал, наверняка стоит как жалование помощника дознавателя за двадцать лет. Но на этот раз в столице никто так и не смог повторить этого роскошного плаща – Лин видел плащи из беличьего, кроличьего меха, лисицы, но такого темного меха не смог найти никто. - По-моему это просто изумительно звучит. У главы управы дознания украли одежду в судебной управе. Я знаю, кто будет в восторге от такой новости, аж штаны обоссыт, как бы сказал мой супруг. – Эккен закончил смеяться, потому что не смеяться было нельзя. Это и вправду забавно. – А как так вышло? - Я оставил плащ в приемной эрна Ахола, а когда вернулся – не было ни секретаря, ни плаща. Секретарь вышел за какими-то бумагами, а потом вернулся и всё, пусто. Ты же знаешь, где его приемная? - Если ничего не изменилось с тех пор, как я там был в последний раз, то я даже знаю, с какой стороны у эрна Ахола висит карта княжества. Уж кабинет своего отца я помню лучше, чем мне бы хотелось. И ты хочешь сказать, что кто-то взял твой плащ, протащил его через всю управу и ушел? И что он с ним будет делать, позволь спросить? Хотя, если это твой поклонник, то я знаю что… - Тьфу, прекрати, Экке, – скривился Иддер от отвращения. - Я не знаю, кому в голову пришла эта идея, но я сомневаюсь, что плащ стали бы красть для продажи. Его никуда не наденешь, никому не подаришь и не продашь. Это какая-то бессмысленная кража и именно это все меня смущает. Просто глупость на глупости – красть вещь главы управы в приемной другого главы управы, приметную вещь. Отчего не проще обокрасть мой дом? - Хочешь я поставлю ужин в Лежбище на то, что в списке, который принесут из управы Ахола, будет кто-то, связанный с этими "Новостями Столицы"? Я не вижу иной причины делать такую глупость, кроме как посмеяться и над нами, и над эрном Ахола. - У тебя какая-то личная неприязнь к этим "новостям" – пожал плечами глава управы, - но, возможно, ты прав. Это единственное разумное объяснение такого поступка, и я не удивлюсь, если плащ мне подкинут. - Не подкинут, – помотал головой Эккен, наливая и себе, и главе управы вино. - Если подкинут, то тогда можно обвинить их во лжи и сказать, что ничего вовсе не пропадало. Как они докажут, что плащ был у них? Никак. Значит, кто-то готов подставиться под обвинение. - Это высокая ставка, хольд, – вмешался Скойре в разговор. - Сколько стоила эта вещь и как можно доказать, что она столько стоила? - Легко, - фыркнул, как лисица Иддер, - за провоз этого меха была уплачена пошлина, эти документы легко поднять, в том, что я купил, а продавец из Тармая принял от меня деньги – тоже есть запись в книге и могут быть показания скорняка. Пятьдесят пять монет полновесным золотом. - Сколько? – Эрлинд закашлялся от удивления. – Позвольте спросить, эрн Найеха, этот мех несли на руках из Тармая, а шил его тут сам Селин Вальтегис или кто-то из незамужних эрнис Хелльстрем?! Пятьдесят пять полноценных золотых монет. Лин даже зажмурился, чтобы не выдать себя. Это безумные деньги. Он бы смог прожить пару лет в столице точно и уж не у своей тетки, а снимая хорошие покои. - Это дорогой мех, Эрли. И я доволен ценой, он стоил всех удивленных лиц, что я видел. - Тогда ставки еще выше. Если мы найдем вора, то он будет обязан вернуть вещь, и заплатить половину ее цены, а если вещь испорчена или ее невозможно вернуть, то полторы цены или несколько лет работ, пока она не окупится. – Эльмхард прекрасно помнил закон. – И кто-то готов рискнуть ради глупой статьи, чтобы посмеяться опять над нами? - Или кто-то, кто платит за эти статьи. Кого не устраивают существующие управы и принятый ими порядок. Иными словами – мятежник. - Ты все усложняешь, Экке, – не согласился с ним Иддер, - с такой новостью они продадут тираж втрое больше и будут продавать каждый день, так что и такая потеря быстро окупится. - Кто-то будет покупать у воров их бумаги? Если это они – мы ославим эту печатню на все княжество, чтобы они поджали хвост. - Ты ничего не понимаешь в дипломатии, Экке, но думаешь о заговорах. Вернут или не вернут они плащ, если это вообще они – могут написать что угодно. От "мы решили пошутить" до "какое жуткое преступление", или "что может сделать управа, у главы которой украли такую вещь". - Нам нужен список, как только он будет тут, мы поймем, что делать. Чем быстрее, тем лучше. Что на это все сказал мой бывший драгоценный супруг? Эрн Ахола - бывший супруг эрна Иррен?! Воистину – день удивления. И Лину даже было наплевать на то, что эрн Эккен наверняка "читает" его, как раскрытую книгу. А эрн Линегар, которого Лин даже пару раз видел – второй? Повторные браки редкость среди нордеа. Но ведь и эрн Эккен не самый обычный. - У нас сейчас Лин умрет от любопытства, - конечно, Эккен учуял такое сильное чувство, - так что он сказал? - Я бы сказал, что эрн Ахола в ярости, если такое можно про него сказать. Он крайне недоволен этим происшествием и обещал содействовать в поиске, это не считая тысячи извинений. Когда я уходил – они уже составляли список. - Жаль я этого не видел, - вздохнул Эккен, - хоть самому кради что-то у него под носом. Тогда подождем список. Может, ему действительно кажется, и личная неприязнь к этой газетенке просто застилает глаза? Или все-таки не кажется. Но никогда не помешает проверить и узнать правду. И вот тогда будет ясно, кто тут не понимает в дипломатии. Списка не пришлось долго ждать, и Эккен вычеркивал из него фамилии – секретари княжеской канцелярии явно не причем, как и посыльные из других управ, самоубийц среди них нет, как и тех, кто способен выплатить двадцать три монеты золотом. Из гвардии тоже приносили бумаги, из городской стражи… это также неинтересно, хотя Хаке наверно к лицу был бы такой плащ. А вот это уже кое-что. - Смотрите сюда, Орнат Брет Тиэрнан, приходил с письменной жалобой о разделе своего земельного участка с соседским, был отправлен в городскую ратушу. Если я ничего не забыл, то подобные жалобы сразу направляются в городскую ратушу, там делают общий список, прикладывают бумаги и отправляют в судебную управу. Мой брат Оррис когда-то этим и занимался, в судебной управе. Так что, эрн Тиэрнан по ошибке зашел в судебную управу? И больше ведь никто не приходил, кроме как из управ и прочих… Эккен помолчал, обдумывая мысль, и наслаждаясь нетерпением Стаи. Лину на месте не сидится, так ему интересно. Мальчишка рад, что его почти допустили к серьезному, как ему кажется, делу. Хотя, может и серьезному и даже не "почти". - Скойре, иди к Дагейду, выпиши бумаги на сопровождение для допроса в управе дознания эрна Орната Брет Тиэрнан, возьми с собой конвой и, пожалуй, Лина. Пора начинать не только бумажки писать. Будь вежлив, как с юной эрнис. И, потом ждите меня. А я навещу одного старого друга. - Как с юной эрнис – это мне предложить ему ужин и потом проводить до дома, надеясь, что дадут подержаться за грудь и меня не изобьют потом его родичи? Это для Лина развлечения, хольд. Так что, Лин, хочешь попробовать? - Я еще не держался за грудь эрнис, так что не отказался бы. – Одной седмицы хватило Линдри, чтобы понять, что на шутки тут обижаться не стоит, а еще двух, чтобы научиться на них отвечать. – Надеюсь, эрн Скойре научит меня всему. ____ Эккен и забыл, когда в последний раз был в судебной управе лично. Все бумаги он обычно передавал через Стаю, а эрна Ахола видел в основном в княжеском дворце, иногда вместе с супругом Тэльге, который так освоился в столице, что открыл две ювелирные лавки, начав торговать серебром и украшениями, и все так же делал отсутствующее выражение лица при виде Эккена. Но теперь обстоятельства требовали частной беседы наедине с бывшим супругом. Это здание, переходы и коридоры были знакомы ему с детства, хоть и многое изменилось тут, он часто приходил сюда к отцу или братьями, и здесь всегда стояла тишина, о которой и мечтать не приходилось в управе дознания. Если по длинному коридору повернуть направо, пройти узкую комнату, то в дальнем ее углу мог бы сидеть Инце с бумагами или книгами с законами, его любимый старший брат. Но теперь все по-другому – Инце много лет знать его не желает, для Брета и Орриса он и тогда был не особо важен, и только с Невеном они иногда разговаривают, встречаясь в тавернах. Он даже не знает, сколько племянников в его бывшей семье. А в роскошный кабинет, в конце этого самого длинного коридора, это сначала кабинет его отца, потом кабинет его бывшего супруга, теперешнего главы судебной управы – Кайетана Ахола. Чуть больше половины жизни прожито, а некоторые воспоминания до сих пор камнем царапают сердце. Но он тут не за тем, чтобы царапать себя… Конечно, по этикету, следовало сначала написать письмо о разрешении на визит к главе управы, а потом, дождавшись ответа – идти, но Эккен так не делал никогда и не собирался впредь. Еще чего не хватало, с предварительными письмами заходить к Кайетану! И сидеть как проситель на том самом стуле, на котором сидел в юности, когда приходил в управу к отцу за деньгами или получить разнос за очередную выходку. В судебной управе, в отличие от дознания, в приемной никогда не сидело красивых эрни, а всегда был суровый эрн, имени которого Эккен не помнил, и который был скорее судьей, чем секретарем управы. - Будьте добры, уточните у эрна Ахола, может ли он переговорить с старшим дознавателем Эккеном Иррен, - кое-какую вежливость все-таки стоило проявить, даже если не можешь назвать свое среднее имя. – Это касается как сегодняшнего происшествия, так и других вопросов. - Проходите, эрн Иррен, - меньше минуты понадобилось безымянному эрни, чтобы эрн Ахола дал свое согласие. Так стоило ли марать бумагу? Да, все так как и было, с тех пор, как он приходил просить за Хагира, который и тогда, и сейчас был одержим одной лишь мыслью – вернуть управу семье Лойте. - Здравствуй Эккен, если бы я знал, что эрн Иддер поручит тебе это дело, я бы запасся вином. – Кайетан даже встал из-за стола, заваленного бумагами, чтобы поздороваться с бывшим супругом. - Но я не знал, что он сочтет эту кражу достойной, чтобы этим занимался Охотник. Хотя, признаться, я в недоумении от этого происшествия. - Да плевать мне на его плащ, он всю зиму достаточно поводил этим мехом по завистливым рожам, и думаю, не очень-то расстроился. Будет повод придумать что-то еще. – Эккен сел без разрешения на привычное ему с детства место, хоть и стул теперь был другой, даже не стул, а удобное кресло. – Но это отличный повод для того разговора, что мне был нужен. - Со мной? Или с Хагиром? – о, получается, Кайетан заинтригован, и даже рад возможности увидеться. - С тобой. Я не обсуждаю с Хагиром дела управы дознания и он не обсуждает со мной дела судебной. У нас достаточно разговоров без этого. Скажи, ты читаешь "Новости Столицы"? - Ты пришел обсудить со мной газету?! – Кайетан удивлен, но не рассержен. - Ты всегда умел удивить, Эккен. Читаю. Новости как новости, у авторов иногда излишне острый язык, но наверно так принято в газетах. У людей, говорят, так. - У людей вообще мир перевернут с ног на голову, но это не повод им подражать. То есть, ты не заметил ничего подозрительного? А что, если я скажу тебе, что выставил дураками и тебя, и Иддера, скорее кто-то, связанный с этой газетой? Я еще не знаю, точно ли это, я отправил своих дознавателей, но я готов спорить, что сегодняшний случай – это не просто кража. Сам посуди, у главы управы дознания исчезает дорогая вещь и не просто исчезает, а среди бела дня, в судебной управе, во время визита к главе этой управы. Скажи, насколько должен быть безумен вор, чтобы не ночью спокойно обчистить особняк Иддера, учитывая, что в отличие от меня, у него нет охраны, а вынести этот плащ в полдень? Зачем? - Зачем им это? – пожал плечами Кайетан. - Но, мне интересно, как это получилось у них… у тех, кто это сделал. - Я тебе скажу как, - Эккен чуть наклонился вперед, начиная раздражаться на непонятливость, - очень просто. И это и есть цель моего прихода, Кайетан, уж прости, не могу наедине называть вас "эрн Ахола". Кто-то прекрасно знал, что Иддер будет тут. Знать мог кто угодно – начиная от того, кто принес письмо о его визите сюда, кончая всеми теми, в чьи руки оно попало, или теми, кто услышал разговор о том, что Иддер будет тут. И этот кто-то или продал это знание, или передал его тому, кто и совершил эту глупость. Или не глупость – потому что мы недооцениваем врага. Проще говоря, в твоей управе наверняка есть тот, кто поставляет свежие сплетни и передает разговоры в эту газету или тем, кто ее содержит и платит за то, чтобы там печатали грязь про нас. Я предполагаю, что много есть тех, кто получает от них деньги, иначе откуда бы они знали последние сплетни про аристократов, свадьбы, про дела управ? - То есть ты хочешь подвести под то, что кража мехового плаща Иддера Найеха - не что иное, как часть большого заговора? – рассмеялся Кайетан. - Это слишком, Экке. Не думаю, что все так сложно. Может это просто какая-то шутка? - Я сейчас скажу то, что тебя обидит, Кайетан. – сложно держать себя в руках, но необходимо. - Я не понимаю, что ты делаешь в этом кресле? Вот правда. Только наверно за счет того, что ты пашешь втрое больше остальных глав управ и делаешь это хорошо. Но ты совершенно не видишь и не умеешь связывать события. Дай мне договорить! Какая, к сраной заднице, шутка! Тебя выставили дураком, Иддера выставили дураком и даже может семьдесят с лишним золотых монет – не самая дурная цена за то, что завтра на первой странице этой газеты будет статья, от которой вся столица будет смеяться над вами с Иддером, над твоей управой и над моей! Я бы даже сейчас ее написал, если бы хотел доказать никчемность этой власти в княжестве. Я бы обвалял тебя в дерьме так, что тебе пришлось бы перевернуть гору, чтобы тебя снова начали уважать тут и не смеяться над тобой в открытую на приемах. Я бы все припомнил – и твой договор с моим отцом и наш прекрасный брак, и твоего брата. И это только половина карты, а вторую я бы дорисовал бы Иддером – его делом с портом, помнишь, когда выяснилось, как пропали те эрни и я, связью со мной, тем, что Иддер любит красивую одежду, сплетнями про его связь с Войтаном Тиадар и со мной. Ну и по мне прошелся. Как же, Охотник ищет плащ, который украли у его бывшего любовника в управе его бывшего супруга. И все это цена одного мехового плаща или его полуторной стоимости. - Вот скажи мне, - а вот теперь Кайетана проняло, черные глаза сузились, значит слова достигли цели. – каждый раз, когда ты приходишь ко мне, ты обязательно припоминаешь мне все и делаешь это в тоне превосходства опытного интригана над деревенским недотепой. И каждый раз при этом у тебя хватает наглости что-то от меня хотеть. Меня всегда изумляло это. Вот чему бы я поучился у тебя, Эккен, так это нахальству. Так что ты хочешь от меня на это раз, все-таки? Чтобы я поверил в твою версию о том, что кража этого плаща – часть заговора? - Нет, я уже понял, что пока мне никто не верит, и я подожду ваших, и твоих в том числе, извинений за это. И я их дождусь, Кайетан, поверь мне. И скорее всего – в самое ближайшее время. Не надо думать, что я все еще тот мальчик, которым был, когда жил с тобой. Избавься от этой иллюзии и тебе станет легче и проще понять мои слова. Я хочу от тебя лишь того, чтобы ты хорошо подумал, кто в твоей управе заинтересован в том, чтобы очернить ее или получить денег за сведения о том, что тут происходит. И сообщил об этом мне. - Если мне не изменяет память, то ты подчиняешься сначала Дагейду Оннерд, а он подчиняется Иддеру Найеха. А ты приходишь сюда и ставишь мне условия в таком тоне, как будто ты сам Эаран Хелльстрем, Эккен, не меньше. Даже не глава управы, у которого были бы основания более веские, чем домыслы и личная неприязнь, потому что о нем написали пару резких слов. Ты всего лишь старший дознаватель. Тебе не кажется, что это перебор, Эккен Иррен? Может тоже не стоит думать, что со мной можно разговаривать в таком тоне, только потому, что я твой бывший супруг и ты считаешь только этот тон уместным? Тогда и я тебе советую избавиться от этой иллюзии и соблюдать принятые правила. - Хорошо, - еще немного и гнев перехлестнет границы, если он сейчас не уйдет. - Я услышал тебя. Для тебя важнее бумаги и статусы. Тогда просто наслаждайтесь просто спокойным днем, эрн Кайетан Ахола. До новой встречи. Когда Эккен вернулся в управу – солнце уже садилось, холодное, но обещающее весну, как и водится в конце зимы. Даже охрана отступила на два шага назад, в нарушение всех правил, потому что очень трудно было не сорваться. Как будто все слепые котята. Привыкли к беззаботной жизни, и думают, что основанный эрнами Тиадар и Лойте порядок будет держаться вечно. Или может они правы, а он, и верно, просто бесится, потому что эта проклятая газетенка не гладит его по ходу меха? И ему все это просто кажется, что он воспитан двумя эрнами, которые рассматривали любое, самое обычное дело, дотошно и искали корни и связи? Мало кто был равен его отцу в умении видеть врагов и друзей, просчитывать каждый шаг наперед, но ведь даже отец в итоге ошибся, и весь этот ряд ошибок привел к расколу семьи. Но тот путь, на который вступил он сам, окажется ли он верным или приведет к тому, что настигло его отца? - Все хорошо, эрн Иррен! – в комнате, которую занимала Стая, его встретил только Лин, переписывающий очередную бумагу, - мы пришли к этому эрну Тиэрнан, он едва старше меня, я бы сказал "эрни Тиэрнан", и плащ был у него. Он даже не отрицал, что взял его из управы, пока секретарь отвлекся. Сказал, что не мог удержаться при виде такой красивой вещи. Он не хотел ее продавать, а хотел оставить себе, он так и сказал, что будет просто укрываться им как покрывалом. Говорит "как помрачение нашло". Мы со Скойре приехали с ним в управу, он сразу подписал бумаги о том, что признает вину, готов вернуть плащ и выплатить половину стоимости. Денег сейчас нет, но он займет у родни и они будут до суда, завтра или послезавтра, на этом мы его отпустили, эрн Иддер разрешил. Вот дурачок... А самое знаете, что интересное?! - Что еще может быть интересней того, что он сказал? – Эккен медленно впечатывал в разум слова Лина, пытаясь найти в этом потоке самое главное, что он упустил. - Эрн Иддер отдал потом этот плащ мне. Сказал, что теперь точно его носить не будет, и я могу оставить его себе, например, как одеяло. Вон он, я пока туда его положил… Мне в жизни на такой не заработать. Вот моя родня удивится. – Эккен повернул голову, туда, куда указывал помощник, где стояла кровать, в которой ночевал кто-то из Стаи, кому негде было переночевать или не было возможности вернуться вовремя домой. Там меховой темной горой лежал тот самый роскошный плащ Иддера. Эккен медленно подошел к нему, тронув пальцем мех. Густой, с подшерстком, переливающийся в руках мягкостью и блеском. - Что же, - Эккен нехотя выпустил из пальцев мех, - завтрашний день, Линдре, покажет, кто тут дурачок на самом деле, мы или эрни Тиэрнан. Но это точно не будешь ты. Унеси эту штуку домой и думаю, на ней тебе любая эрнис не только за грудь даст подержаться. Еще можно попытаться успеть что-то сделать... Можно найти этого эрни Тиэрнан самому, и вытряхнуть тому мозги через уши, получить ответы на все вопросы. Но, получается, это только ему одному нужно? Он один принимает это все всерьез или просто, как говорит Кайетан, излишне обидчив на правду? Да провались оно все… Если он неправ, то он испортил навсегда даже тот шаткий мир, что был с Ахола. А если прав? Тогда можно подготовится к тому, чтобы принять удар. - Идем домой, только за вином зайдем,– он кивнул охране, эрнам Айемер и Валейр, которые на эти трое суток будут с ним, пока их не сменит вторая пара. - День выдался тяжелый. - По вам видно, эрн Иррен. - Но завтра он может быть еще хуже, поэтому нам стоит купить хорошего вина. Жаль, что он не может как Аэрис, прийти домой и просто избавиться от этого груза и досады. Если злость Аэриса приносит обоим удовольствие в конечном счете, то его собственная злость только искалечит супруга, если выплеснуть так, как ее хочется, по-настоящему. Нужно постоянно держать себя в руках, на коротком поводке снадобий и самоконтроля. Продержаться сегодняшнюю ночь. Утро было таким, какое и любил Эккен – время понежиться с супругом в теплой кровати под одеялами, щурясь от уже яркого утреннего солнца, неспешно сходить в купальню, схватить кусок вяленого мяса и запить водой – завтракал Эккен, если успевал, уже в управе, теми самыми свежими лепешками, которые приносил Лин или кто-то из Стаи. Никто не беспокоил его, не стучался в дверь срочными делами. И вечер должен был быть хороший – Хагир пригласил их с Аэрисом на ужин, в честь очередной будущей женитьбы одного из сыновей. Скорее бы очередь дошла до младшего Эккена, любимца всей семьи. Но пока тот еще слишком молод и избегает обязательств так, как избегал их в свое время Эккен-старший. - Ты что-то молчишь с вечера, - Аэрис подал ему шерстяную простыню, чтобы вытереть мокрые волосы, - что-то случилось? - Ничего, - Эккен встряхнул волосами, привлекая супруга к себе, - но в управе ничего нельзя угадать, сам знаешь. Если ты успеешь к Хагиру раньше меня, то пусть мне оставят побольше пирога с мясом. ___ Утро было настолько хорошим и солнечным, что эрн Кайетан Ахола решил не пользоваться сегодня экипажем и пройтись до управы пешком. Все говорило о скорой весне – почти стаял снег с улиц Келлин, солнце с утра заливало светом, и даже пригревало, и вот-вот начнется самое любимое время, сменится год. Настроение портило только только воспоминание о размолвке с Эккеном. За столько лет он старался сохранить с Экке более-менее хорошие отношения, насколько это было возможно с характером Охотника. Экке прав в одном, меньше всего нужно помнить о том, что Охотник когда-то был его супругом – за Эккеном числилось уже немало громких дел и его должность старшего дознавателя была заслуженной – пресечение контрабанды, раскрытие сложных дел связанных с воровством из казны и даже спасение жизни его Высочества, когда Эккен в толпе "учуял" убийцу. Возможно, он был вчера слишком резок с Эккеном, но где-то же нужно окоротить его нахальство! И все равно, сожаление было. Нужно было сдержаться и найти другие слова, а не напоминать о разнице в статусе. Зная Эккена, нужно еще сказать спасибо, что тот не напомнил о том, чья доля заслуги есть в этом. Сегодня отчего-то приветствий на улице гораздо больше, чем обычно. Кайетан не придал этому особенного значения – хороший теплый день, значит и нордеа на улицах больше, чем обычно, вряд ли ему одному пришла в голову идея прогуляться пешком. А в хорошем настроении чего бы и не обронить приветствие? - Эрн Ахола, - судья Илари поздоровался с ним в приемной. Наверно следовало бы поступить по примеру управы дознания и нанять в приемную молоденького эрни, чтобы тот и учился на судью и работал, но отчего-то в его управе не было так принято, и в приемной сидел тот из судей, у кого было меньше всего работы. - Я принес вам сегодняшнюю газету, вам стоит увидеть эти новости самому.