О значении реминисценции

             Фантазия девушки так сильно разбушевалась, что та, абстрагировавшись от реальности, зависла в своем сознании, рисуя замысловатые сцены: здесь она лежит на койке в белой до ужаса палате больницы, подключенная к множеству приборов, которые поддерживают ее жизнь; тут она уже умирает, а вон там Браер лежит в морге или на железном столе, пока ее вскрывает патологоанатом.       Все эти картины стали такими реалистичными, что шаги врачей, которые сновали мимо нее, казалось, отдавались глухими ударами прямо рядом с ней.       « - Быть не может. Неужели я просыпаюсь?»       Браер зажмурилась, в надежде увидеть яркий белый свет лампы в операционной после того, как откроет глаза. И действительно, все ее тело так ломило, что она буквально скручивалась от боли и кричала, все ещё не желая поднять тяжёлые веки.       Язык пересох, дыхание прервалось. Она стала безмолвно открывать рот, содрогаясь от картины перед глазами. Ее голос будто кто-то отобрал. Браер кричала, срывала связки, но не издавала ни одного звука, корчась от ужаса, - она отчётливо видела как к ее лицу приближался скальпель.       Наклонившись над теплой обездвиженной плотью, врач, ехидно ухмыляясь и смотря на подопытную озверевшими глазами, замахнулся и воткнул медицинский нож в горло девушки.       Браер начала задыхаться. Ей так хотелось дотянуться руками до острого инструмента и вынуть его из своей шеи, заставляя кровь хлестать фонтаном из артерии, но конечности будто парализовало.       Нависший сверху врач приобретает какие-то совсем не человеческие черты. Теперь девушку сжимают не хваткие пальцы медика, впивающиеся в кожу острыми ногтями, а несколько пар железных клешней. Лицо доктора преобразовывается, и в результате от него ничего не остаётся. Теперь на месте жёлтых зубов несколько рядов острых клыков, торчащих из под черных мышц, которые обтягивают огромное тело монстра. Из его туловища вырастают тонкие как иглы шипы, а сверху возникает огромный хвост, на конце которого она видит громадный шприц...       Неожиданно Браер пробуждается от криков овцы, которая жуёт ее волосы, слишком близко нависнув над головой.       Девушка кричит. То ли от страха, то ли от злости и осознания, что это был ужасный кошмар.       Животное удирает от хозяйки в испуге, несколько раз подвернувшись и зацепившись за длинные ноги распластавшейся на бетоне девушки.       По глазам Браер начинают вновь течь слезы. Это был не просто кошмар, а будто сон наяву. Возможно, ее сознание решило сыграть с ней злую шутку, добавляя во внезапно всплывшие воспоминания крови и перца. Но были ли это реальные воспоминания из жизни до заточения или всего лишь плод фантазии постепенно сходившего с ума человека?       Каждое событие, происходившее после потери памяти, является основанием для новых воспоминаний и рассуждений, которые внезапно вспыхивают перед глазами.       Сон есть репетиция угасания сознания перед естественной смертью.       Вновь буквы собираются в слова, а слова - в предложения. Где она могла услышать подобное?       Прокричавшись, что есть мочи, девушка усаживается на траве, подгибая ноги в коленях, и отчаянно произносит:       - Если я от грёбаного сонного паралича впадаю в истерику, с чем мне тут придется ещё столкнуться?.. - Браер ясно осознала, что крик монстра из кошмара был точь-в-точь таким же, как и жуткие вопли за стеной той ночью. Теперь она понимает хотя бы часть той тяжелой доли, что выпала ей. Теперь она хотя бы может предположить, как выглядит то нечто.       Зациклившись на сне и переполнявших ее эмоциях, девушка только сейчас поняла, что ее шею ужасно саднит. Схватившись рукой, она почуяла твердый квадратный объект под ладонью в районе позвоночника, который вовсе не походил ни на один позвонок.       В ее организм был вставлен неопознанный аппарат, который наверняка следил за любой характеристикой ее тела, либо за окружающей обстановкой. Девушка тяжело выдохнула, понимая, что она в этом мире не одна. И к тому же она бы явно не согласилась на осознанное чипирование или что бы это ни было.       - Судьба преподносит мне сраных монстров, но мои внутренние призраки будут пострашнее любого первобытного ужаса. Что аж кровь стынет в жилах... - Браер поднялась, тяжело вздыхая и выдавливая на своем лице ухмылку и презрение ко всему вокруг.       - Идите нахр*н! Слышите, сволочи?! Идите нахр*н! - Кричала она в пустоту. Браер переполняла надежда, что ее кто-то слышит и что именно этот кто-то отослал ее сюда. - Я справлюсь, меня не сломать! Что меня не убивает, то меня закаляет!       Внезапный тихий скрежет и цокот прервал ее громкие изречения. Недоумевая, какого происхождения этот звук и кто мог его издавать, Браер начала медленно оглядываться, пытаясь уловить новые звуки.       Опустив взгляд на ноги и быстро пробегаясь глазами по неравномерного дерну, девушка заметила движущийся камень. Она резко двинулась в его сторону и прыгнула на странный объект, падая и разбивая колени о бетон.       Это оказался вовсе не камень, а железный жук, замаскированный под окружающую среду. Вместо головы у робота была камера с мигающим красным огоньком.       - Следите за мной, значит, да?! - Браер не на шутку разозлилась и показала фак в объектив. Затем замахнувшись, со всей силой бросила мини-робота и разбила о каменную плиту. Несколько раз раздавила его каблуком берца и пнула поломанные запчасти в сторону.       Уже будучи выдернутой из своих мыслей, девушка была вынуждена начать заниматься хоть чем-то. На прежние размышления о сне ее моральных сил больше не хватало, голова от них стала постоянно болеть, а в виски начало стрелять после каждого нервного срыва.       Сперва она решила отвлечься разборкой хлама в ящике, который сама же и наворотила, раскидав инвентарь и прочие вещи в поисках еды.       Вернувшись на середину поля, где и находился данный объект, не вписывающийся в дикую природу вокруг, Браер поняла, что просто так ей не разобраться в этом бардаке.       Сначала ей пришлось вытащить все ящики и коробки, рассовывая свои нехилые пожитки куда попало, так как каждый раз лезть в этот глубокое помещение было не очень заманчивой перспективой.       Несколько пачек семян она случайно выронила, и они провалились через сетку в глубь пропасти. В очередной такой раз девушка просто психанула и вновь грузно упала на сетку, схватишись за разбитые колени. Из глаз посыпались искры от боли, ведь она совсем забыла про недавно полученный ушибы.       Вытащив из ящика, что ее сюда поднял, последнюю коробку, она буквально свалилась на ближайший объемный сундук без сил. По спине тоненькими струйками стекал пот, а на лбу пролегла испарина.       Изнуренная жарой, Браер сплюнула на бетон и прикрыла глаза от усталости. Но ее уши уловили сильный гудящий звук, который стремительно рос каждую секунду. Казалось, что скоро этот шум достигнет таких децибел, которые смогут оглушить человека. Страх вновь охватил ее с головой, отчего девушка просто замерла на месте, все еще боясь приоткрыть глаза.       Земля под ногами девушки завибрировала, и она решилась взглянуть на источник звука, чтобы в случае опасности суметь защитить себя.       Перед ней резко загорелись красным две лампы, торчащие из бетонной площадки, которая располагалась вокруг обтянутого сеткой помещения, и стали быстро мигать. Громадные шестерни с железными тросами начали вращаться, постепенно ускоряясь, а ящик впереди покачнулся и сдвинулся с места, опускаясь все ниже и ниже.       Припав к краю люка, она удивлённо и напугано следила за исчезающим вдали объектом. Ее посетили неоднозначные мысли.       « - Что, если бы я сейчас находилась в ящике?»       Все произошло так быстро, что Браер и выбраться не успела бы.       Слов у нее больше не было, как и не было сил для возмущения. Девушка просто смирилась со своим положением и с тем, что каждую секунду в этом месте происходит нечто необычное и неподдающееся объяснению. Будто так и должно быть.       Она поспешила закрыть люк, чтобы когда-нибудь спросонья не оказаться на дне той самой пропасти.       В конце концов Браер просто расслабилась и приказала себе не реагировать так остро на подобные события. Постепенно свыкшись со всем случившимся здесь, она успокоилась. Ее похолодевший ум теперь могли взбудоражить только те замогильные рыки из-за стен, которые она надеялась больше не услышать.       После недолгого отдыха разборка барахла возобновилась. Распределяя вещи по своим ящикам, Браер попутно напевала себе под нос какую-то мелодию. Слов она не помнила, но вот все звуки плотно заложились в ее памяти, и это немножко ослабило головную боль.       Несколько раз девушка заходилась в приступах смеха над самой собой же: иногда причиной тому служила ее «криворукость» и постоянно выпадающие из рук предметы, а в остальные разы она просто хихикала над всей комичностью ситуации.       Порой ей казалось, что это все большой глупый розыгрыш. Но очень удачный, к слову. Она представляла как тем, кто ее сюда заточил, смешно смотреть на ее действия, крики и страдания. И после каждой такой мысли она все больше пропитывалась ненавистью к этим людям.       Но кроме того, после очередного подобного суждения Браер останавливалась и замирала, притупляя свой пустой взгляд на стенах и совсем забывая о разбросанных вокруг вещах. Через минуту, опомнившись, вздрагивала и вновь принималась за работу.       Отвлечься разборкой было хорошей идеей, так как именно эта работа помогла забыть о последних событиях, вырваться их хватких рук страха.       Ее внутренний перфекционист требовал полного погружения в дело, чтобы каждая деталь была подмечена, осмыслена и доведена до желаемой кондиции. Пусть полностью абстрагировать себя от своего подсознания не получалось, но наведение некоторого порядка в инвентаре, все же, дало необходимую моральную разгрузку. Хотя спина Браер сводила концы с концами.       - Хотелось бы сейчас увидеть человека, чтобы он сделал мне массаж. А еще хочется кувыркнуться с горки 7 раз и крикнуть "Изыди, боль!" Кстати, где овца? - Тихий бубнеж Браер себе под нос расслышать кому-либо было бы трудно, но данный вид изоляции не требует лишних нагрузок хотя бы для голосовых связок. К концу второго дня здесь девушка уже выявила целый один плюс, однако постоянные срывы и ее крик говорили об обратном.       Оглядывая непролазные заросли, Браер хотела довести их "до ума", убирая с территории сухие ветви и множество огромных сорняков, а себя - до истерики, потому что сама довести "до ума" всё вокруг не сможет.       Возле разобранных за ее спиной коробок мирно лежали большие кучи с тканями, несколько грязных канатов и не первого пользования тент, уже потёртый и дырявый.       Ночевать на грязном, твердом и со временем охлаждающемся камне больше не было желания, так что Браер, имея достаточное имущество для сооружения небольшого места ночлега с мало-мальскими удобствами, принялась отбирать нужные вещи.       Взяв коробку с инструментами, девушка нагромоздила на нее и обычную, и тентовую ткани, а так же самый тонкий канат.       На северо-западе от люка она приглядела несколько деревьев, где можно было бы устроить временный бивак. Перетащив в понравившееся место нужные вещи для его сооружения, Браер в очередной раз услышала шорох. Но обнаружив его обладателя, девушка шумно выдохнула:       - И искать долго не пришлось.       Среди высокой травы мирно затаилась пропавшая Черноголовка, проснувшись от шума, созданного ее хозяйкой.       Натягивая канат гамака на близ растущее дерево, девушка захотела быстро пробежаться по периметру квадрата, в котором заточена. Ей не давала покоя мысль, что в одной стене определенно есть выступы, куда больше других. Кроме того, что они значительно выходили за пределы неравномерного рельефа стен, так в них еще и были встроены большие зубчатые шестеренки.       Методом проб и ошибок, Браер наконец довела сооружение ночлега до желаемого результата и подвесила гамак на оптимальную для того высоту.       Время до заката солнца за стены еще было достаточно, по этому девушка, не теряя ни минуты, решила пробежаться по территории и хотя бы частично уяснить для себя местонахождение нескольких точек, по типу водоема и трубы.       Обойдя весь квадрат территории по периметру, она сделала для себя определенные выводы и уяснила, что посередине каждой стены есть двойные выступы, похожие на те, которые она заприметила ранее всего.       Эти угловатые выпуклости напоминали ей закрытые двери или же просто несущие балки, на которые возлагается вся опора. Но в уме всё ещё теплились здравые мысли о том, что балки сподручнее делать по углам.       Конец дня стремительно приближался. Солнце полностью спряталось от девушки за высокой преградой. О его присутствии напоминала лишь яркая розовая полоса на горизонте – там, где сливались воедино стены и небо.       Бросив беглый взгляд на свой бивак, расположившийся в метрах ста от Браер, она решила прогуляться вглубь рощи. Блуждая между самых разных деревьев, девушка вновь вышла к водоёму.        Подойдя ближе к маленькому глиняному берегу, Браер присела на корточки, опуская кончики пальцев рук в воду. К ее удивлению, та была довольно теплой, и, не мешкая ни секунды, девушка бросилась снимать с себя верхнюю одежду, чтобы быстро искупаться перед наступлением ночи и характерной для нее прохлады и смыть всю грязь и пот.       Оставшись в одном лишь белье, Браер обратила внимание на свое тело.       Выпирающие от худобы ребра, небольшой пресс и сокращающиеся с каждым шагом накачанные мышцы ног. Однако это не привлекало ее внимание так сильно, как множество рубцов и шрамов, усеивающих буквально каждый дециметр ее туловища.       Остановившись в шаге от воды, девушка застыла, боязливо прикасаясь к каждому своему шраму. Гладить эти заросшие раны было так приятно, что у нее неосознанно возникли мысли о мазохизме. Но почему-то Браер была уверена, что не стала бы наносить себе такие сильные увечья. И все же надавливать на свежие рубцы и доставлять себе несильную ноющую боль было так сладостно, да и глаз от них было не оторвать.       Не переставая медленно разглаживать свои предплечья, девушка погрузилась в воду вместе с головой и открыла глаза. По началу было не привычно, и приходилось то и дело смыкать веки. Но лицезрение неба через водную гладь, разделяющую две среды, внезапно прервало желание насладиться подводным миром. Браер незамедлительно всплыла на поверхность, насыщая свои лёгкие кислородом, и нырнула обратно.       Как только кончики ее пальцев коснулись глиняного подводного грунта, в прозрачной воде стали подниматься завивающиеся столбы песка. С каждым движением Браер все хуже улавливала очертания своих конечностей, скрывающихся за пеленой словно клубящейся грязи.       Вглядываясь в самую гущу мрака, девушка начала различать знакомый облик.       Из поднявшейся мути потянулись огромные клешни, хватая за ноги.       Казалось, всё, что могла слышать Браер, это невыносимо быстрые удары сердца. В висках отчётливо пульсировало. С каждым резким стуком её всё больше засасывало на дно. Глаза искали вечерние лучи солнца, но едва уловимый свет, пробивающийся через толщу воды, угасал и становился ещё дальше.       Барахтаясь и яростно гребя руками, девушка понимала, что воздух заканчивается. Постепенно она стала задыхаться.       Паника нарастала. В глазах начали вспыхивать последние яркие вспышки, а затем её взор и вовсе стала затуманивать темнота.       Браер не поняла, как оказалась на суше, свернувшись и обняв колени руками около прибрежного дерева.       Ее тяжёлые хрипы разносились далеко на метры, донося страх людям, сидящим по ту сторону объективов многочисленных камер, разбросанных по территории.       Слова, оглушающе кричащие, что в этом месте расслабиться и легко вздохнуть не получится, фундаментально укоренились в мозге.       Теперь единственный лишь взгляд на искусственный пруд напоминал о том поистине ужасном и леденящим сознание сне.       Девушка поднялась на трясущихся ногах и поспешила удалиться, захватив с собой вещи, небрежно лежащие на песочном бережке.       Отыскав в груде разложенных по кучам вещей огниво, Браер безмолвно занялась сбором сухих веток и пней, складируя их между ящиком и своим биваком.       Когда небо, возвышающееся над усталой девушкой, окутала тьма кострище было готово.       Сидя у костра и завороженно наблюдая за извивающимися в быстром темпе язычками пламени, слух Браер только сейчас уловил безостановочно стрекочущих кузнечиков и редкие завывания ветра, колышащего листву на деревьях.       Ее постигли мысли, что вчера и даже сегодня утром она ни разу не слышала звука чего-то живого, помимо блеяния овцы. Быть может, взбудораженное и через чур уставшее сознание просто ограничило Браер от посторонних звуков природы, ведь одного только стресса хватало с головой.       На первой же секунде, при попытке прилечь на самодельный гамак, веревка раскрутилась, а Браер грузно приземлилась на твердые корни деревьев. Больно ударившись спиной и копчиком, девушка заскулила. Она сгоряча треснула по стволу дерева и побрела в сторону от своего бивака. Вскоре решила прилечь в высоком сухостое, недалеко от посадок.       В этом месте не было ни влаги, ни кустов и больших веток, заслоняющих вид на мерцающие в ночи звёзды.       Тусклый свет тлеющих угольков вдали становился всё меньше, погружая ближайшую местность во мрак.       Глаза постепенно слипались, будто отгораживая блеклым занавесом единственного зрителя от миллиарда светящихся артистов на небосклоне.       Однако внезапно нагрянувший сон был недолгим.       Вновь просыпаться и видеть огромные стены вокруг стало не так уж и страшно, но только если тебя не будил оглушающий грохот.       Следующее утро началось для Браер очень рано, как только очередные удары сотрясли землю.       Девушка незамедлительно подскочила и бросилась к куче коробок с инвентарем. Теперь в ее руках слабо поблёскивала мачете в утренних лучах ещё не поднявшегося над преградой солнца - она заранее спланировала свои действия на случай опасности и запомнила, в какой сундук заложила холодное оружие.       Большие железные шестерёнки на северной стене начали вращение. Браер смело шагала навстречу проходившему в движение механизму.       Она остановилась, практически вплотную подойдя к громадным выступам. В какой-то момент длительный скрежет тронувшейся с места системы сменился резким щелчком.       На секунды все затихло, но временное безмолвие прервало дребезжание и раздвигающиеся стены.       Первоначально Браер пребывала в крайнем изумлении, ошарашенно пялясь вглубь коридора. Ее буквально сдувал с места нагрянувший поток ветра и заставил временно отвернуться. Казалось, этот разбушевавшийся порыв воздуха с затхлым запахом поднял всю вековую пыль.       Девушка протирала глаза, силясь убрать царапающие веки песчинки.       С каждой возникающей мыслью в голове Браер всё сильнее хмурилась и предавалась размышлениям.       « - Почему в стене открылся проход? И почему только в одной? Вот теперь стоит опасаться, в особенности, тех, кто обитает по ту сторону ворот?»       Ее смутила длительная тишина. Больше не было этого страшного и пробирающего до костей грохота; ночные завывания неизвестных тварей прекращались по утрам, когда, по предположениям Браер, только начинало светать, ведь над стенами солнце поднималось только ближе к обеду.       Делать было нечего. Ждать "у моря погоды" так же было весьма неудобно. Животный страх подпитывало бурлящие в крови любопытство, поэтому девушка смело, но с толикой сомнения, скрылась за воротами.       - Доброе утро, моё третье утро. - Издевательски хмыкнула Браер, делая первые шаги в застенье.