Псих

Резкий звук заставил нас разорвать поцелуй. Я достал пистолет из кобуры и посмотрел в окна, ничего. Приказав Бее одеться, я подошел к двери, крепко сжимая пистолет она с ужасом смотрела на меня. Толкнув дверь, я вышел сначала поворачиваясь направо, дед направил на меня оружие, так же как и я на него. Бабушка ударила его по плечу, и что-то сказала. Наверное, о том, что он не должен поднимать оружие на внуков. Я показал, что пойду налево, он кивнул. Бея прикрывала наши спины, пока мы с охранником шли вперед. Забрав девочек, мы спускались, двое охранников замыкали цепочку. С другой лестницы спускались женщины и дети с охраной. — Стойте тут, — приказал я и толкнул деревянную дверь, на меня сразу направили оружие. — Филипп, что происходит? — Вы открыли огонь или кто-то проник в дом, — он поправил штаны. — Мы не открывали, — покачал я головой. — У нас же мир, забыл? — опуская пистолет бросил я. — Нужно разобраться кто проник в дом, — бросил Филипп, опуская пистолет, что сделали и его люди. Когда мужчины вышли, приказав шлюхам быть на месте я заметил, что Беатриче нет среди девушек. Дерьмо. Я схватил парня за горло. — Где Бея? — прорычал я, он побледнел осматриваясь. — Дети, их нет в комнатах! — бросил кто-то из женщин с ужасом. Я увидел движение за окном и двинулся к нему, а за мной и другие мужчины. Беатриче протянула мне пистолет, качая головой. — Дети хотели поиграть, вот и устроили суматоху. — Не уходи так, больше никогда, — все еще злой бросил я. На улице загорелся свет, дед вышел, за другими мужчинами. Филипп схватил за плечи дочь и встряхнул ее, так что малышка онемела. — Я сказал сидеть дома! Почему ты меня не послушала? — Папа… — тихо прошептала она. — Филипп, она только ребенок, уверена ты делаешь ей больно, — тихо прошептала Мила. Женщины успокоились, но не стали босиком выходить на улицу. Я не заметил, когда Бея успела обуться. Прежде чем мужчины стали кричать в Милу полетел снежок. — Бея! — она скатала снежок и кинула в нее промахнувшись. — А ну стой! Следующий полетел в меня, но я увернулся. Я опустил руку и попал Бее в ногу. Дети подхватили инициативу, и снежки летели из разных сторон. Я предложил Бее быть союзниками, а не соперниками. — На дядю Психа! — сказал племянник и мне пришлось прикрыть Бею спиной. Оказалась малые решили повалить нас на землю, и мы с Беатриче упали в сугроб. Звучал детский смех, крики и визг. К общему веселью не присоединился только Рикардо и дед. — А ну хватит! — обуваясь приказал он. — Бросить снежное оружие. И первое, что он сделал, когда все опустили снежки, бросил его в правнуков. Дети закричали, начиная прятаться и отбиваться. Кармила и Амила прятались за телохранителей безжалостно бросая во всех снежки. В дом мы вошли мокрыми, все в снегу как черти. Волосы Беатриче были мокрыми, я помог ей избавиться от лишнего снега. Дети были счастливы, что с ними поиграли. Старшая дочь Филиппа обняла Бею за талию. — Спасибо тетя, — улыбнулась она. — Но в следующий раз лучше сказать взрослым о ваших намерениях, хорошо, солнышко? — поглаживая ее по голове уточнила Бея. — Хорошо. Когда малышей согрели и уложили спать, детей от 12 до 18 оставили в столовой, где все пили чай. — Кто стал инициатором? — уточнил дед. Единственным кто признался в преступлении была Агата. Дед был очень суровым, особенно когда дело доходило до наказаний. Агата не поднимала глаз, защитный инстинкт Беатриче был готов вырваться на свободу, но я удержал ее на месте качая головой. Я ничего не смогу сделать, как и она. Я уверен, что Агата была не одна и кто-то из детей просто не признался из-за страха. — Ты понимаешь какой итог мог быть у твоих действий? Я просто так запретил вам выходить на улицу? — голос был строгим, у Агаты дрожали руки, и она спрятала их за спиной. — Мне жаль, что я разочаровала вас, — она старалась быть сильной, но ее голос дрогнул. — Ты будешь наказана. Никаких прогулок пока я не буду уверен, что ты усвоила урок и не будешь сбегать из дома. И ты не будешь присутствовать на свадьбе Филиппа. В глазах Агаты появились слезы, дыхание подводило ее. Она не могла расплакаться на глазах у стольких людей. Мне было жаль ее, но мы могли перестрелять друг друга. И по итогу мир бы стал еще большей войной. Она несколько раз попыталась ответить или согласиться с наказанием, но боялась всхлипнуть. — Босс, позвольте обратиться, — спокойно сказал Хьюго. Тот взгляд, который подарила ему Беатриче мог согреть даже в лютый холод. У семьи Беатриче было очень доброе сердце. — Слушаю, — не поворачиваясь к Хьюго бросил дед. — Я готов понести наказание за Агату, — это было глупо, но по джентельменски. — Благородно, за что должна понести наказание Агата? — Она ослушалась вашего приказа – измена, — спокойно бросил Хьюго. Убийство Хьюго разрушило бы мир, так что его скорее всего просто побьют. Я кивнул Стефано, ему нужно позаботиться о Беатриче, пока я буду следить чтобы Хью оставили в живых. — Оружие, — протягивая Хьюго руку бросил дед. Хьюго передал Боссу оружие, в том числе ножи. Кивнув мужчинам, он попросил увести всех детей кроме Агаты, Бея поднялась наверх со Стефано, ему пришлось почти тащить ее наверх. Остался я, дед, Хьюго, Филипп и несколько охранников с моей и их стороны. У Агаты было несколько мгновений для того, чтобы собраться. — Мне не нужна ваша жертва, Сэр, я в состоянии понести наказание, которое заслужила, — качала головой Агата. Босс удостоверился в том, что лишних глаз нет, и скомандовал охранникам взять Хьюго за руки. Расставив ноги Хьюго приготовился к наказанию, стойка поможет ему крепко стоять на ногах. — Начинай, — скомандовал он Филиппу. Каждый удар выбивал воздух из легких Хьюго. Он был просто грушей, которую избивали в живот. На третьем ударе по щекам Агаты покатились слезы, она вздрогнула от болезненного вздоха Хью. Босс не собирался останавливаться. Женщины обычно не присутствовали при наказаниях, так что о жестокости мужчин они знали немного. — Пожалуйста! Остановите это! — на шестом ударе просила Агата. Филипп посмотрел на сестру и остановил руку, она выдохнула, а потом он ударил еще сильнее, она всхлипнула и упала на колени перед дедом. — Пожалуйста! Дедушка! Умоляю тебя не надо! — сжимая пижамные штаны деда просила Агата. Теперь Филипп бил быстрее, Хьюго сжимал руки в кулаках. Босс не смотрел на Агату, только на наказание. Агата тоже перевела взгляд на Хьюго и ее плечи задрожали. — Я больше никогда так не буду! Умоляю тебя, дедушка! Пожалуйста, — но он не реагировал. Агата подняла заплаканные глаза на меня, я лишь покачал головой. У меня не было полномочий. Я смогу остановить наказание только когда Хьюго потеряет сознание. Шепот Агаты перешел в крик, все ее тело била мелкая дрожь, она без конца молила остановить наказание. Босс поднял руку вверх. Филипп остановился. — Подумай об этом, — только бросил Босс и встал. Дед покинул комнату, охранники отпустили Хьюго, и он не устоял на ногах, падая на руку вперед. Я отослал охранников и подошел к Хьюго. — Мне стоило предупредить тебя о том, как хорошо бьет Филипп? — Хью покачал головой хмурясь от боли. — Как ребра? — Жить буду, — сквозь зубы бросил Хьюго. — Зайди к нам потом, — похлопав ему по плечу бросил я.

Хьюго

Как можно было смотреть в эти оленьи глазки и пройти мимо? Меня не убьют за измену, все остальное мелочи. Поэтому я и спас будущую невесту от наказания. Первые несколько ударов были обычными, а дальше костяшки и кольца впивались в кожу. Парни крепко меня держали, не позволяя сдвинуться. Я благодарен, что Псих отослал Бею и остался тут. Было бы чертовски больно если бы она смотрела на меня. Но Босс оставил внучку для того, чтобы мое наказание было адским. По щекам катились слезы, Агата смотрела на меня, разрывая, душу в клочья. Я мог вырваться и ответить, но должен был понести наказание за нее. Первый вздох казался обжигал легкие, мышцы ныли. Я приложил одну руку к животу, а второй удерживал себя. Уже все ушли и я мог лечь на пол, но я предпочел сидеть. Псих мог мне помочь, но не стал, очень странно. Когда я поднял глаза, увидел Агату. Она не сдвинулась с места, и все также сидела на коленях у стула, которой занимал Босс. — Вам не стоило… — хныкала она, пытаясь остановить потоки слез ладонями. — Мне так жаль… Я двинулся к ней ближе и притянул в свои объятья, обнимая меня за шею, Агата продолжила плакать и шептать извинения. Несмотря на то, как все жгло внутри, моя душа успокоилась. Сложно сказать сколько времени прошло, Агата успокоилась, и вдруг отпрянула словно, обожглась. — Простите… — я покачал головой и встал. Я еще несколько дней буду помнить довольное лицо Филиппа и боль от его кулака. Собрав оружие, я вернул его в кобуру. — Мы не знакомы. Хьюго, — я протянул ей руку. Агата недоверчиво на меня посмотрела, а после пожала мою руку. — Агата. Спасибо, но вам не стоило делать этого… — глаза и нос покраснели, она вытерла слезы с подбородка. Я протянул ей салфетку, Агата отвернулась от меня и высморкалась. Выбросив салфетку, она похоже почувствовала себя рядом со мной в опасности, увеличивая дистанцию. Набрав стакан воды, я протянул его ей. Агата подошла, в глазах была сотня вопросов. Даже сделав несколько глотков, она не задала их. Агата сжала руки на груди и старалась занимать меньше места в пространстве. — Я хочу услышать, о чем ты думаешь, — серьезно сказал я. — Я… Зачем вы заступились? — Агата привыкла к такому тону и быстро ответила. — Уверен ты не одна была инициатором, а наказание получаешь только ты – несправедливо. — Почему ваш Босс ничего не сделал? — Потому что мы на чужой территории. Если бы он влез миру, пришел бы конец. — Почему вы заступились? Даже моя семья не встала на защиту, вам не было страшно перечить моему дедушке? — Мне не все равно. Да и у него отчасти связаны руки. Я не его человек, но отказать в моей просьбе он не мог, — почему я говорить не стал. — Нас не посвящают в такие дела… — покачала головой Агата. — Вам очень больно? — Нет, — солгал я. — А если по шкале от одного до десяти? — Что ты можешь знать о боли? — усмехнулся я. — Я однажды сломала руку, мама говорила я очень много плакала, и мне вырезали аппендицит, остался такой большой шрам, — покачала головой Агата. — Ну если для тебя аппендицит – десять, то около трех, — Агата нахмурилась, не веря мне. — Вы обманываете. — Нет, мне уже лучше, так что не бери в голову. — А что для вас боль тогда? — Видеть, как ты плачешь, это было далеко не приятно, — пожал плечами я. — Вы сами просили наказание. — Однако я не знал, что он заставит тебя на это все смотреть. — Обычно дедушка не злиться на подобное, — выдохнула Агата. — Обычно в вашем доме нет людей, которые могут угрожать вам. — Вы разве угрожаете мне? — Нет. Мы пришли с миром, и, если ваша сторона будет вести себя мирно, мы не будем использовать оружие для самозащиты. — А кто-то еще кроме Милы останется после свадьбы? — Нет, мы вернемся домой, — Агате не понравился мой ответ. — Она такая красивая, женственная и утонченная, брат от нее в восторге. Сказал, что женщина и должна быть такой. Скажите, что мой брат зануда? — А что плохого в описанных качествах? Моя невеста была больше пацанкой, я увидел короткие ногти, она нервно ковыряла кутикулу. — Ну нельзя же быть такой идеальной? Вы видели хоть один шрам на ее теле? — нахмурилась Агата. — Плохая идея лезть к женщине, которая мне не принадлежит. Тебя так сильно смущает шрам от аппендицита? — Брат говорит, что шрамы все портят, — ее плечи опустились со вздохом. — Разве? Ну и глупости, — я расстегнул пару пуговиц рубашки и показал свежий рубец от пули, попавшей в легкое. Агата шагнула вперед, смотрела сначала на рубец, а после посмотрела мне в глаза. — И вы не хотите избавиться от него? — Нет, зачем? Каждый шрам на нашей коже – наша история. Есть те шрамы, которые мы видим, другие остаются глубоко внутри. Тебе не стоит волноваться за них, — я поправил рубашку. — Давай я отведу тебя в комнату? Уже поздно. — Вам разве можно наше крыло? — Нет, но уверен проблем не будет. На входе в ее крыло меня встретил охранник, я лишь сказал ему проводить Агату до комнаты. — Доброй ночи, — кивнул я Агате. — Доброй ночи…