История ужасной любви или мой сосед

С того события прошли долгие три недели. Компания друзей распалась. Почти. У всех были проблемы. Аманду выпустили неделю назад. У них с Ноа всё налаживается, чего нельзя сказать о Эйдане и Т/и. Они не общаются. Девушка выглядит ужасно. Тёмно - русые волосы спадают на лицо, закрывая собой бледную кожу и тёмные круги под глазами, которые с каждой бессонной ночью становились всё насыщеннее и насыщеннее. Красные от слёз глаза всегда смотрели вниз. Чёрная медицинская маска закрывает половину лица. Девушка не спала почти неделю и мало ела. Три дня назад она съела яблоко. Этого дико мало. Парень выглядел не лучше. Щетина становилась видной, волосы засаливались, из - за чего блестели, словно их полили маслом. За это время, никто из них не проронил не слова. Прошло всего два месяца, а казалось - три года. При каждом взгляде на девушку в груди что то начинало ныть. Плохо. Больно. Он не хотел извиняться. Он понимал, что нужно, но что - то ему мешало. Ещё недавно они были самой красивой парой класса, а теперь рядом сидят два незнакомца, знающих друг о друге всё. Почти всё. Кети вернулась из отпуска. Она ничего не понимала. Единственное что она поняла, это то, что ей необходимо внимание зеленоглазого новенького. Уроки физкультуры стали одинаковыми. Вокруг Эйдана постоянно крутилась Кети, пытаясь выпятить грудь или покрутить жопой. Ему было всё равно. Его внимание было прикованно к фигуре в штанах на размер больше и толстовке, которая свисала с девушки. Она выглядела неопрятно. Весь урок Галлагер пытался понять, где видел эту толстовку. Потом, он осознал, и от этого осознания глупо улыбнулся. Это была его толстовка. Он видел подавленное состояние девушки, также, как и её шрамы и многочисленные порезы. Их было слишком много. Хотелось прибежать, обнять, спросить как она. Но... Просто но. Он не понимал, что ему мешает. Ему было стыдно, но он говорил себе, что это она виновата. Звонок будильника разнесся по комнате. Вчера Т/и наконец то встала на весы. Она потеряла почти семь килограммов. Поэтому весь вчерашний вечер она простояла у плиты, готовя себе макороны с томатным соусом. Организм не был готов к такому, поэтому чувство тошноты с утра не заставило себя ждать. Бледное лицо, синяки под глазами, порезы и впалые щёки встречали девушку в зеркале, но её это сейчас не волновало. Она склонилась над унитазом. Слишком много еды. Слишком долгое голодание. Выйдя из туалета и прополоскав рот в ванной Т/и спустилась на кухню. На еду она даже смотреть не могла. Выпив стакан воды она поднялась в комнату и вернулась в кровать. Видеться с парнем не хотелось. - Скажу что заболела. Посижу пару неделек дома... – сказала девушка сама себе. *Её нет в школе* – мысль не покидала парня весь день. Он обязан сходит к ней. Чувство собственной гордости отошло на второй план, а позже и вовсе растворилось в волнении за его возлюбленную. Парень бежит уже в знакомый дом. Он звонит в дверь. Девушка открывает её, но как только видит Галлагера закрывает дверь. - Т/и! Открой дверь, прошу, котёнок... – щелчок замка - Не называй меня так. – строго отрезала девушка. - Что происходит? Зачем ты режишь себя?! - А тебе какая разница? - Всмысле? Я твой парень, между прочим. - Нет. Мы расстались. Ты что, не помнишь? Ты сам сказал об этом! - Прошу, Т/и, прости меня... Мне очень жаль... - Нет. Уходи. Забудь про меня. Мы никто друг другу. Глаза девушки наполнялись слезами. Нос предательски защипало, заставляя шмыгнуть, что Т/и и сделала. Она захлопнула дверь прямо перед его лицом. За дверью послышались крики. Парень стоял, будто замороженный. Забудь про меня. Мы никто друг другу. Фраза его девушки раздавалась эхом в голове. Он не помнит как пришёл домой. Истерика девушки продолжается уже третий час. Она плачет, крушит комнату. Руки в крови. Костяшки пальцев разбиты, из за ударов ими по стене. Боли не было. Потихоньку русая приходила в себя. Она сидела облокотившись на дверь в комнату, обняв свои колени руками. Парень. А что парень. Он наблюдал за этм, понимая, что не может ничего сделать. Она его не впустит. Понимание того, что он беспомощен росло с каждой секундой. Он смотел, как по длинным, тонким пальцам стекала алая кровь. Он корил себя за всё. За то, что позволил себе сказать. За то, что позволил ей уйти. За то, что не сдержался.