Gory wish x2

Прежде чем сесть на небольшой диван у противоположной стены, Чак успел показательно закатить глаза, что не ускользнуло и от глаз Мэйсона. Нат деланно не замечал дерзких выходок неизвестной переменной до момента, когда тот также не достал свои тетради из портфеля. Тогда пацан стал изощрённо придумывать неповторимый способ достать Веснински каким-нибудь раздражающим звуком: щёлканье ручки, периодичное топанье ногой, шуршание страницами учебника и бог знает чем сделанное странное чпоканье. Нату всегда приходилось обращать внимание на любой странный звук, который он был способен услышать, чтобы предотвратить наступление Малкольмов, но подобная пытка его не на шутку выбешивала. Так, что приходилось старательно держать себя в руках, чтобы не сломать ручку и в следующий момент не приложить нож к сонной артерии этого ублюдка. Нат заслуживал большой премии после получаса подобного терпения, пытаясь также слушать Мэйсона и вникать в новый материал. А полноценное внимание тому же учебнику стоило уделить, тогда как он пропустил год учёбы, сомнительно полагая, что азы знаний математики достаточны. Благо после малой проверки знаний репетитор точно определил с чем придётся работать, так что перед Веснински не стояла задача разобраться самому с тем, что он видел впервые. Но в тот момент, когда Мэйсон вышел из комнаты, внимание вновь переключилось на единственный раздражитель, которому он тотчас бросил: — У тебя проблемы? — Проблемы? — нарочито удивлённо переспросил тот. — Ну, что ты, Натан. Господи, что за имечко. Твоя мама очевидно тебя не очень жаловала, выбирая подобную ересь. — Человеку с именем, которое дали на отъебись, лучше молчать в тряпочку. Не говоря уже о фамилии, Левандовски. — Что? — усмехнулся Чак. — И это мне говорит Веснински? — Прекрати доёбываться, — злобно прошептал Нат. — Не то что? — Чак улыбнулся на это и уточнил: — Вытащишь свой нож и воткнёшь мне в глотку? — Так хочется умереть? — В ответ на это бесстрашие он действительно положил ладонь туда, где была спрятана рукоять. — Я похож на суицидника? — подросток с вызовом вздёрнул одну бровь и продолжил: — Нет, я знаю, что у Веснински кишка тонка. Подожди приказа своего хозяина как послушная собачка, прежде чем гавкать на посторонних. Ручка издала жалобный треск, возвращая к последним разумным мыслям о терпении, но не успел Нат перехватить нож, как в комнату вернулся Мэйсон. Оставалось лишь, стиснув зубы, пообещать себе разобраться с пацаном в другой раз или надеяться на то, что сегодняшняя встреча станет последней. Репетитор на сей раз мог легко заметить напряжение в теле подростка, но он уже знал в чём кроется причина столь медленного выполнения уравнения, а потому продолжил: — Не отвлекаемся. Чак, продолжай выполнять своё домашнее задание. Ты должен успеть к концу занятия. В противном случае ты знаешь, что тебя ожидает. Веснински скрыл своё удивление, когда не заметил ни одной ледяной ноты в непрозрачном приказе Мэйсона или того же пригвождающего взгляда с точным обещанием скорой расправы, отчего бы пошли мурашки и вспотели ладони. Не было ничего. И это заставило пуще прежнего напрячься и ловить каждое последующее движение мужчины, ожидая возможного подвоха. Чак с той же дерзостью возвёл глаза к небу, но продолжил записывать в тетради очередные вычисления с неизменной брезгливостью. — Прошу прощения, — продолжил Мэйсон. — Продолжим. Это уравнение вызывает трудности? Нат старался не сломать ручку вплоть до конца занятия. Он мог лишь быть благодарным, что после отпрыска Левандовски, больше ничто не мешало спокойному ходу занятий и нудному изучению других предметов. Даже не столь раздражало поведение пацана, как настораживала реакция Мэйсона, что однозначно не шло на пользу дальнейшему учебному плану. Именно поэтому всю первую неделю он почти не спал пока пытался найти хоть какую-то информацию на Левандовски, помимо того, что это был один из лучших дилеров наркоты отменного качества. Ему нужно было хоть что-то, чтобы понять то самое ничего, что сопровождало приказы и угрозы, просьбы и монологи. — Зря пытаешься, — прокомментировал Патрик, когда решил зайти в комнату подростка, что пропадал там все выходные. Нат вздрогнул от его голоса, пока всё внимание было сосредоточенно на ноутбуке и привычная осторожность пошатнулась в порыве больной гиперфиксации. — Даже через месяц это будет ноль. — У человека не может быть полный ноль, когда он связан с криминалом! — разьярённо ответил Нат. — Где те самые скелеты? Человек нечист даже при рождении. — Фу, — деланно скорчился мужчина. — Ты скорчился при упоминании родов? Серьёзно? — Это самое отвратительное, что я видел в своей жизни, — пожал тот плечами и продолжил: — Единственный скелет Левандовски — это продажа наркоты. Больше ничего не будет, потому что он из себя ничего не представляет. Он был бы обычным офисным червём, если бы родился в благополучном районе. — О, неблагополучный район, неблагополучные родители… Тогда ясно отчего его сын такой ублюдок. — Ты его убил? — буднично уточнил ДиМаччио, и от этой разницы интонации и содержимого посыла у Ната пошли мурашки по спине. — Я не убью его, только потому что он меня выбешивает. — В любом случае у тебя есть шанс, — ухмыльнулся ДиМаччио. — Левандовски будет плевать, если его не станет. Ты можешь утащить его в подвал и испробовать самые медленные способы убийства, Мэйсон не сдвинется с места. — Он не хотел ребёнка? — Нет, — посмеялся Патрик. — Это его скелет. Он ничего не сделает, потому что не испытывает каких-либо чувств к своей семье или к кому-либо ещё, — он наклонился ближе к Нату и прошептал: — Чтобы проверить это, Балтиморский Мясник стал пытать жену Левандовски на его глазах, но тот заботился лишь о потраченном времени и некомфортных условиях. — Я думал, что подобные аномалии существуют лишь в фильмах, — сомнительно сказал Веснински и уточнил: — Зачем тогда он вообще возится сейчас со своим сыном? — Спроси у него, — Патрик снисходительно усмехнулся, когда услышал очередной очевидный вопрос. — Возможно, он делает то, что «принято обществом», но ход его мыслей одновременно трудно и легко понять, когда дело касается семьи. С ним легче контактировать, когда всё, что вас связывает, это работа, — он заметил хмурое лицо Ната и уточнил: — В чём дело? — Сожалею, что это равнодушие не передалось по наследству. Он теперь мог понять отчего Чак ожидал нож в своей глотке, что всё ещё не оправдывало проявленную враждебность. Только если Балтиморский Мясник не заставил наблюдать за смертью женщины и его. Это определённо было в духе отца, а сынок Левандовски, очевидно, обладал большим спектром чувств, нежели старший. В этом случае Чака можно было бы назвать сводным братом, который также вынужденно оказался запертым в подвале, где с одной стороны можно было наблюдать безумную улыбку Мясника, а с другой — потухшие глаза матери. Какой-то части Веснински даже стало любопытно как долго происходило убийство женщины, потому как медленное угасание Мэри длилось не меньше недели. Нат отчётливо помнил каждую пытку, которую применил отец на собственной жене, прежде чем оставить её на съедение насекомым, которые пожирали ещё живую женщину. Тогда он искал любые способы остановить это, но тело было излишне туго приковано, а Натан спускался вниз лишь для того, чтобы накормить Мэри и продолжить её страдания. Однажды он заставил Ниэля сделать это, но его стошнило в ту же минуту, как он подошёл к телу, после чего упал в обморок. Нат был даже рад такому исходу, нежели дальнейшему наблюдению за попытками брата удержать собственную дрожь. Вместо этого все последующие дни Нат кормил Мэри. И он был всё ещё не уверен насколько отличным был опыт Чака, но заносчивость этого ублюдка не собирался терпеть. Если Мэйсон вновь притащит с собой своего отпрыска, то последний пожалеет о том, что смеет испытывать его выдержку. — Мне нравится этот взгляд, — довольно улыбнулся Патрик. — Тебя привлекает каждая мелочь, что связана с кровожадностью, — устало ответил Веснински. — Только если это связано с тобой, — напоследок сказал он и наконец удалился из комнаты. Нат не уловил сути сказанной фразы, но скоро отбросил это, когда увидел на экране телефона входящий звонок от брата. Это не был запланированный созвон, который они обычно устраивали в пятницу, хотя в последнее время плавающий график тренировок заставлял забыть об этом. В любом случае он незамедлительно принял звонок и не успел сказать и слова, когда его тут же спросили: — Ты свободен в следующем месяце? Ты обязан быть свободен! — Что случилось? — тотчас насторожился Нат. — Нет, серьёзно ты обязан быть на моей первой игре! — восторженно поделился Ниэль, за чем последовал тяжкий вздох. — Кевин, читай книги в своей комнате. Хоть на японском. Нат почти повторил тяжкий вздох, когда услышал имя уже знакомой зазнайки, который уж слишком часто находился в комнате брата. Он бы даже провёл более детальный анализ намерений Дэя, но правда была слишком проста. В Гнезде находилось лишь трое несовершеннолетних спортсменов, которым приходилось держаться друг друга. И представлять Дэя в комнате брата было легче, нежели того же Морияму. — Игра? — вместо этого Нат зацепился за то, что наконец прояснило бы ему ситуацию. — Да! Меня восстановили в Малой лиге. С учётом дружеских матчей меня должны выпустить на поле где-то через месяц, — счастливо поделился Ниэль и после небольшой паузы добавил: — Да-да… «Удачных дружеских матчей, которые продемонстрируют все мои возможности как игрока». — Пусть молчит в тряпочку или проваливает, — прокомментировал Нат и тогда перешёл к главному: — Я рад, что вновь смогу увидеть тебя в деле. — Боже, ты не представляешь как я жду момента сыграть с кем-то помимо Кевина. — На этот раз Ниэль и сам пропустил мимо ушей бормотание на фоне и продолжил: — Жаль, что мы не можем быть вновь в одной команде. Ты не пробовал записаться в школьную команду? — Мне нечего там делать, — отмахнулся он и лишь после сказанного почувствовал как мышцы замерли на секунду, словно Нат забыл сказать заготовленную ложь. Но нет. Это была первая вещь без замшелого налёта сказочных историй о счастливых одноклассниках и учителях. Это ощущалось как упущенные возможности, если бы он планировал запутаться в будущем в собственных словах, отчего вытекло бы много недоразумений и обид. Нат понимал, что ему нужно было остановиться и сказать немного правды. Например то, что он не брал клюшку в руки с тех пор, как собирал вместе с Ниэлем чемодан в Гнездо. — Лучше расскажи о дружеских матчах.